Distentio animi

   Каким образом растет прошлое, которого уже нет? Только потому, что это  происходит в душе, и только в ней существуют три времени. Она  и ждет, и внимает, и помнит: то, чего она ждет, проходит через то, чему она внимает, и уходит туда, о чем она вспоминает...В тебе, душа моя, измеряю я время...Мне кажется, что время есть не что иное,как растяжение но чего? не знаю; может быть, самой души.                (Августин, Исповедь , гл.11)


     Distentio animi -  так Августин называет явление, переводимое как растяжение, распростирание души. Гениальное по простоте наблюдение легло в основу приведенной мысли:  мелодия воспринимается как единое целое, хотя все звуки, кроме последнего, уже стихли и находятся в прошлом.  Единственно, где все звуки могли бы находиться вместе – наш ум – воображение – душа.

     Известны слова Георгия Свиридова, помнившего наизусть все свои произведения: «память – первое свойство гения».  В последних исследованиях как главная характеристика времен предлагается такая:   настоящее отличается от прошлого максимальным количеством свойств и отношений, которые мы можем назвать и перечислить.   Попросту говоря,  мы можем больше и подробнее сказать о сегодня, нежели о вчера, о вчера – больше, чем о позавчера и т.д.
                ***
Если объект во времени приближается к настоящему или становится настоящим, его насыщенность предикатами (свойствами и отношениями) возрастает. В момент настоящего – до наибольшего значения. В дальнейшем, по мере ухода в прошлое, происходит только безвозвратная утрата ранее имевшихся предикатов.
  Прошлое меняется, поскольку следы однажды бывшего постепенно, с каждым тактом времени, теряются, исчезают. Если же следы исчезли полностью, то полностью растворилось во времени и событие.
                (А.М.Анисов. Свойства времени)

Но ведь чем лучше память, тем медленнее теряются эти следы бывшего. Иными словами,  Свиридова можно перефразировать так: первое свойство  гениев – способность  жить во всех прошедших временах сразу (пусть и с разной мерой отчетливости).

( Быть может,  сцепленным с ним является в известном смысле обратное свойство Моцарта: внутренним слухом он воспринимал всю свою симфонию целиком в один момент времени. У Баха есть фуга, которую он не успел закончить; она обрывается внезапно, но трудно отрешиться от впечатления, что он слышал ее целиком сразу. Но это – отдельная история).

Можем ли мы примерять к себе свойства гениев? Полностью, конечно, нет. Но в некоторой, пусть малой, степени – можем.  При абсолютном несходстве мы не только не могли бы –пусть частично – понимать гениев, но и не понимали бы, что они – гении.

Можно предположить, что их пространство памяти – бесконечномерно. Наше же, хотя и конечномерно, но его размерность увеличивается вместе с нашей памятью. Как если бы  с плоской монотонной равнины вышли сначала в горы с вершинами и ущельями, а затем… Впрочем, представить многомерное пространство могут лишь отдельные счастливцы, не автор.  Но вспомнить ощущение небывалой  полноты жизни, когда первый раз оказываешься в горах, может и он.

А что, если мы все просто обязаны  тормозить исчезновение   прошлого своими воспоминаниями – причем исчезновение в самом прямом, не переносном смысле?

Время и вечность - диалоги в http://proza.ru/2012/01/13/1013     и  http://proza.ru/2012/01/20/1058

Путеводитель по всем моим текстам, соприкасающимся с Временем - http://www.proza.ru/2012/04/07/699.

Иллюстрация из Русского Журнала: Георгий Свиридов уходит...