Перчатка Ай-я-яй

Как-то вечерком уставшая после рабочего дня мама сидела на диване перед экраном компьютера и вела беседу на житейские темы по видеосвязи со своими родителями и дядей Аликом из Австралии. Рядом с мамой уютно примостилась восьмилетняя Лолa. Она что-то вязала, ловко орудуя спицами и вызывая восхищение даже такой опытной вязальщицы, как бабуля. А ведь совсем недавно мама учила дочку как надо делать узлы.

–  Лолочка, что ты вяжешь? – спросила бабуля.

–  Шапочку, – ответила Лолочка.

–  Покажи, пожалуйста, – хором попросили австралийцы, и когда Лолочка протянула к камере спицу с висящим на ней вязаным шерстяным лоскутом, они захлопали в ладоши, на все лады расхваливая свою внучку-рукодельницу.

–  Для кого ты вяжешь шапочку? – спросила бабуля.

–  Эта шапочка для панды! Её зовут Принцесса, она у меня в комнате сидит, – сообщила Лола.

–  А коале, когда приедешь в Австралию, свяжешь шапочку?  – спросил Алик.

–  Конечно свяжу, – пообещала добрая девочка.

–  Зачем коале шерстяная шапочка? – шепнул Алику деда. – У нас тут такая жара стоит.

–  От жары спасаться, – ответил Алик с серьёзным выражением лица, – как туркмены...

Пока признанный эрудит Алик обстоятельно повествовал о том, как жители знойных пустынь выживают в экстремальных условиях, в комнату вбежал четырёхлетний Тимурчик. В руках он держал что-то большое оранжевого цвета, что, как потом разглядели австралийцы, оказалось огромной паралоновой перчаткой с торчащим указательным пальцем. Такими перчатками размахивают американские спортивные фанаты, когда болеют за любимую команду. Эту перчатку подарила Тимуру его тётя, студентка Техасского университета, и на перчатке была надпись этого учебного заведения.

Тимур с разбега запрыгнул на диван и стал ласкаться к маме. Перчатка повиливала у него в руках как хвостик приветливой собачонки, ждущей чего-то вкусненького. 

–  Что-то неспроста он проявляет такую любовь к маме, – прошептал деда, зная повадки внука.

–  Просто Тимурчик очень любит маму, – тоже шёпотом возразила бабуля, умилённо наблюдая за этой сценой.

–  Мамсик растёт, – дед продолжал стоять на мужской точке зрения.

–  Не мамсик, а хороший ласковый мальчик, – возразила бабуля.

Мама надела перчатку на руку и стала размахивать перед экраном, демонстрируя её своим родителям.

–  Эта перчатка предназначена для того, чтобы делать «ай-я-яй», – пояснила мама, – когда Тимурчик натворит что-нибудь, ему будет вот такой большой «ай-я-яй». – И мама, смеясь, шутливо погрозила перчаткой Тимуру.

–  Нет! – решительно запротестовал Тимур, – это спортивная перчатка.

–  Эта перчатка называется «ай-я-яй», – мама продолжала настаивать, – ты уже забыл, что сегодня натворил?

–  Нет... нет... – захныкал Тимур, и было не очень ясно, что он имеет ввиду: то ли перчатка – не «ай-я-яй», то ли он помнит о своих сегодняшних проделках и сожалеет о них.

А бабуля и деда не стали любопытствовать, что за подвиги совершил их внучек. Зачем лишний раз травмировать ребёнка? Достаточно того, что они уже были сегодня свидетелями того, как Лола пришла в ужас, когда увидела свой моток вязальных ниток, валяющимся на полу наполовину размотанным. Спрашивать, кто это сделал, было излишне.

А каяться внучку было в чём... Но если даже считать хныканье Тимура раскаянием, то и оно долго не продолжалось. Уже через полминуты Тимур снова стал ластиться к маме и что-то у неё выпрашивать, но мама ответила решительным отказом и добавила:

–  Скоро спать пора!

Тимур издал звук, означающий рёв. Но рёв был какой-то неубедительный, и скорее просящий, чем требовательный. Ни горьких слёз тебе, ни жалобных всхлипываний, ни безутешных причитаний, как это бывает в случаях, когда мальчик уверен в своей правоте. 

– Гуля, почему Тимурчик плачет? – спросила, тем не менее, сердобольная бабуля. – Он что-то просит?

– Ну что он может просить, мама?! Клянчит, как всегда, разрешения играть в компьютерные игры.

Уловив сочувствующие нотки в голосе бабули, Тимур поспешно придвинулся к экрану компьютера и одарил австралийскую группу поддержки обворожительной улыбкой. Два деда тоже расплылись в улыбке, а бабуля, так та, вообще, едва не растаяла от умиления.

Но кроме улыбок, более конкретной поддержки на этот раз Тимур не дождался. Он не учёл, что самой решительной и принципиальной противницей компьютерной эпидемии является именно его родная бабуля, а её мнение в австралийской группе было решающим и не подлежащим обсуждению. Поэтому, при всей своей любви к внуку, деды благоразумно промолчали.

–  И вообще, играть в компьютерные игры перед сном ненормально, – мама продолжила антикомпьютерную кампанию.

–  А вязать нормально? – скромно спросила Лолочка.

–  Вязать нормально, – ответила мама и, рассмеявшись, стала гладить доченьку по головке. – Хотя уже время позднее и тебе тоже пора в постель.

Тимур вдруг убежал в другую комнату.

–  Гуля, мы же не попрощались с Тимурчиком, – забеспокоилась бабуля, – он, наверное, уже спать ложится.

–  Не знаю, мама, – ответила Гуля неуверенным голосом, – вряд ли он сам ляжет в постель. Его укладывать надо, а потом ещё и сказки рассказывать, пока он не угомонится.

–  Весь в маму пошёл, – сказал деда, – тебе, Гуля, тоже надо было сказки рассказывать за полночь.

Через несколько минут Тимур, уже переодетый в спальную пижамку, вновь возник на экране.

–  Ах какой ты молодец, Тимурчик! Сам переоделся. Какая у тебя красивая пижамка! – заворковала бабуля.

–  А теперь, Тима, попрощайся с бабулей и дедушками, – мама подсказала сыночку.

–  Пока-пока, – послушно сказал Тимур заученное прощание и, не дожидаясь ответа, с озорным выражением на лице потянулся к компьютеру.

–  Сейчас он нас отключит, – тревожно прошептала бабуля.

Два деда прокричали «пока-пока» уже при вырубленном Скайпе.


На снимке: Тимур, обладатель перчатки Ай-я-яй.
Фото автора.