Любовь

С  чего стоит начать свой визуальный ряд в тот момент, когда энергетическую волну, что мы привыкли называть разумом, пронизывает небольшой заряд тока под названием «Любовь» и в 99 процентах окрашенный в алый  цвет. С чего начинать, когда конкретного определения этому слову нет. Сплошная путаница, беспредельный хаос и ни единого окончательного решения. Каждое самое уверенное «Да, это любовь»  имеет рядом девственное, робкое сомнение. Если кто скажет, что это не так – поздравляем – очередной мастер самообмана. И чем громче и убедительней субьект, именуемый человеком, будет кричать: «Это любовь», тем меньше стоит ему верить.

Виктор Пелевин по этому поводу сказал так: «Любовь, в сущности, возникает в одиночестве, когда рядом нет ее объекта, и направлена она не столько на того или ту, кого любишь, сколько на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. Для того чтобы она появилась по-настоящему, нужно обладать умением создавать химеры.» Пессимистично, давно известно, но очень точно и правдиво. Как правило именно это и называют любовью. И скорее всего именно это обьяснение любви соответствует тому чувству, что беспокоит поэтов и писателей всех времен и народов. Печально? А куда деваться-то?

И когда лет пять ты засыпаешь мечтая о нем, а оказавшись с ним в одной постели, будучи абсолютно  уверенной: он только притворяется, что спит, осторожно отклоняешь его обьятия, такие желанные, такие казалось бы невозможные его обьятия, его руки, которые никогда к тебе не прикасались, а ты столько мечтала об этом, столько плакала, столько унижений терпела, просыпалась каждое утро с одним желанием – увидеть его. Но ты, задержав дыхание и глотая слюну, отклоняешь его обьятия, отворачиваешься и не спишь как дура до самого утра, слушая его дыхание, его сердцебиение, зная, что когда взойдет солнце, вы разойдесть в разные стороны распутья, и врядли вы еще когда-нибудь увидитесь, не говоря уже о том, чтобы вновь оказаться в одной постели. И не понятно, что тебе мешает, но так страшно, страшно, что все может случится не так, не так как ты мечтала. Сейчас он бог, а прими ты его обьятия, и через минуту он станет одним из них, одним из жалких слабых неудачников, зовущихся мужчинами. Разве это не любовь? Не к нему, к его химере, но все же любовь.

А когда идешь по улице, и все вокруг такие приятные, такие трогательные, и вовсе не уродлив мир, и вовсе не уродливы все эти люди и ты вместе с ними. Когда идешь, а солнце ласкает по-зимнему бледную кожу, и ты улыбаешься! Улыбаешься ребенку, что с талантом живописца размазывает шоколад по своим щекам, улыбаешься серьезному старичку, что с важным видом приобнял букет тюльпанов, чтоб их ветром не сломило, и улыбаешься рыжему псу, что зажмурил глаза от яркого света, закинув голову назад, и хотя он собака, но ты понимаешь, что сейчас он тоже улыбается, и ты им всем улыбаешься. Улыбаешься, а не желаешь смерти! Разве это не любовь? Пускай  и после того, как твои легкие задержали невкусный горький конопляный дым, а ты медленно выдохнула  этот дым, борясь с головокружением, в открытую форточку, но все же любовь.

А когда он, возвращается домой, тянет носом аромат, полный горячего вкусного ужина, квартира блестит от чистоты, и встречать его выходит самая красивая девочка в мире. Он знает, что на кухне его ждет кофе и чистая пепельница, и он делает вид, что не замечает запаха шмали, отводит взгляд от ее затуманенных обдолбанных глаз, достает из кармана шоколадку, прижимает ее голову к груди и говорит: «Я так люблю тебя. Очень-очень сильно.» Ну разве это не любовь?

Мир это иллюзия. Не знаю как вы, а я давно в этом не сомневаюсь, и как ни странно рисуем эту иллюзию именно мы, каждый сам себе. Кто-то лучше рисует, кто-то хуже, у кого-то целый альбом,  а  у кого-то клочок бумаги в углу зеркала, кто-то сам рисует, кто-то срисовует чужие картины, у кого-то лист заполнен изображениями от края до края, а у кого-то лист белый, и этот кто-то каждый день собирается на нем что-то нарисовать.

И все, что нас окружает – лишь мозаика из миллионов зарисовок этого мира, собранных воедино. И знаете какая роль во всем этом отводится любви?  Она , как клей, держит все эти зарисовки прижатыми друг к другу настолько сильно, что реальность кажется нам осязаемой и твердой. А что может быть более реальным чем любовь? Она заставляет, она держит, она толкает, она издевается, а мы терпим, она обманывает, а мы верим. Да мы и шагу не можем ступить без любви, независимо от того, наслаждаемся мы ею, пренебрегаем, плачем, что потеряли, ищем или ждем. Любовь, чтобы этим словом не называли, чему бы его не приписывали, и как бы его не обьясняли, держит весь мир. Нет, даже не так. Она и есть мир.

Дело в том, что даже таоке обобщенное понятие как «все» теряет свой вес, если не предположить рядом с ним наличие любви. Обратите внимание: всего лишь предположить. Зачем нам все эти зарисовки, какими бы произведениями искусства они не были, если  нечем склеить их в одну общую картину. Любовь, чему бы она не была посвящена, человеку, животному, любому другому одушевленному или неодушевленному предмету, либо состоянию, делает мир материальным, приклеивая нас, людей, к нему. И именно любовь заставляет нас жить день за днем. День за днем, пока мы не примем всю дозу любви и не умрем, кто от ломки,  а кто от передоза.

И когда, стоя на балконе с закрытыми глазами и расправив руки, ты забываешь слова, забываешь расцветки, забываешь контуры и формы, потому что существует одна лишь пустота, во все стороны простираются бесконечные пропасти приятной, мягкой и сладкой пустоты.  И так хочется шагнуть в эту пустоту, так хочется стать ее частицей и забыть все, что делает тебя живым существом. И вот ты уже ощущаешь, как кончики пальцев рассыпаются на невесомую бесцветную пыль… и вот твои легкие уже перестают  вдыхать воздух… как вдруг ЧТО-ТО  заставляет твои глаза открыться. И ты видишь много-много светло-зеленых листьев, а ветер колышет их, и солнечные лучи проникают к тебе на балкон сквозь эти листья и ветер такими невообразимыми и неповторимыми узорами. И ты смотришь на все это, и не можешь отвести взгляд. Только что ты желал убить эту красоту, лишиться ее навсегда, только что ты хотел выбрать пустоту, а сейчас стоишь и чувствуешь, как стекают слезы по твоим щекам, потому что все необыкновенно прекрасно.

И ты возвращаешься в комнату, вокруг ничего не изменилось, все таоке  же грязное и бесмысленное, но что-то очень маленькое греется в том неизвестном месте, что зовется сердцем, и ты продолжаешь жить и продолжаешь верить, что когда-нибудь в том еще более неизвестном месте, что мы называем реальностью, ты встретишь химеру. Ту, которую ты даже не знаешь точно, создала или нет, но точно знаешь, что еще не встретила. Ты веришь, что когда-нибудь встретишь того, от кого не захочется уйти. Ты мечтаешь, что он будет высокий, обаятельный, харизматичный, брюнет! он будет умный, внимательный, ласковый, мужественный, храбрый, веселый, с чувством юмора… А ты будешь варить ему кофе, борщи, делать пирожки, блинчики, котлеты, подарки, массажы, миньеты, будешь петь ему песни, танцевать с ним  в самом центре танцпола, будешь гладить ему носки… и он обязательно должен курить, чтоб его руки пахли также приятно, как у мамы, а ты каждый день будешь вымывать до блеска его пепельницу.

Из книги Виктора Пелевина «Затворник и Шестипалый»:
- Слушай, Затворник, ты все знаешь — что такое любовь?
- Знаешь, я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в бочку с водой и тонешь. Представил?
- Угу.
— А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь (а так это и есть), то любовь — это то, что помогает тебе удерживать голову над водой.