Как камер-юнкер зекам Пушкина показывал

Однажды я держала в руках книгу «Евгений Онегин» с силуэтами Гельмерсена. Да, иллюстрации – потрясающе красивы, но, как обычно – совершенно непонятно, какого они размера. И вот в Эрмитажных запасниках я увидела авторские работы Василия Васильевича! Изысканные, тонкие, полные вкуса и очарования! Размер силуэтов – такой же, как в книге. Ну, для сравнения - чуть больше спичечной этикетки.

          Среди любителей силуэта был Василий Васильевич Гельмерсен.
          «Гельмерсен – фамилия в России редкая. Ко времени рождения Василия Васильевича (23 августа (по старому стилю) 1873 года) семья Гельмерсенов, вероятно, занимала прочное и высокое положение. Мальчик учился в гимназии при лютеранской церкви святой Анны» (Пушкин. А. С. Евгений Онегин в силуэтах В. Гельмерсена/ сост., послесловие Н. А. Марченко: Н. Марченко. Тень художника. – М: Московский рабочий, 1993).
          Закончив юридический факультет петербургского университета, в 1899 году поступил на службу в канцелярию Министерства Двора. В 1908 году получил должность контролёра, чин надворного советника и придворное звание камер-юнкера.
           Но при этом Гельмерсен любил искусство. В 1914 году ему удалось получить место старшего помощника заведующего дворцовой библиотекой Эрмитажа.
          «В бурное, насыщенное историческими событиями время между 1914 и 1917 годами Гельмерсен продолжал жить своей жизнью, копаться в книгах и заниматься силуэтами. Как художник он участвовал в выставках рисунков и экслибрисов, один из его силуэтов был напечатан в журнале «Столица и усадьба» за 1015 год, он продолжал работать над серией иллюстраций к «Евгению Онегину» - пушкинист Н. О. Лернер затеял издание романа с его картинками. Эти хлопоты заслонили от Гельмерсена все грандиозные события русской жизни. Он встретил революцию, оставаясь помощником заведующего библиотекой Эрмитажа, а в 1918 году, после национализации библиотеки, был назначен её заведующим». (Пушкин. А. С. Евгений Онегин в силуэтах В. Гельмерсена/ сост., послесловие Н. А. Марченко: Н. Марченко. Тень художника. – М: Московский рабочий, 1993).
          Книжные иллюстрации поставили Гельмерсена в один ряд с художниками-профессионалами. Высшим его достижением  являются иллюстрации к «Евгению Онегину». Его имя как иллюстратора зазвучало в 1909 году, когда в третий том сочинений Пушкина (издание Брокгауза и Эфрона, подготовка С. А. Венгерова) была включена его единственная силуэтная композиция. В богато иллюстрированном издании работа Гельмерсена сразу привлекла к себе внимание и принесла автору славу.
          В конце 1921 года Гельмерсен оставил Эрмитажную библиотеку. В 1022 году он оказался служащим Петроградского губземуправления. В 1923 году на совете Академии художеств его избирают научным сотрудником Русского музея. В 1925 году переходит работать техническим помощником управления делами академии наук.
          В 1929 году Гельмерсена «вычистили» из Академии по «первой категории».  В 1932-33 годах Гельмерсену не выдали паспорт.
          Следы художника теряются в 1933 году.
          «Искусство силуэта не допускает ошибки, особенно если это настоящий резаный силуэт, а не упражнения с тушью, которые всегда, конечно, можно поправить. Рисованный силуэт никогда не сравнится с резаным! Это как вдохновение – в нём сосредоточена энергия мгновенного и безошибочного постижения формы, и рассматривающий угадывает застывшую быстроту движения острых ножниц, этот хорошо подготовленный экспромт.
          Только такую работу признавал Василий Васильевич Гельмерсен. Его просили «показать Пушкина», и он охотно это делал: брал бумагу (какая попадётся под руку, чаще всего плохая), ножницы (неудобные, тупые, мученье, а не ножницы) и на глазах затаивших дыхание зеков в тесном закоулке, отведённом для редакции газеты «Перековка» на строительстве ворот первого шлюза будущего Беломоро-Балтийского канала в посёлке Медвежья Гора (уже в названии – даль и глушь), «наизусть» резал силуэты из «Онегина». Это было в 1933 году, когда встретились два заключённых – Василий Васильевич Гельмерсен и Вацлав  Янович Дворжецкий, актёр лагерного театра. Вацлав Янович единственный, кто вспомнил маленького сухонького старинка (лет девяноста, по его словам, а Гельмерсену было шестьдесят), остроумного собеседника, широко образованного человека, поразившего его своим искусством и безукоризненным французским языком. А кроме французского – немецким, английским, шведским. Судьба ненадолго столкнула их. В начале 1934 года Вацлава Яновича увезли из Медвежьегорска. Так следы Василия Васильевича, столь неожиданно обнаруженные, затерялись окончательно».  (Пушкин. А. С. Евгений Онегин в силуэтах В. Гельмерсена/ сост., послесловие Н. А. Марченко: Н. Марченко. Тень художника. – М: Московский рабочий, 1993).
          В 1937 году на Всесоюзной юбилейной пушкинской выставке в Историческом музее были выставлены работы опального художника.
          В 1941 году готовилась к изданию книга с силуэтами Василия Васильевича, но её выходу помешала война.
          «Так и одиночный рисунок Гельмерсена стал классическим, - писал А. М. Эфрос во вступительной статье к несостоявшемуся изданию 1940-1941 годов, - Он казался залогом скорого триумфа нового мастера пушкинской графики. Мы ждали, что не сегодня-завтра появится гельмерсеновский «Евгений Онегин», со всем циклом своих силуэтов и займёт подобающее место среди иллюстраций к Пушкину. Но прошли годы, потом десятилетия, а Гельмерсен так и оставался известным автором одного-единственного рисунка».
          В 1993 году в издательстве «Московский рабочий» вышел томик «Евгения Онегина» с силуэтами Гельмерсена.
          При жизни Гельмерсен как силуэтист подвергался не совсем справедливой критике. Э. Голлербах писал: «В творчестве Гельмерсена живы традиции классического силуэта, его вырезанные из бумаги сцены нередко очень стильны и полны экспрессии, но автор их, виртуозно владеющий техникой вырезывания, не обнаруживает твёрдости рисунка и не легко справляется с живой натурой. Произведения Гельмерсена чрезвычайно изящны, но проникнуты дилетантизмом, снижающим их почти до уровня «дамского рукоделия». Они относятся не столько к подлинной графике, сколько к искусству ножниц. В них можно найти и анатомические погрешности, и ошибки в перспективе.
          Характерно, что Гельмерсену не удаются портретные силуэты и вообще работы с натуры. Его творчество лежит на полюсе декоративно-стилистических явлений».( Голлербах Э. Силуэты Г. И. Нарбута. – Л.: Отпечатано в школе-типографии им. Товарища Алексеева, 1926).
          «Не пользовавшись никогда уроками рисования, совершенно не владея ни карандашом, ни кистью, он с малых лет ревностно работал ножницами, иллюстрируя произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Шиллера, Шекспира и других классиков, не прибегая при этом ни к какой композиционной подготовке».         
          Гельмерсен же никогда не скрывал, что не умеет рисовать. Он был силуэтистом, и его искусство вырезания уже сто лет поражает ценителей классического силуэта. Замечания по поводу того, что Гельмерсен не мог вырезать портреты, также странны – ведь никто не ставил в вину отсутствие портретных силуэтов в творчестве Ф. П. Толстого! Ну, а требования соблюдения перспективы и анатомической точности можно  отнести ко многим профессиональным и именитым художникам всех времён и народов.

Другие материалы об искусстве вырезания из бумаги и художниках-силуэтистах в сборнике «Искусство силуэта».

Мои работы: http://www.liveinternet.ru/users/4215666/profile/