Атанда

«Атанда» - любимое словечко Витьки. И сроду оно его подводит.

Вот недавно с дружками Петькой и Олегом забрались вечером к тётке Марье в огород. Репа у неё самая крупная и сладкая. Витька у ворот остался. Недаром же он - атанда, часовой, значит. Что «часовой» - это Витька сам придумал, чтоб не очень обидно было, когда его прозвали Атандой.

Петька с Олегом, зная расположение репной грядки, низко пригнувшись, пробирались в заветный угол огорода. Вдруг Витьке показалось, что скрипнула избная дверь.

- Атас-с-с… - прошипел он, рванувшись вглубь огорода. Но всё было спокойно. И он возвратился ближе к воротам, чтобы вовремя услышать появление тётки Марьи на тот случай, если та ещё не улеглась спать.

Две, еле различимые в полумраке, тени снова присели над грядкой. А «часовому» до дрожи в сердце не терпелось перемахнуть через плетень и мчатся отсюда прочь, пока сознание полной безопасности не успокоит трусливую дрожь. Но он стоял и слушал, как в хлеве, тяжело дыша, ложилась корова. Как, всклахтывая, словно переругиваясь, удобнее устраивались на насесте куры. Вдруг осторожно звякнула щеколда, и медленный скрип сенной двери заставил спрятаться в пятки Витькино самообладание.

- Атанда, -  заорал он приглушённым, сиплым голосом, и бросился к перелазу. Пацаны с пучками ещё недозрелой репы прямо по грядам – за ним.

Тётка Марья, уже не таясь, выскочила из сеней и, матерясь, застряла у ворот. Распутывая множество проволочек и верёвочек, запирающих ворота от огородников, пыталась открыть их. Но в гневе да в темноте не так-то легко это сделать. Тогда она, потрясая кулаком над головой, стала кричать вслед убегающим:

- Витька-Атанда, я всё равно тебя узнала, завтра матери нажалуюсь. Задаст она тебе взбучку. Ишь, распоясался, выблюдок недошенный…

Последние слова заставили Витьку остановиться. Сильно они ударили по мальчишескому самолюбию. Пропал вдруг страх перед этой злой тёткой и перед завтрашней материной поркой. Он сел в высокую траву и заплакал. А дружки, не замечая отставшего часового, продолжали улепётывать.

Размазывая по щекам слёзы, Витька думал, что не пойдёт сегодня ночевать домой, и пусть волки и медведи съедят его. Вот уж тогда мать с тёткой Марьей поплачут о нём… Но, представив это, он заплакал ещё сильнее и вслух. Ему стало жалко уже не только себя, но и мать, которая, хоть и была строгой, но всё равно его любила. И только обида на тётку Марью не проходила.

Медленно поднявшись, путаясь в траве и глотая обильные слёзы, маленький атанда-часовой побрёл домой.