Загрязнение волги нефтью

На фото я (самая блонди-каре и смуглая)после научной конференции, среди знаменитых химиков-нефтяников)

Новосад Елена Вячеславовна, Загрязнение Волги нефтяными продуктами в период становления нефтяной промышленности в России и влияние его на рыбное население реки (по материалам «Вестника Рыбопромышленности» – с 1886 г. официального органа Общества Рыбоводства и Рыболовства)  https://www.elibrary.ru/item.asp?id=9220917   - вот статья в РИНЦ, POLLUTION OF THE VOLGA DURING THE DEVELOPMENT OF THE RUSSIAN PETROLEUM INDUSTRY, Novosad E.V.

«Мы не раз имели случай указывать, что Волга, как и другие наши реки, богаты рыбой благодаря тому, что ее плоские берега, покрытые лугами, камышом и тальником, ежегодно затопляются весенними разливами и дают жизнь неисчисляемому множеству разных мелких организмов, начиная с инфузорий и кончая насекомыми, из коих для жизни рыб, как корм их, имеют наибольшее значение личинки двухкрылых, живущих в воде (Simulia, Chinonous). Богатство берегов Волги этими, подчас до крайности надоедливыми тварями, было известно всем; но также известно всем волгарям, что количество этих мошек, как и комаров, в последние годы настолько уменьшилось, что бросается в глаза даже поверхностным наблюдателям, и это не только в верхней Волге, но даже в ее дельте, где в былое время нельзя было, как говорится, продохнуть от этих тварей.; исчезли все волжские раки, уменьшилось количество рыбы, саранча, которая перелетала Волгу, отдыхая на воде, попадая в нефтяное пятно, там и оставалась. Но все это совершенно совпало с развитием нефтяного дела на Волге и только им и может быть объяснено» .
Эти слова, взятые мною для иллюстрации сути происходившего конфликта между рыбопромышленниками и судовладельцами в ХIХв., из статьи доктора Оскара Андреевича Гримма, вицепредседателя и члена правления Императорского Российского Общества Рыбоводства и Рыболовства, который сам себя называл «защитником интересов рыболовства, как по своему убеждению, так и по долгу службы» .
Итак, во второй половине XIX века на Волге начало развиваться нефтяное дело, и интенсивность его развития росла год за годом.
В статье «Еще о нефти», ссылаясь на ежегодные отчеты Астраханской таможни, О.А.Гримм приводит цифры количества нефти и нефтепродуктов, провозимых по Волге 1873 г. по 1884 г. в миллионах пудов , в виде таблице это примерно выглядит так:
1873 (1,5-2), 1874 (3,3), 1875 (4,7), 1876 (6,8), 1877 (9,8), 1878 13,4 1879 (16.5), 1880 (23,1), 1881 (31,8), 1882 (52,1),  1883 (80), 1884 (102,6)
               
Следует обратить внимание, что приведенные в таблице цифры, касаются всех «нефтяных товаров», как то: сырая нефть, нефтяные остатки, керосин, бензин, газолин и др., масла нефтяные смазочные очищенные, астралин, пиронафт, соляровое масло, минеральный жир. Но ввиду способа перевозки этих продуктов нас интересуют только два сорта товара – сырая нефть и нефтяные остатки, то есть те, которые перевозились наливом.
Соотношение общего количества перевозимых «нефтяных товаров», в период 1887-1889 гг. к сырой нефти и нефтяных остатков, есть в статье О.А.Гримма «О гибельном влиянии нефти на рыб и мерах противодействия этому», на основании данных ежегодных отчетов Астраханской таможни :
               
Общее количество нефтяных товаров, пуд в 1887 году - 64.875,950,  в 1888 г. - 80.604,571, в 1889 году -  88,981


Сырая нефть и нефтяные остатки, пуд, по годам соответственно: 40.316,185              59.523,672                124,697
   
В последующие года, как известно, количество привоза нефти и ее нефтепродуктов продолжало увеличиваться, а в 1893 г. и до конца века, периода небывалого в истории России промышленного подъема, эта цифра, как сообщается в «Вестнике рыбопромышленности», возросла до 120 млн./пуд., а вместе с тем, увеличилась и степень заражения Волги . И несмотря на то, что значительно больший процент растраты и утечки приходился на сырую нефть и нефтяные остатки, как на продукт дешевый, с которым обращались небрежно, не следует, однако, сбрасывать со счетов имеющуюся утечку, например, керосина, которого с 1887 по 1889 гг. попало в Волгу 825,000 пудов . 
Вопреки тому, что Бакинская нефть известна была с незапамятных времен, ее более или менее правильная разработка началась еще в начале XIX в., а промышленное значение она получила только спустя полвека. Виной этому было прежде всего неудобство перевозки, производившейся в бочках, нагрузка и выгрузка которых, помимо значительной стоимости их, требовали больших денежных средств, так как за нагрузку одной бочки платилось по 60 коп. и вели к значительной потери времени. Помимо этого, перевозка таких громоздких и неудобных предметов, как бочки, требовала крайней осторожности в нагрузке их, не говоря уже про то, что судно не могло брать большое количество груза, а это вплотную было связано с повышением цен фрахта.
   В 1873 г. братьями Артемьевыми  Дмитрием и Николаем было предложено осуществлять перевозку нефти и нефтепродуктов наливом. В виду этого они переделали кусовую лодку «Александр» – 41 ласт – для налива нефти, устроив в ней ларь, в который нефть нагружалась и выгружалась с помощью ручного насоса, что существенно отразилось на скорости выгрузки и нагрузки и дало возможность за неимением нефти грузить в судно другого рода материалы, например, лес. Этот первый опыт, первоначально вызвавший насмешки других промышленников, дал блестящие результаты, и в скором времени нефть наливом перевозилась по всем приволжским городам России не только частными судовладельцами, но и пароходными компаниями, например, «Кавказ и Меркурий» .
  Это нововведение, предназначенное для развития нефтяного дела, дало блестящие результаты, но для самой Волги имело плачевные последствия, так как старые деревянные суда, перевозившие нефть и нефтепродукты, зачастую не отремонтированные, плохо проконопаченные, при малейшем волнении давали течь. А кроме утечки, которая составляла при перевозке из Баку до 9 и 12 футового рейда 1-1,5%, а от 9 – 12 футового рейда до Нижнего Новгорода - 3% (для новых и хорошо отремонтированных судов) и 7% (для старых), были еще растраты при переливании нефти и ее продуктов из морских судов в речные, при снабжении мазутом пароходов из нефтянок, при мытье судов, при выкачивании нефти вместе с водой из трюмов баржей, нефтянок и пароходов.
  Сколько же  нефтепродуктов попадало таким образом в Волгу? По расчетам, проделанным доктором Гриммом на основании анализа количества плавающих на Волге нефтяных судов, количества совершаемых ими рейсов в одну навигацию, и на основании годовых отчетов вывоза сырой нефти и нефтяных остатков из Баку до Астрахани и вверх по Волге Астраханской таможни, а также исходя из 3 %-ной утечки - нефти и нефтяных остатков попадало в Волгу 2-3 миллиона пуда в год .
Насколько точна эта цифра в настоящее время определить невозможно, но  сошлюсь на статью Ф.Ф.Каврайского «К вопросу о запрещении перевозки нефтяных продуктов наливом в деревянных судах», в которой он, проделав свои подсчеты, написал: «Из всего этого ясно, что количество нефти, попавшей в Волгу, по вычислениям Грима, вероятно вдвое меньше настоящего» .
  Но как бы не был очевиден ущерб, наносимый  нефтью и ее продуктами
живым обитателям Волги, для незамедлительного принятия каких-либо действенных мер, необходимы были ряд узаконений, так как специального законодательства по охране вод в России не было. Относящиеся сюда узаконения ограничивались немногими статьями общего характера устава Медицинской комиссии, а надзор за тем, чтобы  «в городах и селениях реки и источники ничем не были засоряемы, а колодцы надлежащим образом чищены», возлагался на полицию и городские общественные учреждения. Более частные указания имелись только относительно мочения льна и конопли (а по большому счету и они  не имели значения, не исполнялись и даже были не знакомы промышленникам). Не случайно председатель правления Общества Рыболовства и Рыбоводства И.Кузнецов называл рыбный промысел «пасынком русского законодательства» .
А если прибавить к этому, что помимо интересов населения, в связи с загрязнением Волги столкнулись две одинаковые экономические силы - нефтяная промышленность с ее деревянным перевозным флотом и интересы рыбопромышленников, то становится понятна причина долгосрочного разрешения этого конфликта, накал которого пришелся на 1892 – 1893 гг.
«Правила о наливной перевозке по внутренним водяным путям нефтяных произведений и сырой нефти»  издания 1881г., далее 1885 г., заключали ряд полезных требований, в основном для предохранения судов от часто случавшихся пожаров,  самое важное, с точки зрения сохранения чистоты рек, было о необходимости прочности судов, железных и деревянных, что, впрочем, также не выполнялось что из-за плохой организованности  рыбного промысла, и отсутствия специальных управлений .
   Если же обратиться к истории возникновения вопроса о загрязнении водоемов нефтью, то первое мнение о вредном влиянии нефти было высказано впервые Д.Н. Соколовым, в связи с гибелью рыб в местах, где происходили ее разливы, в 1878 г. в брошюре «О рыболовстве в Северно-Западной части Каспийского моря». Затем  в  протоколе Комитета Каспийских рыбных и тюленьих промыслов от 20 ноября 1881г. мы находим запись о первом по этому вопросу заявлении рыбопромышленника Хлебникова  .
В 1882 г. доверенный рыбопромышленной фирмы «Братья Сапожниковы», потомственный почетный гражданин Небученов, и одновременно с ним управляющий Астраханскими рыбными и тюленьими промыслами в виду вреда, причиняемого, рыболовству и икрометанию в устьях Волги нефтью, возбудили перед Министерством Путей Сообщения ходатайство о воспрещении судам с нефтью останавливаться у Могильного Бугра в Бахтемировском рукаве реки Волги, но ходатайство не получило удовлетворения.
Тогда 1887 г. Астраханский комитет рыбных и тюленьих промыслов, осознавая, что без серьезной научной обоснованности проблема загрязнения постоянно будет встречать преграды к своему разрешению, с одной стороны учредил премию, в 500 рублей, за исследование рыбного яда и обратился в Академию наук с просьбой составить положение об этой премии, а с другой стороны,  по поручению управления Астраханскими рыбными промыслами были обследованы низовья главного фарватера Волги и о собранных сведениях доложено губернатору .
  В 1890 г. Астраханский комитет получил мощную поддержку от Императорского Общества Рыбоводства и Рыболовства в лице инспектора сельского хозяйства доктора О.А.Гримма, а также Департамента Земледелия и Сельской Промышленности, которое выступило с ходатайством в Министерстве Государственных Имуществ о необходимости ограждения интересов рыбопромышленности изысканием мер против отравления воды в Волге и ее притоках нефтяными продуктами.
Министерство Государственных Имуществ  в том же году препроводило ходатайство в очередной раз к Астраханскому губернатору, он, в свою очередь, передал ходатайство комитету Каспийских промыслов. Комитет Каспийских и тюленьих промыслов выразил полное свое согласие, что единственною мерой, могущею иметь в данном случае существенное значение, может быть только замена, хотя и постепенная, речных деревянных судов железными и издал постановление о такой замене. На этом постановлении все попытки предотвратить загрязнение прекратились.
Однако с этим не смирился инспектор Гримм, и в 1891 г. в Обществе Рыбоводства и Рыболовства, он читал свои знаменитые доклады «О гибельном влиянии нефти на рыбу» и «Еще о нефти», после чего обратился в Департамент Земледелия и Сельской Промышленности и попросил их войти  с подлежащими ведомствами в сношение о введении предлагаемых им мер. Общество же Рыбоводства и Рыболовства, в очередной раз возбудило ходатайство перед Министерством Имуществ.
   Все эти действия привели к тому, что в 1892 г. Министр Государственных Имуществ вновь напомнил Министрам Путей Сообщения и Финансов о запрещении нефтяным судам стоянки на 9-ти футовом рейде, и о постановлении комитета Астраханских рыбных и тюленьих промыслов, а также необходимости перевозки нефти исключительно в железных баржах.
Но тут, почувствовав опасность лишиться наживы, активизировались нефтепромышленники и судовладельцы, и, как всегда это бывает, нашлось немалое количество людей им сочувствующих. Богачи не скупилась, что называется ни в средствах, ни в методах.
В этом же 1892 г. на общем собрании Императорского Российского Общества были заслушаны возражения астраханского баржевладельца Н.И. Артемьева, который заявил, что убыль комаров и мошек в устьях Волги зависит от выжигания камышей, а не от нефти.
А инспектор судоходства в устьях Волги, капитан адмиралтейства А.И.Одинцов, в статье «Проект монополии на Волге» , назвал ходатайство комитета Каспийских рыбных и тюленьих промыслов «посягательством на важнейшие интересы судоходного промысла волжского бассейна». Стараясь доказать отсутствие вреда нефти, он указывал на то, что, по его мнению, больший вред рыболовству приносят  другие факторы, главный из которых - усиленное вылавливание рыбы. Замена же деревянных барж железными, названное им «насильственным переворотом в сложившихся условиях судоходного промысла Волги», предлагаемое Обществом Рыболовства и Рыбоводства в качестве борьбы с указанным злом, по его мнению, не уменьшив загрязнение нефтью, повысило бы настолько стоимость нефтяного отопления, что заставило бы пароходовладельцев вернуться к дровам и привело бы к истреблению лесов, а стало быть, и к обмелению рек и исчезновению насекомых. А более дорогая эксплуатация железных судов влекла за собой значительное поднятие фрахтов. Кроме этого, то немалое время, которое бы понадобилось для осуществления замены деревянных барж железными, единственная фирма бр.Нобель, имевшая в своем активе таковые суда, могла бы стать монополистом.
   В статье Ф.Ф.Каврайского «К вопросу о запрещении перевозки нефтяных продуктов наливом в деревянных судах» приводятся расчеты насколько же дороже выйдет эксплуатация железных судов в сравнении с деревянными. Вывод оказывается противоположным: «…перевоз нефтяных остатков в железных баржах, не удорожая фрахта, сохранит ежегодно на несколько сот тысяч полезного продукта» .
Хочу заметить насчет возможной монополии фирмы Нобелей: в той же статье, ссылаясь на «Список речных непаровых судов Европейской России» за 1982 г., Ф.Ф.Каврайский опровергает заявление о наличие у Нобелей железных судов, напротив, указывает на имеющуюся у них 51 деревянную баржу для перевозки нефти и нефтяных продуктов и еще 15, опять-таки деревянных, по газетным сведениям, приобретенных в 1893 г. Это замечание особенно важно, так как в докладе, читанном г.Одинцовым в Императорском Обществе для содействия русскому торговому флоту, присутствуют обвинения Гримма в сговоре с фирмой бр.Нобель, которая доставила ему ложные данные, так как в ее интересах стать монополистом .   
   По всем этим соображениям, Санкт-Петербургское отделение Императорского Общества для содействия Русскому Торговому Мореходству, в лице господина председателя М.Кази, направило встречное прошение в виде докладной записки Министрам Финансов и Путей Сообщения с просьбой взять под свою влиятельную и законную защиту насущные интересы волжского судоходства против представлений, основанных лишь на теоретических воззрениях, торжество которых будет равносильно обездолению массы трудового населения обширного Поволжья.
   Парадоксально, но эта докладная записка, по словам О.А.Гримма: «от начала до конца  наполненная ложными указаниями и цифрами, содержащая умозаключения господ Одинцова и Артемьева, не компетентных в вопросах биологии и рыбоводства, в сравнении с доказательствами специального Общества Рыбоводства и Рыболовства, в занятиях которого принимали участие выдающиеся ученые и практики рыболовства», встретила сочувственный прием у господ министров, о чем торжественно сообщалось в журнале господина Меца «Русское Судоходство» . 
И понимая, недостаточную весомость первой докладной записки, волжские пароходовладельцы в 1893 г. подали Министру Финансов вторую, основанную на результатах опытов приват-доцента С.Петербургского университета доктора зоологии А.М.Никольского, установившего, что якобы значение нефти, плавающей на поверхности, для рыболовства совершенно ничтожно, косвенный же вред, состоящий в уничтожении личинок насекомых несущественен, так как личинки живут под водой и не доступны влиянию нефти.
Сущность опытов «над влиянием нефти на рыб», проведенных Никольским, на основании которых он пришел к своим выводам, сводилась к следующему: были взяты четыре банки и один сачок да некоторая подопытная живность: мальки разных пород, личинка стрекозы, различные беспозвоночные животные. Половину поверхности первой банки залили толстым слоем мазута или керосина, толщиной в 4 мм.   В этой банке мальки, стрекозы и беспозвоночные прожили не испытывая какие-либо неудобства в течение всего времени проведения опыта (35 дней), причем смена воды в банке проводилась через промежуток времени от 1 до 3 суток. Неопределенно долго, даже без смены воды, жили животные и в банке с мазутом, загруженным под поверхность воды, и в банке, поверхность воды которой была покрыта тонким пленкой (0,5 мм) керосина или мазута, и облитые мазутом в сачке и выпущенные в аквариум. (Известно, что нефть распространяется на поверхности воды тончайшим слоем – прим. авт.)
   Только в банке, вся поверхность которой залита толстым слоем (4 мм) мазута или керосина, мальки умирали, но не скорее, нежели в таком же сосуде, поверхность воды которого залита слоем касторового масла или прикрыта резиновой крышкой .   
С одной стороны, на основании таких опытов, действительно напрашивался вывод об отсутствии в нефти ядовитого начала. Так как при толстом слое мазута в 4 мм просто прекращался обмен газов между атмосферой и водой, вызывая смерть подопытных особей вследствие удушения, что, кстати, не наблюдалось при присутствии тонкой пленки на поверхности воды даже в банке, а тем более в естественном водоеме.
(Впрочем, так могли подумать люди не разбирающиеся в рыбах, а, например, и И.Д.Кузнецовым и О.А.Гриммом сразу было отмечено, что для опытов Никольский взял рыб, отличающихся особой выносливостью.)   (Как выяснилось позже доктор Никольский в своих опытах вместо нефти использовал касторовое масло, полагая эту замену эквивалентной)сноска.
   Но с другой стороны, как быть с фактами, сообщаемыми рыбопромышленниками, рыботорговцами, жителями Поволжья и Астраханским управлением Рыбными и Тюленьими промыслами, которые говорили об обратном?
Рыбопромышленники, например, неоднократно указывали на факт исчезновения, или, по крайней мере, уменьшению уловов в местах стоянок нефтяных барж и, вообще, присутствия нефти в воде. Или факт, что на промыслах, где стояли нефтянки, рыба переставала водиться под плотами, «где прежде кишело ею» . Далее «всем живорыбникам известен факт, что нефть, попавши в садок или в прорезь, обуславливает усиленную смертность в них рыбы, почему при доставке живой красной рыбы вверх по Волге, прорези никогда не подчаливают под нефтяные баржи, так как во время пути, при выкачивании воды из трюма нефтянок, вода эта, обыкновенно смешанная с нефтью, может попасть в прорезь» .  Наконец, мясо рыб, обитающих более или менее постоянно в местности (заливы, затоны), зараженной нефтью, принимало столь сильный запах нефти, что делало ее совершенно негодной для употребления в пищу. На этот факт указывал О.А.Гримму князь С.Н.Голицын, к астраханскому имению которого примыкал Красный затон .  Причем вред нефть оказывала не только на фауну, но и на флору, так как при спаде воды эта нефть, оставаясь на поемных лугах, «безвозвратно портит урожай трав данного года», скоплялась при этом в таком количестве, что, например, между бугром Горшковым и Логанью, ниже Астрахани «калмыки собирают здесь нефть для домашнего обихода» .  Само собой разумеется, что вместе с травой нефть уничтожает и насекомых, являющихся пищей для рыб, с их личинками и куколками, в этом проявляется косвенный ее вред.
   Вред, причиненный нефтью и ее продуктами обитателям Волги так был очевиден, что разыгравшаяся полемика возмущала простых жителей Волги, и в редакции журналов стали приходить резкие письма. Вот, например, выдержки из письма, напечатанного в Вестнике рыбопромышленности  за 1893 г., обращенное к доктору Гримму:
«Я, старый Волгарь, плававший по Волге и Каспию в качестве командира парохода, когда о нефтяных остатках еще не было помину, не в силах молчать, когда узнал об ополчившихся на Вас г.Одинцова с его соратниками Кази, Мецем и Окрейцом и пишу, что для нас, старых Волгарей, не подлежит сомнению, что со времени введения нефти всякой мошкары у нас стало меньше, а также и то, что рыба часто настолько пропитана запахом нефти, что ее нельзя употреблять в пищу… Еще я хочу сказать об утечке нефти. Вы были слишком скромны, приняв утечку из деревянных баржей в 3%, такой она бывает из хороших баржей, а почти все наши баржи дают утечку в 6 и даже 7%, и это благодаря г. Одинцовым, кои должны были за тем наблюдать, вместо того, чтобы заниматься разными художествами. Эти господа пускают пыль в глаза добрым людям, их громкие возгласы об «отечественном судоходстве», «нашем русском судостроении», вся эта пустозвонная шумиха с квасным патриотизмом, ест глаза кому следует, и вот люди, не вникая в дело, не узнав, откуда идет эта едкая пыль, начинают ратовать за проходимцев, смешивая их карманные интересы с интересом государства, забывая, что в угоду этому дырявому делу с дырявыми баржами они жертвуют благосостоянием полумиллионного коренного русского ловецкого населения».
Ответ, кому же понадобилось так рьяно доказывать безвредность нефти, напрашивается по заключению Никольского, на основании его же выводов: ходатайство Русского Общества Рыболовства и Рыбоводства о запрещении деревянных нефтяных барж наливом преждевременно. Это заявление противоположное по смыслу выводам из протокола Астраханского Комитета Рыбных и Тюленьих промыслов от 14 декабря 1890 г.: «Для устранения этого грядущего вреда может быть только одна существенная мера – замена, хотя бы постепенно, речных деревянных нефтяных судов железными…» «предлагаемые им (ст.сов. Маршевым) правила перевозки нефти не могут иметь существенного значения, которое может получиться только при установлении непременной перевозки нефти и ее продуктов в металлических помещениях» . 
То есть, спите спокойно, господа нефтепромышленники, еще какое-то время! И действительно последовали затяжные разбирательства, в то время как Волга продолжала загрязняться. На заседании Общества Рыболовства и Рыбоводства 21 декабря 1893 г.  состоялись дебаты по поводу данной работы, присутствовавший там А.М.Никольский настаивал на недоказанности вреда нефти.
   В сложившейся ситуации Обществу Рыболовства и Рыбоводства ничего не оставалось, как в очередной раз возобновить ходатайство, подкрепив его большим количеством фактов и научных выводов, помимо этого, придавая со своей стороны весьма важное значение правильному решению вопроса о загрязнении реки Волги, были разосланы в Рыбинский, Нижегородский, Саратовский и Астраханский биржевые комитеты, а также губернаторам поволжских губерний номера издаваемого ими «Вестника рыбопромышленности», в коих содержалась статья Ф.Ф.Каврайского «О запрещении перевозки нефтяных продуктов наливом в деревянных судах» , где подвергалось острой критике заявление Одинцова, и опровергалась информация насчет возможной монополии фирмы Нобелей, имеющей в наличии железные суда, так как в списке речных непаровых судов Европейской России , изданный Министерством Путей Сообщения, содержались сведения, что в 1892 г., у фирмы Нобеля имелась 51 деревянная баржа для перевозки нефти и нефтяных продуктов и ни одной железной, а по газетным сведениям, в 1893 г. она  приобрела еще 15 деревянных баржей господина Чернова, продававшихся с торгов.
   Вопреки всему результатом этих прений, явился, полученный в ноябре 1894 г. Министерством Земледелия и Государственных Имуществ, отзыв Министерства Путей Сообщения в ответ на запрос, от 5 января 1892 г., о предложенных инспектором сельского хозяйства Гримма мерах по ограждению низовьев реки Волги от загрязнения их нефтью. В этом отзыве «приписываемое Гриммом вредное влияние нефти на рыбу» было подвергнуто сомнению, указано на неточность приводимых цифровых данных и на неосуществимость предположения о замене деревянных нефтяных барж железными, «в виду полного кризиса, каковой бы явился в нефтяном промысле результатом подобной меры.
Недостаточность научноудовлетворенных фактов давала полную возможность трактовать вопрос согласно желанию и интересов каждого. А в интересах занятого «более важными делами» и стесненного в средствах правительства, было отложить дело, требовавшее немалых изменений в уже устоявшейся и приносящей плоды системе, уцепившись на найденные недочеты.
        В декабре 1894 г., не иначе как для успокоения совести правительства, состоялось совещание под председательством вице-директора Департамента Торговли и Мануфактур Михевича. Планировалось пригласить представителей от Министерства Финансов, Земледелия и Государственных Имуществ, комитета Каспийских рыбных и тюленьих промыслов, Императорского Общества для содействия русскому торговому мореходству, Императорского Российского Общества рыбоводства и рыболовства, Астраханского и Нижегородского биржевых комитетов, и персонально доктора зоологии Никольского и доктора зоологии Гримма. Однако означенное совещание состоялось прежде, чем Императорское Общество рыбоводства и рыболовства, равным образом и Комитет Каспийских рыбных и тюленьих промыслов могли избрать своих представителей.
        На этом могла закончиться история вопроса загрязнения нефтяными продуктами Волги, однако, Общество Рыбоводства и Рыболовства упорно продолжало собирать материалы для очередного ходатайства, привлекая новых ученых и исследователей, которым предстояло поставить точку в сложившемся конфликте, ответив на вопросы о природе нефтяного яда, количестве его в нефти, и какова доза, которая смертельно действует на рыб при различных условиях.
        В 1896 г. доктор Чермак доложил на общем собрании общества рыбоводства и рыболовства о результатах, проведенных им в г. Самаре опытов, о чем свидетельствует статья «Вестника рыбопромышленности» . Исследования Чермака полностью не разрешили вопрос, так как он провел опыты с небольшим количеством разных пород рыб  (уклея, окунь, линь, карась, сом стерлядь), но им были сделаны два очень важных новых вывода, о возможности плавания нефти не только на поверхности, но и на глубине; и о том, что нефтяные остатки, подвергаясь одновременному действию солнечных лучей, промыванию водой и т.п. теряют наркотизирующие свойства только лишь через три недели, так что, полученные им ассигнования в размере 400 рублей на исследования , не пропали даром.
Одновременно с ним, лаборант доктора Гримма, кандидат естественных наук, И.Н.Арнольд исследовал влияние сырой нефти, нефтяных остатков, нефтяного гудрона на 10 видов рыб (лосось, форель, сиг, плотва, окунь, ясь, карась, лещ, пескарь и гольян), чем дополнил выводы Чермака относительно ядовитости нефти и внес ясности насчет механического влияния нефтяной пленки, препятствующей обмену газов между водой и воздухом и убивающей личинок вредных насекомых. Им также были опровергнуты опыты доктора Никольского. Арнольд позже, в 1903 г. выпустил книгу, где подробно описывается вся история «нефтяного» вопроса Волги, разбираются опыты, проводятся параллели с зарубежными странами . 
Исследования Чермака и Арнольда, не остались незамеченными. Вопрос о загрязнении реки Волги наконец-то выступил на более широкую арену, обратив на себя внимание сенатора В.И.Лихачева, командированного на Волгу в 1898 г. в качестве уполномоченного Высочайше утвержденной, под председательством Его Высочества принца Ольденбургского, комиссии по предупреждению занесения в Империю чумной заразы. В одном из приложений к своему всеподданнейшему отчету сенатор свидетельствовал следующее: «При таком отсутствии надзора за судоходством - на реке Волге часто приходится встречать свободно плавающими суда очевидно неблагонадежные, из которых просачивается нефть и которые готовы сломаться при незначительном толчке  и даже при сильном буксировании, что здесь составляет обычное явление. Для того, чтобы прекратить засорение реки, вредное для ее ценного рыбного населения, необходимо установить надзор за перевозящими по реке Волге пассажиров и товары судами, для удостоверения в их безопасности, с припискою таких судов к пристаням» .
        Тогда же В.И.Лихачевым было предложено профессору Юрьевского Университета Г.В.Хлопину и его студенту А.Никитину, руководствуясь имеющимися достоверными данными относительно влияния нефти на рыб и на свойства речной воды, произвести целый ряд опытов в гигиенической лаборатории Юрьевского университета .
Итогом этих исследований явились семь основных положений о том, что нефть, мазут и керосин представляют смертельный яд для рыб, как молодых, так и взрослых; отравляющее действие нефти и нефтяных производных соответствует количеству веществ, растворяющихся из них в воде; нефть и мазут растворяются в воде в таких количествах, что дают сухого остатка до 0,6 – 14,46 г/л и требуют для окисления растворенных веществ до 37,62 мг кислорода, так что загрязнение ими рек нельзя рассматривать только как загрязнение поверхностное (то есть нефть и мазут загрязняют воду на различных глубинах, портят ее вкус, и частью окисляясь, осаждаются на дно); русская нефть и мазут (Нобеля) содержат ничтожные количества органических оснований (около 1/200 %); пиридин в количестве 0,1 г/л воды на рыб ядовито не действует; ядовитые свойства нефти и ее производных не зависят от содержания в них органических оснований; ограждение Волги от загрязнения нефтью есть дело большой экономической важности!
        Их исследования окончательно дополнила вышедшая в 1899 г. работа академика Ф.В. Овсянникова и А.А.Кулябко «О физиологическом действии нефти и ее продуктов на организм животных» , в ней было проанализировано какие углеводороды и в каком количестве находятся в нефти, и какие именно из них являются наиболее ядовитыми.
Чтобы убедиться, что проблема загрязнения Волги не является «выдумкой кабинетного ученого», по Волге поплыли всевозможные особые комиссии, так как охватить сразу все условия такого грандиозного бассейна, как Волга невозможно, а руководствоваться порой единственно возможно лабораторными опытами недостаточно, следовательно, необходимы исследования непосредственно на Волге.
Одна из таких особых комиссий поплыла под председательством члена Медицинского Совета профессора гигиены Шидловского с участием профессора химии Дианина, профессора гигиены Юрьевского Университета Хлопина и по избранию Министра Земледелия и Государственных Имуществ, - состоящего при Управлении Астраханскими рыбными и тюленьими промыслами доктора медицины Шмидта и специалиста по прикладной ихтиологии при департаменте Земледения Арнольда.
       На всем протяжении реки от Нижнего Новгорода до Астрахани комиссия нашла загрязнение местами настолько значительным, что нефтяной запах явственно ощущался с верхней палубы парохода. Решение было вынесено, что «вредное влияние загрязнения речных вод нефтяными производствами, как с общей гигиенической точки зрения, так и для рыболовства, можно считать вполне доказанным, однако природа самого нефтяного яда не установлена»...
       В 1901 г. И.Купцис восполнил и этот пробел, установив фактически первые ПДК нефти и ее продуктов . Эти исследования, основанные более чем 600 наблюдениях, произведенные в гигиенической лаборатории Юрьевского университета, послужили ученому предметом магистерской диссертации и были пополнены Купцисом еще изучением действия на рыбу химически чистых углеводородов, добытых из русской нефти и доставленных ему профессором Марковниковым .
       Итогом этой борьбы, продолжавшейся с 1878 г., было издание Министерством Путей сообщения и финансов в 1904 г.  «правил о перевозке минеральных масел, нефти и продуктов ее перегонки», где была запрещена перевозка их деревянными баржами, правда их замена должна была проводиться в течение десяти лет.
Так закончилось затяжное разбирательство на тему, вредны ли Волге нефтяные загрязнения или нет. Победой ли?
       Как с загрязнением Волги обстоят дела в настоящее время  - не тема данной статьи, но факт, что после «положительного» решения вопроса загрязнения Волги нефтью в 1904 г., тема загрязнения водоемов (не только нефтью, но и сточными водами) до сих пор продолжает оставаться актуальной. Говорят, из-за научно-технического прогресса, который не повернуть вспять. С этим категорически был не согласен Ф.Ф.Каврайский, по крайней мере в деле перевозки нефти, «зло, далеко не неизбежное, как это стараются доказать лица, заинтересованные в перевозке нефти!» . 
       И даже, когда в 1967 г. были построены сотни очистных сооружений, обезвреживающих более 3 млн м3 сточных вод в сутки, в бассейны Волги и Урала продолжало сбрасываться значительное количество неочищенных или недостаточно очищенных сточных вод, а чаще всего и в наибольшем количестве попадали в водоемы фенолы и нефтепродукты . По-прежнему, основными источниками загрязнения Волги нефтью и ее продуктами назывались промышленные стоки, речные суда и самоходные баржи. В 1972 г. На заседании ЦК КПСС и Совета Министров СССР было принято постановление «О мерах по предотвращению загрязнения сточными водами бассейнов Волги и Урала» . К 1980 г. планировалось свести эти загрязнения к минимуму, и так далее, и так далее…