Святки - фрагмент романа Межа

 
 - Батюшки, кто ко мне припожаловал! Ниночка, как я рада! Проходи, моя хорошая! Проходи, моя родимая! – причитала бабушка Ульяна, завидев на пороге своего дома внучку Нину.
   Сегодня был предпоследний день святочной недели, и её приезд был подарком к празднику. Через несколько минут, уже сидя за столом, стала расспрашивать Нину про её житьё-бытьё. Нина отвечала неохотно. Только и сказала, что жених тянет со свадьбой, откладывали уже два раза. Ульяна видела, что Нина расстроена, переживает. Решила её отвлечь, начала рассказывать про святочные гадания. Прежде спросила:
 - Всю неделю гадать надо, может погадаем? Не хочешь?
 - Хочу вообще-то, да не знаю, верить ли всему, что нагадается, - ответила Нина, грустно улыбаясь.
 - А как же, надо верить! Обязательно надо! И дед твой Ефим, царство ему небесное, верил. А как же! И мой дед, в своё время, гадал и верил. Многие люди из уст в уста заповедное-то передавали. Теперь, поди, и не узнаешь, сами ли придумывали, али взяли у кого, да и повторяют. Послушай, что расскажу тебе про своего деда-то:

 - Бывало на Васильев день в глухую полночь ходил он на берег озера за травой. Забывать уж стала, как она прозывается, а всё-таки помню. Нечуй-ветер назывывается. Дед-то рыбаком был, дак считал, что, мол, найду такую траву – рыба хоть и без невода ловиться будет. Тогда сказывали, что надо слепенького с собой брать, мол, только слепенький её под снегом учует. Ступит ногой на траву эту, дак, в глазах у него колотьё начнётся. Дед-от и звал с собой паренька слепенького. Жил такой в деревне по ту пору у нас, Нефёдом звался.
 - Бабк, а траву-то хоть находили они?
 - Не помню уж, може и находили.
 - А ты гадала раньше-то, в молодости?)
 - Конечно. Молода была, дак и гадала. Я и взамуж-то пошла по гаданию.
 - Как это, бабушка? Как можно по гаданию замуж выходить?
 - А вот слушай, что расскажу. Семья у нас была бедная, числом большая – двенадцать душ. Девок – двое. Старшую - выдали, стали мне жениха присматривать. Конечно дело, позажиточней которого присматривали. А мне уж четырнадцатый годок пошёл. Вот маменька с тятенькой и озадачились.
 - В четырнадцать годов замуж?
 - Да, милая. Ежели девчонка худа да плоска ещё была, дак родители жениховы зарок давали: пока мясца на задничке не наростёт у девки-то, покуда титьки не вырастут, так, чтобы каждая в ладошку убиралась, жених из-под руки только на неё должен поглядывать. А сама она как работница у свёкра со свекровью проживалась.
 - Бабушка, ужас какой!
 - Слушай далее-то! Приглядели мне жениха из справной семьи Смоляковых, где одне парни росли. Бегу с ведром на прорубь, а старший Смоляков – Ефим, тут как тут, помочь норовит. Ну, я хоть и мала была, быстро смекнула – его-то видимо мне в мужья и пророчат. Как подумаю про замужество это, так сердце ухает в пятки и в животе ноет. Понимала, что что-то произойдёт со мной, а чего – понятия не имела. Спрашиваю маменьку, что, мол, куколку свою тряпичную замуж брать с собой можно. Мать только улыбнётся грустно, да слезу с ресниц схлопнет.

 - Бабк, про гаданье давай!
 - Вот и говорю тебе, что в святки бабка моя Олёна, царство ей небесное, повела меня в баню гадать. Счас, грит, твово сужененого и узнаем. А в баньке уж столик стоит, свечи горят, в углах темно - страх Божий. Шорох мне причудился,   вглядываюсь, а из тёмного угла и шагнул ко мне кто-то. Не только приметить, а и подумать ничего не успела - в глазах потемнело и рухнула я, как снопик, на пол. Очнулась, вижу бабка рядом. Подняла  меня да за стол усадила. Что, грит, ты в обморок-то вальнулась, запомнила ли суженого-то хоть. Посмотри, грит, что он тебе оставил, колечко с лазоревым яхонтом. Смотрю на стол, а там и вправду колечко. Красивое, тоненькое, с камушком. А рядом большая оловянная ложка со свечой накрошенной, и приказывает мне бабка ложку над свечкой горевшей подержать. Вот воск расплавился, бабка стакан с водой даёт. Лей, говорит. Руки у меня дрожат, а знай лью. Вылила весь, смотрит в стакан бабка и говорит, что хороший, мол, годок тебя ждёт, в любви, да с денежками. Вон сколько капелек восковых накапало, а в сторонке-то сердечко обозначилось. Пойдём отсюда, милая. Не будем уж больше гадать. Всё узнали, больше нам и не надо знать покуда.

 - Бабушка, а суженного ты узнала ли?
 - Узнала. Вышли мы из баньки, бабка и говорит мне, что, мол, глянь на небо, как Становище видно. Вишь, подле него три звезды объярыщились – девичьими зорями называются. Ишь, как сияют! Вот, грит, и смотри теперь, девонька, падёт на землю звезда какая, желание загадывай. Да примечай, в какую сторону покатится. Зачем, спрашиваю. А затем, грит, родимая, что с той сторонки и суженого своего жди. Припозднилась ты правда – в полночь надо бы, но ничего – можно. Ждала-ждала я тогда, но звезды так и не дождалась, когда покатится с неба. Иззябла только вся.
 - Скажи мне, бабушка, становище-то, что такое? – спросила Нина шёпотом.
 - Млечный звёздный путь это, родимая.
 - А суженого ты всё-таки узнала?
 - Говорю – узнала. Спать легла, а перед глазами лицо проявляется, будто знакомое. Силилась вспомнить, но так и не догадалась, кто это такой. Поутру вышла за ворота, а Ефимка Смоляков стоит против ворот, лыбится. Охнула я, да назад метнулась. Вот, думаю, чьё лицо-то привиделось. Это я потом, после свадьбы узнала, что сговорились они с бабкой моей. Обиделась было на неё. А она мне и говорит, что тебе, мол, младой участь смягчила. Всё уж решено было насчёт моего взамужества, дак она и придумала. А и верно, без слёз особых шла за Ефима, вроде как сама себе нагадала.
 - Ой, бабка, а мне погадаешь завтра? – попросила Нина.
 - Чего ждать, давай счас и погадаем. Бери, вон, свечку с Божницы, зажигай, да ставь перед собой.

   Пока Нина доставала и зажигала свечу, Ульяна застелила чистой, белой скатертью стол, поставила на него деревянный кружок, на который обычно чайник ставит, Нина поставила на него свечу, присела рядом за стол.
 - Теперь сиди тихо и внимательно смотри и запоминай, как сильно и каким цветом пламя будет гореть, - прошептала загадочно бабка и вышла из комнаты.
Некоторое время Нина сидела и прилежно смотрела на пламя свечи, почти не дыша. Пламя меняло цвет, силу и направление горения. Воск тоненьким ручейком проливался из вытаявшего углубления прямо перед глазами у Нины. Конечно, всего этого она запомнить не могла и она запаниковала:
 - Бабк, поди ко мне, погляди чего тут у меня происходит.
Ульяна вошла, придвинула другой стул, присела и проговорила:
 - Да, смотрела, смотрела, что с твоей свечой приключалось. Ну, что тебе скажу – горело пламя ярко жёлто-красным, с перемигиванием. Воск, видишь, в твою сторону потёк. Хорошо всё у тебя получается. Перемены к лучшему ждут тебя. В любви и достатке жить будешь. Возьми свечку на, да поди выйди в сени. Там поленница, возьми полешко да в дом внеси. При этом приговаривай – звёзды водят хоровод, а меня жених мой ждёт.
 - Я боюсь. Пошли со мной, - заканючила Нина.
 - Не бось, не бось. Тебе самой надо, одной.
Нина накинула на плечи шаль, взяла свечу, осторожно приоткрыла дверь, шагнула в сени. Было темно, половицы скрипели, по ногам гулял ветер. С причитаниями –мамочки-мамочки, ринулась вперёд. Вслед донеслись бабки Ульяны слова: „Тихо, заполошная. Молча надо». Чувствуя озноб по телу от страха, замолчала, прискреблась к поленнице в углу сеней у выхода на улицу, схватила полено и, приседая от ужаса, побрела назад, говоря на ходу: „Звёзды в хороводе, а жених меня водит“. Ввалилась в дверь, как в яму, и еле перевела дух. При этом приговаривала: „Ой, не могу! Ой, не могу!“. Ульяна с силой забрала у неё полено, так Нина в него вцепилась. Бабушка оглядела полено со всех сторон и довольно хмыкнула:
 - Ишь, какое большущее выбрала, да ровное, да гладкое. Сильный, красивый муж будет. Ну и ладно, хватит гаданий на этот год. По всему видать – хороший год у тебя будет. Спать поди. Поздно уже.
   Нина с превеликим удовольствием быстро всё с себя сбросила, забралась под пуховое  одеяло, и не прошло пяти минут, как она уже спала. Бабушка Ульяна подошла к её кровати, убрала волосы у Нины со лба, зашептала.

   Она молилась, чтобы Господь даровал мир, любовь и счастье этой девочке.


* Объярыщились – высветились, показались на небе.