Последний

Он предпочитал спать днем.
Вид сверкающей снежной равнины, тянущейся до покрытых ледяными шапками гор, смущал душу и терзал сердце. Хотелось немедленно покончить со всем этим. После того, как Он поймал себя на том, что меланхолично ладит веревочную петлю, он стал ночным животным.
Россыпи ярчайших звезд подмигивали с небес, шептались с последним человеком Земли, и Он чувствовал себя среди них равным.
«Вы там, в холодной пустоте. Я здесь, в ледяном безмолвии. Вы так же далеки друг от друга, как от меня»
Но последний месяц сломал все.
Рация неожиданно поймала писк морзянки.
Коды всплыли в памяти словно сами собой.
Маленькая община в ста милях к югу исчерпала ресурсы и взывала о помощи. Но обледеневшая, покрытая снегами до самого экватора планета молчала.
Большинство людей смыли прокатившиеся над материками километровые волны. Остальные перебили друг друга из-за убежищ и пиши, умерли от голода и холода.
Ему повезло. Он был зимним сторожем горной базы, обеспеченной с лета топливом и едой так, что одному человеку всего этого хватило на десятилетия.
И вот спустя четверть века - неожиданный сигнал. Дюжина мужчин, женщин и даже детей.
Он им ответил. Сообщил, что располагает десятком тонн продовольствия. Топлива тоже хватает, на крайний случай можно разбирать полуразрушенные дома заброшенного поселка.
Позвал людей к себе. Сообщил, куда идти.
И две недели поддерживал с ними связь.
Точка-тире. Тире-тире… Писки складывались в слова:
- Где ты? Мы не можем тебя найти! Дай какой-нибудь сигнал!
- Вы рядом, - отстукивал Он, - моя база под горой с двумя верхушками, к западу. Разбейтесь, прочесывайте спиралью, найдите.
Он лгал. В том месте, куда он направил общину, ничего не было. Но эти люди – нежданные самозванцы, нарушили его общение со звездами, и потому должны были присоединиться к остальным - умереть.
Последний человек на свете только один. Других быть не должно.
Он прислушивался к угасающей морзянке, щурился на слепящий наст, а руки его мяли веревку, будто сами по себе вывязывали на ней петлю…