Свитчер - глава 6

23 апреля 2010 года, Москва

Вся ягдкоманда майора Вострикова в полном составе изумлённо и ошарашено смотрела на него. Почувствовав, что пауза затягивается, он довольно резко и жёстко прекратил это безобразие.

«Я не понимаю» - он сделал небольшую, но весьма доходчивую паузу, «причину этого внезапного и всеобщего офонарения…»

Ничего не изменилось. Все столь же изумлённо, ошарашено и, самое главное, молча смотрели на него. Они были, как говорят в Лон-Анджелесе, totally speechless. То есть, временно потеряли дар речи.

«Меня спросили – я ответил. Сами-знаете-кто спросил меня, что мне подсказывают мои интуиция и опыт. А они мне подсказывают, что это будет серия. Что это лишь первый такой случай. Но будут и другие…»

По-прежнему стояла мёртвая тишина. Никто даже не шелохнулся.

«Кроме того» - спокойно продолжал майор, «есть целый ряд фактов, которые мне категорически не нравятся. Ибо полностью укладываются в МО серийного убийцы…».

После возвращения Вострикова из американской стажировки его копы, как говорится, приняли на вооружение некоторую «тамошнюю» терминологию, которую сочли существенно более удобной, чем доморощенная. Отечественная, то есть. Одним из таких терминов как раз и был МО. Modus Operandi. Образ действия или, точнее, определённые стереотипы поведения. В данном случае, их UNSUB. Unidentified Subject. Неизвестного преступника, то есть.

«Мне не нравится» - майор снова сделал небольшую паузу, «весь этот ритуальный характер убийства, как совершенно на мой взгляд правильно заметил уважаемый пан Анджей. Мне также совсем не нравится эта странная записка, оставленная под телом с призывом спасаться от Ада. Да ещё на латинском – официальном языке католической Церкви, которая как раз спасением от Ада и занимается. И уж совсем мне не нравится тот факт, что надпись сделана на принтере, а листок вырезан из стандартного листа писчей бумаги… что наводит на вполне обоснованное подозрение, что таких записок наш UNSUB заготовил не одна…»

«Кстати» - обратился он к своей ягдкоманде, «кто-нибудь прикинул, сколько таких листков можно вырезать из одного А4?»

«Прикинул» - без какого либо энтузиазма в голосе ответил Валентин Крашенинников. «Шесть»

«Ну вот» - удовлетворённо продолжил Востриков. «видите…»

«Да,» - словно спохватившись, добавил майор, «и ещё мне совсем, ну просто совсем не нравится, что фраза эта латинская взята из ужастика, в котором как раз Ад-то и очень наглядно показан. А также как в него попадают. Пересекая какую-то грань; стремясь к чему-то запретному… и так далее…»

Его подчинённые несколько расслабились. Хотя, честно говоря, расслабляться не было ну совершенно никаких основания.

«А наша убиенная…» - теперь уже совсем уверенно продолжил Востриков, «… как раз и пересекла… думаю, не одну грань… И уж точно практиковала нечто очень и очень запретное. И с точки зрения общественной морали; и с точки зрения медицины – все эти тематические эскапады отечественная психиатрия считает если не заболеваниями, то уж точно извращениями – или, по крайней мере, девиациями. Да и с УК РФ у них, мягко говоря, сложные отношения…»

Действительно, эскапады госпожи Дорис и её тематических коллег, строго говоря, подпадали не под одну статью отечественного Уголовного кодекса. Из раздела «Преступления против жизни и здоровья». 112-ю (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью); 115-ю (Умышленное причинение лёгкого вреда здоровью); 116-ю (Побои – «любимую» статью поклонников флагелляции и прочих телесных наказаний); 117-ю (Истязание); а то и 118-ю (Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности)…

«А поскольку» - грустно улыбнулся майор, «наши с вами коллеги, мягко говоря, не прилагают должного рвения по пресечению сиих незаконных деяний и к наказанию виновных, а если называть вещи своими именами, просто закрывают глаза на сие редкостное безобразие…»

«… то, возможно, этим решил заняться очередной борец за справедливость» - закончил за него Андрей Муравский.

«Совершенно верно, пан Анджей» - подтвердил Востриков.

«Поэтому, как видите» - продолжил он «аргументы в пользу озвученной мной версии, как говорится, имеют место…»

Копы согласно закивали головами. И уже, судя по всему, начали прикидывать возможные направления первоочередных действий.

Такую поспешность нужно было срочно прекратить. Ибо на самом деле ещё ничего было не ясно.

«Так, собрались» - снова привёл в чувство своих подчинённых майор Востриков. «Это всего лишь версия. Да, мои интуиция, опыт и многие факты говорят в её пользу, но интуиция может и ошибаться. А факты, как известно, можно интерпретировать совершенно различным образом…»

«Поэтому» - жёстко продолжил он, «будем отрабатывать все очевидные версии. И даже, возможно, неочевидные. Пока что-нибудь не прояснится. То есть, деньги; любовь (точнее, страсть – о любви в нашем мире обычно говорить не приходится); месть… Ну и всё такое прочее…»

Сотрудники его ягдкоманды слушали своего босса очень внимательно. Ибо уже знали, что сейчас начнётся раздача слонов. Индивидуальных заданий, то есть.

«Пан Анджей» - обратился он к старшему лейтенанту Муравскому, «тебе как младшему по званию, как обычно, достанется самая тяжёлая и неблагодарная работа…»

«Кто бы сомневался…» - вздохнул шляхтич.

Майор, как обычно, пропустил эту реплику мимо ушей.

«… которая, тем не менее, может оказаться очень важной и исключительно полезной. На тебе будут все возможные следы нашего UNSUB. Что-то же он должен был оставить… Не мог же он появиться из ниоткуда и исчезнуть в никуда…»

«Хотя, если судить по его предупреждению» - неожиданно даже для самого себя подумал Востриков, «вполне…»

«… поэтому ещё раз опроси всех соседей. В подъезде, соседних домах… в общем, you know the drill. Порядок знаешь, одним словом. Вместе с Валентином осмотри каждый миллиметр квартиры, холла, подъезда, двора… »

«Понял, пан майор» - отсалютовал старлей. В лучших традициях Войска Польского, разумеется.

«Давно пора называть его поручником, а не старлеем» - подумал майор. «В соответствии с польским аналогом…»

«Дядя Миша» - обратился он к полковнику Нефёдову

«Слушаю тебя». В ягдкоманде все были на «ты» - вне зависимости от возраста и звания.

«Займись финансами нашей покойницы. Наследники, бизнес, партнёры, должники, кредиторы… и всё такое…»

В своё время в дополнение к образованию юридическому Михаил Борисович Нефёдов получил и финансовое образование, что не раз и не два очень сильно помогло МУРу в расследовании особо сложных дел. Собственно, именно поэтому его и вызвали из отпуска и прикомандировали к группе Вострикова (нужен был хороший финансист, но в доску свой). Со своей частью работы дядя Миша справился просто блестяще, за что и получил в награду не просто «Глок-17», а именной «Глок-17». В пожизненное и неограниченное владение.

Хотя до этого за всю свою карьеру в МУРе дядя Миша не то, что ни разу не применял табельное оружие, но даже не доставал его из кобуры. Повода не было, к счастью. А вот в команде Вострикова пришлось. И не единожды.

Слишком уж серьёзные у них были сабжи… И уж больно крутого нрава.

«Понял. Сделаю»

«Марья Сергевна…»

«Слушаю, Николай Иванович…». Маша Круглова никогда не упускала возможности съязвить. Её острого язычка побаивались не только в ягдкоманде, но и во всём управлении. Да и, пожалуй, во всём МУРе. Красивая, умная, прекрасно образованная (она закончила юрфак МГУ), яркая, женственная, и вместе с тем очень физически сильная (она с раннего детства усердно занималась сначала боевыми искусствами, а затем - биатлоном), капитан Круглова полностью соответствовала характеристике, данной одной из первых женщин – специальных агентов ФБР (прообразу Даны Скалли из X-Files):

Она одинаково уверенно чувствует себя и на танцплощадке, и на стрельбище, и в детском саду…

И в додзё – спортивном зале для восточных единоборств, и в постели, и на биатлонной лыжне… и много ещё где. Хотя с детьми Маша Круглова действительно находила общий язык почти мгновенно (несмотря на то, что своих у неё ещё не было – да она их и не особо хотела). Она могла быстро и, как говорится, до упора разговорить любого ребёнка – от уличного беспризорника до отпрыска олигарха. Причём находившегося в любом состоянии – вплоть до тяжелейшего стресса…

«… на тебе вся, как говорится, лирико-драматическая линия. Любовная, то есть. Любовники, любовницы, ревнивцы и ревнивицы, отвергнутые мужчины, обиженные чужие жёны… Всякая там групповуха, свинги и прочая хрень, если таковой покойница баловалась. В общем, the whole nine yards. Весь обычный комплект, то есть…»

«Понятно» - вздохнула капитан Круглова. Рыться в чужом грязном белье дочери академика никогда не нравилось, но это была её работа. Можно было и потерпеть.. если это поможет найти и наказать убийцу, восстановить справедливость, а то и спасти человеческие жизни. Если в данном случае действительно намечается серия…

«Вольдемар» - майор перешёл к следующему по счёту копу. «Тебе, как обычно – все коммуникации. Телефон… точнее, наверное, какой-нибудь навороченный коммуникатор…»

«Apple Iphone» - подтвердил его догадку криминалист. «Хорошая машинка… Достойная»

«… тем более. Компьютер, разумеется. Все сайты, на которых она паслась. Или хотя бы засветилась. Все её вирт-знакомые. Электронная почта, Скайп, М-агент… что ещё у нас там?»

«Аська» - помог ему пан Анджей. “ICQ, то есть…”

«Вот именно»

«Будет сделано, босс». Вольдемар козырнул уже чисто российским салютом. Как и подобало выходцу из семьи потомственных военных. Сначала российских, затем – советских, потом – снова российских…

«Теперь ты, Ахмед…»

Чеченец пока что смотрел на всё происходившее совершенно безучастно. Но это было обманчивым впечатлением. Очень обманчивым. Майор Востриков был уверен, что уже сейчас в голове кавказца сформировалось никак не меньше полдюжины версий, причём весьма оригинальных, которые Ахмед будет отрабатывать с энергией гончей и хваткой бульдога. Причём не только в рабочее время…

«… тебе, как обычно, самое сложное. »

«Не впервой» - пожал плечами капитан Лахиялов. «Справлюсь…»

«Не сомневаюсь. Всё, что связано с версией заказухи. Во-первых, проверь, не засветилась ли дамочка в каких-нибудь «высших сферах…»

Пару раз майор краем уха, как говорили в МУРе, зацепил информацию, согласно которой  в Москве существовали закрытые клубы и даже что-то вроде клиник, в которых профессионалки типа госпожи Дорис с помощью флагелляции (порки, проще говоря), подчинения, унижения и тому подобных психотехник, снимали запредельный стресс у крупных бизнесменов, менеджеров, госчиновников… и даже чуть ли не депутатов Госдумы. А с такими клиентами… можно было и узнать что-то крайне для оных нежелательное, и на мозоль любимую слишком больно наступить. В общем, доиграться до появления киллера…

«Во-вторых» - продолжал майор, «посмотри, не мелькнул ли где-либо какой-то подобный МО. И вообще, разузнай, не гуляет ли по просторам Руси Великой киллер… ну, в общем, сам понимаешь. Поговори с ребятами из МВД, ФСБ… ну и со своими контактами…»

Копы переглянулись. Они прекрасно понимали, какие контакты их босс имел в виду. И где. В чеченской диаспоре, разумеется. В первую очередь, в чеченской ОПГ. Организованной преступной группировке. Хотя в их среде контактировать с ментами было, мягко говоря, не принято, для них Ахмед был сначала чеченцем, одной крови с ними – и уж только потом ментом. Для контактов в других кавказских диаспорах и ОПГ – сначала мусульманином (а то и вообще кавказцем). Поэтому информацией с ним вполне могли и поделиться. Разумеется, если она не затрагивала соответствующих клановых интересов.

Но на это было непохоже. Не по-кавказски это было. Во-первых, в этой среде было не принято убивать женщин. Ни при каких обстоятельствах. Кроме политических, разумеется. А госпожа Дорис, по всем признакам, от политики была бесконечно далека. Во-вторых, там всё делалось гораздо проще. Без изысков, ритуалов и прочего. А надпись по-латыни вообще ни в какой Кавказ не лезла…

Постановку задачи грубо и бесцеремонно прервал звонок служебного телефонного аппарата.

«Майор Востриков»

«Здравствуй, майор» - голос полковника Федотова на этот раз звучал необычно вкрадчиво и даже ласково.

«Здравствуйте, товарищ полковник»

Участники совещания затаили дыхание.

«У меня для тебя свежая информация. Только что получил. Я тут поговорил со своими коллегами в разных ведомствах…»

Это было уже интересно. Даже очень интересно.

«… и мне сообщили, что с определённой точки зрения покойница была очень чистенькой дамочкой…»

У майора резко упало настроение. Ибо серия становилась всё более и более приоритетной версией. Причём с большим отрывом от остальных. Очень большим отрывом.

«Иными словами, никаких VIP-услуг не предоставляла, в высших сферах не крутилась… в общем, ничего заслуживающего заказа натворить, судя по всему не могла»

После некоторой паузы полковник добавил:

«И убийца этот к профи то ли отношения не имеет вовсе, то ли новичок полный. Ничего похожего ни по психотипу, ни по… твоему любимому МО не обнаружено. Надеюсь, это тебе поможет…»

Полковник повесил трубку.

Поразмышляв где-то с минуту или около того, Востриков решил не передавать эту информацию своей ягдкоманде. По крайней мере, пока. Пусть потрудятся. Авось и нароют что-нибудь… что проглядели «сверху». Снизу, как говорится, из траншей оно зачастую намного виднее…

«А я» - как ни в чём не бывало сообщил майор своим подчинённым, «займусь Темой. То есть, всем этим Бэ-Дэ-эС-эМ, баальшой любительницей которого была наша покойница. И, судя по всему, очень большой мастерицей. Гроссмейстершей даже… »

И добавил:

«Совещание окончено. За работу, коллеги!»

Через минуту его кабинет опустел. Копы отправились выполнять выданные им задания.

Он вдруг вспомнил как назывался тот американский детектив, который и познакомил его с Темой. С миром БДСМ. Бондажа, доминирования, садизма и мазохизма. Последнюю «парочку» майор уже заменил для себя куда более научным и благозвучным термином алголагния, обнаруженным во время вчерашнего кратковременного (и потому весьма поверхностного) изучения предметной области. Любовь к боли. Влечение к боли. Здоровое? Патологическое? Эмоциональное? Чувственное? Сексуальное? Духовное? Или сразу все вместе? Сплошные загадки…

Детектив назывался Exit to Eden. Поворот на Эдем, то есть. Вышел на экраны в теперь уже бесконечно далёком 1994-м (хотя увидел его майор намного позже). С развесёлым Дэном Айкройдом и безупречной Даной Делани (одной из его любимейших актрис) в главных ролях. Причём играла она как раз доминатриссу – «коллегу по цеху» госпожи Дорис. Приятный такой детективчик. Хотя и комедийный.

Майор Востриков к садомазохистам (точнее, к тематикам) относился никак. То есть, абсолютно нейтрально. Уже после просмотра фильма во время стажировки в США (точнее, в либеральнейшей Калифорнии) он прочитал о них пару статей в какой-то местной прессе. Поэтому он знал, что американские психиатры уже давно перестали считать Тему болезнью, извращением и даже девиацией. И признали одним из вариантов нормы. Политкорректность, однако…

При условии, разумеется, строжайшего соблюдения SSC. Safe, Sane and Consensual. Безопасность (для здоровья физического); разумность (сиречь безопасность для здоровья психического) и строгая добровольность. БРД, то есть. В США тамошних тематиков соблюдать SSC быстренько научили и суды уголовные, и суды гражданские. Путём накопления «критической массы» посадок «от 15 до пожизненного» и/или многосоттысячных гражданских исков. А то и многомиллионных.

Как с этим делом – с БРД, то есть - дело обстояло в России, майор Востриков не имел ни малейшего представления. Интуиция и опыт жизни в этой стране (особенно работы в уголовном розыске) подсказывали ему, что не очень. Скорее даже, очень не. Впрочем, сейчас это было неважно.

Важным было совсем другое. Чёткое, ясное и недвусмысленное ощущение… да нет, пожалуй, даже какое-то подсознательное (или сверхсознательное?) знание того, что этот его исследовательский поход в Тему - неизбежный, неотвратимый и совершенно необходимый для раскрытия этого жуткого преступления (а то и для спасения многих и многих человеческих жизней) станет для него путешествием в Ад.

Возможно, именно тот самый Ад, о котором его предупреждал UNSUB. И не его одного…