Записка из прошлого

        Галина была  вне себя от ярости. Она в очередной раз отчитывала свою единственную дочь:
        - Ну и что, что поругались, с кем не бывает? Поженились  всего полгода назад,  а жаловаться бегаешь через день. Разве ты не помнишь, чему я тебя учила? Получается, все труды моего воспитания  -  зря…
        - Хватит тебе, мама, думаешь, мне легко? Данилы никогда нет дома, приходит поздно. Иногда, даже не ужиная,  падает на кровать и прямо в одежде засыпает, даже не поговорив со мной. Вот мне интересно…
        - Дочь! Твой  Данила заслуживает лучшего отзыва. Он работает на двух работах, и все ради тебя, ради такой неблагодарной особы. А ты не пробовала как-то заняться делом? Глядишь, ума бы прибавилось, и времени на всякие глупости  не оставалось.
        - Ну, я же занимаюсь…
        - Конечно,  занимаешься, так занимаешься, что хочется взять ремень и отхлестать тебя по первое число. До полудня спишь, потом   бродишь по квартире  словно потерянная, потом у тебя спортзал, потом подружки…  А о Даниле ты подумала? Выбрось все свои  «финтифлюшные»  выходки и займись домом.
        - А что же еще,  по-твоему, я должна сделать?
        - Меня сейчас удар хватит, похоже, тебя заново надо воспитывать. Для начала до блеска вымой всю квартиру, а  затем… - сказав это, Галина достала из комода  кожаную записную книжку и, для чего-то погладив ее и поцеловав, подала дочери, - а затем, милая моя, откроешь эту записную книжку, и взяв понравившийся рецепт, приготовишь для своего мужа вкусный ужин.
        - И как ты это представляешь? У меня все равно не получится.
        - Получится, еще как получится, ведь не боги обжигают горшки. И впредь предупреждаю: я в последний раз слушала  твои жалобы, больше этого не будет. А то ты ко мне  тропинку уже протоптала. Вот что я тебе скажу, дочь моя. Лучше чем  Данила, еще на свет не родился. Береги свое счастье, а твоей сообщницей  никогда не была и не буду. В семейной жизни – третий лишний. Поэтому научись не выносить сор из избы.  Это золотое правило и секрет семейного счастья. А будешь без конца бегать - я просто тебя не пущу. Сейчас ты этого не поймешь, но пройдут годы, и ты вспомнишь об этом с благодарностью. А теперь иди. Вот твои оставшиеся вещи, чтобы не было соблазна бегать сюда, и возьми мою записную книжку, только очень тебя прошу - береги ее.
     Дочь засобиралась. Слава богу, не обиделась. Галина с грустью смотрела  на записную книжку, мысленно прощаясь и отпуская от себя что–то ценное и дорогое, понятное только ей. А дочь и не подозревала, что, унося с собой мамину книжку, она уносит  те недолгие мгновения счастья, которые Галина бережно хранила в  укромном уголке сердца. Ни за какие сокровища мира она бы не рассталась с ней, но ради счастья дочери Галина была готова на многое…

      …Моросил мелкий осенний дождь. Галина с Андреем прибыли  в военный городок по распределению, где Андрей должен был приступить к своим военным обязанностям. Серые казенные дома и всякого рода военные сооружения навевали на Галину страх и тоску. Но рядом был любимый и родной человек,  который крепко держал в своей огромной ладони ее маленькую ручку, сжимая ее  все крепче и крепче. Всем своим сердцем она понимала, что с ним она хоть на край света. Он никогда ее не бросит и не предаст. Мужественный и при этом очень добрый, он оберегал  Галину  как какой-то редчайший  цветок, всматриваясь в ее испуганные глаза:
       - Все будет хорошо, ты, главное, не бойся, ведь я рядом. Мы с тобой со всем справимся, ведь это только начало, - говорил он, прижимая ее к себе.

      Обшарпанная серая комнатушка была их первым совместным жилищем. Их радости не было предела. Подумать только - он и она. Галина не верила…
       - Разве может быть так много счастья? - говорила она.
Андрей с головой окунулся в службу, проводя там все свое время. А Галина в это время, включив старенький магнитофон, целыми днями и вечерами обустраивала их с Андреем семейный быт. Счастье переполняло ее всю: душа пела и плясала. Через месяц их маленькую комнату было не узнать. Единственное серое окно, заблестело от чистоты и счастья  в этом доме. Красивые занавески, сшитые Галиной на старенькой бабушкиной машинке, преобразили комнату до неузнаваемости, вселив в нее тепло и уют. На подоконнике выстроились горшочки с цветами, радуя глаз молодых,  и восхищая соседей.
Галину полюбили все. Добрая и непосредственная, она внесла в их жизнь столько света, что оставалось только диву даваться, откуда у нее столько неуемной энергии и задора.  В этой хрупкой и маленькой женщине было столько мудрости и ума, что позавидовали бы сами мудрецы.
      Все было очень даже несложно. Галина поняла, что быть счастливой – проще простого. Достаточно любить, а все остальное придет само. Единственным ее огорчением было то, что она не умела готовить. Чем больше она старалась, тем хуже получалось, доводя ее до слез. Андрей мило  улыбался и всегда все съедал, нахваливая  Галину. Все это было настолько не важно, и придавать этому какое-либо   значение он и не собирался, лишь бы она была рядом. Соседки–домохозяйки, успокаивали ее:
      - Все молодые хозяйки так начинают, придет время, ты еще нас всех удивишь.
      У Галины появилась цель. Она старательно переписывала в старенькую школьную тетрадь рецепты, которыми делились соседки. Листала  старые, потрепанные, видавшие виды журналы и газеты, представляя себе, какой она ужин приготовит  своему любимому. И что тут началось… Прилипшие к сковороде блины, сгоревший пирог, казалось, этому не будет ни конца, ни края.
      - Ничего, - успокаивали соседки, - тут свои секреты. Сковородку нужно было сначала раскалить, тогда бы твои блины не прилипли. А если бы ты пирог поставила в разогретую духовку и на умеренный огонь, то мы бы сейчас все весело пили   чай…
Даже эти советы Галина аккуратно,  как школьница, записывала в свою тетрадь. В этом нелегком  деле все было ценно.
      - Видно, мне не дано, -  грустно вздыхала  она.
Наконец–то ее старания принесли свои плоды. Все шипело и кипело. Галина светилась от счастья, и,  глядя на нее, соседки по-доброму переглядывались между собой  и хвалили ее напористый характер.
      - Терпенье и труд - все перетрут. Это как  раз к тебе относится, милочка моя, - говорила тетя Лиза, самая старшая из них, прошедшая со своим мужем–генералом не один военный гарнизон. Она была здесь самой уважаемой, и ее похвала дорогого стоила.

     Наступил Новый год. Стол ломился изобильными «творчествами» женщин. Нарядные и счастливые, они ждали своих мужей со службы, то и дело поправляя платья и приглаживая прически. Потом началось празднование. Галина сидела среди них – таких красивых и счастливых - и не верила тому, что она тоже частичка этой жизни, и к этому счастью она тоже имеет самое прямое отношение. Простое женское счастье переполняло ее. Она любила все, что было связано с Андреем, и даже не подозревала, что своей непосредственностью она сама является украшением  этого круглого стола.
      - Это  тебе. С  Новым годом, моя хорошая! – Андрей протянул Галине подарочную коробочку, завязанную голубой  ленточной. Это была толстая записная книжка, в кожаной обложке. – Для твоих рецептов. Они заслуживают лучшей участи, чем твоя старенькая, видавшая виды тетрадь…
      - Спасибо, милый, я все перепишу.
      - И сохранишь для наших внуков, - смеясь,  добавил Андрей.

      ...Галина всем сердцем не хотела его отпускать. Какая–то внутренняя тревога не давала  покоя, сжимая ей сердце. Что за ученья в ноябре месяце, да еще на полях, где до сих пор слышны отзвуки  войны.
      - Я боюсь, - плакала она.
 Андрей пытался шутить, успокаивая Галину. Она была на последнем месяце беременности, и утешить ее в таком капризном состоянии было совсем не шуточным делом. Три дня велись ученья. Боевые жены, привыкшие ко всему, ждали их с нетерпением. В комнату Галины то ли дело прибегали ее подруги, искренне переживая за ее состояние.
      - Только бы вернулись, - плакала Галина, еще не научившаяся ждать.
      - Да  куда они денутся, милочка. В твоей жизни это первые ученья, а сколько еще их будет… о-го-го, не сосчитать, - говорила тетя Лиза. – Ты на меня посмотри, что стало бы со мной, если бы я за каждое ученье так переживала. От моей красоты, милочка, ничего бы не осталось. Я уже привыкла, - говорила тетя Лиза.
Конечно же, она кривила душой. Галина   по ее  глазам читала волнение…  Ведь это были не простые ученья, но почему все об этом молчали, и  никто об этом вслух не говорил.  Что за тайна, неужели военная, как в фильмах?

     Предчувствия  не обманули Галину.  Пришел военный генерал. Собравшись  духом, что-то говорил, долго извинялся и, смахнув с мужественного лица слезу, быстро ушел. Потом были люди, много людей… В бредовом состоянии Галина поняла одно: Андрея больше нет. Ничего нет… Женщины рыдали, боясь показаться Галине  на глаза. А потом, собрав  все силы в кулак, стали ее выхаживать, не оставляя ее  ни на секунду. Надо было спасать и ее, и  будущего малыша. Благодаря поддержке и усилиям подруг, ребенок родился в срок. Девочку назвали Машей, как того хотел Андрей.
     Маленькая комната готовилась встречать своих девочек. Женщины  с любовью стирали и отглаживали детские вещички, пришедшие на помощь мужчины, переставляли имеющуюся мебель, бережно пристраивая купленную общими усилиями детскую кровать. Каждый из них  хотел и старался, чтобы они чувствовали себя уютно и тепло, наполняя эти стены  заботой.
      Галину с Машей выписали. Их встречали  всем дружным домом. Они бережно несли малышку, попутно что–то говоря и отвлекая  Галину от печальных мыслей. Она улыбалась, изо всех сил стараясь не огорчать этих безумно родных  ее сердцу людей. Сколько же  добра и света они дарили Галине… Дома их ждал накрытый стол - старания ее любимых, боевых подруг.
     Невидимая внутренняя сила духа,  держала Галину в ежовых рукавицах, не давая ей расслабляться. Она полностью растворилась в дочери. На радость и удивление своих подруг, она больше не плакала, заслуживая  к себе  все большее восхищение и уважение. Только изредка ночью, когда она пела колыбельную, по ее щекам  текли слезы, слезы  воспоминаний…

     На пороге стояла статная, красивая, средних лет женщина. Тетя Лиза изучала ее с ног  до головы, находя в ней какие–то скрытые, общие черты с собой. Это была мама Андрея - жена генерала. Женщина пристально смотрела на свою невестку, а потом, протянув к ней обе руки, крепко прижала к себе.
     - Родная моя, я за вами. Будем собираться…
Галина и не подозревала, что в этой строгой и на вид неприступной женщине может быть столько добра и света.
     – Тебе не о чем беспокоиться, теперь мы - твоя семья, - говорила она, вытирая слезы.
     Женщин собирали в дальний путь всем миром. Заботливо складывали скромные пожитки, готовили всякие вкусности в дорогу, и  все причитали, не желая отпускать Галину:
     - Не забывай нас. Как же мы теперь без тебя, без нашего солнышка?
     Мама Андрея растворилась в хлопотах, на время позабыв о своем горе.
     - Великая женщина, - говорила тетя Лиза. – Посмотрите,  как она держится! А ведь мы генеральские жены, все такие, - повторяла она, не упуская возможности похвалить себя.

     …Женщины покидали военный гарнизон. До боли родные  казенные дома и всякого рода военные сооружения,   остались позади. Галина смотрела на них через стекло увозящего их до станции автомобиля  и навсегда  попрощалась  со своим счастливым прошлым. Она оставляла здесь частичку себя и частичку Андрея, а в награду забирала огромную  жизнь и маленькую долю счастья, подаренную ей самой судьбой. Галина впервые за последние дни дала волю слезам.
     …Теперь же военный городок вмещался в размер автомобильного окошка, а позже вовсе превратился  в маленькую точку, бесповоротно и больно оборвав связь с той жизнью, где жило огромное, человеческое,  и, в конце–концов, женское  счастье.  Ведь оно было…

     Пришла дочь.
      - Мама, ты почему сидишь без света? - и как-то загадочно села рядом и подала ей записную книжку. – Возьми, мама, она твоя, там под обложкой записка…
От неожиданных слов дочери Галина вздрогнула:
      - Какая записка?
      - Наверное, от папы…
 Галина судорожно развернула пожелтевший от времени  тетрадный лист. Эта была записка из прошлого… Из  той жизни, что Галина бережно хранила в сердце все эти годы своей вдовьей жизни.  Она видела ее впервые.
      «Родная моя, любимая! С Новым годом тебя! Спасибо тебе за то,  что ты есть. Извини, за столь скромный подарок. Я знаю, ты заслуживаешь большего. Я тебя очень люблю и всегда–всегда буду рядом. Твой Андрей».
Галина не плакала. Ведь она сильная. Вот почему все эти годы она не была одинока. Это любовь Андрея согревала и давала  силы жить. Подумать только - через столько лет он дал о себе знать.
      - Я тебя тоже очень  люблю. Спасибо тебе за те мгновения счастья,  которые  мне подарил. Ты - мой ангел–хранитель, - шептала Галина, прижимая  к груди пожелтевший от времени тетрадный лист, весточку из прошлого…
     Дочь  нежно обняла маму. Ей показалось, что она коснулась чего–то такого светлого и святого, о чем мама ей никогда не рассказывала, видно слишком хрупким и нежным  было то счастье.
      - Мамочка! Все будет хорошо, ведь я  и бабушка  рядом. Мы вместе со всем  справимся, - говорила она, прижимая к себе  самого дорогого и родного человека…

      А с портрета со стены им   улыбался молоденький парень в военной форме – счастье и радость Галины.