Потомок негров безобразный. Битва вокруг Пушкина

Темнокожие любители поэзии не могут поделить Пушкина

*Чёрный Бэтмен и его белые рабы
Возьму на себя смелость заявить: для большинства наших соотечественников Александр Сергеевич Пушкин – не столько «солнце русской поэзии», сколько некий расхожий символ на визитке с двуглавым российским орлом. Вверху – надпись «а ля рюс», под ним – матрёшка, водка и курчавый арапчик. Можно в любой последовательности: от перемены мест слагаемых смысл не меняется.

Знание стихов Пушкина при этом не обязательно, но желательно. Так же, как необязательно знать слова российского гимна: достаточно различать мелодию. Каждый помнит первую строку михалковского «Союз нерушимый республик свободных…», и этого вполне достаточно для интеллигентного человека. Так и с Александром Сергеевичем: обыватель, прошедший полусреднюю русскую школу, после напряжения выдавит из памяти джентльменский набор - «Я помню чудного мгновенья», «Няня, няня, где же кружка», «Что ты ржёшь, мой конь ретивый», «Мой дядя самых честных правил» или «У Лукоморья дуб срубили».

Россияне так привыкли к Пушкину, его дяде, его няне, приметливому старику Державину, пущиным, дельвигам, кернам и прочей толпе друзей, приятелей, любовниц и бенкендорфов, что многим вся эта камарилья порядком поднадоела. От чрезмерного насыщения наступает пресыщение, что прекрасно выразил сказочный падишах-Джигарханян, который с детства обожал халву и вкушал её со смаком, а позднее жаловался в рифму: «Ах, увы, увы, увы, я утратил вкус халвы»… Правда, те, кто утратил вкус к Пушкину, его стихов толком и не вкушали. Даже многие люди с филологическим образованием. Причём самые активные зоилы-солнцеплюи об отечественном поэтическом светиле знают менее всего.

Сбрасывание Пушкина с Парохода современности давно стало народной русской забавой. Но арапчонок упорно не желает тонуть - напротив, возносится ещё выше в небо! Что даёт основания недоброжелателям объявлять Сергеича мыльным пузырём и с нетерпением ожидать, когда же он, наконец, лопнет.

Между тем за буграми нашей отчизны за российского арапа разворачивается всё более ожесточённая борьба. Выражаясь по-медицински – «мы его теряем!». В то время как на родине Александр Сергеевич подвергается атакам дюже «продвинутых» любителей поэзии, в Североамериканских Соединённых Штатах популярность его растёт. Правда, в первую очередь – у афроамериканского населения. Если верить американской исследовательнице творчества «нашего вся» Энн Лоусбери, написавшей любопытную книгу «Кровно связанный с расой. Пушкин в афроамериканском контексте», по опросам водителей нью-йоркских такси оказалось, что Пушкина знали почти все темнокожие шофёры! «Они знают, что Пушкин был негр», – пишет Лоунсбери. Чёрные водилы с гордостью считают его соплеменником и поэтом африканского происхождения.

Белые таксисты о Пушкине не знали ничего. Это вызывает удивление, поскольку традиционно считается, что среди таксистов Нью-Йорка значительную часть составляют русские. Во всяком случае, если верить шансонному певцу Вили Токареву, который в песне про «Большое Яблоко» сообщает:

А почему Нью-Йорк зимой и летом жёлтый?
А потому, что слишком много в нём такси.
А в нём мясистые
Сидят таксисты и
По-русски ботают, кого ты ни спроси!

Судя по всему, Лоунсбери проводила свой опрос среди шофёров, которые по-русски не ботают…

Автор исследования о Пушкине также отмечает, что поэт уже давно является для американских негров чуть ли не национальным героем. Как пишет Лоусбери, темнокожие убеждены: великий стихотворец не признан в Европе и Америке исключительно из-за своих негроидных корней. Ещё в 1929 году чёрная нью-йоркская газета «Амстердам Ньюс» писала: «В Америке Пушкин должен был бы ездить в грязных негритянских автомобилях, его не пускали бы ни в рестораны, ни в театры, ни в библиотеки. Потому что Пушкин был негр». А в 1983 году Пушкин стал героем комиксов, превозносивших подвиги чернокожих.

В известном каталоге текстов по истории афроамериканской литературы - «Словаре-каталоге Шомбургской коллекции негритянской литературы и истории» Публичной библиотеки Нью-Йорка» Пушкину отведено 118 позиций. Причём в ряде аннотаций утверждается, что Пушкин – это русский писатель «с долей негритянской крови» или даже «негритянский писатель».

В закрепление этого мифа посильную лепту вносят и наши соотечественники. Так, писательница татьяна Толстая, которую пригласили в США прочесть лекции в тамошнем университете, увидев, что аудитория состоит полностью из негров, не растерялась и начала своё выступление словами: "Я приехала к вам из страны, где у темнокожего плантатора были белые рабы"...


**Эфиёп, твою мать…
Но это так, мелочи. Самая жаркая (в буквальном смысле) борьба за «историческую родину» поэта – вернее, его предков – развернулась на африканском континенте. Страстная любовь африканцев к Пушкину вызвана в основном (если не сказать – исключительно) происхождением его прадеда – Абрама Петровича Ганнибала. На право называться родиной этого замечательного сподвижника Петра Великого претендуют сразу несколько африканских государств.

Пока большинство отечественных пушкинистов называет родиной Абрама Петровича Абиссинию (она же - Эфиопия). Сам Александр Сергеевич отмечал это в записях своих бесед с сыном арапа Петром Абрамовичем  Ганнибалом, стихотворениях и письмах, романе "Арап Петра Великого", примечаниях к первой главе "Евгения Онегина". При этом поэт с особым вызовом подчёркивал свою «негритянскую» кровь:

А я, повеса вечно-праздный,
Потомок негров безобразный…

В "Немецкой биографии", записанной по-немецки со слов Петра Ганнибала Адамом Роткирхом  (мужем младшей дочери Абрама Ганнибала Софьи Абрамовны), сказано, что Абрам Петрович «был родом африканский арап из Абиссинии».

В прошении о получении дворянства на имя императрицы Елизаветы от 1742 года  сам «арап Петра Великого» писал: «Родом я нижайший из Африки, тамошнего знатного дворянства. Родился во владении отца моего в городе Лагоне, который и кроме того имел под собою ещё два города».

Таким образом, в официальном документе Абрам Петрович Ганнибал не называет Абиссинию. Речь может идти лишь об устной передаче этих сведений своим потомкам.

Другим подтверждением эфиопского происхождения Ганнибала служит антропологический этюд «А.С.Пушкин», опубликованный в год 100-летия поэта (1899) русским антропологом, академиком Российской Академии наук Дмитрием Николаевичем Анучиным. Пользуясь всеми возможными к тому времени документами и свидетельствами, портретами и антропологическими данными потомков «арапа», Анучин заключил, что местом рождения прадеда Пушкина могла быть провинция Лого в северной Эфиопии, на правом берегу реки Мареб, входящая в состав горной страны Хамасен.

Впрочем, работа Анучина ныне подвергается резкой критике со стороны исследователей. Многие обвиняют академика в расистских взглядах, которыми он в первую очередь руководствовался, делая свои выводы. Действительно, Анучин пишет: «Раса негров в умственном и культурном отношении стоит на низшей ступени сравнительно с белой расой... Негры всегда были и продолжают быть - там, где не приняли европейского языка и культуры, - полудикарями и полуварварами, и во все времена соседние народы высших рас считали их... предназначенными самой природой для служения другим народам в качестве рабов… Негры, по-видимому, не в состоянии возвыситься над уровнем самой обыденной посредственности». А абиссинцы, по мнению академика и ряда других учёных, относятся к так называемой хамитской расе - помеси белой семитской и негритянской - и «способны к более высокой культуре».

Вот как описывает Анучин представителя «хамитской расы»:
«Это был, по всей вероятности, довольно рослый, темнокожий, шоколадного цвета субъект с чёрными курчавыми волосами, удлинённым черепом, овальным сухим лицом, высоким лбом без выступов над бровями, слабою растительностью на лице, чёрными глазами, полными, толстоватыми губами и, может быть, несколько широким, но всё-таки не негритянским носом».

К слову сказать, в России эта теория отразилась в известном анекдоте. Помните? В трамвае мужик обращается к темнокожему: «Эй, негр, подвинься!». На что тот отвечает: «Я не негр, я – эфиоп». «Эфиёп твою мать, подвинься, говорю!».

Пушкинист Михаил Вегнер, автор книги «Предки Пушкина» (1937), по этому поводу высказался довольно резко: «Анучин исходил из таких взглядов, из которых впоследствии махровым цветом распустились современные фашистские теории, теории в корне антинаучные и глубоко вредные». Солидарен с ним был и Владимир Набоков: он аттестовал исследование антрополога как сочинение, «которое с исторической, этнографической и географической (номенклатурной) стороны стоит лишь всякой критики».

А вот известный пушкинист Илья Фейнберг, специально наблюдавший за студентами-эфиопами в Москве, напротив, отмечал: «Они так похожи на Пушкина, похожи не только внешне, но и движениями, сменой выражения лица... Походка эфиопов, которая всегда описывается как индивидуальная особенность Пушкина, - не индивидуальна, поскольку у них (эфиопов) несколько иное строение мускулатуры ног. Те черты образа Пушкина, о которых пишут его современники, то есть походка, быстрый переход от одного настроения к другому - особая душевная динамика, тоже характерны для этих африканцев». А писательница Алла Кторова, живущая в США, подчёркивает: «В местах возможного рождения прадеда  Пушкина и сейчас целые деревни населены эфиопами, внешне очень похожими на знаменитого арапа».

Более подробно об этом сообщает журналист Борис Безродный, который в статье «Об африканских корнях А.С. Пушкина» пишет: «Известный журналист-международник, работавший долгие годы собственным корреспондентом "Известий" в Эфиопии, Николай  Хохлов, рассказывая о своих поисках места рождения Ганнибала в Эфиопии, показывал фотографии мужчин, сделанные им в селениях у города Асмары, что совсем рядом с портом Массау, отмечая, что в тех селениях и в наши дни проживают люди на удивление похожие на  Пушкина».

Мнения об эфиопском происхождении Абрама Ганнибала в течение полутора вековпридерживалась основная масса пушкинистов - П.В. Анненков, С.М. Бонди, Л.П. Гроссман, Ю.М. Лотман, Б.Л. Модзалевский, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов, И.Л. Фейнберг, М.А. и Т.Г. Цявловские, П.Е. Щеголев и т.д.

В самой Эфиопии по поводу родословной Александра Сергеевича сомнений нет. Эфиопские поэты перевели произведения Пушкина на амхарский язык, портрет Пушкина находится не только в музее, но и в картинной галерее писателей мира университетской библиотеки Аддис-Абебы. А в 2002 году на центральной эфиопской столицы установлен памятник поэту под аккомпанемент военного оркестра.


***Камерунская версия,
или
Полное FUMMO

В 90-е годы прошлого века в схватку за Пушкина включился Камерун.

До этого времени выводы академика Анучина если и подвергались критике, то лишь в части «оголтелого расизма». По поводу эфиопского происхождения и провинции Лого с антропологом никто не спорил, вполне доверяя его предположениям о том, что возможным местом, где родился Абрам Ганнибал, могла быть провинция Loggon (Логгон) на севере Эфиопии, на правом берегу реки Мереб, входящая в состав горной страны Хамасан. По имени провинции мог называться и город - Логон, о котором говорилось в прошении Ганнибала к императрице Елизавете.

Первую искру сомнений заронил Владимир Набоков, который в статье «Пушкин и Ганнибал» (1962) утверждал, что изучил описания путешествий в Эфиопию XVII - XIX веков и не нашёл никаких упоминаний о Лагоне. А вот на территории современного Камеруна писатель обнаружил впадающую в озеро Чад реку Шари с притоком Логон и на берегу её притока – город Логон.  «Не родился ли Абрам вообще не в Абиссинии; не поймали ли его работорговцы совершенно в другом месте, например в Лагоне — в области экваториальной Африки, южнее озера Чад?» - поставил вопрос Набоков.

Ответ на этот вопрос предложил в 1995 году африканец родом из Бенина, женатый на русской женщине, выпускник Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы в Москве, затем парижский славист и профессор Сорбонского университета Дьедонне Гнамманку, который опубликовал исследование «Так где же родина Ганнибала?» («Вестник Российской академии наук», 1995, том 65, № 12). Позже он развил свою теорию в ряде других работ.
 
Гнамманку отыскал-таки «истинную родину» пушкинского предка. Повторив утверждение Набокова о том, что в Эфиопии нет никакого Лагона, африканец сообщил: зато в Центральной Африке невдалеке от озера Чад существовало княжество Лагон или Логон, население которого принадлежит к племени котоко: оно славилось искусством сооружения крепостей  и  ремёслами - в частности, изделиями из бронзы. На берегах реки Лагонь имеются селения с названиями Лагон-Бирни (в Камеруне) и Лагон-Гана (в республике Чад). Вот вам и таинственный Лагон, который упомянул «арап Петра Великого» в прошении на получение дворянства!

А "путаницу" с Эфиопией Гнамманку разъяснил просто: в XVII - XVIII веках европейцы имели смутное представление об Африке. На карте, изданной в 1730 году в Амстердаме, слово "Эфиопия" служило для обозначения почти всего чёрного континента!

Но и это не всё. Редактор петербургского журнала «Наш следопыт» Игорь Данилов в год двухсотлетия «солнца русской поэзии» обратился через МИД РФ к российскому послу в Республике Чад Валерию Воробьёву с просьбой посодействовать экспедиции на новую родину пушкинских предков. В апреле 1999 года такая экспедиция состоялась, Данилов посетил Камерун и Чад. И нашёл новые «доказательства» версии Гнамманку.

Журналист убедился, что город Лагон действительно существует. И даже при помощи аборигенов дал расшифровку таинственной надписи на гербе Ганнибала, приложенном к прошению на имя Екатерины: слон и пять латинских букв — FUMMO. По версии Данилова, три последние буквы на языке котоко значат «мы», а все пять вместе «родина». Ну какие ещё нужны доказательства?!

Увы, при ближайшем рассмотрении «камерунская версия» рассыпается, как карточный домик. Так, Гнамманку, полемизируя с антропологом Анучиным, указывает на то, что в Эфиопии нет и не было топонима, близкого к названию Логон или Лагон. Между тем Григорий Фридман в исследовании «Гипотезы и легенды о происхождении Абрама Ганнибала» справедливо замечает, что это не так: в Эфиопии есть топонимы Лого, Логотай, Лагано. Например, живописное голубое озеро Лагано расположено в долине Рифт южнее Аддис-Абебы. «Вполне возможно, что Ганнибал, прекрасно владевший французским языком, мог переделать местное название на благородный французский лад (Тулон, Дижон, Лион, Логон…)», - замечает исследователь.

Помимо всего прочего, Пётр Абрамович Ганнибал вспоминал, что старый Абрам Петрович плакал, рассказывая ему  историю о своей старшей сестре Лагани, которая якобы бросилась в море и плыла за турецким кораблём, увозившим брата в неволю, а затем утонула.

Однако в Камеруне такого произойти не могло. На это указывает тот же Фридман:

«Турки никогда не бывали в Логоне, а князь Логонский не был данником оттоманов. Поэтому княжеского отпрыска не могли увезти в Турцию на корабле в качестве заложника… Река, на которой стоит город Логон, впадает в озеро Чад и не сообщается с океаном. Озеро Чад - очень мелководное, со средней глубиной всего 4 -7 м, его береговая линия постоянно меняется, поскольку площадь озера изменяется в 2,6 раза (!) в зависимости от сезона. Берега сильно заболочены. Плыть через всё такое озеро, как измыслил Д. Гнамманку, могут только самоубийцы, да и плыть-то некуда и незачем. Вывоз рабов из окрестностей озера Чад в Турцию бессмыслен, как экспорт песка из Сахары в Аравийскую пустыню. Кстати, сами турки предпочитали белых рабов-славян, из которых воспитывали янычар. Доставляли их, конечно, кратчайшим путем - по Черному морю».

Впрочем, вся история с турецким похищением и самоубийственным заплывом сестрицы Лагани попросту высосана из арапского пальца пушкинского прадедушки. На чём, собственно, давно уже сошлись все серьёзные пушкинисты.



****Далёко, далёко, на озере Чад,
Изысканный бродит арап…

После сообщения о камерунском происхождении великого российского арапа тут же всколыхнулась чёрная интеллигенция соседней республики Чад. Чадские граждане ненавязчиво напомнили, что народ котоко проживает не только в Камеруне, но и в их республике, да и с географией надо бы определиться.

Так, в интервью газете "Известия" посол Республики Чад в Москве Джибрин Абдул на вопрос о родине предков Пушкина ответил:

«Чёрный прадед великого поэта Абрам Ганнибал, по одной из версий, родом из города Логон. Здесь же протекает и одноименная река. Неподалеку расположена деревня с названием Логон-Гана. Это южнее столицы  Чада  - Нджамены. Оттуда родом отец и дед Ганнибала. Именно об этих местах в своем послании российскому сенату писал "арап Петра Великого". Документы эти сохранились. Название Логон, по мнению ученых, встречается только в  Чаде. Кроме того, есть и другие доказательства. Известно, что на оружии, которое носил Ганнибал, были выгравированы изображения слона и буквы - "пуму". В районе реки Логон и сейчас много слонов. А на местном языке "пуму" означает "отечество,  родина, земля". Так что предки великого русского поэта  Пушкина , скорее всего, из  Чада, родились южнее Нджамены. А вот соотечественники Александра Сергеевича забывают о его  родине».

То есть, помимо всего прочего, оказывается притянутой за уши и версия с «расшифровкой» герба. На самом деле «родина» на языке котоко не «фумму», а «пуму»? Во всяком случае, если верить африканскому послу. Который, впрочем, по простоте своей африканской даже не удосужился уточнить, что на гербе Ганнибала начертано совершенно иное слово...
 
А тут ещё в 2003 году масла в огонь подлила журналист «Комсомольской правды» Татьяна Максимова, уточнив насчёт «фумму»:  «Учёный совет султаната Логон-Бирни "утверждает, что это слово созвучно с имеющимися в языке племени котоко словами "вперёд" и "бежим"...». То есть - никакой "родины". У меня есть серьёзные основания верить именно учёному совету Логон-Бирни. В собственном языке они всё-таки разбираются лучше, чем юные питерские следопыты и даже бенинско-сорбоннский профессор.

Что касается истинного значения таинственного слова на абрамовом гербе, по этому поводу существует ещё одна версия. Эстонский учёный Георг Леец расшифровал аббревиатуру на гербе Ганнибала как латинское изречение «Fortuna vitam meam mutavit oppido» - «Счастье жизнь мою изменило необычно». Так что дюже сомнительно, чтобы великое арапско-русское чадо происходило из Чада. Равно как и из Камеруна…

Впрочем, в другом интервью, уже "Экспресс-газете", озаглавленном категорически - "Пушкин не был эфиопом", тот же посол предложил "расширенную и уточнённую" версию происхождения Абрама Ганнибала:

"По словам дипломата, юный Ганнибал, наречённый с пелёнок Ибрагимом, не был простолюдином, а являлся представителем очень знатного африканского рода. Он был третьим ребёнком в семье миарра (князя) Бруха, под властью которого находилось несколько тамошних городков. В ходе одного из набегов враждебного племени семилетний Ибрагим попал в плен. На чужбине он был обращён в мусульманство и на одном из невольничьих рынков Северной Африки продан в рабство в Турцию.

В Стамбуле чёрного "арапчонка" для забав Петра I присмотрел купец русского посольства Савва Рагузинский. Если бы не эта счастливая случайность, то мальчика легко бы могли отправить в гарем какого-нибудь арабского шейха служить евнухом".

Блиииин!!!! Коварные арабы! Ведь ещё немного, ещё чуть чуть - и лёгким движением руки они могли обрезать пышную ветвь великой русской поэзии! Ну, вы понимаете, о чём я...


*****Михаил Юрьевич Пушкин, великий поэт эритрейский
Новая «ревизионистская» попытка присвоить имя пушкинской родины была предпринята в 2002 году, когда доктор Гебре-Гиоргис из асмарского университета (Эритрея) опубликовал исследование "Эритрейская родословная Александра Пушкина".  Автор утверждает, что Ибрагим  Ганнибал  родился в мусульманской семье  и  родина его – Эритрея. Правда, никаких серьёзных аргументов в пользу этой версии автор не приводит. Хотя – пуркуа бы и не па?

Собственно, новый вариант не особо противоречит и эфиопской версии, поскольку Эритрея некогда входила в состав Эфиопии. Независимость это государство на северо-востоке Африки получило лишь в 1993 году. Исследователь биографии Абрама Петровича Ганнибала Григорий Фридман пишет об Александре Пушкине: «Намёки поэта на происхождение предка от рода царицы Савской были бы только забавны, если бы не сопоставление прижизненных портретов Пушкина с фотографиями жителей приморской Эфиопии, нынешней Эритреи». Что касается упоминания о царице Савской, то, согласно эфиопским легендам из книги «Кебра Негаст» («Книга о Славе Царей», ранняя рукопись относится к XII веку), династия эфиопских правителей ведёт начало от царя Соломона и царицы Савской – точнее, от их сына по имени Байна-Лехкем.

В 2004 году одна из площадей эритрейской столицы Асмэры получила имя Александра Пушкина. Тогда же правительство Москвы пригласило посла мусульманской республики Эритрея и предложило за счет средств российской столицы поставить в столице эритрейской памятник Пушкину в знак дружбы двух народов. По информации «из кулуаров», на встрече якобы присутствовал грузинско-русский скульптор Зураб Церетели, который предложил свои услуги. Тем паче что, как утверждали острые языки, у ваятеля уже была заготовка к памятнику Лермонтову, который без проблем можно было «перекрестить» в пушкинский. Говорят, подобные примеры в нашем отечестве уже имели место после разоблачения культа личности Сталина в 1956 году. У сталинских монументов просто отшибали головы, а на их место приставляли «макитры» лысого пролетарского вождя. 

Однако невинное предложение лужковского правительства неожиданно стало причиной дипломатического скандала: с нотой протеста выступило эфиопское правительство, которое усмотрело в установке памятника «вмешательство во внутренние дела Эфиопии». Наверняка речь идёт о дурном анекдоте – но сказка ложь, да в ней намёк…

К тому же через пять лет, в ноябре 2009-го, в Асмэре всё же был торжественно открыт памятник великому эритрейскому русскоязычному стихотворцу. Этим Эритрея утёрла нос Эфиопии, где, во-первых, именем Пушкина названа не площадь, а улица, во-вторых, стоит не памятник поэту, а всего лишь бюст работы Александра Белашова (ноябрь 2002). Знай наших, эритрейских!

Впрочем, в 2010 году памятник Пушкину работы скульптора Григория Потоцкого решили установить и в Гане. Причём на презентации этого изваяния в посольстве Ганы автор памятника заявил, что именно Гана, собственно, и является «исторической родиной» Александра Сергеевича. Сам посол - доктор Сет Карантену дипломатически не стал развивать эту тему. Во всяком случае, до поры до времени…

******Культ африканской личности
А завершить эту околопоэтическую опупею хочу воспоминаниями Елены Кадировой, которая написала мне после прочтения моего опуса: "Об Африке и Пушкине. Много лет назад (сколько-афишировать не будем))) я работала с африканскими студентами. Только что закончила пединститут, с полуюношеской восторженностью относилась к его произведениям. И меня тогда поразило, как здорово знают неизвестные и для меня странички творчества великого поэта африканцы. Они читали наизусть громадные куски. Естественно, культовым был "Арап Петра Великого". Нужно учесть, что русский язык они изучали на подкурсах в Кишинёве, и первыми уроками стали для них неформальные занятия по русскому матерному. Они могли филонить на грамматике и правилах правописания. Тем не менее, без понуждения, добровольно заучивали наизусть стихи "великого земляка". Они боготворили Александра Сергеевича, горячо ещё в те времена оспаривали происхождение его предков из той или иной страны "чёрного континента". Предположения были самые невероятные, но Пушкин и в Африке оставался Пушкиным".