Ведро

   Мой покойный муж  Андрей (царствие ему небесное!)был ужасным бабником. И все похождения ему прощались до поры, до времени, потому что он  мог удивительно красиво врать.

   Проведя очередную бессонную ночь в ожидании мужа и молясь только о том, чтобы с ним не случилось ничего плохого, я с идиотским наслаждением предвкушала  удивительную историю, в которую он якобы попал. Разумная женщина повернулась бы к явившемуся  под утро , изрядно помятому муженьку спиной и слушать не стала его россказни. А я, литературная мозахистка, можно сказать, жила этими легендами.

   Глубокие зелёные глаза Андрея  выражали натуральное страдание, когда он живописал страшный случай, случившийся на озере Дуван. Это потом я узнала, что озеро вместе с вытекающей из него речушкой можно переплюнуть. А тогда была уверена, что оно не меньше Байкала.

  - Представляешь, Томася,- смахивая скупую мужскую слезу и слегка отворачиваясь(первая фраза вранья всегда давалась ему нелегко), - сидим мы и ждём  вымпела...

    Андрей работал водолазом в отряде по ликвидации аварий в Управлении  магистральных нефтепроводов  Западной Сибири. В экстренных случаях на базу отряда прилетал вертолёт,
выбрасывал красный вымпел с указанием места аварии,и спасатели срочно выезжали на машине или летели туда другой "вертушкой".

    - ...сидим и ждём. Как вдруг двери вагончика распахиваются,вбегает женщина, вся в слезах, говорить не может, падает в ноги,рыдает. Кобылин ( начальник отряда) поднимает её, успокаивает,просит объяснить, в чём дело. Оказывается ( тут голос  рассказчика обретает твёрдые, почти железные нотки), оказывается, Томася, ребёнок вместе с санками упал в полынью. Представляешь?

   Я представляю. Причём не чужого ребёнка, а нашего, самого младшего, и мороз пробегает по коже. Опускаюсь в прихожей на пуфик.  Андрей встаёт передо мной на колени. Он уже
понимает, что завладел ситуацией, нащупал в моей душе нужную струнку,сейчас только щипать её и щипать...

   - Кобылин приказывает мне достать мальчика. Во что бы то ни стало.Приказ есть приказ, Томася! Я в тяжёлом снаряжении опускаюсь в полынью. Ничего не видно. Иду по дну медленно.
Шаг за шагом. Ребёнка нигде нет. Наконец, цепляюсь ботом за санки. Тело должно быть где-то рядом. Опускаюсь на колени. Почти ползу. Нашёл. Беру на руки,  дёргаю за сигнальную верёвку и внезапно чувствую, что мне не хватает кислорода.Представляешь, Томася, где-то пережало кислородный шланг. Это же всё! Гибель! И малыша не бросишь. Наверху его ждёт несчастная мать. Хорошо, ребята вовремя заметили, что шланг скрутился, а я далеко от полыньи. Они стали баграми долбить лёд. И кто-то случайно попал багром в меня. Хорошо, что в спину, Томася...

   Тут он поворачивается всем корпусом, задирает водолазный свитер , рубашку и демонстрирует мне рваную рану  на пояснице. Там, действительно, запеклась кровь...

   Я кидаюсь к домашней аптечке. Надо же срочно обработать!И пока смазываю края йодом, прерывистым, дрожащим голосом спрашиваю:

   - А как же та женщина?

   - Убита. Убита горем, Томася! А как ты думаешь, каково потерять ребёнка? Следи за детьми, Томася! - он нежно целует мои мокрые глаза и отправляется на кухню завтракать.

    ...Прошло года три. В жаркий выходной день Кобылин и ещё один коллега Андрея заехали к нам на дачу. Решили пообедать. Муж, умываясь, стянул футболку. На спине отчётливо виднелся шрам .
    - Гляди-ка, у Андрюхи так и осталась отметина! - засмеялся Кобылин. - Помнишь, как он на помойное ведро рухнул?
   И они весело рассказали о том, как здорово  погуляли на Дуване.Как  напились до того, что решили ночью не выходить по нужде из вагончика, разыскали где-то ржавое ведро и поставили у дверей. К утру оно было почти полное. Андрюха встал последним, споткнулся и упал на ведро , да так неудачно, что ушко для дужки  вонзилось в тело.
   - Ну и духман был тогда в вагончике! Слышишь, Андрюха?!Девки  сразу от нас дёру дали! - гоготали друзья.
     Муж размешивал сметану в борще и помалкивал.