История 18. Душка генерис и другие

Только когда за мной с шипением закрылась дверь, я понял, что по инерции вломился к лорду Джастину так же, как вламывался обычно к Мерису: без стука, без предупреждения. Ведь он же вызывал, я и...

Но затормозил я только на пороге.

– Заходи давай, чего столбом встал? Если я один – можешь и не докладывать.

Лорд Джастин выглядел уставшим. Да и как, интересно, может выглядеть человек, который разбудил меня в четыре часа ночи, а сам, видимо, вообще забыл, что по ночам спят.

Я прошел к столу, налил воды в чайник, выбросил старую заварку, заварил, что нашел.

– Может, стюарда поднять? Завтрак там какой-нибудь?

– А будешь?

– Если вы мне компанию составите, почему нет?
Лорд Джастин улыбнулся мне словно бы через силу.

– Я бы тебя порученцем взял. И было бы дело. А ты у меня уже капитан, и надо тебе как-то самому…

– Да справлюсь, – пробормотал я, чувствуя, что мы опять вступаем на зыбкую почву разговора о моей дееспособности в его глазах. – Не свинья же я какая-нибудь, в самом деле…

Инспектор прикрыл ладонями глаза. Похоже, он очень устал.

Понимая, что любой лишний человек – лишнее раздражение, стюарда я встретил перед дверью, забрал у него поднос и накрыл на стол сам. Зачем лорд Джастин меня вызвал, если ему нужен не я, а отдых?

– У тебя там Дарам живой еще?

– В смысле? – растерялся я.

– Как твои бойцы к нему относятся?

– Хорошо относятся, – ответил я осторожно.

– Прямо-таки хорошо?

– Прямо хорошо, – не понимал я, чего он хочет. – Дарам – человек умный, с большим опытом. Молодняку с ним интересно. А каких-то дисциплинарных моментов у нас действительно не много, как бы вы к этому ни относились.

– Чем он у тебя в таком случае занят?

– Гарману помогает, в основном, с первогодками возиться. А сейчас консультирует бойцов по Гране. Традиции, обычаи…

– А это зачем? – спросил лорд Джастин без удивления.

– Ну, десант же, наверное, будем сбрасывать, раз Грану мы захватили. Удивительно, что до сих пор еще не высадились.

– Вот то-то и оно, – сказал инспектор. – Да ты сядь.

Я сел.

– Десант на Грану сбрасывать нельзя, а придется.

Он посмотрел на меня.

Я молчал. Ждал, что еще скажет.

– Чего молчишь-то?

– Я должен объяснить, почему нельзя?

– Ну, давай.

– Думаю, что можно как раз. Щас ребят проинструктируем…

– И на других кораблях инструктировать будешь?

– Ну… Если специалистов мало – мы можем помочь.

– У тебя что, их много, специалистов?

Я почувствовал в его голосе и удивление, и раздражение сразу.

– Не то чтобы много. Но Влана знакома с Граной, в общем-то. Да и у нас, еще на эмке, парнишка больше года жил с Граны. Когда с меня нашивки сняли, Келли его пристроил в интернат на одной из малых планет в районе Аннхелла, на Пайе, теперь просят забрать. Тот еще фрукт. Я с ним как-то справлялся, Дарам тем более справится. Но, так или иначе, весь мой «старый» состав о грантсах представление имеет.

– Выходит, не зря я тебя разбудил? Ты у меня единственный более-менее компетентный капитан?

– Не знаю.

Получалось, что лорд Джастин поднял меня ночью, просто повинуясь интуиции, еще не разобравшись толком, зачем именно я ему сейчас нужен.

– Зато я знаю. Будь тебе хотя бы лет на сорок побольше – цены бы тебе не было!

Он вытащил из сейфа интерактивный галактический Атлас и швырнул его на стол. Стол дрогнул и покачнулся на магнитной подушке.

– Нет, – сказал я твердо. – Так не пойдет. Я не завтракал, а вы, судя по всему, вообще еще не ложились. Что, за десять минут в этом секторе космоса что-то радикально изменится?

Он посмотрел на меня, сдвинув брови, но неожиданно кивнул.

– Ладно. Твоя взяла. Тем более, все равно Дайего надо звать.

– Дайего – это кто?

– Командир крыла, генерал Дайего Абэлис.

– Мне связаться?

– Я сам. Ты чай еще раз завари. Постой, не чай. Йилан или сому. Лучше йилан. Сому тебе рано еще пробовать.

– Это же наркотик, вроде?

– Сам ты – наркотик. Сома – это напиток богов.

– На Экзотике?

– На Земле.

– Где?

Я обернулся и увидел, что лорд Джастин смотрит на меня с желанием сказать пару крепких словечек. Но так они с его языка и не сорвались. Инспектор криво улыбнулся, покачал головой и заговорил по связи с комкрыла. Тот или тоже не спал, или пострадал так же, как я.

Комкрыла – самый доступный у нас из большого начальства. Так вышло, что адмирал, командующий армадой, девяносто процентов времени проводит в расположении северных. И мы тут вообще-то варимся потихоньку сами. Мы – дикари по северным меркам. Если бы мне, когда я служил на «Аисте», сказали, что десант может находиться не на специальном транспортном корабле, а болтаться по техническим палубам боевого КК, я бы просто обалдел. По нашим стерильным палубам… А тут уже привык к тому, что все вместе. У меня на «Каменном вороне», кстати, еще хуже, чем вместе: еще и пилоты – то десантируются, то встают в оцепление... Дурдом просто.

Это привело только к одной здравой мысли: на МОЕМ корабле каждый человек – на вес титана. А все несогласные с моим мнением на эту тему пусть бодрым маршем идут хоть на Грану пешком. Я же дорожил и дорожу каждым членом своей команды. Мои ребята слишком много чего умеют и могут, чтобы я относился к ним как к «живой силе».

 С комкрыла я дела практически не имел. Приказ получил – запрос послал. Но внешне он был мне симпатичен. Выглядел очень молодо, решения принимал быстро. И это мне заочно в нем нравилось. Но вошел он не один. За его спиной маячил... Душка генерис! Свежий и напомаженный. И когда успел, гад? Во мне зашевелилось что-то нехорошее.

– Познакомься, Агжей, генерал Абэлис, а это – лорд Айвин.

И только тут меня осенило. Клэбэ фон Айвин! Так я же и раньше знал этого подонка!

Старое родовое поместье фон Айвинов располагалось в непосредственной близости от нашей фермы. Наследники давно продали его. Но подростком я возил туда молоко и свинину. И видел там этого урода. Он приезжал, когда старый фон Айвин впал в кому. Ненадолго приезжал, и в лицо я его совсем не запомнил. Мне было тогда лет одиннадцать-двенадцать, а этой свинье в оборках примерно столько, сколько сейчас мне, ну, может, чуть больше. Вряд ли и он запомнил меня, но, почитав биографию, мог сообразить. Обидно, что переиграл тебя фермер, а, «лорд» Айвин?

Комкрыла протянул мне руку, как равному. Он вообще отличался, судя по отзывам, лояльностью и свободой привычек.

– В неофициальной обстановке можете называть меня Дайего. А почему – Агжей? Мне, кажется, попадалось в приказах другое имя?

Генерис сжал и без того тонкие губы. Он-то знал, почему Агжей, ему-то доложили, кто я.

Врать генералу не хотелось. Раз лорд Джастин назвал меня так, значит генерис в курсе, а комкрыла можно доверять.

– Спецон, – пояснил я коротко. – Когда-то меня звали Агжей. И сейчас иногда называют, по старой привычке.

– Вы не против, если я тоже буду «на старенького»? Агжей вам как-то больше идет.

Он улыбнулся мне.

На лице генериса проступало тем временем, что бы он со мной сделал, имей сейчас доступ к моему телу. Я бы тоже его, голубчика, сварил в собственной моче, а скелетом украсил медкабинет.

Я даже не понял, как завелся с пол-оборота. Волна холода пошла по каюте...

Лорд Джастин перехватил мой взгляд, и тут же сердце дернулось, выскакивая из груди, и на висках выступил пот.

Будто холодной водой облили. Или горячей? Не понял. Но остыл сразу.

Комкрыла покосился на меня с любопытством. Он успел что-то почувствовать. А уж душка Айвин как посмотрел... Я на него тоже глянул ласково. С убийственной просто любовью. Прикажи он меня тогда избить, я бы таких чувств к нему не питал. Вот только не надо за меня решать, нужны мне руки или нет. Может, я и потерял частично квалификацию, но это не его собачье дело.

– Рассаживайтесь, – предложил лорд Джастин. – Чай, йилан... Спиртного не выношу, – повинуясь его кивку, я стал разливать чай. – Дайего, ты объяснил лорду Айвину, почему мы должны закрепиться на Гране, и как не выгодна нашим кораблям огневая позиция, в которой мы сейчас находимся?

– Я пробовал, – ухмыльнулся комкрыла. Его смоляные волосы качнулись над правым ухом. Над левым было выстрижено коротко. Где же так носят?

– Успех, я вижу, небольшой... – покачал головой лорд Джастин.

– Прежде чем мы начнем, – не выдержал мой поросеночек, – я хочу знать, почему здесь присутствует именно ЭТОТ капитан? Других не нашлось?

– К сожалению, – равнодушно констатировал лорд Джастин, – это единственный капитан, знакомый с поведением грантсов. Я бы предпочел, чтобы перед встречей со мной и вы, Клэбэ, хотя бы полистали словарь. Но вижу – вы снова ИЗЛИШНЕ самонадеянны.

Свои слова лорд Джастин подкрепил приличным эмоциональным посылом, и поросенок начал белеть. Косметика не спасала, хоть он и потрудился над собой. Видно, знал особенности своего кровообращения. Я вот сроду не краснел и не бледнел.

Красив он был, конечно, этот Клэбэ фон Айвин, тут ничего не скажешь. Но я не ценитель такой женоподобной красоты. Мне больше нравился комкрыла с его тяжеловатыми, но прямыми чертами и перебитым носом. Хотя я, в общем-то, даже посочувствовал душке: вот так размазать при младших...

Лорд Джастин, видимо, знал, что большими врагами, чем есть, мы вряд ли сможем стать, потому и не стеснялся. Я предвидел, что он и мне вставит, в случае чего. И старался вести себя тихо. Огрызался иногда, правда, и мысленно развлекался картинками жареного с гарниром поросенка.

Договориться мы не смогли. Комкрыла понимал, о чем речь, но, в силу отсутствия личного опыта, не мог оценить серьезность ситуации. Генерис же был полным идиотом или играл в «чужие ворота».

В результате лорд Джастин просто предложил назначить меня военным комендантом Граны, а Душку – удушить прямо здесь, если его такое решение не устраивает. Генерис прилюдного удушения почему-то не пожелал. Дайего поинтересовался, не жалко ли меня Лорду Джастину, если положение действительно такое, как он нам расписал.

– Жалко, – сказал инспектор. – Но другого варианта не вижу. Ты-то не боишься? – повернулся он ко мне.

– Не знаю пока, – сказал я честно. – Надо садиться со своими, считать – что и как. Полагаю, именно я теперь должен решать, куда мы высаживаем людей и в каком количестве?

– Ну, – сказал комкрыла, – вы сами напросились. Кто вас заставлял изучать эту проклятую Грану?

– Логика происходящего заставляла, думаю, – уколол я его нечаянно. Но он не обиделся.

– Логика? Бабы – они такие, – помолчал, зевнул. – А это правда, что у вас на корабле – женщина?


– Почему только я Дарама у себя не оставил, – сказал, когда они ушли, лорд Джастин. – У меня, когда на тебя гляжу, какие-то отеческие чувства начинают просыпаться. Первобытные.

– Жалко, – согласился я с ним совершенно искренне.

– Тебе-то чего вдруг?

Я фыркнул и выбросил зубочистку, которую жевал. Мы позавтракали второй раз вместе с гостями. Правда, ели только мы с Дайего. Инспектор думал о чем-то, а генерис маялся. Может, разговор ему аппетит отбил, а может – боялся, что отравим.

– Вы считаете, что вот так, как вы – это гуманнее?

– А куда ты все время лезешь, мальчишка? И огрызаешься на каждой фразе! – лорд Джастин должен был сорвать на ком-то раздражение и, похоже, кроме меня тут никого подходящего не росло.

Я развел руками, откинулся на спинку кресла и начал расслабляться. Он сам сказал прошлый раз – расслабься, и я собирался попробовать. Раз уж все равно влетит…

Руки и ноги удалось «отпустить» моментально. Напрактиковался, гляди-ка. По локтям пробежали мурашки, спине стало тепло-тепло…

Лорд Джастин столкнулся с моим уже не замутненным интеллектом взглядом и все понял.

– Значит, сразу над двумя лордами решил сегодня поизгаляться? А ну, сядь нормально, экспериментатор!

Я выпрямился.

– Пока я хочу от тебя только одного – чтобы ты научился сдерживать эмоции. Или вообще забыл, что они у тебя есть. На время. Тебе прорубили дырку только в темную половину тебя самого. Это ты понимаешь?

Я виновато пожал плечами. Он вроде просто ругал меня, но все равно стало как-то неловко. Если честно, я понимал пока только одно: мои негативные эмоции действительно усилились. И когда накатывали раздражение или злость, окружающим тоже становилось несладко. Больше я ничего особенного в себе не ощущал.

Нужно было что-то отвечать, и я спросил:

– А что, хорошие эмоции тоже могут потом усилиться?

– Усилиться, сказал тоже, – фыркнул лорд Джастин.

Похоже, я его рассмешил. Это обнадеживало. Может, обойдется без разноса сегодня? Пока инспектор просто говорил со мной.

– Каждый из нас – слепок этого мира, слияние трех начал. Темная сторона, светлая и то, что между. Подчиняться позывам темных эмоций проще всего. Положение «между» – эфемерное, сиюминутное. Оно существует только в конкретном месте в какой-то миг, потому что нельзя остановить время. Время – это и есть тень, третье состояние, нахождение между. Ты смог бы почувствовать, останься ты с эйнитами. Но не остался. А в миру так просто с собой не справишься. Находясь в тени, нельзя двигаться к свету. Кровь притягивает кровь. И твой гнев притянет чужой гнев, ненависть – ненависть... Люди боятся эйнитов, потому что те искусственно удерживают себя в состоянии отражения, нахождения «между». Это трудно. Тень не стоит на месте, и каждый день последователи религии эйи должны работать над своим сознанием; каждый день бежать, чтобы оставаться. Они истязают себя медитациями и психическими упражнениями, аскетизмом и голодом, чтобы удержаться на границе между светом и тьмой. Попадаются, правда, дураки, которые не боятся. Вроде тебя.

– Скажите, лорд Джастин…

– Адам, наедине – Адам.

– Скажите… – я запнулся. Адам – было для меня слишком. – Эйниты живут общинами, чтобы не иметь лишних контактов с людьми?

– Они открыли тьме дорогу, но не хотят кормить зверя в себе. Присутствие тьмы, но не следование тьме. Каждый из них ведет свою личную битву темного со светлым. И надеется победить. Внутри себя. Это легче делать в уединении.

– Это возможно?

– Все возможно при сильном желании.

– Я все равно очень мало что понял.

– И не нужно пока. Просто – сдерживай себя. И помни, что вокруг тебя – люди. Большинство из них не может противостоять тебе. Будет плохо – улыбайся, умеешь – молись. Кому угодно. Это – не важно. И про фон Айвина... Враг, Агжей, не должен знать, как сильно ты его любишь. В гробу он твою любовь видел.

– И я его видел там же, – не удержался я. – Кто он вообще такой?!

Лорд Джастин посмотрел на меня внимательно, но взгляда я не отвел. Достала меня уже эта свинья в оборках.

– Чем? – спросил он.

Я вспомнил про восемь часов в наручниках, но ничего не ответил. Потому что в другой ситуации я и это стерпел бы. Не в наручниках было дело. В чем-то еще. Непонятом до конца. Одним словом – всем он меня раздражал. Кружевами идиотскими, мордой поросячьей напудренной.

Лорд Джастин продолжал смотреть на меня.

– Не знаю, – признался я. – Просто – достал.

– Спать хочешь?

– Уже нет, в общем-то.

– Тогда пошли. С человеком одним тебя познакомлю. С Граны. Там и поговорим.


– Вот, Ивэ, посмотри на него.

В кресле сидел пожилой худенький грантс. Настолько мелкий, что едва ли был выше моего пояса. Взирал, правда, свысока... но... расфокусированно, что ли. На всего меня целиком смотрел, и внутрь, и снаружи сразу.

Чуть меньше секунды я даже ощущал, что не могу двинуться дальше рамок этого взгляда. Но заговорил лорд Джастин, и...

– Агжей, это Мастер Ивэ.

Я как бы вынырнул.

Кивнул, как принято у них – голову чуть вниз и к правому плечу.

Мастер охотно улыбнулся мне. Он был похож на диковинную птицу – сухое лицо, костистый нос, больше смахивающий на клюв.

– Хороший у тебя ученик, вежливый. Не чета моему, – сказал он инспектору, кивая мне в ответ. Голос у него тоже был тонкий и сухой.

Я огляделся. Из-за спальной ширмы нарисовалась еще одна, слегка помятая со сна фигура. Худощавый парнишка лет восемнадцати-двадцати с острыми, грантскими чертами лица, но светловолосый и высоковатый, всего на полголовы ниже меня.

Так или иначе, он был «не наш», хоть и не чистый грантс. И не скрывал этого – одежда, морда нахальная. Значит – в гостях.

Лорд Джастин уловил мое недоумение и подтвердил:

– Да, экзотианец. Знакомьтесь.

Он не сказал «грантс».

Вообще-то «грантс» – прозвище немного обидное. Сами себя они называют «акраны» – люди, живущие на земле. А мы просто добавляем пренебрежительный аффикс к названию планеты. Маленькая месть за их хитрость и звериную беззлобную хищность.

Ну, будем надеяться, этот пацан – не самый запущенный в плане воспитания. Воспитывать их можно, я пробовал.

Парнишка подошел.

– Ки-а-Ано, – протянул он, почти пропел. – Можно по вашему – Киано. Значит – Клинок Холода.

– Агжей, – сказал я. – Можно – Бак, можно – Гордон. Но все это ровным счетом ничего не значит.

– А как лучше?

Мне удалось его удивить.

– Лучше – Агжей. Больше привык.

Я наблюдал исподтишка за Киано и видел, что тот заинтригован моим ростом и тем объемом в пространстве, который я занимаю. У него руки чесались проверить меня на прочность. Я вспомнил Леса и его постоянные подначки первые два-три месяца. У грантсов это в крови – испытать ближнего своего. Например, садануть чем-нибудь неожиданно.

Пока мы «переглядывались», лорд Джастин что-то тихо рассказывал мастеру Ивэ. Но у меня хороший слух, и пару фраз я уловил. Инспектор объяснял, что я ему не ученик, потому что он НЕ МОЖЕТ меня взять. Дальше я не расслышал – скосил глаза и увидел, как грантс понимающе качает головой, из стороны в сторону. Что имел в виду лорд Джастин? Я слишком взрослый уже для ученичества?

– Сели оба! – приказал мастер Ивэ, которому надоело, что мы загораживаем обзор.

Я почувствовал излишний нажим в его голосе. Вряд ли Киано слушался мастера с первого раза. Вот и сейчас – я сел, а он замер, хлопая ресницами и думая о чем-то своем. Это было так похоже на Леса. Я по привычке встал, впихнул парня в кресло и пересел так, чтобы он при любом повороте головы видел меня, лорда Джастина или мастера Ивэ.

– Чай, Агжей, – попросил Лорд Джастин.

Я безропотно отправился ставить чайник.

За моей спиной светилась не выключенная интерактивная карта сектора, и взгляд Киано тут же прочно увяз в ней. Ему заранее было скучно.

– Жалко, что не ученик, – сказал грантс. – Я бы поменялся.

Я поставил чайник и выключил карту. Киано сделал круглые глаза. Я не отреагировал. Принес чай и сел в другое кресло, поближе к инспектору. Теперь отвлекаться мальчишке все равно не на что.

– Ты, думаю, понимаешь, Ивэ, зачем я тебя вызвал, но для мальчиков я объясню. Мы будем вынуждены высадить на Грану десант. Это не лучшее решение. Потому что Грана – один из узловых моментов обороны, а мы уже имеем…

Киано не слушал его, он искал глазами, чем бы занять свою персону на ближайшие полчаса. Меня это раздражало – привык, чтобы бойцы слушали. Я перехватил взгляд инспектора…

– Что ты хочешь, Агжей?

Встал и быстро сказал парню на ухо, что если он не будет слушать, после совещания я подвешу его за большой палец на правой ноге. Я знал, что нормальной угрозы грантс не испугается, нужно его просто выбить из процесса дуракаваляния. Иногда мне это помогало с Лесом.

Не знаю, что подумал обо мне Киано, но оставшееся время он честно пялился на старших. Вряд ли слушал. Он не догадывался, что я заставлю его еще и пересказать потом этот разговор. С Лесом я так и боролся первое время. Поначалу мы его воспитывали, он нас «не слышал». Пока кто-то не придумал заставлять его пересказывать прочитанную нотацию. Память у грантсов прекрасная. Они могут воспроизвести получасовую беседу практически слово в слово. Наверное потому, что программа школьного образования там очень куцая, и мозги у молодежи забиты только символически.

– Мы уже имеем затяжной мятеж на Аннхелле, переходящий местами в гражданскую войну, – продолжал лорд Джастин. – И если мы получим то же самое на Гране, останется только уничтожить ее население. Грантсы устроены так, что остановить «кровную месть», а без нее не обойдется, мы не сможем.

Я слушал и честно пытался понять: на кой Хэд нам вообще сдалась эта самая Грана? Зачем высаживать десант, если мы к этому не готовы? Или, если перевернуть, какое НАМ дело до того, как относятся к войне грантсы? Если лорд Джастин и мастер Ивэ – друзья, то они могли бы... Стоп. У него родни там, наверное, навалом? В этом, что ли, дело?

– Нет, Агжей, – глядя мне прямо в глаза, сказал лорд Джастин. Он последние несколько часов так приноровился ко мне, что отвечал на незаданные вопросы. – Дело не в этом. При необходимости мастер Ивэ пожертвовал бы не только собой, он – человек долга. Дело в одной странной штуке, называемой обывателями равновесием. Состояние равновесия – основополагающее состояние вещей в природе. Только люди могут воображать, что события развиваются сами по себе или зависят от слишком многих факторов, чтобы мы смогли учесть их все. Это ошибочное мнение. Происходящее зависит от двух-трех, от силы – полудюжины узловых вопросов и решений, без которых ситуация просто прекращает свое существование. Разваливается. Ибо нарушается равновесие. Один из узловых моментов войны в нашем секторе – планета-Дом, Домус, Доминэ, так ее еще называют. Мы вплотную подошли к Дому и готовы сейчас торговаться с экзотианцами о прекращении боевых действий в этом секторе. Но торг будет возможен, только если мы проиллюстрируем, что можем контролировать сектор как угодно долго. А мы уже имеем бунт на Аннхелле, который еще нужно подавить любым относительно цивилизованным способом. Если уничтожим Аннхелл, перейдем те рамки, где слово «торг» вообще уместно.

Я понимал и не понимал, о чем он говорит. Взаимосвязь мистического «равновесия» вещей в природе и высадки десанта...

– Объясним им по-детски, – сказал вдруг мастер Ивэ, который отстраненно молчал все это время и смотрел куда-то в себя. – Ты тоже слушай, Ки, – он подался вперед. – Воюют не просто Империя и Экзотика. У двух миров – больше чем два интереса. Ваши, Аг, НЕ ВСЕ воюют с нами. Некоторые исподтишка воюют ЗА нас. А кое-кто в этой войне – вообще сам за себя, как мы с Адамом. Мы видим события иначе, чем вы. Мы видим причину и следствие, конец и начало – сразу. Для того чтобы война здесь зашла в тупик, вы должны были захватить Грану и удержать ее. Мы позволили это сделать. Нам было больно, но мы позволили. Покажи руки.

Я поднял раскрытые ладони.

– Не здесь, закатай рукав.

Я закатал. Шрамы от наручников, похоже, останутся на всю жизнь.

– Думаешь, лорд Джастин не знал, ЧТО произойдет? – спросил мастер Ивэ. И сам ответил. – Он знал. Но отпустил тебя. Поверь, ему было жаль. Но это событие являлось узловым в своем месте. Без него цепь сложилась бы иначе.

Я посмотрел на лорда Джастина. Тот кивнул.

– Адам и прибыл сюда, – продолжал мастер Ивэ, – потому что в южном секторе возникла возможность изменить течение войны. Свести ее на нет. Сейчас южное крыло плотно увязло на границах Доминэ. Вы отрезали планету вместе с частью эскадры Локьё от Экзотианского сектора. И вас очень трудно отсюда выбить. Но и развернуть наступление – не сможете. Мешает само положение планет в системе и пресловутая черная дыра. Если командование Империи решит смять остатки экзотианских кораблей, отброшенных к Дому, крыло подставит им бок. Это будет очень глупая и бесславная битва, когда малые нанесут серьезный урон большим. А если успеют подойти корабли с Палма, от вас и мокрого места не останется. Имперские корабли, по сути, могут сейчас только стоять и блокировать подступы к Дому, растянув линию крыла. Если в захваченном секторе вспыхнет война, кораблям придется разорвать блокаду, чтобы подавить ее. Если войны не будет, Империя будет блокировать Дом как угодно долго. Вряд ли он с его климатом выдержит больше двух-трех лет осады. Но понимаем это не только мы с Адамом. А на кону лежат карты не двух, а трех мастей. Как ты знаешь, этот сектор галактики исторически смешан. Наши и ваши планеты крутятся слишком близко друг от друга. Есть экзотианцы, которые мечтают получить протекторат над Аннхеллом. Есть военные силы Империи, желающие подчинить себе весь сектор. Это ты учил. Но. Есть Люди Империи, предпочитающие оторвать кусок своих же земель и увести его под протекторат Экзотики. Они хотят, чтобы в этом районе война была проиграна вами. Это три основные масти. А вот тебе – четвертая и пятая. Такие, как я и лорд Адам. И – ледяные аристократы. Беспамятные боги видят, клан пока не вмешивался в игру, у него хватает своих проблем. Но отдельные люди клана вполне могли войти в эту воду…

Мастер Ивэ перешел на привычное грантсам иносказание. Но оно меня пока не сбивало. «Клан» – это семьи экзотианских аристократов, я знал. В голове, и правда, немного прояснилось.

Я понял, почему мне казалось, что генерис Айвин играет «в чужие ворота» – он в самом деле был взбешен тем, что мы захватили Грану. И виноват в этом был я. Если бы он мог – пристрелил бы меня на месте. Генерис – не чета лорду Джастину. Он играл картами логики. И проиграл.

Понял я и то, почему так странно смотрел на меня последние дни лорд Джастин, и даже не стал устраивать мне сегодня «промывание мозгов». Жалел. Получалось, он точно знал, что будет. По сути с его молчаливого разрешения все и произошло. Неужели можно предвидеть будущее? Я поднял глаза на инспектора.

– Да спрашивай ты уже, – сказал он.

– Значит, правда, что можно ТОЧНО предсказывать события? Я ведь за этим и пошел тогда в эйнитский храм.

– Можно предвидеть события только в узловых точках. В точках наибольшего давления на реальность отдельных людей или причинных линий.

– Не так, Адам, он не учился философии и не понимает тебя. Агжей, смотри, – мастер Ивэ достал из вышитого кожаного мешочка на поясе колоду карт. Бросил их на стол, рубашками вниз. – Видишь – есть картинки, а есть просто карты. Одни события – это картинки. Другие – просто карты, они значат для вечности совсем мало. Колебания их скоро затухнут. И совершенно не важно, каков будет исход этих малых событий. Тебе не повезло, мальчик, твоя судьба оказалась связана с крупными картами.

– Лорд Джастин, мастер Ивэ, я давно хотел спросить... С точки зрения стратегии я понял все. Но эти допуски насчет важности высадки десанта на Грану... Зачем его тогда вообще высаживать? Мы можем просто блокировать планету из космоса. Не понимаю. Я учил и стратегию, и тактику. Ну, не тупой же я, в самом деле? Получается, если мы не высадимся, то... Дальше пойдет какая-то другая цепь событий? Так, что ли?

– Ты-то как раз не тупой. Вон – тупой!

Киано сидел с отсутствующим видом. Была бы тут муха, она бы на него села.

– Чтобы я ни говорил – ему скучно, – подвел черту мастер Ивэ.

– А сколько ему лет? – спросил я, вспоминая себя лет в двадцать.

– Семнадцать с половиной уже, – нахмурился мастер, что-то продолжая подсчитывать про себя.

– Так он же совсем еще…

И тут Киано проснулся.

Кем-кем, а ребенком он себя не считал. Зрачки расширились, глаза потемнели от гнева, и если бы не мастер Ивэ, взирающий на него прицельно, он бы подскочил уже…

Я не стал оскорблять пацана дальше. Просто улыбнулся и коснулся взглядом оружия на его поясе – что-то типа короткой шпаги, в его локоть длиной.

Красавчик тут же забыл, что только что собирался меня убить.

– Умеешь? – обрадовался Киано, вытягивая тусклый, матовый клинок с рубином в рукояти. Старинный.

– В первый раз вижу, – разочаровал его я.

– Жалко, – по-детски расстроился он. Только-только наметилось что-то интересное и вот… – Но ты же воин? Чем ты сражаешься?

Оружия на «Факел» я не брал. К легкому парадному не был приучен, а заявись с армейским гэтом, охрана бы просто охренела.

– В такой ситуации – голыми руками, – сказал я с улыбкой.

– Против кинжала?

– Против кинжала – именно голыми!

– Вот бы проверить... – произнес Киано с такой тоской, что голос дрогнул. – Наставник, можно? – обернулся он к мастеру, потом посмотрел на лорда Джастина, который с усмешкой следил за нами.

– Видишь, Ивэ, – сказал инспектор. – «Мой» парень тоже считает, что ты слишком торопишься. Тем более, на Гране взрослеют позже. Еще лет десять, и будет толк из твоего ученика, – он помедлил. – Давай теперь договорим мы с тобой? А эти пусть отдохнут.

– Идите, если обоим хочется, – согласился мастер Ивэ.

– Только не заигрывайтесь, – добавил лорд Джастин. – Показать – куда?

Киано перевел взгляд на меня. Он был на военном корабле впервые, я видел. Мотнул головой: пошли, покажу, мол. Пора уже и в самом деле размяться.


Расположение помещений на военных кораблях более-менее стандартное, и спортзал я нашел без труда. Киано шел следом, глазея по сторонам. На него оглядывались. На меня – нет. Я был в форме с капитанскими нашивками. Не такой уж крупный зверь, чтобы смотреть, мало ли кто я. А вот Ки, даже если переодеть, все равно бы выделялся. Улыбался во весь рот, башкой вертел.

По дороге я спросил его:

– Из разговора что-то запомнил?

– Все запомнил.

Значит, и мастер действовал с ним так же, как я с Лесом. Забавно.


В спортзале двое боролись в правом углу, один возился с тренажерами.

Мне нужно было снять «доспехи», и я пошел в раздевалку. Киано – за мной. Разглядывал он меня прямо с каким-то детским интересом.

– И от какого оружия это помогает? – он кивнул на доспех.

– Смотря какое напряжение. Этот легкий. От случайного чего-нибудь.

– От ножа?

– Ну, от ножа-то на все сто.

– А это не считается у вас... Ну... – он сильно смутился.

– Трусостью, что ли? – рассмеялся я. – Нет. Мы работаем с очень «тяжелым» оружием. Без доспеха тут не трусость, а тупость.

Киано хмыкнул недоверчиво.

Мы вышли в зал.

– Ну, давай, – сказал я, улыбаясь.

Парнишка был раза в два легче меня – верткий, тоненький. Рассчитывать он мог со мной только на скорость. Но и тут его ждал сюрприз – со скоростью у меня все более чем в порядке. Он и не предполагал, что у такой туши предельная для человека реакция. Что еще мальчик мог мне противопоставить? Выносливость? Очень сомнительно…

Но Киано ничего просчитывать и не собирался, напротив, выбрал удобную для меня стратегию – нападение.

Раз восемь я уклонился, изображая неуклюжую случайность. У него тоже была неплохая реакция, может быть даже «тройка», как у меня, но драться его учили плохо. Я не хотел делать парню больно, потому только уходил, дожидаясь, пока смогу плотно взять в захват. Его вес позволял это сделать из самой неудобной позиции. Что я ему и продемонстрировал несколько раз подряд. Он оказался даже легче Вланы.

– Наигрался?

– Конечно, нет. Жаль, что ты не умеешь хотя бы на ножах!

Я умел, но не признался – уже видел, что до добра это не доведет.

Однако за нами наблюдали. Местные бойцы. Количество их уже выросло вдвое.

– Я умею, – не очень громко предложил один.

Но Киано услышал.

Они сошлись, взяв учебные полудлинные ножи.

Противник Киано попался хладнокровный, не допускающий ни одного неверного движения, но ему приходилось все время отступать, потому что грантс постоянно лез на рожон. Киано совершенно не боялся все-таки совсем не безобидных, хоть и учебных клинков, и бросался прямо на острие. Его противник не хотел проверять, блеф это или ошибка, и предпочитал уклоняться.

Я вспомнил, что лорд Джастин велел не заигрываться, чем Киано сейчас и занимался, улучил момент, поймал его поперек туловища, перехватив руку с оружием, и унес в душ, сопровождаемый хохотом наблюдавших.

Это меня учили сражаться. Его… самовыражаться, что ли?

Киано обижался на меня минут пять, пока я не остудил его холодным душем прямо в одежде. Ну, вроде успокоился. Еще по Лесу я знал, что с грантсами надо действовать быстро и решительно. Уговаривать – бесполезно.

– У тебя, при такой манере боя, шрамов, наверно, куча, – сказал я ему.

– Больше, – уверенно откликнулся Киано и, ежась, стал стаскивать мокрый джемпер.

Я только рот открыл. Особенно много разновозрастных шрамов украшало его руки.

– Не бережешь ты себя...

– Это наставник, когда злится, вроде как наказывает так, – засмеялся Киано. – Очень трудно увернуться, когда он начинает по рукам лупить...

– А остановиться тебе в голову не приходило?

Киано уставился на меня непонимающе.

– Ну, наставник же не может тебя сгрести, как я, и утащить в раздевалку.

– И что?

– Может, он остановить тебя таким способом пытается?

– Зачем?

– Устал, например.

– Так я и поверил, что он устал! – развеселился Киано. – Я бы ему тросточку подарил, чтобы не захромал. Но он же меня убьет!

Парень даже не предположил для порядка, что я могу быть прав. И что утомить он может не только старого грантса, а вообще кого угодно.

Жизнерадостность Киано была больше него самого. И это еще не чистокровный грантс…


Да, хлебнем мы горя на Гране, подумал я. Грантсов демонстрацией силы не испугать. Чем больше вооруженных людей мы высадим, тем больше у них будет интереса проверить нас на прочность.

Но если приказывают высаживаться – высаживаться как-то надо...

Днем там сейчас плюс сорок, ночью – около нуля. И ледяной ветер. И чумное население. Надо следить, чтобы мои бойцы с местными не передрались – раз, но и чтобы грантсы не посчитали нас за трусов – два. Иначе…

Команда «Каменного ворона» была очень жестко проинструктирована. Но все непредвиденные факторы учесть нельзя никогда.