1 -я Встреча моя с Шу Ли...

Ольга Янченко, из блокнота журналиста. 15 декабря 2006г.

Китаяночка Шу Ли.

Люблю свою профессию за возможность общения с интересным для меня человеком. Каждая такая, неплановая встреча, сулит что-то познавательное. И вот оно!

Читатель на Стихире помнит мой материал под заголовком "А я тут живу!", родившийся в Москве на передаче "Жди меня"? Тогда Бердыкул из Ташкента оказался очень коммуникабельным и добросердечным собеседником. Его стихи, написанные им для меня на узбекском русскими буквами, перевёл кто-то из Стихирцев (извините, не помню фамилии) совпали с моим настроением и стали отдельной темой. Историческая встреча.

И вот ещё такая же. Сейчас расскажу, хоть почти уверена, что читатель мой случайный ироничный пройдёт мимо, потому как нет в ней ни секса, ни убийства, ни чего-то остренького. Но я, несдающийся графоман, пишу.
***
ИТАК...
Итак, в преддверии наступающего Нового, бесснежного 2007 -го непривычно тёплого Свинячьего Года, рискнула я выбраться из своей берлоги - редакции в город по важным журналистским делам.

Побывала в разных нужных мне конторах, глянув на часы - время обеда, а до дома ещё очень далеко, возле ГУМа, увидев рекламу " 10 лет МакДональдс в Минске!", толкнула дверь этого чудо-пищеблока.

Заказав какой-то БигМак с овощами и чаем, уселась я у окна, из которого Площадь Главная видна (это наш центральный проспект, недавно опять переименованный, был "Имени Скарыны" стал "Незалежнасцi", по-русски -- "Независимости"

Сижу за маленьким столиком, отдыхаю в привычном многолюдном одиночестве. А за окном -- проспект нарядный, сверкающий новогодними огнями - гирляндами.

Вдруг слышу голосок с нерусским акцентом: - Мозна вами сидеть?
Кидаю взгляд на вежливость. Молоденькое косоглазенькое широкоскулое очень милое личико.

-- О! Въетнам! Да, пожалуйста, присаживайтесь! Мне очень интересна эта неожиданная встреча. Дело в том, что я в 1969 году работала в БГУ на подготовительном факультете для иностранцев и мне доверили группу молодых студентов из Въетнама. Интересные были эти мальчишки - девчонки, работящие, терпеливые. Их родина тогда защищалась от напавших на них американцев.
 Помню всех, но особо Ву тхи Хъеп, отличницу. Она после окончания нашего БГУ получила в Ханое в Университете должность преподавателя высшей математики, много лет писала мне письма на отличном русском языке. А следующие студенты из Въетнама все каждый год приехжали ко мне, звали меня русской мамой. Интересно, что у них к каждому женскому имени прибавляется слово "тхи", что значит женщина.

Так вот, привезли этих испуганных маленьких человеков в Минск совершенно больными - трахома, чесотка. Поместили в инфекционную больницу на улице Крапоткина, что рядом с моей квартирой.
И нянчила я этих детей 17-летних аж полгода, рискуя своим здоровьем… Но всё обошлось, хоть они несказанно страдали от наших продуктов питания. Я варила им молочные рисовые супы, не зная, что они молоко никогда не едят.
Так мои Нгуены, Тхи , Ваны и Гри всегда сопливые домашние задания выполняли на отлично.

Миленькая девчушка поставила цветной подносик рядом с моим, присела визави, улыбнулась: --
-- На- м- цы? Я -- Китай…
-- Вот как! Ну, это почти одно и то же…
-- В-е- нам? Я не знать…Япония знаю. Они наши…Плохо…

О! Боже! Мне стало жарко от уже остывшего чая. Милое дитя широко улыбалось, с трудом подбирая русские слова, разбирая бумажные пакеты с американской скоростной едой.

Я невольно обратила внимание на содержимое -- кусочки куриных ножек…Каждый завёрнут в отдельную бумажку. А я - то неопытная, редко вылезающая в Свет, жую какую-то несъедобную лепёшку! Вред народному хозяйству! Вот она, неосведомлённость моя вечная, советское закрытое воспитание…Стеснительность, сверхскромность, беспричинная стыдливость где не надо. Вон Милявская в своей передаче "Без комплексов" что выкомаривает на радость публике.

Ладно. Иду дальше по теме. Что же в ней главное, спрашиваю я себя. В чём, в теме? Нет, в этой милой девчушке?
-- Как твоё имя?
Девчушка что-то лопочет на своём птичъем языке, силясь найти их перевод на русский. Нет, английского она тоже не знает, что удивляет меня ещё больше.
Я тыкаю себе в грудь пальцем, говорю: -- Ольга!
-- А! Ты -- Олга! Я есть Шу Ли.
-- Шу - имя? Ли - фамилия?
-- Два имя. Фамилия Цяо.

И общение наше входит в обычное русло -- на миги, фиги. Передать дословно это невозможно. Выясняется, что девочке уже 30 лет, что она замужем, детей пока нет, но обязательно будут. Причём рожать их она будет здесь в Минске. Там, в Китае можно иметь только одного ребёнка…Здесь можно много. Летом в июле она полетит домой. Там её ждёт муж. Он преподаватель истории в Университете. Есть и мама, и папа, и сёстры старшие, и братья…Много…

Где учится Шу Ли? В Институте культуры. Уже в аспирантуре. Она пишет диссертацию по теме "Камерная и хоровая музыка".
-- О! Музыка! Хорошая тема для знакомства. И я вспоминаю свой знаменитый кабинетный рояль фирмы "Эдуард Зейлер" с клавиатурой из слоновой кости, c какой-то очень дорогущей станиной из бронзы, усеянной медалями всех стран. И всплывает в памяти печальная история исчезновения того моего рояля, дорогого моего приданого…

Итак, музыка! Мысленно, пока Шу Ли затягивает тонким голосочком очень высокие нотки, совершенно не сомневаясь в том, что здесь можно петь, я вижу себя в 1951 - году перед приёмной комиссией в Госконсерватории, куда затащил меня руководитель нашей студенческой самодеятельности Фима Барановский, тромбонист симфонического оркестра Белорусского Театра Оперы и балета. Меня приняли по классу вокала. Уф! А я забрала документы и отнесла их в Белгосуниверситет на факультет журналистики…

Шу Ли всё ещё выводит какие - то рулады из китайской оперы. Рядом сидящая полная дама в дорогой шубе бросает на нас осуждающий взгляд.
Китаяночка спокойно дотягивает мелодию. Поясняет: -
-- Опера. Каждый город -- опера.
И она называет города своей любимой поднебесной. Я не слышу разницы между мелодиями. Всё слито в один на мой взгляд очень негармоничный звук…
И я говорю ей об этом.
Шу Ли улыбается. Меняет тему: --

С трудом, но я понимаю, что плата за учёбу здесь очень высокая. Но дешевле, чем в других странах. 3500 долларов за один год. Кто платит? Муж, мама, папа.
Живёт Шу Ли в общежитии на улице Рабкоровской. Очень плохое жильё. Тесное. Много человек в одной комнате. И все поют, играют на музыкальных инструментах. Нет возможности отдохнуть. Надо искать частную квартиру.

-- Но это тоже очень дорого…
-- Да, но надо. И Шу Ли пытается узнать, где живу я. Как гостеприимный гражданин, я предъявляю ей свою визитную карточку. Показываю удостоверение журналиста, красную книжечку "ПРЕССА".

Шу Ли оживляется. Быстро разрывает коробочку из - под куриных ножек, подаёт мне авторучку: -- Где это? Писать!..

Я понимаю её настроение, пишу на картонке номер своего телефона. Трапеза наша завершается. Я достаю из сумочки мои спасительные мезим и фестал. Глотаю таблетки с остатком холодного чая, зная, что мне этот обед дорого обойдётся - изжога, несварение и боль во всех гастро…

Трапеза закончена. Я подаю китаяночке тюбик жвачки "Орбит". Она достаёт коробочку, усынанную китайскими иероглифами и разноцветными картинками, отсыпает две таблеточки мне. Я вижу, что они немного крупнее моих и аромат у них - лимонный.

Законный вопрос мой мой "Хау мач маны?" почему-то сразу получает ответ: -- Один доллар…
Шу Ли достаёт из сумочки зеркальце в красивой цветной оправе, сразу несколько тюбиков очень дорогой губной помады…Моя готовность пригласить её в мою "хрущёвку" сразу же исчезает.
С трудом разминая затекшие от долгого сидения свои артрозные суставы, встаю…Позвоночник уже кричит мне что-то вроде "Обнаглела, хозявка!"

Шу Ли, видя мою немощность, любезно подставляет мне руку.
-- Ехать? - улыбаясь лепечет китаяночка.
-- Пойду ногами, -- говорю я ей, надеясь, что она понимает мои возможности.
-- Я буду вам телефон! Вы -- мой! Да?
-- Да! Будь здорова, деточка…

Такая вот милая неплановая встреча.И у неё есть продолжение ч.2-я "Китаяночка Шу ли" при свидетеле , моём настоящем полковнике ВВС.
***