Старая тетрадь 1966-1976

Наткнулся на старую тетрадь с записями. Что-то вроде дневника. Показалось, что может быть интересно. Во всяком случае, как свидетельство времени, настоящее, непридуманное, не рассчитанное на посторонний взгляд, тем более публикацию.


С Т А Р А Я  Т Е Т Р А Д Ь

Раньше хоть можно было найти хорошую бумагу. Теперь стандарт "приближающийся к мировому".

"Земную жизнь пройдя до половины..."

"Никто из нас не дочитал листа.
Но дальше повесть победила нас"
Паоло и Франческа
4.IX.1289 г.

Ты учишь так, что я готов любить
Неведенье не менее науки

Мы истину, похожую на ложь,
Должны хранить сомкнутыми устами,
Иначе стыд безвинно наживешь.

О сущем грезя, как о небылом

"Крупней вину стмывает меньший стыд"

Позыв их слушать - низменный позыв

Я решал свою судьбу монетой
Я

- А тут все по-старому...
Он боялся


6 ноября 1966 г.

Как я себе надоел!

27 февраля 1968 г.

Давно мне не было так плохо. И без какой-либо видимой причины. И состояние странное. Не сплин, а что-то совсем иное, не знаю чем лечить, как. И не проходит. Сегодня Аносов было разговорил меня рассказам о своей командировке, потом Алик Андреев пришел на работу, сказал, что помирился с женой, я развил ему идею об отшельнической жизни в таежной глуши. Потом с Василием, забыл фамилию, и.о. главного инженера, час проговорили после работы. Хороший парень, кончил МГРИ. Романов, вот как его фамилия, Романов Василий Устинович, кончил в 64 г. Впервые я имею младше меня на работе. Хороший человек. Я с ним наболтался и, думаю, очаровал его, хотя был не в форме. Очень рад, говорит, был встретить родственника, я говорю, тоже рад встретить единомышленника.
Проводил его до вокзала и пошел по книжным, потом в пластинках купил Бетховена сонаты № 8 и 23. 8я вроде была у меня, ан нет, и Сен-Санса с Моцартом - Брук и Тайманов, и к тому же, не знаю зачем на 6 руб. плохих пластинок эстрадных. Не плохих, но ненужных. Э.Пиаф с комментариями жены Михалкова и еще что-то.
Пошатался часа два, прошелся по набережной. Вроде бы должно быть все хорошо, ан нет. Сижу вот, слушаю музыку и не успокаиваюсь. Не точно, я спокоен, но не прихожу никак в состояние покоя, блаженства, самое точное, может, не могу вспомнить, как у йогов состояние, в общем в норму свою никак не приду. Хотя все как добжно быть. Окно открыто, лежу и музыка - Бетховен, ф-но. Все в отдельности хорошо, а не суммируется, не берется интеграл, результата нет.
В чем дело?
И с чего началось?
В субботу в клубе кино. После не пошел на коктейли, т.к. не хотел пить, боялся с пятницы, с 23/П. Хорошо выспался. Очень хорошо размялся. Позавтракал колбасой и сливками. Поехал на взморье. Решил отдохнуть от людей, и чудно провел день. Погулял, пообедать в "Перле" не удалось, не хотелось толкаться. Поехал к маме. Поел. Спокойно переночевал. Приехал на работу и ...
Лярского бедного чуть не довел до удара. О чем жалею. Ему бы полезно хоть раз взорваться.
Состояние странное. Говорить не хочется. А если говорить, то злое, желчное (преувеличиваю, но доля есть). Раздражают и злят. Почему? В общем-то ясно.
Линдыня - не наш человек. "Классовый враг". Я уже не смогу ей верить, хотя болтать, наверное буду попрежнему. Но она чужая. Главное в ней - эти злые шутки, недоброжелательство тоже шутливое, замечания о евреях, презрение к "лапотному" прошлому Мисана и Строгонова, зависть к брату в Англии. А милые улыбки, заинтересованность в деле (это не маска, конечно, можно делать добросовестно и со страстью и чуждое дело, это свойство характера - отношение к работе). Патриотические советские лозунги, похвалы руководства и актива - маска. Что делать? Вот так. Это неприятно, слабо сказать. Понять ее можно, мы все и всех понимаем, но жить рядом - не рай.
В четверг зашел в экспедицию на Артиллерийской. Опять про меня все сплетничают, но на этот раз уж очень гадко. Вроде бы и давно, только я сдуру ничего ведь не понимаю. Но этого я и подумать не мог. Маша говорит, будто Гаврилова сказала Лярскому, что я и Л.А. ... И пошло-поехало. Зашел в кадры, там в диком восторге. "Вот замужним хорошо" и т.д. и т.п. Ну я влупил им. И ушел в смятенных чувствах. Если правда, то как же мне против Лярского сидеть, и как он меня терпит. Шел, шел, тянул, тянул, но дошел все-таки. Сидел весь день сам не свой, но потом притерпелся. Вроде все в нормально. В пятницу уж не помню, что было. А, лейтенантик сидел у меня часа два, развлек, про геоэлектрический разрез допытывался.
А потом отметили ветеранов и остались на пьянку. Я посидел часок и ушел. Пошел к Анатолю. Пообедали и пошли вроде ко мне, где и сидели до часов 12, допили все мои запасы и пошел я его провожать, заползли в общежитие их на Тербатас, поиграли в карты часов до 2 и наконец разошлись.
Утром встал и поехал к маме. Принял ванну, пообедал и пошел в клуб.
В воскресение чудно отдохнул и физически и от людей. Может быть, слишком или недостаточно, что с понедельника люди мне в тягость.
В понедельник. Не могу, не могу.
Самое унизительное чувство, которое может вызвать один человек у другого - это жалость.
Если меня начнут жалеть, если я дам видимые поводы для этого, и не умру сразу же, то я дерьмо и так мне и надо.
Противно.
Сперва было как-то неловко и стыдно, когда выпрашивал перенесение срока у Курша и т.п. Потом
И сейчас просто противно. Жалко и противно. Уже и не жалко. Противно отттого, что жалкий.
Сегодня было столько народу, не мог перемолвиться. А хотел довести до взрыва, может быть это вылечило бы меня.
Черт, опять без ужина и завтрака. Прописал зачем-то это и легче не стало.
Не знаю, все ли эти факты вызвали мой настрой или наоборот настроение родило болезненное извращение фактов.
Но в общем мне так странно паршиво, что ни Романов, ни лейтенант, ни письмо Игоря не помогли. Хотел Леньке позвонить и решил - не поможет. Алька вчера был, хотел разводиться, сходили с ним в "Ригу" поообедали, уговаривал я его и ругал. Ждал ночевать, но они на радость помирились.
Хорошо ем, гуляю, много людей, музыка, а  п л о х о.

Успел все-таки молока, сливок не было, а хлеб не успел, ну и то хорошо. Колбаса еще есть и вино. Никто сегодня не пришел что-то. Какая-то женщина звонила. Может Л.? Я уж хотел ей сегодня позвонить, потом решил, что будет еще хуже. Хоть бы И. скорей вернулась что-ли. Или с кем-нибудь бы познакомиться. Мне бы девочку без забот, без интриг, добрую и хорошую, чтобы можно было не говорить или говорить, чтобы была всегда рядом и не надоедала требованиями, глупыми идеями, заботами своими и ласками. А, что говорить. Где ее взять такую. Господи, почему мне не повезет хотя бы в этом.
Ничего себе хоть. Может это и есть главное.
А у меня все не то. Вроде и лучше, чем у других, а не то. Не то, и все тут.
Ах, разболтался я. Голова, кажется болеть стала, не перерастет ли сплин в грипп.
Продуло может от окна. Хотя сплю с открытым, и ничего.
Хватит, хватит, я уж как заряжу - не остановлюсь. Ручка еще хорошо пишет.
Все, надоело. От радио тошнит. Пластинки не хочу, магнитофон надоел. О телевизоре подумать страшно. В театр лень и не с кем. Одному неохота, а нераздражающей хотя бы пары не найти. В кино. Ах, завтра надо идти на Чаплина. С компанией. Развлекусь или раздражусь больше. В субботу опять клуб. В воскресение Анна Каренина.
В четверг сходил к Лидке и вся неделя расписана. Идеальный случай. Чего еще надо.
А может недельку отдохнуть. Недельку - другую. Теоретические разговоры. А ведь симптомы-то уже были. Я еще их классифицировал как усталость и новорил об отдыхе. Миронова- то я как обругал. И еще кого-то. Еще я говорил, что как только обрушусь на подчиненного или начальство крупное, так можно и нужно бежать в отпуск.
Продолжение выходит. Равных более или менее - добиваю последних. Остаются начальство и подчиненные.
А 10-го надо с Я.П. ехать в Киев. Дотерпеть бы до конца поездки.
Ай жалкий человек!
Не слишком правильно!
В сущности можно.
Хотел сказать сегодня: я делаю приятное, даже когда не хочу.
Вчера вечером вы думали: какой негодяй Короневский, с удовольствием думали: какой подлец, гад и пр. Приятно так думать о ближнем.
Приятнее, чем думать о жалкой своей роли (это я конечно не собирался говорить, эмоции - излишни) о том, как демонстративно игнорируют тебя как главного специалиста, о своей роли действительной и о великолепном порядке, когда ты впустую что-то суетишься, обсуждаешь, споришь, соглашаешься и не соглашаешься, со страстью, с иронией, свысока, с чувством достоинства, а в это время решается в другом месте и суета твоя...
Но жить надо. Зарплата, дети. И живешь. Я не осуждаю. Пожалуйста, но кто может обязать меня уважать, кто может сделать, чтобы мне это нравилось, чтобы я спокойно смотрел на это. Знаний, авторитета, силы. Только дурацкая мягкость воспитанная самим, как признак интеллигентности. Кора.
Не с кем слова вымолвить. А ведь профессиональные связи, дружба нужны обязательно. Кто? Не вижу.
Романов хороший парень, но на общие темы. Будь у меня семья, Брио бы привадить к дому. Тогда можно было бы всех, пошире, глядишь, кто-то и появился бы.
Болотов совсем не пойдеть. К сожалению. По анкетным-то данным в самый раз.
Вспомнишь еще иркутян. Уж на что не идеалы. Но с Игошиным поругаться можно было крепко, подраться. Живой человек и надругательств бы не потерпел. Я бы, честное слово, написал заявление и пошел к Я.П. После этого добился бы четкого определения компетенций Управления и Экспедиции. И уж будьте любезны соблюдать.
Умереть можно.
А сроки? Нет, от меня не услышат, могут быть спокойны. Сам буду сидеть ночами, всех заставлю, но просить, клянчить - увольте! За свои ошибки я отвечаю. Я вообще за все отвечаю. Согласен.
А сколько я в него вбил. И зря. Но не умею по другому. А он настоящим не стал, только теперь не так видно стало и мне разоблачить, если бы собрался, труднее. Но не понадобится. Уйти бы только. Куда? Поскорее бы. Не фига себе. Таким бы темпом да что-нибудь поценнее и работу можно было бросить и охотиться по мечте своей. На хдеб бы заработал. Только настрой бывает два раза в год и пишу чушь.
Бездарь.
Оттого ты так нетерпим, если встречаешь такую же бездарь.
Вообще не терплю похожих. На меня.
"Но избегай всегда с тобою схожих", как сказал поэт. У меня это в крови. Страшно увидеть себя со стороны. Безрадрстная, отвратная картина. Ладно, кончай.
Совсем не читаю ничего, кроме периодики, и то толстые журналы фактически забросил. "Правда", "Известия" иногда, Литгазета, Огонек, Смена (только юмор) и детективы, "За рубежом" - все. Книги только покупаю. Английским только собираюсь. Английский доставляет удовольствие просто. И это безотносительно учительницы. К ней, кстати, привыкаю постепенно. Она тоже. Не знаю.
Хлеба нет. Надо было к маме поехать, а то теперь не выбраться до пятницы или воскресенья. Обещал Толе в карты организовать, но никак не организую. А когда? Только в воскресенье. А воскресенье жалко. Соберу ка в это компанию на взморье. Э - привет. А Каренина? до 14. В субботу можно до клуба успеть. Не успеть. Удивительно. Думаю прямо на бумагу и рука пишет, торопит уже 2 часа, наверное. Испишу всю тетрадь, испишусь весь за год.
Ну поехали, воду в ступе толочь.
Может попробовать что-нибудь вроде 5й симфонии Бетховена. Неужели не заденет? А потом Шопеном перед сном успокоиться.
Попробую.
А никто больше не позвонил. Может приехала?



Не все ли равно, что у тебя сто тысяч врагов, раз тебя любят два-три хороших человека. Ж.Санд

Для женщины наслаждение - это дело воображения. Ей нужно, особенно при первом опыте, чувствовать себя любимой, а также восхощаться своим партнером. Моруа

Странное одиночество, для которого нет никаких причин и преодолеть которое не умею. В.К. (Хе-Хе)

Дружба не любит, чтобы ее пытали, это ее обижает и обесценивает. Если дружба требует испытаний, то есть материальных гарантий, то это не что иное, как духовный товарообмен. Нет, дружба - это не доверие, купленное ценой испытаний, а доверчивость до всяких испытаний, вместе с тем это наслаждение, счастье от самой полноты душевной отдачи близкому человеку.
Я дружу с этим человеком,- значит, я ему полно и безгранично доверяю, потому что в моем чувстве затаена догадка о великом братском предназначении человека. А испытания, что же... Если судьба их пошлет, они будут только подтверждением догадки, а не солидной рекомендацией добропорядочности партнера.


Сегодня 7 марта. Утром пошел на базар, купил на 20 р. цветов. Поздравил коллег. В 2 часа, как всегда, пьянка. Сидел с Лилей Брангуле. Болтали мило вроде. Анжелика преследовала взглядом, аж страшно. Болтал, шутил, острил и, конечно, говорил немножко лишнего. Но по сравнению с тем, что говорил вчера в машине Романову и Мауриньшу безобидно. Очень мила Саталкина. Не удалось перехватить ни одного взгляда. Она или не она? Надо бы попробовать. Так вот все было хорошо. И вдруг смылся. Даже бестактно выглядит такой финт. Позвонил Люде. Она уже разошлась. На след. день после неудачного ночного в страшном миноре визита ко мне, когда я ничего не понял и, считая, что все с жиру и игра, не захотел развлечь, она вышла замуж за этого дурня с работы отца и уехала с ним куда-то. И вот теперь, не выдержав 2 недель они расстались. Если не врет, конечно.
Не хочется комментировать накануне 8 марта.
Колоссально хочется к людям, а сижу почему-то дома! И к тому же голодный.
Читаю "Жорж Санд" Моруа. Мне страшно нравится Франция Х1Х века.

М О Я  С У Р Д О К А М Е Р А


А это Блейк В.
Врагов прощает он, но в том беда,
Что не прощал он друга никогда.

Тигры гнева мудрее, чем клячи наставления.

Проклятие бодрит, благословение - расслабляет.

Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.

Нужно судить людей по достигнутым ими высотам, а не по их падениям.  из "Ж.Санд" Моруа

Умы необыкновенные придают большое значение вещам заурядным и обыденным. Умы заурядные любят и разыскивают вещи необыкновенные.   А. Ривароль 1906

Чем кто разумнее, тем больше находит он оригиналных людей. Люди толны не способны видеть различий между людьми.
Б.Паскаль "Мысли"

Человек, ожидающий благодарности, хуже кредитора: он делает сначала подарок, хвастается им, а потом посылает счет.
Авг. Стринберг

Трагедия старости не в том, что стареешься, а в том, сто остаешься молодым.          О.Уайльд

Не все ли равно, что у тебя сто тысяч врагов, раз тебя любят два-три хороших человека.


11 января 1969 года. 10 часов вечера
Хотел зпйти к Андреевым, да поздно. Придется завтра. Давно не был у друзей своих.
Не это я хотел написать. Попалась опять тетрадь эта. Хорошие два высказывания впереди. Да.
Так вот. Я ничего не хочу думать, но когда через пару дней после отъезда Кашика я пришел к себе в вазах было: 2 калы и 4 гвоздики! 2 и 4. Я удивился. Оказывается третья кала завяла, засохла, усохла странным образом совсем и втянулась полностью в вазу. А у гвоздик из какого-то хилого бутончика оаспустился четвертый цветок. Все просто и естественно. Не будем подтаскивать мистические предзнаменования и глупые выводы. Записал так, на всякий случай.
Послезавтра опять день рождения. В 31й раз. Надоело уже. Пора бы отменить торжества, да не властны мы над собой и традациями. Традиционная обжорка, индюк, и Алька будет по традиции его резать. Традиции. Надоело.
Хотел что-то сказать Кашику или написать для него. И вот забыл. Да и не надо, наверное. Бедные ребята, не было им хорошо у меня. Еще заболел Ленька.
Бог с ними. Молодцы хоть, что не поздравиои меня с Новым годом и не пишут.
Я в тайне немножко боялся, что сдуру они начнут испытывать какую-нибудь благодарность. Слава богу, они нормальные (зачеркнуто) правильные ребята.


Ганди.

Навязанные запрещения редко достигают цели, но когда сам налагаешь их на себя, они несомненно благотворны.

Всякое воздержание, чем бы оно ни было вызвано, благотворно для человека.

Я никогда не жалел о том, от чего отказывался.

Употребление молока способствует развитию животной страсти.

Макс Мюллер сказал: Истину следует повторять, пока есть люди, которые в нее не верят.

Насилие нельзя уничтожить контрнасилием. Человечество может избавиться от насилия только любовью. Ответная ненависть служит лишь распространению и усилению ненависти.

Только тот, кто рассматривает свои собственные ошибки через увеличительное стекло, а ошибки других через уменьшительное, - способен постичь относительное значение того и другого.

Плохой почерк - признак недостаточного образования.

"За рубежом" № 22, 1970 г.
"Усталые горои Ле Карре":
- Вы пошли в дипломатию?
- Да: мне казалось, следует попробовать на собственном опыте, что означает не нести ответственности. Знаете, это большпя роскошь - свободно мыслить.
Вы никогда не пробовали свободно мыслить, утверждая в то же время обратное тому, что вы думаете? Приводить неотразимые доводы против ваших собственных взглядов?

27 августа 1970 г. 23-40
Я неисправимо наивен.
Первым твердым решением, когда я услышал два часа назад о решении бюро райкома, было написать заявление в партию. Срочно вступить. Взять рекомендации у Мисана, Гавриловой, Романова, Трацевского, может быть. Если вдруг кто-то не даст - значит отпадает. Да, еще у Латышева, пожалуй.
Срочно вступить, чтобы во-первых разделить участь товарищей, ответственность. И во-вторых с завтрашнего дня железно бороться со всякой несправедливостью, ложью, бесчестностью до конца и на равных. Стать "неподкупным" и, если надо, хоть Дон-Кихотом. Неправда не имеет права на существование и уж во всяком случае на торжество.
А после разговора с Трацевским только что в душе полнейший разброд. Я считаю все также, что неправжа не может торжествовать. Я согласен с подходом комиссии и райкома, я всегда считал, что, как говорил Дзержинский, лучше отпустить 10 преступников, чем наказать одного невиновного. Все могу понять. Но ведь не один, а целое бюро райкома, цвет огромной организации, руководители, задающие тон, как же они могут одобрять такие методы, как они могли слушать и обсуждать мое письмо, не принимать во внимание ложь, явную, честное партийное слово. Не понимаю. Как сказал там кто-то: для пользы дела можно вскрывать чужие письма и подслушивать разговоры. Неужели это нормы партийной жизни?
В порядке вещей, даже не стыдятся этого.
Значит то, что я считал обязательным для всякого порядочного человека, для члена партии совсем не обязательно? Может быть наоборот это звание дает право на то, чего не смеют остальные?
Я не хочу, я не принимаю этого.
Неужели то, что я считал печальными исключениями: непринципиальность, заботы прежде всего о себе, трусость, расчетливость и безыдейность,- неужелт это норма? Утвержденная.
Трацевский и Строгонов хотят примириться и не воевать, если Полыковский успокоится. А правда? Какие пустяки!
Вот так. Мне в такой ситуации никто и характеристики, т.е. рекомендации не даст - а вдруг... Зачем им лишние неприятности.
А если все это действительно норма? Хотя так - я уверен - не должно быть. Что же я буду делать со своей программой железной принципиальности? Я вылечу через неделю, после первого же конфликта (со всеми?).
Я не могу вспомнить ни ожного коммуниста такого честного и принципиального, чтобы можно было обо всем этом поговорить.
Лидия Петровна, Галя, Ленька - но они не в партии.
Толя, Игорь - честные безусловно, принципиальные? Толя? - наверное настолько сколько надо там, но не по мне. Игорь? - Я очень давно не говорил с ним. Не знаю.
А эта Ушкурцева? Неужели все там, у всех сначала коньюнктура, а потом принципы и правда. Как она сказала: я должна посоветоваться с товарищами, и потом молчала. Впрочем она ведь и не обещала говорить там.
Не знаю. Не знаю.
Неужели, как я шутил когда-то, правда надо дождаться, когда я перестану считать, что вступление в партию возлагает большие обязанности, ответственность, требовательность к себе, непримиримость ко всякой неправде и дряни, принципиальность,- из-за чего я никак не мог решиться, не желая портить жизнь окружающим, которых я считал не очень хорошими коммунистами,- а они лучшие (?!).
Значит вступать, когда я в этом акте буду видеть только какие-то преимущества, только для того, чтобы иметь щит, чтобы безнаказанно грешить больше, чем до этого.
До этого я пока не дезрел. Не испытываю потребности воровать, лгать, злоупотреблять в личных целях.
А если то, ради чего я считал необходимым оформить свою причастность партии, ее идее, политике, делу, чтобы посильно участвовать во всем, если это не нужно никому, так для чего же мне вступать?
Не знаю. Не знаю.
Я не верю, что это норма.
Вот, дружок. Говорить, что надо оподлиться - бесполезно, это не от меня зависит, и боюсь, я не способен.
Поговорить бы с кем-нибудь, с настоящим коммунистом.
Надо заняться самым серьезным, систематическим изучением Ленина. Не может это быть нормой.
А как же Строгонов?  Ему - выговор, а я не при чем? В стороне? Стыдно.
Нет, придется расшибить лоб. Ничего не поделаешь.
Хотя Полыковский и так найдет путь меня добить.
Нет. Хрен с ними с рассуждениями, с умными и трезвыми советами, которые я конечно услышу завтра.
Пусть я дурак, пусть я разобью лоб или голову, но я должен быть Короневским прежде всего. То есть честным и не подлым.
Решено.
Утром иду. Я выбрал этих товарищей, честно говоря, не потому что уверен в их идеальности, но может оттого, что я их недостаточно знаю, я знаю у них хорошее и меньше и вполне простительные недостатки.
Решено.
А там будем разбираться, что норма и что извращение. И должен ли коммунист быть порядочным человеком.

Секретарю партийной организации
Геологоразведочной экспедиции
Заявление
Прошу принять меня в ряды КПСС. Всегда разделял идеи марксизма-ленинизма, согласен с программой и уставом партии. Хочу оформить свою фактическую давнишнюю принадлежность партии, чтобы в рядах авангарда бороться за создание идеального общества, нести трудности и ответственность борьбы. Обещаю быть непримиримо принципиальным. Всегда отстаивать правду во имя торжества идей партии (зачеркнуто) Ленина.
В.Короневский
28/VШ-70г.

Написал заявление. Наверное глупо.
Может быть я еще окажусь прав и они побоятся дать мне рекомендации теперь. Вчера я был бы уверен. А что делать, если хотя бы один откажет? Отступить? Если я действительно уважаю этих людей, то конечно. Надо завоевать доверие. А если не уважаю незачем просить.
Надо до утра еще раз обдумать этот список. Видно я уж не засну сегодня. Выпил вначале 30 капель валокардина, а вот уже второй час - и ни в одном глазу.
Надо было с Ленькой все же поговорить. Друг.
Анатолий в командировке. А с Игорем я так бегло виделся в прошлом году (или позапрошлом уже? Да) что не поговорил о его вступлениии в партию. Как, почему, зачем? Он принципиальный и честный, это не могло быть просто так.
Если бы знать настоящего идейного коммуниста.
В общем-то я конечно сегодня не совсем готов к этому шагу. Надо бы серьезнее подготовиться теоретически. Найти конкретное подтверждение, точные классические формулировки моих не очень четких коммунистических идей.
Я знаю ненамного больше остальных наших коммунистов, а при моих требованиях надо знать много больше.
Надо знать.
Но я как Строгонов с Полыковским поставлен обстоятельствами перед необходимостью действовать. И чтобы остаться самим собой другого пути нет.
Непримиримо принциписльным. покаюсь на бюро в полевых Полыковского. Больше грехов не помню.
Страшно даже. Всегда считал таким ответственным этот шаг. Думал ведь: вот если бы чрезвычайные обстоятельства, например война - все ясно: за Родину, мелочи в сторону, коммунисты вперед. Коммунистов вешают в первую очередь. Вот, когда надо вступать. А получается все гораздо проще. Не война, а пошлая склока. Но раненные есть. И опять впереди коммунисты. А я, что же должен быть сбоку?
Приходится решать.
С кого начать?
С Мисана и Латышева.
Подожди, я забыл Чебыкина. Вот ведь порядочный человек. Значит еще Чебыкин.
Жаль рабочих, знающих меня не вижу. Только Латышев и то не очень рабочий теперь.


Из истории мы должны взять огонь, а не пепел.
Ж.Жорес
Да будет здоров уважающий меня - как говорили древние египтяне.

Обстоятельства бывают трудными только для тех, кто боится могилы.
Сен-Жюст

Тит Ливий "История от основания Рима":
Огромная прибыль населения увеличила государство, а в таком многолюдном народе потерялось ясное различие между хорошими и дурными поступками, стали совершаться тайные преступления, и поэтому в устрашение все возрастающей дерзости негодяев возводится тюрьма посреди города, над самым Форумом.
...когда мы ни пороков наших, ни лекарств от них переносить не в силах.
Не следает начинать такой труд сетованиями, которые не будут приятными и тогда, когда окажутся необходимыми.

Честерфильд "Письма к сыну":
Презрение людям перенести всего тяжелее, и они очень неохотно его прощают. Им гораздо легче забыть любой причиненный им вред, нежели простить обиду.
Будь уверен, что без желания и без усилий, направленных на то, чтобы чем-то стать, ты ни при каких обстоятельствах ничем не станешь.
День велик и его хватит на все, если одновременно ты бываешь занят чем-то одним.
О дураках и мошенниках: ... но не следует также и делать из них врагов ради забавы и без всякого к тому повода; ведь тех и других очень много и я бы предпочел соблюдать надежный нейтралитет, нежели заключать с кем-то союз или вступать в борьбу. Ты можешь быть явным врагом их пороков и сумасбродств, не будучи личным врагом никого из них в отдельности. Враждовать с такими людьми почти так же опасно, как дружить.
Старайся быть ПО-НАСТОЯЩЕМУ сдержанным со всеми...
Приложи все усилия к тому, чтобы общаться с теми, что выше тебя. Это подымет тебя, тогда как общение с людьми более низкого уровня вынудит тебя опуститься ... (Я имею в виду их истинные достоинства и то мнение о них, которое сложилось в свете.)
Людям свойственно гордиться, что в определенном кругу они всегда бывают на первом месте, но это крайне глупо и крайне предосудительно. Ничто на свете так не унижает человека, как подобное заблуждение.
Человек способный, достойный и хорошо воспитанный всюду проложит себе дорогу. Основательные знания введут его в лучшее общество, а манеры сделают его желанным гостем... Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты... Без них ученый обращается в педанта, философ - в циника, военный - в грубого скота...
На свете нельзя жить без любезной снисходительности к человеческим слабостям и чужому тщеславию, в сущности невинному, хотя, может быть, порой и смешному.


Еще одно совпадение: с Честерфильда все начиналось и с Честерфильдом все кончается ровно через четыре года день в день.
Нечасто выпадает такой понедельник. Не могу писать, но надо выписаться.
На работе мутный, тяжелый день. Потом Агальцов устроил теперь правда редкую истерику по поводу исправленной телеграммы.
Написал такие серые стишки: 2 месяца не вижу и не слышу, последний раз в троллейбусе, кривляясь, мне фигу показала, ехав мимо. А я остался, недоумевая, как за неделю до того, когда по телефону странное услышал. И принял все всерьез, себя во всем виня, а в чем? с тех пор не жил спокойно дня, желая сделать для тебя все лучше и, чувствую, испортил, как всегда. Сегодня вот, впервые на свиданье иду к другой и странно мне, я чувствую острее, что лишь тебя во всем и всех я вижу и люблю. Не в силах изменить, в других тебя люблю.

Если отбросить лирику, остается свидание. Действительно в Риге впервые за 4 года. С такой явной целью.
Вышел с работы, рановато еще, свернул налево. В Академкниге - ты! Совпадений не бывает. Нарочно не сделашь лучше, чем это умеет вроде бы случайно Нечто. Конечно мы не узнали друг друга. Вы поболтали с этой продавщицей, твоей подругой. А когда я вышел из магазина... ты, в такой компании двух ублюдков. А один положил тебе руку на плечо. И ты не снимаешь ее долго-долго. И вы конечно весело болтаете, и разглядываете витрины, а я обгоняю и на переходе вы вновь обгоняете меня и я перехожу Ленина, а вы идете дальше, к тебе. Фу.
Но в общем-то я все это довольно спокойно. И даже подумал: ну вот и славно. Не надо думать о визите и пр. И со спокойной совестью можно идти на свидание. И пошел.
Зашел на почту. Конечно, и здесь ничего. Опустил билет Спортлото в ящик в 18-05, а последняя выемка в 18-00. Ящик пуст. Что ж, видимо на этот раз я угадал. Посмотрим. По всем признакам я должен угадать все 6.
Да, такое мое счастье. Часы оттягивают руку. Снял. Отремонтировать старые надо что-ли.
Подошел к Часам в 18-06 и - никого, естественно. Сегодня трудно было ожидать иного. Я ведь не обещал прийти, выламывался, вот меня и не ждали. Но я сразу даже обрадовался, осмотрелся вокруг и сразу, не ожидая, ушел.
А вот сейчас думаю, что, пожалуй, зря. Может быть, отвлекся бы. Хотя не тот вариант, но увлечься, упиться, забыться можно было бы.
Да, вот такой понедельник 12 мая.
Сюрпризы, сюрпризы.
Только не думать, а то опять захочется умереть. И друзья такие. Надо ехать. Ехать куда-нибудь. Скорее проводить бы этих в Германию и уехать в Геленджик или в Москву или все равно куда. Лишь бы подальше от тебя и от себя.
О, боже мой, но какие же уроды вульгарные. И на что я потратил столько времени?
Сам виноват. Бросал, бросал. Вот и добросался. Подобрали. Сейчас вот 2 месяца назад. Почему не пошел. В который раз подумал, что смогу без тебя спокойно жить? Который раз. Накогда не боролся за тебя. А наоборот.
Впрочем пока мне кажется, что, может быть, я и смогу как-нибудь привыкнуть, что тебя нет. Ой!
Взглянул предыдущие выписки. Зачем живу? Скверно. Зачем? Зачем? Тошнит.
Боже мой, как хочется закричать!
И невозможно поверить, что это правда. Что ты не ждешь меня в одиночестве. Что... нет, не могу ни написать, ни сказать, ни подумать.
Глуно. Дурак неисправимый я.
Думаете этим кончилось? Вышел из дома и на Суворова за углом встретил эту крошку, с которой не встретился в 6. И, конечно, не узнал. Почти автоматически. Но это последнее "совпадение" переполнило чашу, развеселило почти меня и я пошел уже нарочно искать встреч и приклюмений, а это лучшее средство от "совпадений". Бог не любит подсказок и в помощи нашей не нуждается.


Вот и все, тетрадь кончилась этим. Если не считать десятка вложенных писем, телеграмм и записок: от Кашика, с обязательным "любим, всегда с тобой", от Лидии Петровны и Игоря и от почти забытых Веры и Евгения из Новокузнецка. И Люды из Лос-Анджелеса, Хельфрида из Лейпцига. И стишок на отдельном листке:
Не в силах ничего придумать нового,
В трех соснах заблудившийся чудак,
В пучинах моря жизни, ох, сурового
Не научиться плавать мне никак.

И дальше чем, тем все ясней становится,
Что я проплыл и уплываю вдаль
От острова, где ты, мое сокровище,
Где, может быть, счастливым я бы стал.

А если не найти мое призвание,
А если нет надежды на любовь,
К чему тогда, увы, мои страдания,
Забудь волненья, успокойся кровь!

Но мало этого, к тому же
В вонючей, мелкой жизни луже
Морской болезнью стал страдать:
Едва качнет - уж я блевать!
21-22 января 1976 года

Приписка:
Люблю коллег своих землян:
Готов простить любой изъян,
И преступление любое, -
Оставьте лишь меня в покое!