Командир 45-ки

 
  Ему не было ещё и 14 лет, когда началась Великая Отечественная война. Средний из семерых детей в большой деревенской семье, он многое умел: сено косить, дрова заготавливать, хлеб убирать, за скотиной ходить.Когда уезжали на фронт мужики  деревни Карабаш, они точно знали, что таким подросткам, как Митяй Недоростов, можно доверить хозяйство.

Первая военная зима выдалась на редкость суровой. По всем фронтам кровопролитные бои. И в сибирской глубинке люди хватили лиха. Продовольствие – на фронт, тёплые вещи – на фронт, а обратно в деревню лишь «похоронки» да страшные вести: наши всё отступают и отступают.

Старших братьев призвали в 1941-м, а Митю стали вызывать в военкомат, как только 17 сравнялось. До райцентра 25 километров. Туда и обратно пешком. Где по шпалам, а где через болото, чтобы обойти посты на переездах. Замаялся парнишка ходить, взмолился: «Заберите уж скорее! А то ни дела, ни работы, хожу взад-перёд!». Забрали.

Красноярск, куда привезли его в числе новобранцев, встретил таким суровым морозом, под -50, что вспомнились и домашняя печка, и полати, и тёплая стайка, где от вечно жующей бурёнки исходил приятный парок.

Форму выдали сильно поношенную, на коленях и локтях аж просвечивает. А сапоги достались огромные, утонуть можно, тяжеленные, портянки в них комом в носок сбиваются, ногу не поднять. «Терпи, солдат!»- уговаривал сам себя Дмитрий и старался маршировать ровно, строя не сбивать.

Кормёжки катастрофически не хватало. Вроде, миску полную наливают, плавают в ней шкурки от помидоров, картошкой даже пахнет, а зачерпнуть нечего и сытость не наступает. Приходили на ум картофелины, испечённые в золе, квашеная капуста и пироги, что мама пекла по праздникам.

Учебный полк, поголовно состоявший из сибиряков, маршировал часами, ползал по-пластунски, бороздя снег голыми локтями, таскал на руках самолёты до аэродрома, осваивал стрелковое оружие, обмораживал пальцы и уши. И каждый (Дмитрий в этом был уверен) думал лишь об одном: скорей бы на фронт, а то война закончится, и доблести своей проявить не успеешь.

Недоростову больше всего нравилось изучать миномёты, пулемёты и пушки. Винтовку-трёхлинейку он знал, как свои пять пальцев. «Сорокапятку» мог собрать с закрытыми глазами. Руку имел твёрдую, глаз зоркий и стрелял метко, наверняка. Эх, если бы ещё питание получше, чтобы мышцы не слабели, а укреплялись!

Через полгода муштры, к весне 1945-го, курсанты до того отощали и измотались, что начальник штаба, приехавший на смотр строевой подготовки, отменил построение. Он долго шумел, возмущаясь внешним видом бойцов, кричал на начпрода, обещая шкуру с него спустить, а потом распорядился немедленно ввести «девятую» фронтовую норму питания и откормить парней, как следует. Мясо и масло, введённые в рацион солдат, вкупе с молодостью и физической подготовкой сделали своё дело. Вскоре бойцов было не узнать.

Полковники, седоватые и мудрые, твердили: «В бою любой навык сгодится. Учитесь, ребята, пока пороха не понюхали». Даже победный май не принёс поблажек в учения. И парни, поначалу разочарованные тем, что на подступах к Берлину обошлись без них, стали понимать: готовят к чему-то очень серьёзному.

И вот долгожданный приказ. Быстрые сборы. Погрузка оружия и техники на платформы. Эшелон готов к отправлению. Вместе со всеми Дмитрий гадал: куда? Если по мосту через Енисей, то на запад, в Германию. Если сразу на восток, то, ясно, к япошкам. Утром солнце ударило в глаза. Колёса дробно выстукивали: «На восток. На восток. На восток. Будет и у вас, ребята, своя война…»

Станция Пограничная. Китайская железная дорога. До Японии рукой подать. Вопросов больше нет. А есть учения с новой силой, тренировки, стрельбы. Всё лето.

В августе новый приказ. Выступили под прикрытием сумерек. Гвардии рядовой Недоростов получил пару лошадей, мешки-намордники, чтобы раньше времени не выдали ржанием, запряг гнедых в свою сорокапятку и двинулся вместе со всеми к японской границе. Километра за три до цели колонну настиг проливной дождь. Ударил гром и слился с канонадой орудий. Заговорили «катюши», загрохотали танки, и с криком «Урррааа!» полк пошёл в наступление.

С тяжёлыми пушками да по сопкам! Четыре лошади с трудом тянут одно орудие. Им, обливаясь потом, помогает весь боевой расчёт. Вот нашли ровную площадку, прочно установили лафет. Глянул командир батареи в бинокль, скомандовал: «Огонь!» Держись, самураи!

Гвардии рядовой Недоростов и без приборов, на пальцах, по трубам, по телеграфным столбам и прочим ориентирам мог безошибочно определить расстояние до цели. Зоркости сибиряку не занимать. С четырьмя классами образования он постиг такие вершины артиллерийского искусства, что ему доверяли командовать батареей. Много позже, в Германии устроили как-то соревнование: тремя минами поразить три мишени. Из всех участвовавших только Недоростов и смог.

А там, в Японии, в тяжелейшем бою за Мудонзян, проявил он всё своё мастерство, за что и получил благодарность самого Главнокомандующего И.В.Сталина.

День Победы над Японией запомнился Дмитрию Евстафьевичу забавным случаем. Вызвал его командир полка и совсем неприказным тоном сказал: «Езжай-ка ты, брат, в город и раздобудь водочки да чего-нибудь закусить. Отметить надо!»

Толковому бойцу повторения не требуется. Нашёл он в Мудонзяне директора спиртзавода, оказавшегося, к счастью, русским репатриантом, договорился отработать за водку «Ханжа» доставкой стройматериалов, чтоб всё по-честному. А когда сделка состоялась и, довольный добычей девяти четвертей со спиртным, возвращался Недоростов в часть, вдруг откуда ни возьмись выскочил на дорогу здоровенный бык. «Вот и закусь!»- смекнул боец и, недолго думая, загнал скотину в укрытие.

Позже выяснилось, что это наши же авиаторы добыли быка, да упустили, видать, сельской сноровки не хватило. Тот факт, что забить бычару Дмитрию удалось при помощи булыжника, говорит ещё и о недюжинной силе молодого бойца, в которой, впрочем, его товарищи никогда и не сомневались. Отцы-командиры, само собой, в полной мере были довольны ужином. Младшему составу тоже кое-что перепало.

Природная смекалка рядового Недоростова, отличная физическая подготовка, «пятёрка» по знанию материально-технической части, дисциплинированность и выправка сыграли свою роль при отборе бойцов для заграничной службы. Целый месяц трясся он в теплушке по дороге на Запад, а там баня, новое, с иголочки, обмундирование, офицерские ремни и сапоги. Сам себя и своих товарищей не узнавал. А «покупатели» оказались весьма придирчивы, ведь отбирали-то они бойцов в элитные подразделения.

Дмитрий, только что получивший звание младшего сержанта, попал в отдельный мотоциклетный разведывательный батальон, дислоцировавшийся в Восточной Германии. Никуда не делась от него столица вероломного врага! Но не воевать предстояло, а охранять мирный труд немцев, восстанавливающих свою израненную землю.

В ту пору далеко, в сибирской деревне Карабаш, ждали его родители, братья и сёстры. Ещё дальше, за северным городом Ханты-Мансийск, в посёлке Урманный подрастала-расцветала Поленька, Аполлинария Климшина, ещё не подозревавшая, что скоро она, дочка «врага народа», станет женой чекиста.

Но именно так всё и вышло. Вернулся бравый солдат, спортсмен, весельчак и умелец на родину и стал работать тренером по стрельбе в управлении госбезопасности. Встретил симпатичную ковровщицу Поленьку. И подарила им судьба сына и много лет счастливой, слаженной жизни.