И все это Пяндж

КОЛОННА.

Перевал Фахробад… Долина в легкой сероватой дымке… Выжженная трава на обочине… Скошенные поля… Стада тощих коров… Заросший сорняками брошенный сад… Высохший водоем… - ОДНА КАРТИНА…

Редкие кустики зеленой листвы… Сиротливая группа из двух- трех деревьев – ДРУГАЯ КАРТИНА…

Колонна автобусов на Душанбе – туда, откуда мы выехали. «Вилояти Хатлон. Хуш омадед» («хуш омадед» - по-таджикски: «добро пожаловать») – надпись на стеле, а под ней… коровы, флегматично жующие свою жвачку… одинокий джигит на коне… стайка девушек-таджичек с закрытыми концами платков лицами… - Все это дорога Душанбе-Пяндж.
А вот и плоды цивилизации: статуя парня и девушки, как мечами перебрасывающихся звездами… бесконечная вереница верстовых столбов… СТО «Автоваз» - ряд разгромленных станций техобслуживания и станций заправки бензином (где можно, как говорит наш водитель, заправиться даже ночью)… футбольное поле, «живописно оформленное»  выжженной травой… лавчонки с немудрящей «заморской» снедью и тут же… снова стада коз и коров…
У нас впереди еще сто шестьдесят километров пути…
Пост ГАИ, а справа на длинном пыльно-розовом одноэтажном здании забытая надпись – «Слава труду!» и, чуть дальше – «Дружба народов – СССР!»… Таджикистан прежний и настоящий. Непременные атрибуты настоящего: коровник из одной крыши, держащейся неизвестно на чем; бывший кишлак с зияющими бойницами окон; мертвые заводы и фабрики…
«Коммунизм мы проехали. Не успели оглянуться, а его уже нет. Сейчас Вам это даже пятилетний ребенок скажет!», - говорит мой попутчик, рядовой контрактной службы Пянджского ММГ Шавкат Курбанов. С ним трудно не согласиться. Особенно на сто десятом километре дороги на Пяндж, когда видишь кишлак, через который прошла гражданская война: сгоревшие дома без крыш и стекол, полуразвалившиеся стены…
Грустно я смотрю на мелькающий за окном печальный пейзаж. А тем временем из-за поворота выходит на дорогу ослик. Он тянет старинную арбу. Катится арба навстречу дню… Каким он будет, зависит от нас…

«УЧЕБКА».
Если справедливо выражение, что театр начинается с вешалки, то пограничный отряд, безусловно – с «учебки»…
Полевой учебный центр Пянджского погранотряда «Халкояр» привольно раскинулся в непроходимых, можно сказать, песках. У въезда – лессовая пыль по щиколотку, размолотая танками и БТРами батальона усиления границы 201-й дивизии, расположившегося поблизости. Зато на территории – чистота и порядок. Начиная уже с оборудованного бункера на КПП…
…У входа в штаб меня встретил высокий, широкоплечий майор – Андрей Юрьевич Белоглазов (заместитель начальника учебного центра) и любезно согласился быть моим гидом.
Идя мимо «системы», он рассказывал мне о задачах центра, готовящего в призыв не менее шестисот молодых солдат (причем, весьма успешно - это мне сказали уже в отряде, добавив, что подготовленные им бойцы «на голову выше» в своих знаниях даже солдат, прослуживших по году на заставе!): «Готовим мы командиров отделений для службы на пограничных заставах, снайперов и пулеметчиков, расчеты гранатометов, вожатый служебных собак, стрелков для несения службы в комендантской роте ПОГО, специалистов связи, водителей автомашин, бронетранспортеров, наводчиков КПВТ, расчеты радиолокационных станций, расчеты прожекторный станций, мастеров по электроприборам, минометчиков, расчеты зенитных установок, расчеты СПГ-9… А это, обратите внимание, - показывает он на огражденные глиняным забором квадраты слева и справа от меня, – так называемые, учебные городки. У нас есть городок службы собак, место для рукопашного боя, контрольно-следовая полоса для обучения пограничного наряда «Дозор»… Оборудуем еще два учебных класса для водителей автомашин и водителей бронетранспортеров, реконструируем класс на стрельбище для обучения расчетов… Основная наша проблема здесь – нехватка учебных стендов: нет жести, электродов, краски. Делаем, что можем, своими силами. Создали вот учебно-тренировочные корты и схемы для обучения молодого пополнения по предмету «Тактика пограничных войск»; сняли два видеофильма по огневой подготовке (оператор – я, а ведущий – начальник учебного центра, майор А.Камуля)»…
Мой «гид» останавливается и показывает мне в сторону вышки: «Вот это место, где сейчас трактор работает, это будет пост технического наблюдения… А это – наша столовая. Вмещает около трехсот человек. Обедаем в две-три смены»…
Смотрю – столы уже накрыты: ждут солдат… Аккуратные стопки алюминиевых мисок, хлеб, помидоры, нарезанный ломтиками омлет…
Все это – будни центра. Живет он насыщенной жизнью: шесть дней в неделю по 8 часов занятия. Так же ежедневно ведется спортивно-массовая и воспитательная работа. В субботу проходит подведение итогов обучения и служебной деятельности, а в воскресенье с утра – первенство подразделений по кроссу («пограничник должен быть выносливым и бегать гораздо лучше нарушителя», - говорит Белоглазов); соревнования по вольной борьбе, каратэ, рукопашному бою и даже национальной нанайской борьбе («это - борьба с использованием палок. Один держит их, а другой пытается выбить», - поясняет Андрей Юрьевич, видя недоумение на моем лице)…
…А время идет… Вот уже час прошел, как я приехала в «учебку». Пора ехать в отряд. Но… уходить не хочется – так хорошо и ладно все здесь устроено… Но ничего не поделаешь – как говорят, «труба зовет»!

В ОТРЯДЕ.
«Я тоже улечу в теплые края…», - ловлю последние строфы какого-то стишка. Детский голосок умолкает…
Вхожу в детсад Пянджского ПОГО - пахнет молочком… детством… Навстречу выходит воспитательница старшей группы Д.Насатенко. В ней чувствуется радушная хозяйка…
- Вот наша столовая, учебная комната… Вот  игровая, спальни… Сейчас идет ремонт. Вы к нам через месяц приезжайте! У нас тут самовар стоит с чайком, паласы везде настланы…

Показывает мне она свое хозяйство, а сама смотрит на мою реакцию. Замечая, что я обратила внимание на икэбану на стене, поясняет:
- Это наша заведующая - Зинаида Романовна Мирисматова - сделала. Тут тыквенные семечки, арбузные, кукурузные… желуди… шишки… Часть из них она даже из России привезла…

На стенах – макрамэ, цветы… Дети тут же, с нами… Так же, вместе с ними, выходим во двор садика. Руку любимой воспитательницы моментально ловит подбежавшая к ней самая маленькая воспитанница садика – Аня Похвалитова. Ей сегодня исполнилось два года.

- Она у меня буквально с рук не сходит. Даже во время сончаса. Все детки спят, а она ляжет и вдруг, только отходишь, открывает глазки: «А я спать не буду»… Что делать? Опять надо ее нянчить…

На стене - желтый утенок с одной стороны; зеленый лягушонок – с другой…

- Мы ежемесячно ставим инсценировки, сказки, - подходит к нам Дэлена Эдуардовна, доставая по пути, с полки детские рисунки… - Тут у нас праздник зайки, белки, волка… К Новому году думаем «Три поросенка» ставить…

В садик заходит приехавшая вместе со мной в Пяндж по делам своего подразделения, инспектор по работе с семьями военнослужащих ГПВ РФ в РТ  Л.Карязова.
- Не помешаю?- спрашивает Лина Камильевна…
- Нет, отчего же? Как раз выскажете свое мнение о работе садика, - отвечаю я.
- На мой взгляд, садик хороший. Есть у его персонала, конечно, и проблемы: нехватка помещений, мебели, но все это, я полагаю, временно. Тем более, что отряд планирует строительство нового детского садика на 60 мест …

Проблемы… Они кажутся такими далекими от этого уютного мирка… «Лето, ах лето!»… «Здравствуй, осень!»… - пейзажи на стене… Остаться бы здесь еще, и послушать стишки, песни (скоро репетиция утренника), но… надо еще успеть осмотреть школу… Она – тут же, рядом, через стенку…
Заходим… Встречает директор - Елена Владимировна Шишкина. Она в системе образования уже 16 лет: сначала директором школы Южной группы войск в Венгрии, затем учителем-предметником, завучем-организатором по воспитательной работе, завучем школы-гимназии г.Душанбе, и с этого же года – директором Пянджской школы…
- Это у нас одиннадцатилетка. Официально (по штатному расписанию) – девятилетка. Так получилось. В конце августа ко мне обратились родители с просьбой не оставлять десятый и одиннадцатые классы. Мы им пошли навстречу, и сейчас ведем эти классы бесплатно…
 
Вместе с ней иду по школе. Заглядываем в один класс, в другой… Да они немного тесноваты (это видно и без пояснений Елены Владимировны), но… как говорят, пока «с миру по нитке», а там уж, отряд для своей школы сделает все, что надо…
…Идем с Линой Камильевной мимо овощного ларька… Прилавок расцвечен всеми красками: тут и пурпур помидор, и яркая зелень огурцов, и охра дынь…
Цивилизация… уют  -  в домах горячая вода, свет; есть куда пойти – можно в клуб, можно в церковь (или мечеть за стенкой), а можно - в библиотеку… Переглядываемся с моей спутницей, читая в глазах друг друга: «да… так жить можно!»…

ПЕРЕПРАВА.
КП «Нижний Пяндж» напоминает особняк, построенный рачительным хозяином: здесь есть все – и удобные казармы, и баня, и овощехранилище, столовая, вольер для большущей овчарки по имени «Малыш» и даже… убежище.
- Для нас оно – не роскошь, а необходимость, - говорит начальник КП капитан Н.Панченко. – Спасло уже не раз, в том числе и во время обстрела реактивными снарядами в апреле 1994…
- Да… здесь у вас – жизнь неспокойная, - киваю я…
- Уж, куда там?! Где на границе спокойно бывает?! У нас просто своя специфика, связанная с назначением КП…

«…Переправа-переправа… Берег левый – берег правый»… Ждем ее сейчас не только мы, но и десятки людей на том берегу…
И вот – 9.00!
К барже движется длинная вереница беженцев. Их ведет сотрудник МИДа Республики Таджикистан Сангимухаммад Зауров. Беженцы одеты, прямо скажем, почти что в отрепья. Зрелище, одним словом, еще то! В общем, сразу видно – наелись люди вдоволь хлеба чужбины… И вот теперь лишь 350-400 метров отделяют их от родной земли…
Смотрю на них с нашего берега в восьмикратный бинокль. В объектив попадает речной порт Шерхан. Видно все… Даже сушащееся на веревках белье…
Афганцы, кстати, тоже едут к нам через КП «Нижний Пяндж». Правда, как говорит Н.Панченко «теперь уже реже. Вернее, в меньшем количестве. Зимой они везут пшеницу, муку; учитывая наши энергетические кризисы – спички, примуса, керосиновые лампы; вывозят шкуры, шерсть, цемент, запчасти… Сейчас, правда, больше вывозят, чем ввозят… Предпочитают ехать налегке, обосновываться у нас и заниматься челночным бизнесом»…
Смотрю на тот берег… С трудом верится, что в шестидесяти километрах от нас город Кундуз, а в двадцати – река Кундуз, по которой проходит граница зон влияния Дустума и Раббани… Вспоминаю, что под стеклом, на столе начальника КП я видела цветное фото Дустума…
И вот … баржи подплыли к нам. На берег выходят беженцы. Их встречают пограничники, таможня, машины Таджиквнештранса и, конечно же, врачи санитарно-карантинного поста санэпидстанции Дусти. Они, согласно Закона о государственной границе, первыми поднимаются на баржу – нет ли больных, не нуждается ли кто в помощи…
… Необходимые формальности на берегу остаются позади… Беженцы подтягиваются к автобусам. Многие из них еще не скоро попадут домой – сейчас их везут в лагерь беженцев. Но черноглазый малыш этого не понимает. Он тянет мать за юбку – скорее, модар, домой пошли…

ВОВЧИК.
Косые лучи солнца… Везде, куда ни глянь, на дороге разложена пшеница – старый способ обмолота (раньше, веке эдак в девятнадцатом, для этой работы выгоняли быков с каменными жерновами, а теперь)… Греющиеся на асфальте дети-таджики, вскакивающие при приближении машины…
Три с половиной часа пути… Заезжаем на заставы: Беданибедаг, Файзабад-кала, ПГП Турпи… По пути развозим почту… И вот, наконец, Айвадж – цель нашего путешествия. Почему именно он? Да потому, что ехали мы с гуманитарной миссией казаков «Амударьинской линии», привезших на заставы Пянджского ПОГО собранные населением  книги; и в составе ее был… историк…
Надо знать этих ученых – для них исторический факт, подтверждение его достоверности – превыше всего! Как же можно, побывав в Пяндже, пропустить такую уникальную возможность, как обследование пещерного христианского монастыря V-VII веков нашей эры?!
Вот и оказались мы в Айвадже…
Когда приехали, было уже темно. Знакомство с заместителем начальника заставы – старшим лейтенантом С.Тихоновым, заместителем коменданта по воспитательной работе комендатуры «Шаартуз» - майором Н.Челноковым… Краткая беседа… ужин… сон…
… Утро на заставе  - деловито снующие под окном утки и индюшки, поросенок «Боря» (сначала с аппетитом жующий половинку арбуза, потом лениво валяющийся под деревом, на грядке)… мир… покой… И не скажешь, что «обстановка» здесь может быть каждую минуту, каждый Божий день…
Не часто приходит на заставу машина из отряда: все-таки двести километров пути. Поэтому все стараются успеть все. В том числе и фотограф – он снимает на пленку лучших из лучших. И среди них – всеобщий любимец, Вовчик, свободно говорящий как на русском, так и на таджикском языке…
- Вот это 558-й стоит, - издалека показывает мне на БТР Николай Чесноков…
Подходим ближе. Аккуратная, можно даже сказать, ухоженная машина… Из люка выглядывает Володя…
- Ну, Топоров, теперь на весь Душанбе прославишься!- смеются товарищи…
А он старается не засмеяться в ответ, глядя прямо в объектив. Удерживается. Но глаза смеются: рад, что мама увидит… любимая… Они его ждут… Скоро приедет в отпуск или насовсем. В зависимости от того, как ответит начальство на его желание служить дальше, по контракту (Володя пока срочник)…
Часто и с охотой пишет он письма домой. Вот и сейчас, когда он привел меня в свою казарму, вижу на его тумбочке недописанное письмо…
Солдатские письма – своеобразная исповедь. Мне же Владимир интересен не только как солдат, но и как личность. Потому любопытствую:
- Можно посмотреть?
- А что? Читайте! У меня секретов нет. Тем более, что оно к маме… (мама Вовы – Валентина Васильевна Топорова – повар в детском садике их родного 102-го микрорайона г.Душанбе; в последний раз была у сына 2 августа)…
…Пропускаю начало письма с вопросами о здоровье мамы и родственников, читаю о главном: «… были в большом выезде, - пишет Володя. -   Не было нас на заставе две-три недели. Приехали очень грязные, усталые, обросшие.  Вели поиски в песках, где даже машины не ходят. Когда ушла тревожная группа с собакой, мы остались со старшим машины на связи – чтобы вовремя выдвинуться, если будет нужна помощь. Отработали без происшествий. Сегодня проезжали через город. Мимо базара. Очень потянуло домой. Скучаю по гражданке…».
- И все-таки хочешь остаться служить? – поднимая глаза от письма, с интересом смотрю на Вову.
- А как же? Знаете, у меня есть школьный товарищ – Руслан Абдуллаев (он сейчас водитель БТРа в Гиссаре – звонил, кстати, неделю назад). Так вот, мы с ним еще с детства мечтали, что будем военными. И стали… - смеется… - по собственной воле не уйдем!

… Расспрашиваю его о службе. В отряде В.Топорову нравится…
… Дочитав, откладываю письмо… «Смотри за сестренкой», – запомнились последние строки его немудрящего послания…
Володя провожает меня к машине…
- Здесь такая интересная погода, - говорит он зябко поводя плечами. – постоянно ветер дует. В городе, наверное, тепло? (Я киваю головой – «да, мол, тепло»)… А вот у нас уже холодно…
Вова, Вовчик Топоров – так с любовью зовут его друзья… Обычный русский парень, сумевший стать за полтора года службы настоящим воином… Это же так хорошо, что нашу границу охраняют такие солдаты!

P.S.:
Колонна на Душанбе формировалась на рассвете. Урча моторами, по сонному городку катили к штабу Пянджского ПОГО грузовики. Подъехала и машина Гафура Джураева, с которым я ехала сюда.
«Дорога, дорога… Осталось немного…», - крутятся в голове строчки из популярной песни… А мимо мелькает все тот же пейзаж: скошенные поля пшеницы, кишлаки, овраги… «Мы скоро вернемся домой…».

 (Летопись в лицах: Душанбе, год 1996)