Твёрдое слово начальника штаба

Подполковник  Йофель  был  разъярен.  Это  легко  угадывалось  по  его  неподвижному  лицу  и  ледяному  тону.
Надо  сказать,  таким  он  бывал  крайне  редко.

А  начиналось  всё  так  хорошо.  Отец  меня  не  баловал  своим  вниманием,  а  тут  приехал  вместе  с  мамой  проведать  и  мы  так  хорошо  сидели  на  зеленой  полянке.
Соорудили  настоящий  пикничок,  и  под  водочку  вели  с  отцом  задушевные  беседы  обо  всём  и  ни  о  чём  одновременно.
Расположились  мы  недалеко  от  комендатуры  и  сидели  вольготно,  скрытые  деревьями  и  кустами.
А  вокруг  теснилось  много  народу,  выпивали  все,  даже  где-то  тихонько  пели,  и  никто  не  мешал  этому  празднику.  Никто  не  предупреждал  о  карательных  мерах  за  такое  явное  пренебрежение   уставом.  За  нарушение  безобразий  и  злоупотребление  нетрезвым  образом  жизни.

И  чего  меня  понесло  в  комендатуру  по  малой  нужде,  мог  бы,  кажется  найти  место  в  кустах.
А  в  комендатуре  двое  меня  взяли  под  локотки,  а  третий  цербер  поднес  ко  рту  пустой  стакан,  и  тут  же  отправили  в  кунсткамеру  на  посиделки.

Сидевший  там  бывалый  нарушитель,  ожидавший  отправку  на  гауптвахту,  угостил  меня  сигареткой,  и  начал  поучать  хитростям  арестантской  жизни.
Некоторое  время  я  слышал,  как  ругался  мой,  обычно  такой  спокойный  отец,  но  вскоре  перестал  разбирать  слова  и  тихо  провалился  в  сон.

Ближе  к  вечеру  за  мной  пришел  сержант  из  нашего  полка  и  отвел  в  штаб  полка  на  экзекуцию  к  Йофелю.

Высказав  свое  возмущение  моим  непотребным  поведением,  начальник  штаба  полка  под  нос  сунул  мне  две  бумажки  и  предложил  сделать  странный  выбор.
Одна  выписка  из  приказа  гласила  о  том,  что  мне  присваивают  звание  младшего  сержанта,  а  другая  отправляла  меня  на  гауптвахту  на  целых  десять  суток.

- Станешь  сержантом  и  отправишься  на  гауптвахту  или  без  гауптвахты,  но  и  без  лычек,- предложил  свой  вариант  выбора  начштаба,  прекрасно  понимая,  что  на  гауптвахту  меня  в  любом  случае  не  посадят.
Издевается  подполковник!

-  Ну  да,  где  же  ты  найдешь  в  полку,  да  и  в  дивизии  тоже,  замену  мне   с  допуском  к  секретным  документам  по  первой  форме, - лениво  подумал  я  и  бодро  заявил, -  на  Ваше  усмотрение  товарищ  подполковник,  чистые  погоны -  чистая  совесть.

- Да  ты  наглец, -  глаза  Йофеля  недобро  сузились, - что  же  я  тебе  устрою  веселую  жизнь,  будет,  что  вспомнить    на  гражданке.  А  то  закис  ты  совсем  в  штабе,  мышей  уже  не  ловишь.
И  мимо  моего  носа  на  пол  полетели,  кружась,  мелкие  кусочки  предъявленных  мне  служебных  бумажек.

Мне  стало  совсем  грустно,  я  вспомнил,  что  два  месяца  назад  начштаба  объявил  мне  двое  суток  отпуска  по  итогам  дивизионных  учений,  а  затем,  тщательно  подбирая  слова,   отложил  исполнение  своего  приказа.  И  совсем  недавно  он  обещал  отправить  меня  домой,  но  тут …
В  общем,  накрылся  мой  отпуск  медным  тазом!

За  полтора  года  службы  я  всего  один  раз  посетил  свой  дом,  да  и  то  на  несколько  часов.
Лучше  бы  я  служил  где-нибудь  на  Камчатке,  меньше  было  бы  душевных  переживаний!  Ну,  если  не  повезет,  так  не  повезет  во  всем!

Наш  начальник  штаба  полка  был  человеком  чрезвычайно  педантичным  и  скорым  на  расправу.

Уже  в  эту  ночь,  он  отправил  меня  в  наряд  на  кухню.

Эх,  товарищ  подполковник …  Подзабыли  Вы  особенности  действительной  армейской  службы.

Давненько  я  так  не  высыпался,  уютно  устроившись  на  лавке  под  ватником  в  хлеборезке.
Да  и  вкус  котлет  с  жареной  картошкой, кои  мне  удалось  отведать  в  этом  наряде,  уже  подзабыл.

В  силу  специфики  моей  штабной  работы  пуще  всего  угнетал  меня  хронический  недосып.
Подготовка  к  учениям  превращалась  порой  в  сплошной  ночной  кошмар,  да  и  наряды,  приходилось  отбывать  в  основном  в  ночное  время.

Утром  начштаба  не  нашел  на  моем  лице  признаков  усталости  и  огорчения  и  отправил  меня  дневальным  в  казарму,  но  я  и  там  не  утомился.

Куда  только  меня  потом  не  гонял  товарищ  Йофель!

Однажды  я  был  одновременно  главой  кухонного  наряда  и  помощником  дежурного  по  части.  Имелись  в  данном  случае  некоторые  затруднения,  но  …  я  прекрасно  знал  и  понимал  нужды  начальника  продсклада,  поэтому  продукты  получал  вовремя  и  без  затруднений. А  главное  знал,  как  нужно  организовать  работу,  чтобы  не  лишать  себя  такого  полезного  в  молодости  сна.
Основное  отличие  старослужащего  от  молодого  солдата  и  заключается  в  том,  что  первый  без  урона  для  службы  всегда  организует  себе  достойный  отдых.

Но  однажды  Иофель  заявил  мне,  хитро  улыбаясь, -  я  думаю,  следующий  наряд  тебе  больше  понравится,  там  ты  и  будешь «отдыхать»  все  свободное  от  работы  время, -  и  отправил  меня  отбывать  наказание  на  свинарник.

Сие  богоугодное  заведение  находилось  примерно  в  трех  километрах  от  расположения  нашего  полка.  Поэтому  я  отловил  около  столовой  свинаря  с  телегой,  на  которой  он  привозил  свиньям  пищевые  отходы,  и  отправился  на  телеге  по  месту  отбытия  наказания.
Свинарь,  деревенский  паренек,  отслуживший  лишь  полгода,  сначала  оробел,  но  быстро  освоился  и  поделился  таинствами  своей  службы.

-  Как  же  ты  будешь  дома,  девкам  хвастать,  что  свиньям  хвосты  в  армии  крутил, -  решил  я  прощупать  своего  работодателя.
- А  что  такого,  я  завсегда  был  при  свиньях.  У  нас  батяня  знаешь,  какого  борова  держит!  Нет,  при  свиньях,  значит,  сыт,  нос  в  табаке  и  при  деньгах, - и  свинарь  начал  увлеченно  рассказывать  о  махинациях  при  опоросе  свиноматок,  которые  он  проворачивал  с  прапорами  из  продслужбы.
- Вот,  простая  душа,  ведь  не  боится,  что  его  сдам,  -  подумалось  мне  дремотно,  и  я  уже  представлял  себя  сладко  спящим  где-нибудь  на  душистом  сене.

Но  действительность  меня  резко  разочаровала.

Двухъярусная  кровать  свинаря  стояла  в  самом  свинарнике,  вернее  в  его  «предбаннике»,  и  свиного  дерьма  там  было  по  щиколотку.
В  своей  выглаженной  форме  без  единого  пятнышка  и  пыльных,  но  чистых,  сапогах,  я  явно  не  гляделся  на  этой  свалке  свиного  говна.

И  тут  последовал  новый  шок.
-Ну,  что  стоишь.  Бери  вон  лопату  и  сгребай  навоз,  -  равнодушно  обронил  свинарь.

Сначала  я  лишился  дара  речи.
- Да  у  тебя  совсем  от  этой  вони  протухли  мозги, -  я  подтащил  за  шиворот  дошлого  свиновода,  но  держал  его  на  дистанции, опасаясь  испачкаться.  Тут  же  кратко  и  выразительно  живописал  оборзевшему  в  одночестве  пролетарию  свиноводства,  его  задачи  и  мои  пожелания.
Свинарь  уныло  кивнул  в  знак  согласия  и  побрёл  по  своим  делам.

Переодеться  не  было  возможности,  и  я  совершил  вояж  по  окрестностям.  А  затем  со  всей  возможной  осторожностью  забрался  на  второй  ярус  кровати,  и  под  дружное  хрюканье,  неожиданно  быстро  уснул.

Проснулся  я  от  истошного  крика  свинаря!

-  Вставай!!!  Вставай!  Они  приехали!  Начальник  штаба  полка  с  офицерами!

Спросонья  и  перепугу  я  свалился  со  второго  этажа  кровати,  сразу  вывалившись  в  дерьме  с  ног  до  головы,  и  схватив  лопату  начал  яростно  выгребать  говно.

-  Там  Вас  зовут, -  искательно  обратился  ко  мне  свинолюб.

Выйдя  на  свет  божий,  я  сразу  попал  под  гомерический  офицерский  смех.
Около  армейского  «козлика»  стояло  несколько  знакомых  офицеров  из  штаба  полка  и  помирало  со  смеху,  глядя  на  меня.
А  Йофель  иронично  и  удовлетворенно  ухмылялся, - Вижу,  ударно  работаешь  на  благо  родины.  Отмывайся  и  в  строевую  часть  за  отпускными  документами.  Чтобы  к  вечеру  тебя  в  части  не  было.

Весь  в  свином  говне  я  стоял  и  глупо,  но  счастливо  улыбался.

Говорили,  что  начштаба  выдержал  самый  настоящий  бой  с  командиром  полка,  но  настоял  на  своём,  и  отправил  меня  в  краткосрочный  отпуск  домой.
Подполковник  Йофель  всегда  держал  свое  слово.

Вспоминая  с  теплотой  и  грустью  свои  армейские  деньки,  я  вспоминаю  офицеров  полка,  таких  как  подполковник  Йофель,  подполковник  Николаев,  майор  Обара,  и  других.  Настоящих  интеллектуалов,  для  которых  офицерская  честь  была  превыше  всего.
Вспоминаю  своих  друзей – однополчан.   Женьку  Евдокимова,  с  которым  мы  дружим  до  сих  пор.  Колю  Боголепова,  Игоря  Вапилова.
Моих  товарищей  и  друзей,  которые  никогда  не  подводили  в  трудную  минуту.
Всех  тех  людей,  с  которыми  в  армии  я  делил  радости  и  невзгоды.

Поэтому,  завтра  23  февраля  я  обязательно  подниму  бокал  за  защитников  отечества,  живых  и  мертвых,  тех,  которые  понятие  Родины  считают  и  считали   святым,  и  всегда  будут  защищать  её  до  последней  капли  крови!


Пусть  напомнят  службу  в  армии,
Фотографии  в  альбоме!
От  души  всех  благ  желаю  вам,
Теплоты  и  счастья  в  доме!