Олег Воронин Масонские мифы

  «Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem»
(« Не следует умножать сущности сверх необходимого»
                У. Оккам

Введение

    Прежде чем приступить к изложению материала раскроем трижды (!) изданное в России роскошное подарочное издание в кожаном переплете:  Чарльз Уильям Гекерторн «Тайные общества всех веков и всех стран», Изд-во «Ламартис», 2008 г. В этом  фолианте на шестистах с лишним страницах мы встретим великое множество наименований, как уверяет нас автор, реально существовавших тайных организаций за несколько тысяч лет истории человеческой цивилизации. Но, оставив подобные изыски жанру «фикшн» ( хотя среди них есть и такие мастера как А. и Б. Стругацкие или Умберто Эко), мы все-таки должны будем признать – человечество следовало, следует и, видимо будет следовать модели поведения гениально сформулированной А.С. Пушкиным: «Ах обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад…». Количество литературы о всяких и всяческих разновидностях «мировой закулисы» явно превышает критическую массу потребления книжных рынков, да вот, поди же ты! Издают и издают.  А если человека  постоянно уверяют, что он не свободен, что ему уготована роль некой марионетки, плящущей на веревочках анонимных кукловодов, значит это кому-то нужно! По выражению религиозного философа Виктора Аксючица: «Неискоренимое ощущение, что всем в мире правит нечто таинственное, а также извечная потребность человека в приобщении к сверхъестественному неуничтожимы и могут реализовываться в совершенно различных формах…поэтому феномен «тайной власти» появляется в Европе с эпохи Просвещения как суррогат религиозности...». Напомним, что в разгар компьютерной революции в ее цитадели - штате Калифорния - профессиональных астрологов было больше, чем профессиональных физиков. Они успешно воспользовались и ее плодами. Те же астрологи, рассылают теперь свои прогнозы по Интернету, а колдуны и т.п., заманивают клиентуру с помощью сайтов. Взаимоотношения науки с «паранаукой» ( что является предметом изучения  в данном тексте) напоминают взаимоотношения науки с религией  и толерантное (точнее, высокомерно-толерантное: «существует, и ладно»), такое отношение к паранауке может науке дорого стоить - переориентация нашего общества с ученых на колдунов неизбежно оборачивается его охлаждением к науке, что, в свою очередь, сказывается на ее состоянии В результате, вера в колдунов и экстрасенсов приобретает большой экономический и политический вес, и выглядит как «голосование кошельком» - не за науку, причем, чем беднее страна, тем разрушительнее сказываются на науке результаты такого «голосования».

   Российская культура,  на наш взгляд, никогда не была подлинно рационалистической, подчас довольно воинственно отторгала рационализм западного общества и поэтому представляла собой потенциально благодатную среду для паранауки – мы предполагаем, что это – одна из причин ее широчайшего нынешнего распространения».  Российской философии был свойственен ярко выраженный «комплекс», который проявлял себя в славянофильской рефлексии, в бесконечном обсуждении вопроса о необходимости перехода русского любомудрия от чужого способа мышления («немецкого рационального», «формально-логического») к своему «православно-русскому». В разоблачении «навязывания чужеземной традиции» и борьбе с «западной рациональностью», соревновались такие разные мыслители, как А. И. Герцен и Н.И.Кареев, И.В. Киреевский и И. А. Ильин (последний  усматривал в рационалистической западной науке  «чуждый нам дух иудаизма, пропитывающий католическую культуру, и далее - дух римского права, дух умственного и волевого формализма и, наконец, дух мировой власти, столь характерный для католиков»). Для российских мыслителей «рационализм был ассоциирован с эгоизмом, с безразличием к общественной жизни и невключенностью в нее». Таким образом, историческая последовательность: 1) русская (досоветская) философия, поставившая во главу угла нравственные, а не материальные проблемы, характерные для философии западной; 2) марксистская философия, при всей ее декларативной материалистичности, основанная на не-онтологическом мышлении («наплевать, как на самом деле»), создававшая откровенно искаженные образы реальности и нашедшая органичное продолжение в мифе о коммунизме; 3) паранаука - выражает три последовательные и внутренне связанные между собой проявления нерационалистичности этой культуры и заключенного в ней скрытого (а иногда и открытого) мистицизма Еще более иррациональны мы в своем поведении - как в политическом (устраивая революции, голосуя за личностей, за которых истинно рациональный человек не проголосовал бы ни при каких обстоятельствах – пример удивительное политическое долголетие и устойчивость В. В. Жириновского и т.п. личностей), так и в обыденном, совершая поступки, непонятные для представителей рациональных культур.  Поэтому неудивительно, что, как только были сняты прежние запреты, иррационализм расцвел в нашей стране, создав благодатную среду и для паранауки. Т.е. наше основное предположение: «Сам характер российского массового сознания способствует широкому распространению откровенно ненаучных взглядов на историю человечества, в частности на роль в историческом процессе различных тайных организаций.

   Здесь необычайно важно наблюдение знаменитого историка и философа А.Я. Гуревича: «…до недавнего времени <исследователи> не обращали внимание на ментальности, воображая, будто духовная жизнь исчерпывается философскими, религиозными, политическими и эстетическими доктринами, и что содержание идей мыслителей и теоретиков будто бы можно распространить на все общество. Между тем истина состоит в том, что эти идеи и учения остаются достоянием интеллектуальной элиты, а той мере, в какой они внедряются в умы массы, они неизбежно перерабатываются, трансформируются, и зачастую до неузноваемости».

    Но вернемся от философии к конкретной политической истории, ведь существовали же в реальности и тайные общества, и Ордены (так правильно надо называть духовно-рыцарские сообщества, в отличие от наградных знаков)  и Ложи и, наверное, будут существовать, пока есть «Игры, в которые играют люди» и существуют «Люди, которые играют в игры» (по замечательным кигам Э. Берна). В публичной политике партий, групп и объединений, даже отдельных лиц достигших или добивающихся легитимной и формализованной институциональной власти, а, тем более, в «теневой» параполитике тайных обществ и орденских структур – везде и всегда «миф о себе» и «миф о других» оказываются одним из важнейших и эффективнейших слагаемых политического действия. Мифы трансформирующие реальность, реальность контролируемая мифами, заговоры, опирающиеся на мифы, и мифы о заговорах как средства дискредитации властных или оппозиционных оппонентов – таковы в действительности существеннейшие механизмы мировой политики.

    Как же отличить реальную действительность от того мутного потока лжи, который выливают нам на головы, отличить политику от параполитики? Ключевое слово здесь, «Демифологизация», т.е. главная цель этого очерка - попытка очистить реальные факты от корыстных вымыслов. В рамках поставленной цели попытаться познакомиться с фактами и документами, относящимся к различным тайным организациям, благо большинство документов, мемуаров, исследований больше не находится под неким грифом «закрытости» или «конфиденциальности».

    Однако термин "демифологизация" не следует понимать в узко-утилитарном смысле и объявлять всю символику средневековых и современных тайных организаций "мистической чепухой" или "опиумом для народа", оставим это последователям Ленина-Сталина. Кстати,
именно об этом с гневом говорит и Маркс: «Механический» процесс познания внешних явлений не в состоянии компенсировать современному человеку отсутствие участия и соучастия,«сострадательного» вовлечения в окружающий мир, то есть обретения истинного смысла жизни.

   Чтобы удовлетворить читательское любопытство, а зачастую следовать моде, в последнее время появляется огромное количество литературы касающейся темы «тайных организаций» начиная от бульварных, рассчитанных на невзыскательного читателя публикаций, и кончая серьезными научными трудами, которые, тем не менее, также в свою очередь могут рассматриваться критически. Это относится, прежде всего, к масонству, причем характеризует не столько «объект изучения», сколько уровень профессионализма и культуры авторов. Сегодня масонство является темой довольно широкого и чаще всего эмоционального обсуждения. Более того, масонство стало как бы неким фантомом обыденного сознания, к которому подчас прибегают для истолкования не только событий прошлого, но и некоторых явлений настоящего. Большинство сочинений такого рода появляется в русле  т.н. «теории заговоров» и ее специфического ответвления - концепции т. н. «Жидомасонского заговора», в которой тайная коалиция иудаизма и масонства, ( обычно также и коммунизма), стремится установить всемирное господство и уничтожить традиционный христианский уклад.

  Идея такого заговора была популярна во Франции времён Третьей республики (это период ожесточенной идейно-политической борьбы между идеологией либерализма, которой придерживались и члены масонских лож, и католической охранительной идеологией), дореволюционной России и в русской эмиграции, в гитлеровской Германии, а также в Испании при Франко. Есть у неё немало приверженцев и в наше время, хотя в Европе и Америке после Второй мировой войны она в целом ушла из публичной политики и немаргинальной печати.

   Идея жидомасонского заговора восходит к популярной на рубеже XIX и XX веков антисемитской фальсификации «Протоколы сионских мудрецов». На объединение представлений о тайных кознях иудеев (восходящих к Средневековью) и связанной с масонством конспирологии повлияли такие факторы, как рост и интернационализация капиталов ряда еврейских банкирских и промышленных династий (Ротшильдов и других) в XIX в. и приписываемая значительному числу французских, американских, а затем и российских политиков конца XIX  - начала XX в. принадлежность к масонским ложам. В эпоху повышенного интереса к оккультизму еврейская каббалистическая мистика стала привлекать к себе все большее внимание со стороны различных тайных мистических обществ, таких, как розенкрейцеры, в то время, как собственно в масонстве восходящая к иудаизму атрибутика присутствовала не более, чем в христианстве. Существенную роль в представлениях о масонстве как о тайном сатанистском заговоре сыграли также относящиеся к 1880 - 1890-м годам «масонские» розыгрыши Лео Таксиля.

   Идея о причастности к заговору коммунистов получила большую популярность в начале XX века, чему способствовало еврейское происхождение Карла Маркса и многих лидеров социалистических (в том числе коммунистических) движений. Адепты этой концепции представлены работами А. П. Бегуна «Франкмасонство», Л. Замойского., «За фасадом масонского храма», В.Ф.Иванова «Православный мир и масонство», А.В. Косицкого «Масоны» и многими другими. Из работ прямо проецирующих эту теорию на современную политическую реальность России следует назвать опус экс-министра печати при Ельцине Б. Миронова «Иго иудейское».  В некоторой степени, особняком стоит увесистый фолиант «Масонство» под редакцией Т.Соколовской, впервые вышедший в Санкт-Петербурге в 1914-м и в 90-е гг. неоднократно переиздававшийся. Находясь в русле концепции «заговора» авторы сборника пытаются придать своим изысканиям научный «исторический» характер. Хотя для подобных сочинений ближе термин «паранаука». И во вскрытии подлинного характера такого рода сочинений, в расшифровке их истинных целей и стремлений нам и видится практическая значимость данной работы. К разряду паранауки (отметим отчетливо выраженную тенденцию современной паранауки мимикрировать под науку), нужно отнести, прежде всего, появившиеся в последние годы такие книги, как «Тайные битвы ХХ века» Виноградова, якобы исторические сочинения Воробьевского, Олега Платонова и т.п. Сами же авторы совершенно не разбираются в сути предмета, откровенно злоупотребляя неведением читателей. Еще один вид «псевдоисторических» сочинений в русле «теории заговора» - это «идейные разоблачители». Сохранившиеся немногочисленные дореволюционные публикации, посвященные масонству, в большинстве своем представляют факты сомнительные. Отсюда, почти все авторы, пишущие о масонстве, как прошлых лет, так и XX в.  вынуждены в качестве опорных перебирать одни и те же источники, домысливая свое и «догадываясь»  обо всем остальном. Как яркий пример подобной литературы можно привести появившиеся еще в середине  XIX в. сочинения близкого к К. Победоносцеву публициста - «разоблачителя» тайных обществ А.Д. Философова, а затем книги его последователя В.Ф. Иванова, изданные сначала в эмигрантском Харбине. Идейная платформа подобных сочинений опирается на знаменитую, но не безусловную максиму Н. Данилевского. «Европа не знает нас, потому что не хочет знать... Мы находим в Европе союзников лишь тогда, когда вступаемся за чуждые нам интересы» и во всем обвиняет, конечно же, русскую интеллигенцию: «В России играла ведущую роль интеллигенция. Эта интеллигенция в продолжение последних двухсот слишком лет связала свою судьбу идеологически преимущественно с масонством, с тем кругом идей, которая так ярко, выразительно, соблазнительно, систематично проповедовало это течение европейской мысли. И может быть, нигде как в России роль масонства не оказалась столь губительной, столь страшной, потому что европейское общество не могло отдаться этим идеям с той честностью, страстностью, верой и горячностью неофита, с которой отдалась этому течению наша интеллигенция. Не можем мы забывать того, что наша интеллигенция - русская интеллигенция, со всеми качествами, которые присущи именно нашему, русскому народу. Русская интеллигенция, служа кругу масонских идей, добившись в своем порыве того, что история русской интеллигенции за 200 последних лет стала историей масонства - служила идеям этим не за страх, а за совесть, «честно и грозно», так, как всегда служит идеям русский человек, видящий в них смысл жизни, а не средство к личному благополучию. Виноват ли он в том, что его поймали на вековечном русском стремлении к правде, причем лик Русской Правды был заменен лозунгом чужим и дальним: «Свобода, Равенство, Братство». Следуя в этом стремлении за лозунгами, данными Западной Европой, и никем другим как масонством, русские интеллигенты были сведены с правильных путей».
 
   Итальянский историк Микеле Морамарко, в предисловии к изданной в «позднем» СССР книге признавался (и эти его слова можно повторять всем пишущим о масонстве): «Написать книгу о масонстве одновременно и легко, и трудно. Если пойти за так называемой «оккультной» литературой, изданной в далеком и недавнем прошлом, то задача автора безмерно облегчается. Окажется, что масонство можно представить в совершенно фантастическом измерении, исписывая без затруднения страницу за страницей. Задача совсем иного рода встанет перед исследователем, вознамерившимся подойти к теме с научной серьезностью. В этом случае выбор источников должен быть тщательным, их оценка - строгой, анализ документального материала - предельно разборчивым. Дело в том, что на сто страниц, написанных в прошлом о масонстве, по меньшей мере девяносто, не задумываясь, можно выкинуть в корзину».
   
  На Западе тайные общества самых разнообразных типов давно стали не только объектом исследований, но и неотъемлемым атрибутом политической жизни, начиная с легенд и сочинений античных писателей о Пифагорейском обществе. Согласно этим сочинениям, его основатель великий ученый Пифагор в VI в. до н.э.задался целью постигнуть все таинства. Он совершил путешествие в Египет, где был посвящен в тайны мистерий и принят в Орден жрецов. Вернувшись на родину в город Кротон,  Пифагор и основал Пифагорейское общество. Желающий вступить в орден испытывался в отношении его образованности, способности к послушанию: собирались также справки (неизвестно писменные или устные, официальные или неформальные) о его поведении и привычках. Члены Пифагорейского общества были подчинены  особой дисциплине, делалось различие между "неофитами" и "старейшими", т.к. последние были посвящены в высшие тайны. Открытия, которые были сделаны Пифагорейским обществом в области астрономии, геометрии, математики легли в фундамент человеческой культуры. Общество использовало методы египетских жрецов, которые совмещали серьезные занятия наукой с мистификацией.

   Известно, что тайные общества, а точнее религиозно-мистические союзы посвященных, деятельность которых облекалась в форму мистерий, имелись в древности не только у египтян и греков, но и у халдеев, персов, римлян, евреев и других народов. По мнению Д. Фрезера, непременное возникновение таких союзов в разных странах объяснялось как ритуальными соображениями, так и стремлением верхушечного строя рабовладельческой знати к обособлению от остального общества ради усиления духовного и политического господства над ним. Господство это оправдывалось могущественной волей богов, толкователями которой являлись члены общества. Зачастую реальные тайны политической власти маскировались с помощью мистерий.

   В глазах основной массы людей, те, кто владел тайной, непосредственно мог обращаться с небесами, божествами. На них лежала печать избранности. И зачастую владение тайной позволяло "посвященным" занимать особое положение в обществе, оказывать большое влияние, получать доступ к богатству. Вместе с тем нельзя отрицать, что в "постижении истины" присутствовал исследовательский, творческий элемент. Так как в подобных обществах основной контингент составляли интеллектуалы (если использовать современный термин).

  По мнению одного из самых оригинальных философов ХХ столетия Рене Генона противопоставление: "религия - эзотерика" не отвечает реальности: "...истинный эзотеризм — это нечто совершенно иное, нежели внешняя религия. Если он и имеет какое-то отношение к ней, то это может быть только потому, что он находит в религиозных формах способ символического выражения; неважно, впрочем, к какой религии будут принадлежать эти формы, потому что речь идет о сущностном единстве учения, которое скрывается за их видимым разнообразием. Вот почему посвященные древности участвовали равно во всех культах внешних религий, следуя культам, установленным в различных странах, в которых они находились. Данте в своих произведениях пользовался при случае либо языком, заимствованным в христианстве либо в греко-римской античности потому, что видел это фундаментальное единство, а не вследствие поверхностного «синкретизма». Чистая метафизика не бывает ни языческой, ни христианской, она универсальна; античные мистерии не были язычеством, но они на него наслаивались; так же и в средние века были организации, характер которых был инициационный, а не религиозный, но которые брали за основу католицизм. Если Данте и принадлежал к некоторым из этих организаций, что кажется нам несомненным (откуда?), то это вовсе не является основанием объявлять его «еретиком»; те, кто так думает, имеют о средних веках ложное или неполное представление, они видят в них только, так сказать, внешнюю сторону, потому что в конце концов в современном мире нет больше ничего, что могло бы служить им образцом для сравнения..."
   Однако, постижение истины не всегда осуществлялось во имя самого знания и его распространения. Очень быстро время диктовало свое: интеллект, ум, способности обращались к цели занять более высокое положение в обществе, возвысится по иерархической лестнице...Можно бесконечно перечислять на страницах истории различные секты, общества, которые рождались и умирали, вновь рождались…Однако, если они существуют, значит они соответствуют желаниям человеческого общества, и остаются притягательными на разных  этапах его развития.

   Для российского же читателя перестроечного и постперестроечного времени подобные темы казались настоящим откровением, поскольку сама возможность существования тайных организаций казалась советскому человеку крамолой. А появившиеся во второй половине 80-х гг. ХХ в. работы официальных советских историков  Н.Н. Яковлева, А. Я. Авреха, .З. Иоффе, Л.К. Шкаренкова не столько раскрывали проблему влияния масонских организаций на политические процессы России в начале ХХ в., сколько пытались представить, что этой проблемы вообще не существует. В противовес подобным книгам, мы используем фундаментальные труды А. И. Серкова по истории русского масонства («История русского масонства» 1845-1945, 2-х-томный «Словарь русских масонов»), для истории европейского масонства фундаментальную работу профессора А.Уайта «Энциклопедия масонства» и работу Микеле Морамарко «Масонство в прошлом и настоящем». Мы используем так же документы, приводимые известным историком начала ХХ в., так же бывшим членом масонских лож, П.Е. Щеголевым в его очерках «Охранники и авантюристы», ставших сейчас библиографической редкостью.  И не надо забывать, что Щеголев в 20-х гг. был единственным советским исследователем, допущенным в архивы Департамента полиции МВД Российской империи, до того, как они «растворились» в секретных хранилищах советского НКВД-МГБ-КГБ и сейчас далеко еще не все «выплыли» на поверхность. Известная книга Н. Берберовой – русской писательницы и мемуаристки «Люди и ложи», так же была нами использована, но с учетом того, что нынешние историки масонства считают многие выводы Берберовой неверными и недостоверными, а приводимые ей факты не подтвержденными документально.  То же самое можно сказать и о двухтомнике под редакцией известного эмигрантского историка С. П. Мельгунова «Масонство в его прошлом и настоящем». Современные исследователи, отдавая дань профессионализму и публицистическому мастерству Мельгунова, оценивают, однако, его роль в становлении исследовательской работы по изучению масонства «крайне негативно», прежде всего, потому, что «основываясь на слухах» он заявил о существовании накануне 1917 г. «масонского заговора», сделав это по политическим предпочтениям, в ущерб научной добросовестности, т.е. изучение масонства в России пошло «по памфлетному пути» (выражение А.И. Серкова). Другую линию в исследовании масонства представляет еще один известный эмигрантский историк и писатель Б.Н. Николаевский, его книга, основанная на материалах собственного огромного архива и многочисленных интервью была переиздана в СССР в 1990 г. Значение этой книги в том, что автор практически не уделяет внимания ни мистическому ритуалу, ни мифологии, как масонской, так и антимасонской, основной корпус книги посвящен, как и большинство интервью участием деятелей масонских лож в политических процессах, участием, которое он оценивает достаточно скептически, поскольку для нас именно эта сторона деятельности тайных организаций заявлена в качестве предмета изучения, мы без колебаний включаем книгу Николаевского в источники работы. Что же касается сложнейшей темы – истории массового сознания и бытующих в нем стереотипов и фобий, громадное значение в процессе написания данного текста сыграли для нас книга (к прискорбию последняя!) знаменитого философа А.М. Пятигорского «Кто боится вольных каменщиков?», а так же появившаяся в 2008 г. публикация редчайшего средневекового манускрипта «Альбом Виллара де Оннекура» - средневекового архитектора и строителя готических соборов, с предисловием и комментариями российского историка и культуролога Франциски Фуртай. Большое значение для понимания взаимоотношений Орденов с королевской властью сыграла для нас книга профессора Университета Тулузы Алена Демурже  «Казна тамплиеров казна короля», а так же монография современных историков В.А. Захарова и В.Н. Чибисова «Орден Госпитальеров». Среди источников необходимо так же отметить и ряд интернет-сайтов, прежде всего сайт «Великой ложи России», где нас интересовали не ритуалы и мистические положения, а указания на ряд новейших публикаций, а так же фактические (хотя и очень ограниченные!) сведения о современной деятельности масонов в России. Интерес вызывают некоторые материалы сайтов «Тамплиеры» и «Рыцарские Ордены и их история».
   
   Поскольку данный текст создан  в формате историко-публицистического очерка, то его размеры не позволяют включить сюда весь объем материала о тайных организациях и их влиянии на политические процессы в человеческой истории. Прежде всего, за рамками текста остались религиозные ереси Древнего мира и Средневековья. О таких религиозных сектах, как манихеи, маздакиты, богомилы, павликиане мы практически не имеем серьезных документальных свидетельств (Может быть, за исключением «Шах-намэ» великого Фирдоуси, написанного через 700 лет после движения Маздака в Иране). Изучение огромного количества еретических движений в исламе требует знания арабских и персидских источников, поэтому история карматов, исмаилитов, ассасинов, индуистской секты тугов («душителей») так же не затронута в очерке, тем более,  история тайных обществ и организаций Древнего и Средневекового Китая и Японии, так же требует знания восточных языков и источников и, видимо, это будет темой дальнейших исследований.
Примечание: Поскольку в конце данного очерка будет опубликован список использованной литературы, автор оставляет за собой право не делать построчных и постраничных ссылок, тем более что данный текст является НЕ научныи исследованием, а популярной исторической публицистикой - О.В.)

(Продолжение следует)