Рецензия на Перст судьбы

Рецензия на повесть Владимира Замятина «Перст судьбы»

     Какие же существуют критерии, отличающие литературное произведение от нелитературного? Для меня их несколько: персонажи должны быть живыми, встать перед глазами, олицотвориться с кем-нибудь реальным. Это, по моему мнению, автору безусловно удалось. Кораблев, Чернов и полковник – фигуры яркие, малозабываемые, т.е. эти персонажи надолго останутся в памяти у читателя. Средства, к которым прибегнул автор, для этого: ироничные диалоги, речевые штампы, характеризующие героев. И, несомненно, более ироничные, непредсказумые и какие-то абсурдно некультяпистые их действия. Офицер, который считает, что всегда прав. Беспомощный подкаблучник ученный, знаток из многих отраслей знаний. Рыхловатый, но когда надо: набравшийся мужества и смекалки ловелас и проныра Кораблев. Абсолютно неважно, что и почему они делают. Важно, как.

     Весь сюжет как раз и состоит из порывистых, необдуманных действий, часть из которых происходит из-за постоянного распития спиртного Кораблевым и Черновым. Тем не менее, тонкость иронии в том, что подобна от них и полковник. Яркий всезнайка, по детски удивляющийся скоростью движения платочков по небритым ногам, и с такой же непосредственностью подсматривающий под столом за женскими ногами – сильные сцены для характеристики персонажа. Единственное, непонятно: куда же всё-таки пропал полковник?

     В повести есть ещё один полноправный персонаж. Внутренний голос Кораблева. Пожалуй тут имеем дело с действительно авторской находкой. Автор даёт Внутреннему голосу все права персонажа. Диалоги Кораблева с собой забавны и, в основном, удачны. При написании продолжения хотелось бы рекомендовать автору использовать данный ход и в дальнейшем. Более того, дать возможность Кораблеву и Внутреннему голосу на какое-то время поменяться местами, например, под действием какого-нибудь излучения. И тогда пройдоха Кораблев вдруг бы да и стал всем говорить то, что на самом деле думает, одергивая изнутри опьяненный свободой свой Внутренний голос, переругиваясь с другими голосами, так и не сумевшими вырваться, или выстраивающимися в очередь за правом говорить.

     Итак, персонажи запоминающиеся, пусть выглядят глупо, зато отважные и молоды душой.
Второй вопрос, вытекающий из основного – литературная преемственность, как залог литературной удачи. Напластование, отсылки к иным, имевшим место в искусстве ситуациям, сюжетам, как популярным, так и менее известным.

     Исходя из приведенных характеристик героев (см.выше), а так же из-за нелепости сюжетных ситуаций, герои эпизодами напоминают известную кинематографическую троицу: Балбес, Трус, Бывалый. Автор где-то даже даёт прямую сноску, когда Чернов говорит голосом Вицина. Тем не менее, этими шаблонами автор не думает ограничиваться. Более всего повесть напоминает чуть ли не 90 лет назад написанных гениальным Аверченко «Подходцев и двое других», весёлую, но временами скучноватую историю о молодых людях, проживающих под одной крышей, издевающихся друг над другом при помощи розыгрышей и диалогов, но на самом деле любящих и уважающих друг друга. В отличие от героев Аверченко, время от времени влезающих в разного рода авантюры, герои Вл.Замятина находятся внутри одной авантюры, просто немного раздробленной по ситуациям.

    Уже отвыкший читатель, приученный к произведениям, где всё так или иначе должно быть логично и сложено в определенную картинку, немного ошалевает от подзабытой в литературе традиции приключения ради приключения. К слову, автор рецензии, стороник как раз направления объяснитивизма, ибо современный читатель ленив и любопытен одновременно. И только дав ему то, что он узнает, можно последовательно втолковывать ему свои соображения на этот счет. Произведение, построенное только на читательском любопытстве, на мой взгляд, обречено, ибо разогрев его, автору необходимо приложить все усилия, чтобы хоть как-то его удовлетворить. И нет ничего грознее, чем неудовлетворенный читатель. Тем не менее, это абсолютно не означает, что приключения как жанр несостоятельны.
Изобретенные Черновым шишки-огурцы – не из той же ли серии Войновича о солдате Чонкине? Тот же приключенческо-авантюрный стиль о бессмыслице, вытекающей из политико-человеческих пороков.

    Относительно сюжета, у автора рецензии сложили весьма полярные мнения. С одной стороны повесть напичканы мелкими забавными ситуациями, порой вытекающими одна из другой, вместе они выстраивают определенную линию, как и положено в детективе. Причем за роль главного злодея претендуют: недобросовестные бизнесмены из агентства недвижимости, инопланетяне, злые силы, связанные с ворожбой и магией, а в финале - убийца – дворецкий. К которому сразу возникает ряд вопросов: если убийство из ревности – зачем прихватил с собой чемоданы с монетами. Вернее, каким образом они попали в дом, где убийца повесился, ведь по его предсмертной записке явственно значится, что он ушел с места преступления, машинально прихватив с собой только шнур антенного кабеля. Так же вопрос: как в этот дом попал труп Катерины? В морге выдают без разбора, тому кто попросит? Пусть и муж, но не в таком же разложившемся виде выдали? Как он  подобное транспортировал в дачный поселок? Если про золотые монеты у автора найдется объяснение во второй части, то труп Катерины – карта разыгранная, и вызывает недоумение.

    Непонятна история с антенным кабелем, кто и с какой целью транслировал Чернова с инопланетянкой по местному телеканалу? И нет объяснения появлению татуировки двуглавого орла у Кораблева и Катерины, при условии, что инопланетяне-то, оказывается выполняли свою миссию лет 100 назад. Таким образом, моё читательско-природное любопытство, старательно подогреваемое автором на протяжении всего повествования остается неудовлетворено.

    Итак, несмотря на то, что произведение явственно встает в ряд литературной преемственности, как по характерам главных персонажей, так и по традиции авантюрного приключенческого жанра, имеет интересный сюжет, он не решен в финале. Стоит вспомнить чеховское ружье, которое, если висит на стене, то должно выстрелить. Не выстрелили ни монеты, ни инопланетяне, ни татуировки, ни кабельное телевидение, ни говоря уже о сонмище предъявленных предсказаний.

Михаил Стрельцов