То да се

Память… Она человеку не просто дана…  В наказание в общем. Вспоминают все – тоскуют: "Вот раньше было!" Как люди интеллигентные, о хлебе с маслом не будем. О духовном вспомянем. Что было-то? В прессе цензура. Читаешь ее, бывало – скука: ни одного нецензурного слова. Другое дело – сегодня. Пресса за читателя борется. Читатель тоже за жизнь цепляется, отсюда симпатия у них и взаимопонимание… Да и лексика.
А книги? Классиков же в лотерею выигрывали, а мастеров производственного романа в нагрузку к сарделькам давали. Сардельки к Октябрьской берегли, романы сразу в "Стимуле" на туалетную бумагу меняли. Нынче жизнь отразить только детектив способен. Разумеется, жанр бестселлером стал. Автор едва за спросом поспевает.
А на телевидении что творилось? На нем же единственная информационно-развлекательная программа котировалась – "Время". По ней часы сверяли, но звук убирали. У генсека дикция никудышная была, а поговорить любил. Толи дело нынче: все смотри… что владелец акций пожелает. Да сегодня любой колхозник, пардон, фермер может в телепрограмме участвовать. Народ и рванул! Кто миллион выиграть, а кто родным и близким привет с голубого экрана передать.
А политику взять! Она тогда вообще негласно делалась. Народу не до политики было. Он в рабочее время кумекал, как пятилетку за три года выполнить, а в свободное время – за дефицитом в очереди стоял. Политически темный народ был. Ничего про жену генсека не знал: ни как зовут, ни какая по счету.
Сегодня гласность в политике не стихает. И народ политику полюбил. Правда, не взаимно это, но ответное чувство годами зреет. Да политика не эстрада – ей не любить зрителя надо, а иметь.
А на эстраде тогда что творилось! Закрытость же царила полная. Исполнитель, бывало, поет – весь от народа закрыт. Одно лицо видно. И то подбородком кверху, ниже-то на опустишь: воротник строгий. Поэтому и смотрел толи на балкон, то ли в будущее. Не всякий мог петь в таких условиях. Вот и мало было певцов. Звезд вообще раз, два и обчелся. Специальная служба была "Алло, мы ищем таланты". По весям искали. Находили бывало, но открыть не всякий удавалось. Иной талантище выпендриваться начнет. "Мол, я и здесь свои сто пятьдесят рэ имею, да огород, да плюс поросенок у тещи".
Другое дело сегодня: и тещи не в обиде, и таланты более-менее кормятся. При исполнении все. С эстрады открытость прет. Имена открываются, части тела всякие. Каждый день песни рождаются. В муках. Но авторы с исполнителями молодцами держатся. Я тоже молодец. Мне и память не в наказание дана… Я свою бабушку вспоминаю. Как она говаривала: "Жизнь хороша, милок. А еще лучше там, где нас нет."
                1996г.