Калина горькая

Калина горькая (поэма)

Судьба людская нелегка,
          как путь простого ручейка,
Как только он возьмет преграды,
          захватит мощная река.

Беря свой жизненный разбег,
          желает каждый человек
От тягостей земных не падать,
          не ведать горя полный век.

Свой незатейливый рассказ
          без лишних слов и без прикрас
Про жизнь нелегкого уклада
          я поведу сейчас для вас.

Баб Машей называют все
          старушку дряхлую в селе.
Недалеко от автострады
          на нашей праведной земле

Она давно живет и ждет,
          когда придет ее черед, –
В тиши кладбищенского сада
          душа покой приобретет.

Остались годы вдалеке,
          как ручейки в большой реке
И никого из близких рядом,
          и посох в высохшей руке.

А много лет тому назад,
          когда расцвел вишневый сад,
С Иваном обменялись взглядом
          под лепестковый снегопад.

Мария слышала в словах,
          все то, что грезилось во снах,
Как будто бы Иван да Марья
          обручены на небесах.

Ночною песнею своей
          в сад завлекал их соловей,
Была любовь, любви награда –
          родили славных сыновей.

И жизнь размеренно текла
          внутри родного им села.
Когда в семье, да с миром, с ладом,
          Мария счастлива была.

И жили так, как все живут,
          не угнетал тяжелый труд.
А что еще для счастья надо,
          когда детишки дома ждут?

Мелькали дни, прошли года,
          сынов манили города,
Её Алёшеньку и Влада
          умчали в дали поезда.

Открыл им двери «Автодор»,
          у педагогов строгий взор.
Как за себя, стоять за брата, –
          в глазах мальчишеский задор.

Меж тем Мария видит сон –
          Иван творит земной поклон
И с сыновьями в час заката
          уходит под церковный звон.

Весною сон раскрыл туман, –
          забрали старшего в Афган…
Для Влада стал кромешным адом
          тот злополучный караван.

Колонна двигалась на юг.
          По серпантину полукруг.
С горы сорвались камни градом,
          но не случайно и не вдруг.

Душманы вышли из щелей,
          лисиц хитрей, шакалов злей.
Под их огнем и камнепадом
          не смог спасти бойцов старлей.

Горька калина под горой
          осенней раннею порой…
Нужна ль посмертная награда
          тому, кто умер, как герой?

Настала скорбных дней чреда,
          в колодце мертвая вода,
И, независимо от даты,
          не уходящая беда.

Нельзя смириться с той бедой,
          ни постарев, ни став седой…
В райцентре обелиск солдатам
          с пятиконечною звездой.

Кто наш земной творит удел?
          Кто суд вершит для душ и тел?
Подкралась новая утрата, –
          Иван серьезно заболел.

Полынь чернее с каждым днем
          под жарким солнцем и дождем…
Лишь ржа на стрелках циферблата,
          но, все равно, чего-то ждем.

Печальный выдался рассказ, –
          пришел для Марьи трудный час, –
Как солнце меркнет в час заката,
          за три недели муж угас.

С нелегкой долюшкой своей
          и тяжело, и больно ей,
Осталась лишь одна отрада –
          сынок любимый – Алексей.

Он разделял ее печаль
          и мать ничем не огорчал.
Лишь далеко, у Волгограда,
          семейный свой нашел причал.

Супруга – Аннушка, умна,
          великолепно сложена
Достаточно лишь только взгляда, –
          она хорошая жена.

Шестидесятая весна
          большим событием красна,
Как никогда, Мария рада, –
          Анюта двойню принесла.

Прошло еще двенадцать лет,
          утихла боль от прежних бед,
Две внучки – бабушке услада,
          и никого желанней нет.

          …
Мария, полная тревог,
          выходит утром за порог,
И смотрит вдаль печальным взглядом
          на перекрестие дорог.

Век сумасшедших скоростей,
          но не дождаться ей гостей,
И никогда из Волгограда
          не будет радостных вестей.

Страшнее, чем в кошмарном сне,
          случилось горе по весне –
В аварии на автостраде
          погибли дети, внуки - все.

Есть черный траурный платок
          и крест с поклоном на восток,
Да свет, идущий от лампады, –
          трепещет пламени цветок.

В своей изломанной судьбе
          одна, как перст, теперь в избе.
От Бога что Марии надо?
          Лишь только смерть просить себе.

Никто не в силах ей помочь,
          ни чей-то сын, ни чья-то дочь.
И только горечь и досада,
          и ухожу, смущенный, прочь.

                февраль-март 2011