Инстинкт

Этот день, точнее, его вечерняя составляющая, так и остался бы ничем не примечательным в череде таких же вечеров под «пульку». Если бы не маленькое происшествие, вызвавшее к жизни историческую для нашего сообщества (социальная группа – преферансисты) фразу. Фразу, состоящую из обычных слов и совершенно обыденную в любом другом контексте.

Невесть откуда взявшиеся две банки тушенки, Петрович с Питоном разделили по-братски  - одну срубали пополам, а вторую - оставили Булю с Палычем, имевшем к тому времени вполне оправданное поименование Гадинус. Эта парочка должна была появиться с минуты на минуту. Питон ушел в лавку - тушёное мясо было у него последней едой на этот вечер - а за водкой как раз и ходили "два товарища". Петрович просто пребывал в ожидании и готовил поляну для сражения и празднования побед.

Банка была уже открыта – разогревали сразу обе. Вошли они вместе - Буль, едва войдя, сразу ломанулся в туалет (5-комнатный блок в студенческом общежитии, клозет прямо у входа), а Палыч – гончаком метнулся к столу, видимо, с порога учуяв запах (чутьё у него было собачье). Серёга ему пояснил диспозицию, поведал о равных долях в праве на эту банку, довел до сведения, что более ничего нет.

Палыч кивал, и урча, беспрестанно двигая челюстями (от которых Петрович всё время впадал в изумление - они имели ШЕСТЬ степеней свободы!!!), пожирал тушенку. Дойдя до отмерянной ему половины, он замедлил движения, но совсем их не прекратил (процесс у него не отнял и минуты!), зыркая голодными глазами, то на Петровича, то на дверь. Тот ещё раз напомнил ему о Пашиных правах. И Паша как раз вошел в комнату (он слышал Серёгино заявление - Петрович специально погромче говорил), и поэтому очень торопился - вошел, на ходу застегивая ширинку).
Палыч ещё раз ткнул вилкой в банку, намереваясь напоследок урвать хоть кусочек, и закончить процесс поглощения пищи.
Но тут из банки на свет, пред жадными шарёшками этого упыря, появился огромный, целиком состоящий ТОЛЬКО из мяса, кусман, даже кусманище. Диаметром почти во всю  банку...

А ранее, в верхней-то части банки, был в основном жир, куда Гадский ухитрялся ещё и кусок хлеба макать, с частотой отбойного молотка, пока жевал! 

Этого уж ПаДлыч перенести не мог - только представив на мгновение, что сейчас Паша все ЭТО будет на его глазах ЕСТЬ, не торопясь и смакуя (не жрать, давясь, а именно есть - Павлик завсегда медленно ел) - Гадюка, метнув дикий взгляд на Буля, одним броском, похлеще, чем у Майкла Джордана, забросил "добычу" в свою пасть, разинув её так, что у него что-то там хрустнуло.
При этом он ещё ухитрился пробурчать с набитым ртом ошарашенному Паше ту самую, ставшую потом знаменитой,  фразу - "Паша, а тебе не хватило". Ну, дальше, понятно  - всю последующую «пулю» (часа три), Паша «аттестовал» Гадину, а тот посмеиваясь в усы, делал "якобы виноватый вид" и извинялся перед Булем, говоря, что не смог он совладать со своим инстинктом, повторяя одну и ту же цитату: "Ну, не шмогла я, Паша, не шмогла".
«…какая это сильная штука – инстинкт» (с)