Евгений Новичихин - След

Воронежские писатели: ХХI век



ЕВГЕНИЙ НОВИЧИХИН


СЛЕД

Избранные переводы


Река Времени
Воронеж
2008



УДК 821
ББК 84(2Рос-Рус)6
Н73

Воронежские писатели: XXI век
Руководитель проекта Евгений Новичихин,
Ответственный редактор серии Екатерина Мосина
Художник серии Алина Мосина
Серия основана в 2007 году


Новичихин В.В.  След. Избранные переводы с греческого: Стихи. – Воронеж: Река Времени, 2008. – 64 с. («Воронежские писатели: ХХI век»)


Из многих литературных жанров, в которых в разные годы работал Евгений Новичихин, он никогда не «изменял» лишь жанру поэтического перевода. В этой книге собраны его переводы и из классической, и из современной новогреческой поэзии. Они представляют как движение поэтической мысли, так и, в определённой мере, страницы славной и трагической истории Греции. В многочисленной русскоязычной среде Греции переводы Евгения Новичихина приобрели широкую известность.

Сборник Евгения Новичихина продолжает серию  «Воронежские писатели: век XXI», выпускаемую правлением Воронежского отделения Союза писателей России. Издания этой серии безвозмездно передаются в библиотеки области, где они станут хорошими помощниками для педагогов, библиотечных работников и всех, кто занимается воспитанием молодёжи, литературным краеведением.   


© Новичихин Е.Г., 2008.
© Редакционно-издательское оформление, «Река Времени», 2008.




Из К. Паламаса

ОЛИМПИЙСКИЙ ГИМН

Бессмертный, благородный дух отцов,
В сердцах потомков возгорись, как пламя,
Сойдя на Землю с высоты веков,
Во всей своей красе предстань пред нами.

Метанье диска, и борьба, и бег –
Победа к сильным пусть придёт и к смелым,
И пусть венчают ветки лавра тех,
Кто так прекрасен и душой, и телом.

Поля, моря и горы – всё вокруг
Пусть огласится величавым звоном, –
Как Храм, в котором жив древнейший дух,
Куда любой из нас идёт с поклоном.


ТАКОЙ КАК ЕСТЬ

Такой как есть – с душою, что болит,
И с сердцем, где покою места нету, –
Из сильных мира этого, кто сыт,
Я ближе всех и к истине, и к свету.

И именно поэтому кипит
Во мне совсем не сытость – истощение,
А к сильным мира этого, кто сыт,
В душе и в сердце – камень и презрение.
РУСАЛКА СЛОВ

Из будущего о победе весть
Принёс тебе я, о язык народа.
Русалка слов, в твою сегодня честь
Звучит моя торжественная ода!

Как свет звезды далёкой, что возник
Там, где-то во вселенской круговерти.
Та весть веками шла к тебе, язык
Эллинов гордых – победитель смерти!


Я ВИДЕЛ МОРЕ…

Я видел море в страшный час, когда
Его трясло от грохота и воя.
И думалось: быть смертным плохо, да, –
Но быть несчастным – это хуже вдвое.

Я видел зимний неуютный лик,
Когда от стужи даже сердце сжалось.
И мне, простому смертному, в тот миг
Зима самим несчастьем показалась.

Я видел, как на землю шла весна
И изумрудный блеск несла с собою.
Всех освещала ласково она –
И смертных, и несчастных – Добротою…


Из К. Кавафиса


МОНОТОНИЯ

И снова,
           многократно-многотрудный,
День, завершая путь,
                уходит в тень.
Его спешит сменить
                такой же нудный,
Такой же монотонный
                новый день.

И месяцы – все как один
                похожи,
И дел одних и тех же
                вьётся рой.
Похоже всё.
                Но я, вчерашний,
                всё же
Был не таким.
                Сегодня я – другой.


МОЛЬБА

Не возвратился моряк –
Сгинул в бездонной  пучине.
Мать же, не зная о том,
Молится дома о сыне.
Перед иконой зажгла
Свечку она и, рыдая,
Просит: «Сыночка храни,
О Богоматерь святая…»
Был Богоматери взгляд
Полон тоски и печали,
Словно иконы глаза
Весть о беде излучали…


ДУШИ СТАРИКОВ

В одряхлевших телах стариков,
Как под грузом тяжёлых оков,
Одинокие души живут.
Горек этот последний приют.

Хоть и каждый душой не старик, –
Только выбраться как из вериг?
Кожи дряблой не пустит стена,
Вся в морщинах-решётках она.

Их стенанья не многим слышны.
То трагичны они, то смешны.
Столько в них и страданья, и боли!
Но сидеть суждено им в неволе –
В обречённых телах стариков…




КЛЯНЁТСЯ

Клянётся каждый день,
                себе давая слово,
Жизнь изменить свою.
                Но ночь приходит снова.
Она влечёт к себе
                соблазнами привычно
И радости сулит,
                легка и динамична.
И тело, и душа
                с ней воедино слиты.
И клятвы так смешны.
                И тут же позабыты.



Из Миртиотиссы (Т. Дракопулу)


РАЗЛУКА

Мальчик мой,
                мой птенчик золотой,
Не сдержать ни боли мне,
                ни стона…
Год уже, как чёрною тропой
Ты ушёл в объятия Харона.

Я теперь –
             гнездо, чья жизнь пуста.
Радости бредут,
                меня минуя.
И осиротевшие уста
Не найдут
              родного поцелуя.

Руки –
         те, что нежности полны
Были прежде –
                словно неживые.
Кажется, что им нанесены
Страшные порезы ножевые…



О, ДЕРЕВЬЯ!

Каким, о деревья,
                жестоким был тот человек,
Что вас огораживал
                каменной толстой стеною…
За ней вы сокрыты,
                и сердце моё
Болит и печалится,
                рабство увидев такое.

Вас солнце вскормило.
Вы – дети свободных лесов.
Росли вы в объятиях
                свежего горного ветра.
Но выкрали вас
                из зелёного нежного царства,
И ваша тоска, ваша боль
                высока и безмерна.

Уж лучше бы молния
                вас изничтожила разом,
Чем чахнуть за этой стеною,
                в хозяйском дворе,
И чувствовать, как
                где-то радостно солнце восходит,
И знать: его свет не прольется   
                по вашей коре…



ПЛАЧ ДОЖДЯ

Плачет дождик под ночною сенью.
И от боли в сердце нет спасенья.

Как дитя, баюкает он сердце.
Но куда от этой боли деться?

Жить от перебоя к перебою –
Сердцу так назначено судьбою.

Сердце! Боль надеждами врачуя,
Выдержи и эту боль, прошу я.

Может быть, Господь, хоть на мгновенье,
Даст тебе покоя и забвенья.

Плачет, плачет дождик проливной…
Он, как видно, сам  уже больной.

Плачет и в печали, и в тревоге,
Будто к смерти нет другой дороги…




Из К. Кариотакиса


УХОДИ…

Уходи, оставь одного, не надо
             бередить душевную рану,
Я вижу: ночь надо мной
              опускается ранняя.
В твоих руках лишь одним лепестком
              увядшим я стану
Пройдут, исчезнут все боли твои,
              все страдания…

Уходи, как годы, где были только
              желанные струи
Твоих объятий               
             и слов дорогое звучание.
А мне теперь лишь материнского
             ждать поцелуя,
Что мать-земля нам дарует
              в минуты прощания.

Уходи, дыханье твоё волнует,
              моему дыханию вторя.
Меня же влечёт к тишине,
              и к покою, и к вечности.
Зовут они, как зовёт моряка
              могучее море, –
Туда, к нулю абсолютному
              и к бесконечности.


У ПАМЯТНИКА СВОБОДЕ, ОСВЕЩАЮЩЕЙ МИР

Свобода. Свобода, уйдя в поднебесье,
                твоя корона еле видна.
Туристы, глазея, стоят у подножья
                и удивляются: - Матерь Божья,
А сколько ж ее подкова весит,
                сколько же долларов стоит она?

Свобода, Свобода, тебя продают
                концерны, банкиры, евреи –
За все нескончаемые долги,
                за все неоплаченные грехи,
О чем впоследствии узнают
                люди по портретам Дориана Грея.

Свобода, Свобода, тебя зовут
                и деревни, и города миллионные,
Далекие леса, ограбленные сады –
                ждут, как награду за борьбу, за труды,
Люди одной надеждой живут,
                но сходят в гроб,      
                в тебя не посвящённые.


КАКИЕ МОЛОДЫЕ…

Сюда, до пустынного острова, как
                такие юнцы дошли –
До мест, которые чуть ближе грёз,
                но дальше края земли?

Дошли потихоньку, когда покидал
                нас самый надёжный друг.
Тащили с собой и вечную боль,
                и вечных терзаний дух.

Пустыми глазами глядели вперёд.
                Был путь у каждого свой,
Хоть шли, разбивая ноги в кровь,
                одной и той же тропой.

Мы чувствуем, как наше тело болит,
                тяжёлое, словно чугун,
И слышим свой голос – такой чужой,
                похожий на эха гул.

На острове этом далёком мы –
                как будто в гостях у сирен.
Нас в плен каждодневная смерть берёт,
                берёт одиночество в плен.

Мы живы здесь, пока солнечный луч
                живёт, пробивая мрак,
Мы живы, пока летит ветерок.
                И все мы молоды так!

Однажды ночью на этой скале
                оставил нас, молодых,
Корабль, что ныне теряется там –
                в бескрайних просторах морских.

Растерянно спрашиваем себя:
                – Что с нами? И что со мной?
И гаснут души. Уходим мы.
                И каждый – такой молодой…
         



Из М. Малакасиса

ЛУНА

Кудри твои серебристые
Не теребил я, лаская,
Глаз твоих омуты чистые
Не целовал никогда я.

Лишь ветерка дуновение
Было мне, словно объятья,
Только в реке отражение
Мог до утра целовать я…




Из Г. Сефериса

ОТРИЦАНИЯ

Катилась к берегу волна,
Она такая голубая,
Но мы томились жаждой, зная:
Вода морская солона.

На глади зыбкого песка
Писали имена устало,
Дул бриз морской – и исчезала
Любви последняя строка.

Нам в жизни путь совсем иной
Дыханье, сердце подсказали,
Но мы подсказку отрицали –
Пошли ошибочной тропой.


СВЕРЧКИ

Сверчками переполнился наш дом,
Они забились в щели, задыхаясь,
Как эти дни, в которых мы живём,

Которые нас топчут, бьют нещадно,
А мы покорно, молча терпим всё –
Забившись в щели: день прошёл – и ладно.

Когда-то, я слыхал, во тьме ночной
В пещеры предки наши зарывались,
Чтобы своею управлять судьбой,

Но мы на дальних предков не похожи.
Гиперборейцы мы, – конечно, нас
Узнали вы, мы вас узнали тоже:

Вы негры, вам к лицу ваш чёрный цвет,
Тела у вас красивы и огромны,
Да и язык на месте – разве нет?

Мы все страдаем, жизнь – не жизнь, а мука,
Но мы молчим, и все молчат вокруг:
Ни голоса, ни шёпота – ни звука,

А мир наш грешный, временем влечён,
Спешит неумолимо к катастрофе,
Туда, где жизнь и смерть – всё кувырком.

Сверчками переполнился наш дом.




Из Я. Рицоса

ЭПИТАФИЯ

1.
Сыночек, родной, плоть от плоти моей,
                моя бедная птичка,
Цветочек в пустыне моей,
                моей жизни и сердца частичка,
Как горе моё безутешно,
                как тягостны ночи и дни, –
Но глазки закрылись твои,
                моих слёз не увидят они.

Сыночек, ты боли лечил мои все,
                что не видимы глазу,
Всё то, что скрывали ресницы мои,
                ты угадывал сразу.
Теперь не утешишь меня
                и не скажешь ни слова в ответ,
И рану мою, что меня убивает, –
                не вылечишь, нет.

В ладонях своих приносил ты мне воду,
                родная кровинка,
Сегодня не видишь, что страшно мне, –
                вся я дрожу, как травинка.
Я пряди волос поседевших
                у всех на виду распускаю
И ими лицо твоё, птенчик мой,
                мраморный мой, накрываю.

Холодные губы твои я целую
                в тоске и печали,
Как будто обиделся ты на меня –
                и они замолчали.
Ты даже не плачешь, сынок,
                и я грудь свою не обнажаю,
Я ею кормила тебя,
                а теперь в неё ногти вонзаю.

4.
Как зол был тот рок, мой родной,
                что решил наши судьбы с тобою,
Зачем он вошёл в моё сердце
                безмерною болью такою?

Ты рано вставал – не светила
                ещё и заря небосклона,
Твой голос звенел каждый раз
                впереди колокольного звона.

Рассвет торопил ты всегда
                и в окошко глядел виновато,
Как будто явившись на праздник,
                ты всё торопился куда-то.

Темны были очи твои,
                и сурово был сжат подбородок,
Как тигр ты был смел, мой сынок,
                как соловушка, нежен и кроток.

А я, горемыка, о многом
                и знать-то не знала,
Пекла тебе яблоки,
                мысленно каждый твой шаг целовала,

Я каждую радость целовала,
                мой добрый, и звонко,
Смеялась сама, эту радость заметив,
                как будто девчонка.

Ах, если б мне знать,
                где мгновения этого страшная точка, –
Да разве б не кинулась я,
                не закрыла от пули сыночка?

Но я прибежала так поздно,
                когда ты закрыл уже веки…
Будь проклят тот час, лучше б мир этот
                сгинул в сознанье навеки.


7.
Самой красотою ты был,
                ты был нежен, как очарованье,
Как запах фиалок из нашего сада,
                как ветра дыханье.

Шагал ты легко, как олень молодой,
                поражал быстротою.
И только ступал на порог –
                всех вокруг полонял добротою.

Ответь: как теперь в опустевший мой дом
                понесут меня ноги?
Как будто зарю занавесила ночь,
                и не видно дороги.

Так губы мои запеклись,
                что прохладною даже водою
Нельзя утолить эту жажду.
                Мой мальчик, я рядом с тобою,

Кричу я, зову я тебя
                и о помощи к небу взываю.
А может, мой птенчик устал?
                Не будите его, умоляю.

Кто отнял его у меня,
                уходившего в мир без опаски?
И губки бледны у него,
                и закрыты любимые глазки.

О, дайте мне когти, орлы,
                помогите мне силы умножить,
Хочу я скорей полететь
                и те злые сердца уничтожить.


8.
Покинул меня на кого ты,
                куда от меня улетел?
Без птички пустой стала клетка,               
                родник без воды опустел

Не знаю, как жить мне отныне
                в объятьях сплошной пустоты:
Ведь был для меня и владыкой,
                и шустрым воробышком ты.

Кормила его я с ладони
                по зёрнышку жизни своей,
Что шла под раскидистой тенью
                твоих, моя вишня, ветвей.

Чью верность, мой мальчик, в награду
                хотелось тебе обрести?
Блистательным всадником был ты,
                не знавшим преград на пути.

Рассеивал мрак ты и рвался
                из плена удушливых стен,
Ко всем, кто сгибается, стонет,
                ты шёл – поднимал их с колен. 

Ты миру всему без остатка
                себя подарил, как весну, –
Всё-всё подарил, без надежды
                оставив меня лишь одну.

Не знаю, как быть мне, родной мой:
                терзаться, сдаваясь судьбе,
Иль выжить и гордо подняться,
                став долгою славой тебе.

Как бусинки, смех твой катился,
                мне радовал сердце, звеня,
Теперь я его вспоминаю –
                и душат рыданья меня.


15.
Когда вечерами на лодки
                смотрел ты, сынок, из окна,
Широкий проём закрывала
                могучего вида спина.

И тень твоя, словно архангел,
                весь дом покрывала тогда,
И только над ушком над самым
                искрилась, играла звезда.

Воротами мира казалось
                мне в эти минуты окно,
Как будто не к морю, а к раю
                тропу открывало оно.

На самой границе заката
                мигала звезда маяком.
Ты словно стоял у штурвала,
                а домик наш был – кораблём.

По звёздной бескрайней дороге,
                туда, где светлы небеса,
В вечерней тиши отправлялся
                корабль наш, подняв паруса.

Да только штурвал тот сломался,
                корабль потянуло ко дну,
 В глубинах открытого моря
                оставил меня ты одну.

Тону я и, видно, подняться
                уже не смогу никогда.
Пытаюсь за что-то хвататься,
                но всюду – вода и вода.

И даже понять не могу я,
                совсем отдаваясь волне:
Вверху я пока ещё или
                уже оказалась на дне…



Из Н. Вретакоса

ВЕСНА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Весна,
Я в тебя навсегда влюблён,
Ты похожа на мир,
На улыбку апреля.

Весна,
Ты похожа на прекрасных мадонн,
Кормящих детей,
С картин Рафаэля.

Весна,
Ты будешь
Вечно со мной –
Звучащей в душе мелодией.

Весна,
Ты – предвестье любви большой,
Ты словно звёздный дождь проливной,
Как рек и стихов
Полноводие.


*   *   *
Глядит на меня мой дом родной,
И я на него гляжу, –
Как будто в ладонях перед собой
Я сердце своё держу.

Гляжу неотрывно в проём дверей –
Вернувшийся блудный сын –
И вижу, как мама спешит скорей
Разжечь холодный камин.

Как будто сердце в руках держу,
Где память –
            Комок горячий.
Боюсь войти.
              И не вхожу.
За дверью с трепетом сижу –
И плачу…


Из С. Боснакидиса

ЗНАНИЕ

Знание страх превозмочь помогло,
Путь открывая мне к правде великой.
Знание в сердце моём проросло
Неувядающей красной гвоздикой.

В тайны любви я теперь посвящён.
В тайны прекрасного, в тайны природы.
С нею в гармонии жить обречён
Все мне судьбой отведённые годы.

Знаю я, как бесконечен был путь,
Прежде чем жизнь на земле появилась.
Знаю, что в том эволюции суть.
Чтоб наша жизнь всё светлее становилась.

Знанием совесть будилась моя,
Быть гражданином меня призывая.
То, что владыки совсем не друзья
Интеллигенции – тоже я знаю.

Зная, стать мудрым, покорным я смог
В противоречии «вера – наука».
Знаю и как далеко от нас Бог:
Будешь кричать – не услышит ни звука.

Словом, не думать о нём – не беда:
Он же о нас без конца забывает!
…Знание зла не несёт никогда.
Злом – применение знаний бывает.


ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ

У старика, чья мудрость
             смотрит в вечность,
Спросили, что такое
              человечность.
– Не знающий того, –
              мудрец ответил, –
Поверьте, зря
              живёт на этом свете.


ОЛИМПИАДА

В далёкой древности седой
И гордой, как Эллада,
Надолго старт великий свой
Брала Олимпиада.

И прекращался гул войны,
И люди улыбались.
И лишь спортивные одни
Сраженья продолжались.

И каждой взятой высоте
Хвала вокруг летела.
И поклонялись красоте
Сердец, души и тела.

А тот, кто победил, – герой,
Любимый всей Элладой.
И был оливковый простой
Венок ему наградой.

До сей поры – светла, ярка –
Олимпиада с нами.
Горит, пройдя через века,
Её святое пламя,

Чтоб каждой взятой высоте
Хвала вокруг летела
И поклонялись красоте
Сердец, души и тела!


ЛЕС

В этой чудной лесной тиши,
Под благодатной тенью
Я нахожу своей души
Радостные мгновенья.

Тут и блаженство, и покой
Летом под каждой кроной,
И пахнут нежностью самой
Ковры травы зелёной.

Тут, как в добром кругу друзей, –
Ни зависти, ни злости.
Каждой тропинкою своей
Лес приглашает в гости.

В лесу хотел бы я иметь
Маленький скромный домик
И веселиться, песни петь,
Как беззаботный гномик.


МОРЕ

Тучи плывут в небе легко.
Гонит их тёплый ветер.
Он унесёт их далеко,
Но возвратит под вечер.

И корабли тоже плывут,
Ласками волн объяты.
Чайки кружат. Кажется, тут
Даже мечты крылаты.

Каждой волной нежно маня,
Очаровав собою,
Море моё, песня моя,
Ты для меня – родное.

Шторм зашумел или затих,
Сумрачно или ясно,
В каждый свой час,
В каждый свой миг –
Море всегда прекрасно!

Если в делах трудных найду
Вдруг для себя окошко,
К берегу я сразу иду,
Чтоб отдохнуть немножко.

Шторм зашумел или затих,
Сумрачно или ясно,
В каждый свой час,
В каждый свой миг –
Море всегда прекрасно!


ЭКСКУРСИЯ

Автобус новенький бежит
И набирает ход.
А за окном – чудесный вид.
Экскурсия идёт!

Природа вся обновлена,
К лицу убранство ей,
И лента моря вплетена
В копну её кудрей.

Какие дивные места,
И сколько здесь цветов,
А как волнует чистота
Прозрачных родников!

Какой простор, какой уют
И как на все лады
Лесные соловьи поют
И чёрные дрозды!

И щебет радостный, и свист,
И гимны без конца:
То хор звучит, а то солист
В честь нашего Творца.

Я тоже птицей стать хочу
И в небе высоко
Лететь туда, куда хочу, –
Свободно и легко.


Из Г. Коджуласа

ГАКИС СПИРОС

Хвала тебе, Гакис, друг старый и преданный мой,
Хвала тебе, сокол наш, – смелый, свободный и гордый.
С врагом ненавистным решительно ринувшись в бой,
Могуч ты был духом, победною поступью гордой.

Израненный пулями весь, ты фашистов поверг
В такое смятение старым своим пистолетом,
Что руки они поднимали безропотно вверх:
Вернувшись к своим, ты и пленных доставил при этом.

И ты, наш герой, с патронташем крест-накрест своим
И с красною феской, уже повидавшей немало,
Был символом храбрости, мужеством был ты самим.
Свобода сама над твоей головою витала.

Лишь чашка кофейная дрогнет в руках старика,
Когда в магазине вопрос зададут ненароком:
«Как, мастер Алексис, твой сын, не вернулся пока?
Тревожно сегодня в горах, в поднебесье высоком…»

Но время придёт – мы в Янину вернёмся опять
И кофе, как прежде, попьём со своими друзьями.
И руки Алексиса больше не будут дрожать.
И флаг не чужой будет радостно реять над нами!



ПАРТИЗАН

Я видел многих на своей дороге:
Встречал я и бесстрашных хайдуков,
И воров, что свои уносят ноги.
Ограбив спекулянтов-хитрецов.

В столице обо мне не молкнут споры,
И многим непонятна жизнь моя:
Со мною рядом только горы, горы,
И никому здесь не доступен я.

Теперь всегда я буду с пистолетом:
Шесть пуль – и ни одной ошибки нет.
Знай ты, Алексис Будурис, об этом,
Отдал бы разве этот пистолет?

С ним расставаться никогда не надо:
Враги не спят. Хотят найти твой след.
Он – как подарок лучший, как награда, –
Вручённый другу меткий пистолет.

Я презираю гнусное бесчестье.
И враг мне ненавистен, и злодей.
И «пушка» эта на особом месте
И в сердце, и в поэзии моей.


МОСТ-ВОЛОСОК

Мой путь в горах… Он был всегда непрост.
А этот переход довёл до жути:
Был подо мной по форме – просто мост.
Но я по волоску шагал по сути.

По сёлам я ходил и деревням,
Где беднота голодная ютилась.
Такое мне встречалось! Но и там
По воздуху идти не приходилось.

Я к проволоке крепко был прижат,
Над пропастью моя нога скользила,
И страшно было посмотреть назад,
Да и вперёд взглянуть мне жутко было.

А подо мной – зелёный серпантин
Реки Арахто шумно расстилался.
И сделай я неверный шаг один –
В её объятьях сразу б оказался.

Об этом бы никто и не узнал –
Ну, разве кроме волн, о берег бьющих,
Да устремлённых в небо вечных скал
И ласточек, туда-сюда снующих…


СТРЕЛЬБА

Во рву, издалека не видном глазу,
Мы учимся стрелять. Учусь и я.
Всех удивив, цель поразил я сразу,
Хоть камешка не кину в воробья.

Я в новом деле был настолько точен –
Цветка верхушку срезал, как ножом!
А прежде был другим я озабочен:
В стихах о вечном думал об одном.

Учи, Стамулис Яннис, нас уменью
Противника мгновенно поражать.
Пройдя огнём и порохом крещенье,
И я хочу бойцом бесстрашным стать.

Нас ждут бои нелёгкие с тобою.
Пока же отдыхай от тяжких ран
И вспоминай любимую, какою
Давно пленён ты, храбрый капитан.

К Сухой горе поднимемся мы снова.
У каждого теперь рука тверда.
И, если будет к нам судьба сурова,
Останемся живыми навсегда.


РЕВОЛЮЦИЯ

Куда вы денетесь от тех, кто вечно в голоде!
Нет, вам не скрыться с наворованным добром,
И где б вы не были – в деревне или в городе –
Мы вас достанем, мы повсюду вас найдём.

Куда вы денетесь, своё бросая логово, –
Все, кто веками одурачивал народ!
Перед иконой стоя, врали даже Богу вы,
И не надейтесь, что теперь он вас спасёт.

Куда вы денетесь! Страдания народные
Восстать заставят и голодных, и рабов.
Нет, не спасут и корабли вас быстроходные –
Догонят слёзы и сирот, и бедняков.

Куда вы денетесь, нас тюрьмами пугавшие,
Всем ненавистное нам племя богачей!
Пиная всех, вы сами, Родину продавшие,
Нас научили бить кровавых палачей.

Куда вы денетесь, бездельники и лодыри!
Стыда не зная, оседлали вы народ
И каждый день привыкли праздновать до одури,
Не замечая: эра новая идёт.

Куда вы денетесь, душившие сознательно
И слово честное, и равенство, и труд!
Ведь семена великой Правды обязательно
И страшным гневом, и борьбою прорастут.

Куда вы денетесь, мерзавцы бессердечные.
Которым мало, чтоб давила нас нужда!
Законы ваши и указы бесконечные
Дают нам право лишь заткнуться навсегда.

Куда вы денетесь, куда, – насквозь фальшивые,
Нас окружающие чёрной тучей лжи!
Скупив газеты – тоже грязные и лживые,
В них о себе вы создаёте миражи.

Куда вы денетесь с отъевшимися лицами,
На фронт нас гнавшие, чтоб умирать в бою!
А сами, храбро вы «сражаетесь» с девицами,
В борделях всяких прожигая жизнь свою.

Куда вы денетесь с повадкой вашей барскою!
Зачем вам власть? Ведь не по силам вам она.
Не по плечу тягаться с силой пролетарскою
Таким, как вы. Идут иные времена!


ПАВШИЕ 

Они уходят, наши парни, так нежданно –
Ещё задор в глазах их юных не погас, –
Глубокой став, незаживающею раной
И горькой памятью, такой больной для нас.

Они уходят молчаливо, величаво,
В жестоком пламени сгоревшие дотла.
Ни почестей они не жаждали, ни славы,
К ним слава вечная сама теперь пришла.

В боях любой из вас шёл первым в наступленье,
Сражаясь доблестно, последним отступал.
И только солнце не всходило, к сожаленью,
И долгожданный светлый день не наступал.

Да, были лучшими из лучших вы, герои.
Враги вас даже не могли сломать тюрьмой.
В горах вы жили целью лишь одною,
За дело правое пожертвовав собой.

Над Родиной своей вы разгоняли тучи,
Хотели, чтобы жизнь всегда была светла.
Чтоб стала вся страна единой и могучей,
Чтоб матерью она для бедняков была.

В объятиях земли своей непокорённой
Лежать вам суждено под нежной сенью снов.
Вас будет укрывать ковёр травы зелёный
И воспевать в горах свирели чабанов.

А мы, неся за вас святую ношу долга.
Горячую слезу рукой смахнув с лица,
В сердцах своих нести вас будем долго-долго,
За правду и за честь сражаясь до конца!


В ЗАВЕРШЕНИЕ БОРЬБЫ

Итак, пора расстаться нам друзья.
Теперь у нас домой лежит дорога.
Но мы сказать должны друг другу много –
И, если можно, первым буду я.

Сегодня мы оружие сдаём.
Оно всегда надёжным, метким было
И так же верно всем нам послужило,
Как нашим предкам в их борьбе с врагом.

И слёзы на ресницах – неспроста:
Мы из пещер борьбы бросались, братья,
Народ освобождая от распятья,
Вытаскивая гвозди из креста.

Нам доверял и верил в нас народ:
Ведь мы народа этого частица.
Могли ли мы с бесправием смириться?
Раб – рано или поздно – восстаёт!

И сделали мы, братья, этот шаг.
Весь мир следил за нашею борьбою:
И со своею сворой, и с чужою
Сражались мы с оружием в руках.

Нас отправляют по домам теперь,
И так невыносима эта рана –
Ведь есть у всех предчувствие обмана:
Не даст советов добрых лютый зверь.

И всё же, закалённые в огне,
Вы, соколы мои, не унывайте.
Друг другу клятву мы дадим давайте –
Такую, чтобы помнить и во сне:

«Вдвоём, втроём из непроглядной тьмы,
Не тратя сил и времени на сборы,
Мы уходили, братья, в эти горы.
Непобедимым войском стали мы!

Освободить несчастного раба
Нельзя, его врагов не разбивая.
Мы говорим, друг друга провожая:
Нет, наша не закончилась борьба!

Предательски разъединили нас.
Но ненависть кипит и ныне в каждом,
И мы борьбы за честь, за правду жаждем.
Ещё наступит он, последний час!»



Из Т. Труписа

ПОКИНУЛА…

Мама, только ты меня любила.
Ночи не смыкала глаз,
                а дни –
Тяжести мои сама тащила
И от бед меня всегда хранила,
Оставляя радости одни…

Ты ушла – и одиноко стало,
Словно тихий свет
                погас в окне.
Радостей уже – как не бывало,
Только бремя тяжестей на мне…

Сердце по тебе затосковало,
Приходи, родная,
                хоть во сне…



Из Г. Велласа

РАССТРЕЛ

                Греция, 1948 г.

Ярких красок
                радужные блики
И зари торжественный салют…
А в тюрьме, что рядом, –
                крики, крики:
Мать-гречанку
                на расстрел ведут.

Так рыдала женщина! О Боже!
Слыша боль её через года,
Вместе с ней
                и я рыдаю тоже,
Хоть её не видел никогда.

Антигона смерти не боялась,
Знала, что таков её удел.
Но на части
                сердце разрывалось:
Шла дочурка рядом на расстрел.

Семь годочков ей, малышке, было.
Но увидев смерть перед собой,
Только стул
                тихонько попросила –
Рядом с мамой встать…
                Ах, Боже мой…

В бездну злобы ты, страна родная,
Брошена была
                по воле чьей,
От мерзавцев собственных страдая
И от чужеземных палачей?

Во дворе тюремном не впервые
Прозвучали выстрелы глухие.
Покидала этот мир большой
Маленькая хрупкая Мария
С мужественной
                детскою душой.

Словно гасло
                солнышко в зените,
Словно оказался
                мир во мгле…
Люди, люди,
                что же вы творите?
Человечность – где она? Ищите,
Чтоб не задохнуться на Земле…


ДВА БРАТА               

                «Кто сказал, что братья
                Не сочувствуют друг другу?..»

                Из  народной песни

Страшнее, чем гражданская война,
На свете горя нет и быть не может.
Наш двор не обошедшая, она
Мне память, душу
                до сих пор тревожит.

Её следы теряются вдали.
Но, кажется, вчера случилось это.
Их было двое. Братья всюду шли
Вслед друг за другом –
                как весна и лето.

Но в дни, когда кипение страстей
Кровавым обернулось вдруг исходом,
Сражался Пётр на стороне властей,
А брат его, Георгис,
                был с народом.

И, раненный, Георгис угодил
Однажды в злые вражеские руки.
С мученьями Христа бы я сравнил
Его неописуемые муки.

Он верил в справедливость и хотел,
Чтоб стали все счастливыми на свете.
И лишь за это ждал его расстрел.
А дома ждали –
                и жена, и дети.

Да разве смог бы  Пётр себя простить,
Случись такая жуткая утрата!
И Пётр решил Георгиса спасти –
К стене расстрела
                встал он вместо брата.

А палачи не удивились, нет.
К тому ж они недолго размышляли.
И Пётр упал под пулями, а вслед
Георгиса подонки расстреляли.

О Господи! Не в средние века
Произошло такое
                и не где-то,
А в Греции, чья Мудрость высока, –
На родине Любви, Тепла и Света!..


ВЕТЕР

Что такое ветер для меня?               
Это голос света и огня,               
Это крылья тени надо мной,            
Это жуткий, дикий волчий вой.

Что такое ветер для меня?
То ли отзвук ночи, то ли дня,
Где тяжёлый бесконечный плач
Горестей моих и неудач.

Что такое ветер для меня?
Кажется, что это западня
Или невидимка-круговерть,
Где на грани с жизнью – только смерть.

Что такое ветер для меня?
Он вздыхает, за собой маня.
И летит с ним в дальние края
Песня молчаливая моя.

Что такое ветер для меня?
Тайны свои вечные храня,
Стонет, стонет он… И, им дыша,
Болью переполнена душа…


*   *   *
Стану размышлять неторопливо –
Вдруг на мысли
                сам себя ловлю:               
Жизнь, как ты ко мне несправедлива,
Хоть безмерно
                я тебя люблю.

Не могу, желанная, понять я,
Никого на свете не виня:
Неужели ты
                в своих объятьях
Не нашла
                местечка для меня?

Как же ты жестоко насмеялась
Надо мною, жизнь,
                на склоне дней:
Отыскал я Родину, казалось,
Но узнал
                свою чужбину в ней…


*   *   *
Бесконечной тяжестью во мне –               
Груз
       воспоминаний о войне.          
В мыслях
                и в душе её шаги.
Боже, если можешь, –
                помоги!
Я бы, если дашь мне, Боже, сил,
Молнией, как Зевс,
                её сразил!
Помоги мне, Господи,
                прошу,
Да, я ошибаюсь
                и грешу,
Часто спотыкаюсь, может быть.
Но живу
              и всё хочу забыть…

               

*   *   *
Греки всесильны
И в деле, и в слоге –               
Знают о том олимпийские боги.
Время рождает
Мысль и движенье –
Где-то в грядущем их продолженье.
Славу, одетую в мрамор, гранит,
Древний Акрополь  в веках сохранит.
Благоговейно склоняюсь я ниц
Перед величием
Этих страниц!



Из П. Завитсаноса


ЭРИНИИ

Ваши крылья я обрёл – и вот
Странный начинается полёт:
Без начала и конца дорога.

Времени здесь нет и цели нет,
И не ясен ни одни ответ,
Хоть вопросов – бесконечно много.

Наблюдал незримо за судьбой,
За жестокой силой роковой,
С беспредельной высоты полёта

И, послушный яростным ветрам,
Моментально был и тут, и там,
Неразрывный с точкою отсчёта. 

Был молниеносен мой полёт,
Как судьбы трагичный поворот,
И неудержим одновременно.

Словно невесомая звезда.
Я из ниоткуда в никуда
Прибывал стремительно, мгновенно.

Мучился вопросом я одним:
Кто мой спутник, где увижусь с ним?
Я искал, надежду призывая.

Оказался призрачным итог:
Я и вспомнить ничего не мог,
Ни о чём притом не забывая.

…Поиски – вот верный спутник ваш.
А сегодня, завтра – лишь мираж,
Лишь одна туманная причуда.

В неопределённых временах,
Недоступных разуму краях
Путь ваш – в никуда из ниоткуда.


БЕЗЫСХОДНОСТЬ

Словно в нашем будущем – темно,
И конца не видно, как ни странно.
Помню лишь начало, но оно
Тоже неотчётливо, туманно.

Ты бунтуешь каждый день и час,
Что в моей душе досаду множит.
Это разделить способно нас,
Ну а сблизить – нет, никак не сможет.

Делаешь серьёзное – смешным,
Отвергая все мои тревоги,
Замостив сомнением своим
К миру и доверию дороги.

Все мои вопросы – только зря:
Стала пустота твоим ответом –
Ты, мне ничего не говоря,
Будто объясняешься при этом.

Ты моё терпение в тупик
Завести умеешь молчаливо:
Я, признаться, к гневу не привык,
А уже стою на грани взрыва.

Но ещё осталось у меня
То, что называется мечтою.
Разочарованье прочь гоня,
Помечтать хочу о нас с тобою.

А мечтаю я – да видит Бог,
Чтобы тень разрыва не нависла,
Чтобы больше не было тревог
И сомнений без пути и смысла.

Нам с тобою искренность нужна –
В слове каждом, в каждом взгляде, жесте…
То, что нам предписано, – сполна
Разделить должны мы только вместе.


НИТЬ АРИАДНЫ

Ну вот и всё у нас произошло.
И говорить об этом тяжело:
То, что казалось светлым, было лживо.

Колокола звонят, звонят вдали:
Предостеречь хотели – не смогли,
Чем обернётся наша перспектива.

Есть главное во всём – и есть пустяк.
Самих себя не растерять в них как?
И кто в пути разделит ношу эту?

Отныне всем ветрам открыта дверь.
Что будущему я отдам теперь,
Блуждая неприкаянно по свету?

Связь прервана, в природе след пропал.
В обмане те, кто нас благословлял.
И вот в душе – одна неразбериха.

Я в лабиринте заблудился вдруг:
Нить Ариадны выпала из рук
И покатилась, покатилась тихо…


СЛЕД

Ты, как всегда, опаздываешь, снова
Мне причиняя уйму мук и ран.
И вот мои сомнения готовы
Перерасти в пылающий вулкан.

Поверь, я не виню, не осуждаю
И даже делать вывод не спешу.
Я просто, убеждаясь, размышляю
И даже иногда вулкан тушу.

А возвращаясь в мыслях к трудной теме,
Не на тебя, а на себя я злюсь:
Хожу вокруг да около всё время
И правде посмотреть в глаза боюсь.

Не надо было, видно, торопиться,
Идти послушно за страстями вслед.
Но как мне отступить, освободиться
От пут любви, в которой правды – нет?



ОСКОЛКИ

Я жить торопился намеренно,
Спешил созревать и любить.
И взялся за руль я уверенно,
Ещё не умея рулить.

Я жаждал тепла и сердечности,
Но в спешке о бурях забыл.
В такой пребывал я беспечности,
Что всё на тебя возложил.

Подставил доверию плечи я,
Не зная в то время о том,
Что жизнь – это противоречия,
За руль надо браться с умом.

Дороги мои бесконечные…
Теперь не один я на них:
Со мной мои спутники вечные –
Осколки иллюзий былых.

И как-то ясней понимается:
Хоть истина только одна,
Но видится и постигается
По-разному каждым она…




УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Боснакидис Ставрос (род. 1914) – поэт, прозаик, художник, лауреат всегреческого конкурса поэзии (1978). Составитель антологии «Новогреческие поэты», вышедшей в разные годы на греческом, немецком, китайском, арабском и русском языках. В переводах Е. Новичихина вышли книги С. Боснакидиса «В кругу друзей» (Воронеж, 2002), «Действия времен» (Афины, 2003). Они опубликованы также в упомянутой антологии (Афины, 1996; Воронеж, 2002), а также в ряде сборников, выходивших в Греции.

Веллас Георгис (род. 1936) – поэт, ученый-историк. В переводах Е. Новичихина вышли книги Г. Велласа «Песня, вернись в мое сердце…» (Воронеж, 2001), «Шепот души» (Афины, 2002), «Музыка ветра» (Воронеж, 2005). Они опубликованы в ряде сборников, выходивших в Афинах и Воронеже, в греческих и русских периодических изданиях.

Вретакос Никифорос (1911-1992) – поэт, лауреат Государственной премии Греции (1940, 1956), литературной премии Афинской Академии (1977). Стихи Н. Вретакоса в переводах Е. Новичихина опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в некоторых сборниках, изданных в Греции.

Завитсанос Периклис (род. 1960) – поэт, историк. В переводах Е. Новичихина вышли книги П. Завитсаноса «Вливается прошлое в настоящее» (Кишинев, 2005) и «Sol Invictus. Неукротимое солнце» (Кишинев, 2006). Они опубликованы также в журнале «Молдова литературная».

Кариотакис Костас (1896-1928) – поэт. Стихи К.  Кариотакиса в переводах Е. Новичихина опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в ряде сборников, вышедших в Греции.

Кавафис Константинос (1883-1933) – поэт. В переводах Е. Новичихина его стихи опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в ряде сборников, изданных в Греции.

Коджулас Георгис (1909-1956) – поэт, прозаик, драматург. Его стихи в переводах Е. Новичихина опубликованы в книгах Н. Козмаса «Георгис Коджулас: поэт Национального Сопротивления Греции» (Воронеж, 2005) и «Письма Георгиса Коджуласа: свидетельства граждансколго противостояния греков (1946-1949)» (Воронеж, 2006).

Малакасис Милтиадис (1896-1943) – поэт, лауреат Греческой национальной премии в области литературы и искусства (1923). Стихи М. Малакасиса, переведенные Е. Новичихиным, опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002).

Миртиотисса (Дракополу Теони) (1881-1973) – поэтесса и актриса, лауреат Государственной премии Греции (1939), Поэтической премии Румынии (1940), двух литературных премий Афинской Академии (обе – 1940). Ее стихи в переводах Е. Новичихина стихи опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в греческой газете «Акрополь».

Паламас Костис (1859-1943) – поэт, лауреат Греческой национальной премии в области литературы и искусства (1914), автор Гимна Олимпийских игр (1895). Стихи К. Паламаса в переводах Е. Новичихина опубликованы в дополненном издании антологии «Новогреческие поэты» (Воронеж, 2002), в ряде сборников, изданных в Греции, в газете «Омониа» (Афины).
 
Рицос Яннис (1909-1992) – поэт, лауреат Ленинской премии мира (1977). Стихи Я. Рицоса из книги «Эпитафия» (1936), переведенные Е. Новичихиным, опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в ряде сборников, вышедших в Греции.

Сеферис (Сефериадис) Георгос (1900-1971) – поэт, эссеист, дипломат. Стихи Г. Сефериса в переводах Е. Новичихина опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002), в ряде сборников, вышедших в Греции.

Трупис Теодорос (род. 1932) – поэт, прозаик, драматург, фольклорист. В переводах Е. Новичихина стихи Т. Труписа опубликованы в антологии «Новогреческие поэты» (Афины, 1996; Воронеж, 2002).
 


Об авторе

НОВИЧИХИН Евгений Григорьевич (9.2.1939, с. Верхнее Турово Нижнедевицкого района Воронежской обл.) – поэт, прозаик, публицист, переводчик, кинодраматург.
Первые публикации произведений Новичихина состоялись в воронежских газетах и относятся к его студенческим годам. В поисках своего творческого лица он обращается к жанру стихотворной сатиры. В 1971-87 в столичных издательствах «Советский писатель», «Правда», а также в Воронеже выходят 7 книжек Новичихина, написанных в этом жанре.
Однако широкую известность Новичихину принесли другие жанры: стихи для детей и поэтические переводы. В Москве, Воронеже, Тамбове им издано 15 детских книг. Они выходили в престижных издательских сериях «Золотая коллекция детского сада», «Моя любимая книжка», «Первый урок» и др.
В переводах Новичихина русский читатель познакомился со стихами украинцев Е. Плужника и Б.-И. Антонича, чеха И. Одегнала, литовца Ю. Янониса, чуваша В. Енеша, туркмена А. Алланазарова, с детскими поэтами Молдовы, современными поэтами Греции. В «Антологии новогреческой поэзии», изданной в переводах на русский язык в Афинах (1996) и переизданной в России (2002) Новичихину принадлежат переводы классиков греческой поэзии.
Новичихин – лауреат Всесоюзного конкурса на лучший перевод стихов Ю. Янониса (1978), премии им. М. Булгакова за цикл очерков в защиту русской культуры (1995), премии им. А. Платонова за сценарий художественного фильма «Опять надо жить» (2000), премий Первого (2000) и Второго (2002) народных кинофестивалей России. Заслуженный работник культуры РФ. Его произведения переводились на многие языки народов мира: чешский, польский, болгарский, литовский, эстонский и др.

(Из академического биобиблиографического словаря «Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги». Том II. Москва, 2005)




СОДЕРЖАНИЕ

Из К. Паламаса
Олимпийский гимн ……………………………………………………………
Такой как есть………………………………………………………………….
Русалка слов…………………………………………………………………….
Я видел море… ………………………………………………………………...

Из К. Кавафиса
Монотония………………………………………………………………………
Мольба…………………………………………………………………………..
Души стариков………………………………………………………………….
Клянётся…………………………………………………………………………

Из Миртиотиссы (Т. Дракопулу)
Разлука…………………………………………………………………………..
О. деревья! ………………………………………………………………………
Плач дождя………………………………………………………………………

Из К. Кариотакиса
Уходи…………………………………………………………………………….
У памятника Свободе, освещающей мир………………………………………

Из М. Малакасиса
Луна………………………………………………………………………………

Из Г. Сефериса
Отрицания………………………………………………………………………...
Сверчки……………………………………………………………………………

Из Я. Рицоса
Эпитафия………………………………………………………………………….

Из Н. Вретакоса
Весна, я люблю тебя………………………………………………………………
«Глядит на меня мой дом родной…» ……………………………………………

Из С. Боснакидиса
Знание………………………………………………………………………………
Человечность……………………………………………………………………….
Олимпиада………………………………………………………………………….
Лес…………………………………………………………………………………..
Море………………………………………………………………………………...
Экскурия…………………………………………………………………………….

Из Г. Коджуласа
Гакис Спирос……………………………………………………………………….
Партизан…………………………………………………………………………….
Мост-волосок……………………………………………………………………….
Стрельба……………………………………………………………………………..
Революция…………………………………………………………………………..
Павшие………………………………………………………………………………
В завершение борьбы………………………………………………………………

Из Т. Труписа
Покинула…  ………………………………………………………………………..

Из Г. Велласа
Расстрел……………………………………………………………………………...
Два брата……………………………………………………………………………..
Ветер………………………………………………………………………………….
«Стану размышлять неторопливо…» ……………………………………………..
«Бесконечной тяжестью во мне…» ………………………………………………...
«Греки всесильны…» ……………………………………………………………….

Из П. Завитсаноса
Эриннии………………………………………………………………………………
Безысходность………………………………………………………………………..
Нить Ариадны………………………………………………………………………...
След……………………………………………………………………………………
Осколки………………………………………………………………………………..

Указатель имен             
Об авторе


     Литературно-художественное издание


Новичихин Евгений Григорьевич
След

Стихи
Переводы с греческого


Внимание!

В серии книг, выпускаемых по инициативе Воронежского отделения Союза писателей России «Воронежские писатели: XXI век», уже вышли в свет:

Юрий Гончаров. «Княжна Джаваха», повесть, 2007 г.
Виктор Попов. «Одинокое счастье», пьесы, 2007 г.
Иван Евсеенко.  «Вознесение», рассказы из цикла «Трагедии нашего времени», 2008 г.
Виктор Будаков. «Свет на земле», очерки, 2008 г.