Глава 8. Ягуар и медведь

предыдущая глава http://www.proza.ru/2011/03/10/677


– Надолго я там застряну? – спросил У-Он.

– Это как Учитель скажет, – ответил Рай-Ан.

– Я взял отпуск только на две недели.

Рай-Ан усмехнулся.

– Уложишься в две недели – хорошо. Нет – ну что ж... Найдёшь другую работу, только и всего.

– Ну, работа-то – ладно. Но если я пропаду надолго, Э-Ар же там с ума сходить будет! – озвучил У-Он свою главную заботу.

Подошёл охранник с дорожной сумкой, и Рай-Ан немного посторонился, пропуская его к багажнику. День начинался погожий, пространство было вновь наполнено мельтешением солнечных зайчиков и осенним багрово-золотым огнём листвы.

– Я понимаю, о любимой женщине нельзя не думать совсем, – сказал Рай-Ан, улыбнувшись одними глазами. – Но поверь, есть вещи поважнее, чем «уволят – не уволят». То, о чём ты сейчас беспокоишься – пустяки по сравнению с этим.

– Рай-Ан! – раздался звонкий голос – с щемящей осенней печалью, как прощальный крик птиц, улетающих в тёплые края.

По дорожке от дома бежала Тиш-Им. Убранные в хвост волосы болтались из стороны в сторону на бегу, глаза сверкали... У-Он приготовился наблюдать душещипательную сцену. Сейчас Тиш-Им с разбегу повиснет на шее Рай-Ана... Нет, не повисла – застыла прямо перед ним, не добегая одного шага.

– Рай-Ан, я...

– Что, милая? – Тот взял её за руки и вопросительно заглянул в глаза.

Тиш-Им, быстро взглянув на У-Она, сказала:

– Мне не по себе... Какое-то предчувствие.

Рай-Ан, привлекая Тиш-Им к себе, нежно чмокнул её в нос.

– Всё будет хорошо. Мы должны туда поехать, это необходимо, без этого – никак. Но ты права... Я не из тех, кто игнорирует предчувствия. Знаешь, что? Оставайся здесь, под охраной, и дождись меня. – Тиш-Им хотела что-то сказать, но Рай-Ан прижал её губы пальцем. – За меня не беспокойся. Я могу за себя постоять.



Они приехали на аэродром, где их ждал личный самолёт Рай-Ана. Далеко не такой большой, как пассажирские лайнеры, но обеспечивающий все условия для комфортного перелёта. У-Он тихонько присвистнул, войдя в салон. Сколько же денег у главы клана Белого Ягуара? Удовольствие летать на собственном самолёте стоит недёшево...

– Надеюсь, тебя не укачивает? – спросил Рай-Ан. – А то я, кажется, не захватил таблетки. Мне самому они не нужны, а вот про тебя я не подумал.

На вестибулярный аппарат У-Он не жаловался, но перед взлётом грыз ногти: это было его первое в жизни путешествие по воздуху.

Перелёт занял три часа. Они сели на частном аэродроме, поблизости от которого не было видно никаких построек – только поле, а вдалеке сквозь дымку виднелись горные вершины. С самолёта они пересели на внедорожник, который уже ждал их на парковке.

Полтора часа они ехали по трассе, потом свернули на извилистую грунтовую дорогу. Два часа петляния – и они приехали наконец в Нир-ам-Айяль. Даже деревней это поселение назвать было трудно: это была, по-видимому, заброшенная турбаза, на которой обосновались несколько семей ур-рамаков. У ворот гостей встретили пятеро мужчин внушительного телосложения, в которых У-Он сразу почуял истинных оборотней. Из оружия у каждого на поясе была пара ножей в чехлах, и ничего огнестрельного на первый взгляд у них не имелось. Но кто мог гарантировать, что в многочисленных карманах их камуфляжных брюк и таких же рубашек не нашлось бы чего-нибудь смертоносного? Самый высокий из них, заросший чёрными кудрями и бородой почти до самых глаз, выступил вперёд и спросил:

– Кто такие и к кому?

Рай-Ан представился:

– Рай-Ан Деку-Вердо, глава клана Белого Ягуара. Это – моя охрана, – он кивнул на двух телохранителей, стоявших позади. – Мы к Учителю.

Чернобородый перевёл тяжёлый, испытующий взгляд на У-Она:

– А ты кто?

У-Он назвал своё имя.

– Какого клана? – спросил чернобородый.

– Клан Белогрудого Волка, – ответил за У-Она Рай-Ан.

Чернобородый угрожающе блеснул белоснежным оскалом:

– Этого клана больше нет!

– Поверь моему слову, брат мой, его потомки выжили, – сказал Рай-Ан. – Только рассеяны по земле. Почти все они давно утратили силу и даже не знают своей родословной. У-Он – один из них. Мы прибыли к Учителю по очень важному делу издалека, устали и проголодались в дороге...

Чернобородый усмехнулся.

– Складно говоришь, Ягуар. В твоих словах я не чувствую подвоха... Меня зовут Сайи-То Кузур, клан Росомахи. Впустить-то мы вас впустим и даже накормим, только с Учителем увидеться вы сейчас не сможете: он позавчера ушёл в лес, когда вернётся – не сказал. Думаю, раньше, чем через неделю, он обратно не придёт. А может, и позже. Будете ждать?

Рай-Ан подумал.

– Обременять вас не хотелось бы... А как-нибудь найти его в лесу нельзя? – спросил он.

– Найти-то можно, только не советую, – усмехнулся Сайи-То. – Учитель не любит, когда его беспокоят в такое время.

– Видимо, придётся побеспокоить. Дело важное и срочное, – сказал Рай-Ан.

– Ну что ж, моё дело – предупредить, – ответил Сайи-То. – Рур-Ки вас проводит к лесному домику, а в остальном – пеняйте на себя! – И он снова белозубо оскалился в улыбке. – Оружие, какое имеется – сдать. И – проходим!

Территория бывшей базы, а ныне – резиденции Учителя представляла собой один большой сад. Росли тут и фруктовые деревья, и ягодные кусты, а в глубине сада виднелись парники и грядки. С грядок урожай был уже снят, а вот в парниках ещё что-то росло. Жилой корпус был двухэтажный, по всему второму этажу тянулась общая лоджия без перегородок; кроме него имелись и хозяйственные постройки, а вся территория по периметру была обнесена забором-сеткой. Сторожевых псов У-Он не заметил. Впрочем, нужны ли оборотням собаки, если они сами обладают звериным чутьём?

Внутренняя обстановка была простой и скуповатой. В холле на первом этаже пахло краской: черноволосая девушка в длинной пёстрой юбке писала на стене пейзаж с водопадом. Пёстрой её юбка была не только за счёт рисунка из павлиньих перьев, но и пятен от краски. Отставив одну ногу назад и упираясь носком поношенной спортивной балетки в пол, она вдохновенно рисовала склонённые к воде ветки, а вошедших не удостоила ни малейшего внимания. У-Он невольно задержал взгляд на её точёных смуглых щиколотках, и она, как будто почувствовав это кожей, обернулась. Растрёпанная копна крупных кудрей обрамляла изящное личико с острым подбородком, чернобровое и большеглазое, придавая ему бунтарский, диковатый вид и делая его обладательницу похожей на мальчишку-сорванца. Темпераментный изгиб бровей, тонкий нос с чуть приметной горбинкой, чёрные опахала ресниц, длинная шея, статная фигура – вся эта красота была естественной, вольной и дикой... И столь непохожей на ухоженную красоту Э-Ар.

– Здрасьте, – пробормотал У-Он, чувствуя, как на лице расплывается глупая ухмылка.

Девушка, смерив его взглядом, не ответила на приветствие, только заносчиво хмыкнула и вернулась к своему занятию. «Невоспитанная девица, однако, – подумал У-Он. – Но рисует, надо признать, неплохо».

Комнаты на втором этаже, в которых их разместили, были когда-то двухместными номерами: на дверях ещё висели таблички с цифрами, а внутри стояло по две деревянных кровати с голыми матрасами и подушками.

– Оставляйте вещи тут, – сказал Сайи-То. – Постельное принесут потом. А сейчас айда в столовую... Организуем что-нибудь для голодных путников.

Пятеро оборотней сопровождали гостей, как конвой, не отставая ни на шаг. Сайи-То шагал впереди, ступая на удивление мягко и неслышно для своей комплекции, так же передвигались и остальные мужчины. При виде этого неотступного сопровождения У-Ону невольно подумалось: а кто они с Рай-Аном здесь, собственно? Гости или уже пленники?

Ресторан с примыкающей к нему кухней располагался на первом этаже. Покрытые скатертями в голубую клеточку столики и весёлые занавески на окнах придавали помещению уютный вид, тогда как комнаты с кроватями без постельного белья по сравнению с ним выглядели по-казённому. В центре четыре столика были сдвинуты в один большой, и именно на него показал кивком Сайи-То.

– Присаживайтесь, а я пока кликну женщин, они сообразят что-нибудь поесть... Обед у нас сегодня уже прошёл, ну да ничего – что-то должно было остаться.

Блеснув яркими белками глаз, он сделал какой-то еле заметный знак остальным четверым оборотням, и они без слов уселись за соседний столик, достав две колоды карт.

– Приглядывать за нами остались, – шепнул Рай-Ан У-Ону.

У одного из оборотней шевельнулось ухо – но и только. Четвёрка делала вид, что занята игрой. Ребятами они были дюжими, не уступая телохранителям главы клана Белого Ягуара, а ножи с их поясов свисали довольно внушительной длины.

Минут через пять послышалось глубокое, раскатистое контральто, которое становилось всё громче по мере приближения:

–...Кого там ещё принесло? И на вас-то не наготовишься, такую прорву каждый день жрёте – как целый полк, да вот теперь ещё гости какие-то!.. И чего им только надо в наших краях?

– Не шуми, Дом-Нэй, гости важные, к Учителю, – урезонивающе басил в ответ Сайи-То. – От обеда осталось что-нибудь? Вот и разогрей.

– Гостей объедками кормить?! – воскликнула женщина. – Где это видано? Не смеши мою м***!

– Гм, кхм, – смущённо крякнул Сайи-То. Он-то знал, что гости всё слышат. – Вот и поди пойми тебя. То ты гостям не рада, то собираешься для них свежий обед стряпать...

Дверной проём загородила собой могучая, дородная фигура – ни дать ни взять, оживший буфет. Стало понятно, почему Сайи-То разговаривал с ней довольно-таки смиренно и мягко: упёртые в бока кулаки этой бабищи по размеру не уступали его собственным, да и роста они были почти одинакового, а вот в обхвате туловища она намного превосходила чернобородого ур-рамака. Рай-Ан поднялся, У-Он последовал его примеру, встали и телохранители. Завидев гостей, шкафообразная Дом-Нэй тут же переменилась в лице и расплылась в смущённой улыбке, обнажив ряд желтоватых, весьма плотоядных зубов:

– Ой... День добрый, рада приветствовать! Вы уж простите, обед у нас уже прошёл. Сейчас я по-быстрому что-нибудь сготовлю... Что ж такое сготовить, чтобы вам не ждать-то? А, в морозильнике же ньёку есть! Вот их и сварю, это мигом! – Развернувшись кругом, она наткнулась на стоявшего за её спиной Сайи-То, которому она создавала непреодолимое препятствие в дверях. – Уйди с дороги, морда бородатая!

Только благодаря быстрой реакции Сайи-То столкновения удалось избежать. В кухне загрохотала посуда, а Сайи-То, улыбаясь в бороду, присел за большой стол.

– Великая Дом-Нэй – госпожа и богиня кухни, – сказал он. – Прогневишь её – останешься без обеда.

– А ты чего тут уселся? – Дом-Нэй раздала всем вилки, тарелки и поставила кувшинчик со сливочным соусом. – На твою долю варить не буду, ты уже обедал!

– Эх, а я-то надеялся, что и мне перепадёт, – Сайи-То разочарованно хлопнул себя по колену.

– Брюхо лопнет по два раза обедать, – безапелляционно отрезала повелительница кастрюль и величественно уплыла, покачивая подолом синего платья в белый горошек.

Через пятнадцать минут улыбающаяся богиня кухни вошла в зал с большой аппетитно дымящейся миской, полной ньёку – шариков мясного фарша со специями, завёрнутых в тонко раскатанное тесто. У У-Она слюнки потекли от одного их запаха. Дом-Нэй большой деревянной ложкой щедро отсыпала в каждую тарелку и поставила миску на стол. В ней ещё оставалось немного ньёку – на одну или две порции. Строго сдвинув брови, Дом-Нэй сказала Сайи-То:

– И не облизывайся! Это – если гостям добавка понадобится.

Ньёку были выше всяческих похвал – в меру острые, сочные, а сливочный соус – нежный и жирный. У-Он наелся до отвала и с удовольствием выпил чашку травяного отвара, чтобы смыть лёгкое жжение от специй.

– Ну что ж, коли вам так срочно нужно к Учителю, то Рур-Ки отведёт вас к лесному домику, куда он приходит отдыхать, – сказал Сайи-То. – Но предупреждаю ещё раз: Учителю это может не понравиться...

– Как-нибудь переживём, – усмехнулся Рай-Ан.

– ...А незваным гостям может и не поздоровиться, – добавил Сайи-То значительно.

– Это наши проблемы. Справимся.

– Ну что ж... – Сайи-То обернулся через плечо. – Рур-Ки!

Один из играющих за соседним столиком в карты оборотней – самый молодой, с пшеничными волосами и бесстрашно-нагловатыми серыми глазами – поднялся и подошёл.

– Рур-Ки Ринкус, клан Рыси, – представился он. – Рад служить тебе, Белый Ягуар.



Они вышли втроём – У-Он, Рай-Ан и их провожатый. Охрану Сайи-То посоветовал оставить: чем меньше незваных гостей, тем слабее будет недовольство Учителя. У-Он нёс в рюкзаке бутерброды и термос с тоо, фляжку местного морса и аптечку; то и дело под ногами попадались алые россыпи спелой буракки, плодоносившей с конца лета и до первых морозов, и он, нагибаясь, рвал и отправлял в рот сочные кисло-сладкие ягоды. Едва ли не ежесекундно под его ногой что-нибудь хрустело, или его била по лицу ветка, и Рур-Ки, двигавшийся по лесу бесшумно и быстро, только качал головой, видимо, думая: «Вот ещё городской увалень на нашу голову свалился...»

Через полтора часа Рай-Ан предложил сделать короткий привал. Рур-Ки, не выказывавший пока ни малейшего признака усталости, пожал плечами, как бы говоря: «Как вам будет угодно».

– Минут на десять, а то пить хочется после обеда, – сказал Рай-Ан.

У-Он достал фляжку с морсом и протянул ему, а сам, приметив полянку, принялся собирать полупрозрачную, брызжущую соком буракку, горстями отправляя её в рот. Свежие лесные ягоды для него, городского жителя, были в диковинку, а буракку он вообще пробовал в первый раз.

– Вкусно? – раздался голос Рур-Ки.

– Угум, – промычал У-Он с набитым ягодами ртом. – Никогда нишего вкушнее не пробовал!

– Ты не увлекайся слишком, – усмехнулся светловолосый оборотень. – Буракка, если много её съесть, послабляет здорово. Особенно с непривычки. Потом, когда постоянно её ешь, уже не так. Привыкаешь.

У-Он даже перестал жевать – полный ягодной кашицы рот так и остался открытым.

– Что ж ты раньше-то не предупредил? – воскликнул он через секунду, проглотив. Воспоминания об опыте с сельдонисом заставили его кишки вздрогнуть.

Рай-Ан, сидевший с фляжкой на стволе поваленного дерева, посмеивался. Стряхнув с ладоней остатки ягод, У-Он поднялся с корточек.

– Ну что же мне «везёт»-то всё время так?.. – буркнул он себе под нос.

– Кто себя от природы отделяет, того она не балует, – раздался голос Рур-Ки, да так близко, что У-Он слегка вздрогнул. Повернулся на звук, но его хлопнули по плечу с противоположной стороны.

Повернулся снова и встретил взгляд бесстрашных рысьих глаз – как в стену упёрся.

– Не раз ещё споткнёшься, пока вновь её частью станешь, – сказал Рур-Ки.

Присев, он собрал несколько ягод и бросил себе в рот, насмешливо поглядывая на У-Она.

Рай-Ан встал и отдал У-Ону фляжку.

– Идём дальше.



Они двигались ещё два часа, пока не вышли на поляну, на которой стоял потемневший от времени бревенчатый домик. На этом их проводник счёл свою миссию завершённой и объявил, что возвращается – не хочет попадаться на глаза Учителю.

– Большое спасибо за помощь, брат мой, – поблагодарил его Рай-Ан.

Рур-Ки как ветром сдуло в буквальном смысле: вот он только что стоял в тени деревьев, и – нет его. Ни шороха, ни треска ветки под ногой... Был и пропал.

– Быстрый малый, – усмехнулся Рай-Ан, направляясь к домику.

На стук в высохшую, обшарпанную некрашеную дверь никто не отозвался. Более того – домик оказался не заперт, и они вошли внутрь.

День уже клонился к вечеру, и в единственной комнате с маленьким окошком было сумрачно. Свет карманного фонарика Рай-Ана озарил массивный деревянный стол с двумя скамейками, у стены – длинную лавку и низкий, но широкий топчан с тюфяком, под потолком – лежанку вроде полатей. Имелась небольшая кирпичная печь с плитой, на которой стоял закопчённый чайник, а посреди стола – масляная лампа с потускневшим от пыли стеклом. В углу у двери – веник, на крючках – чья-то одежда.

– Никого нет, – сказал У-Он. – Что будем делать?

– Ждать, что же ещё? – ответил Рай-Ан, проверяя, есть ли в лампе масло.

Масло булькало, и он зажёг её. Комната озарилась тусклым светом. Ноги У-Она после трёх с половиной часов ходьбы ныли, и он, устало плюхнувшись на скамейку, облокотился на стол. Время в этом домике, казалось, застыло много лет назад, когда электричества, машин и прочих благ цивилизации не было и в помине.

– А если Учитель сюда не зайдёт? – озвучил У-Он только что пришедшую ему в голову мысль. – А, например, сразу направится домой? Получится, что мы тут напрасно проторчим?

Рай-Ан, стоя у окошка, подчёркнуто спокойно ответил:

– Да. Если не зайдёт, то напрасно.

– И?.. – спросил У-Он, чувствуя, что беседовать Рай-Ан сейчас не склонен.

Тот не ответил, и У-Ону оставалось только гадать, что крылось за его молчанием. Наверно, он всё-таки каким-то непостижимым образом знал, что Учитель сюда придёт.

Они ждали молча. Рай-Ан устроился полулёжа на топчане, погружённый в какие-то свои мысли, а У-Он от нечего делать возился с мобильным телефоном. Сеть здесь не ловилась, и ему оставалось только играть в игры.

Стемнело. В животе У-Она снова требовательно заныло, а сытный обед казался теперь давнишним сном. Хорошо, что они захватили бутерброды! Подтащив рюкзак к столу, он выложил их, достал термос, стаканчики и обратился к Рай-Ану:

– Может, по бутерброду?

Тот был словно в трансе: глаза под полуопущенными веками потускнели, он не двигался и, казалось, даже не дышал. Подождав секунду, У-Он окликнул его погромче:

– Я говорю – может, перекусим? Есть не хотите?

Взгляд Рай-Ана ожил. Он сел прямо, зажмурился, поморгал, размял шею. «Спал он, что ли, с открытыми глазами?» – подумал У-Он.

– Можно и перекусить, – сказал Рай-Ан, вставая и подходя к столу.

Тоо уже немного остыл в термосе. У-Он ел за столом, а Рай-Ан жевал бутерброд, стоя у окна. Но что можно было разглядеть в этой темени?

– Ложись где-нибудь, – сказал глава клана Белого Ягуара после ужина, садясь на топчан и развязывая шнурки высоких ботинок. – Нечего без толку жечь лампу.

У-Он тоже разулся и полез на лежанку под потолком. Там оказались какие-то пахучие шкуры, на которых он, морщась, устроился. Доски скрипели под тяжестью его тела, а внизу Рай-Ан погасил свет. В наступившем кромешном мраке скрипнул топчан, стукнули об пол сброшенные ботинки, и всё стихло.

Всё, да не всё. Вскоре У-Он начал различать какие-то лесные звуки, совершенно незнакомые, а потому заставлявшие его напряжённо вслушиваться. Впрочем, какая опасность могла грозить им в доме? Хотя дверь не показалась У-Ону очень надёжной. Оружие осталось там, в резиденции Учителя. Даже ножа... Хотя нет, складной ножик лежал в рюкзаке, о нём У-Он промолчал, когда охранники сдавали оружие. К обыску оборотни прибегать не стали, поверили гостям на слово.

Но складной ножик – разве же это оружие?.. Против крупного зверя он – иголка.

– Если знать, куда бить, и складной ножик – оружие, – вдруг раздалось в темноте.

У-Он вздрогнул. Да, он подозревал, что Рай-Ан читает или каким-то образом угадывает мысли, но чтобы вот так...

– Ты очень громко думаешь, – засмеялся тот. – Успокойся, нам ничто не угрожает. Спи.

Задремать У-Ону удалось с трудом, и тут же ему начал сниться дурацкий сон: будто к домику подходит старик-великан с волочащейся по земле белой бородой и длинной клюкой толщиной с бревно. Гневно сверкая глазами из-под кустистых бровей, он громовым голосом кричит: «Я же просил меня не беспокоить! А ну, пошли вон отсюда!» Вышедшего на крыльцо Рай-Ана старичище хватает за шкирку, как щенка, и швыряет о ствол дерева, а У-Она хочет зашибить своей гигантской клюкой...

У-Он проснулся. Запах шкур, пот на лбу. Нажав на часах кнопку подсветки, он глянул время: полвторого ночи. На полу лежало пятно лунного света, и попривыкшие к темноте глаза У-Она различали обстановку комнаты – стол с термосом и лампой, скамейки, даже веник у двери. Успокоившись, он снова опустил было голову на шкуру, как вдруг кто-то начал скрестись в дверь, громко сопя. У-Он замер.

Скребущийся звук стих, но движение не прекратилось. Кто-то бродил вокруг дома, пофыркивая. Всей кожей У-Он чувствовал: это не человек, а зверь. Очень большой. Как он это определил, У-Он и сам не понимал. Просто чувствовал кожей, солнечным сплетением... и задом тоже. «Моя задница чует приключения», – промелькнуло в голове.

Всё стихло. Ушёл? Хорошо бы, а то из оружия – только складной ножик... Ну, кроме лезвия, в нём ещё была пилка для ногтей, ножницы, консервный нож, отвёртка, шило и открывалка для бутылок.

Снова что-то зашуршало, но потом надолго затихло. С колотящимся сердцем У-Он слез с лежанки: ему вдруг почудилось, что его кто-то окликнул. Не голосом, нет... Просто нервы запели, как струны, будто их тронула чья-то рука. Будто сама ночь, огромная и чёрная звёздная бездна, заглядывала в окно и звала его к себе. Это она ходила там, воплотившись в могучем мохнатом теле, потому что ей стало любопытно: кто, не побоявшись её, вошёл в этот лес и лёг спать, как у себя дома?

Мягко ступая по половицам, У-Он подкрался к рюкзаку, лежавшему на скамейке. Может, складной ножик и плохое оружие, но всё лучше, чем никакого. Вот он... Ещё бы найти в потёмках лезвие среди всех этих приспособлений. Его пальцы лихорадочно щупали, а луна светила в окно. Ночь звала его на поединок.

Скрипнула дверь, влажная прохлада дохнула в лицо. «Ну же, выходи», – звала ночь. У-Он ступил на крыльцо, держа нож перед собой. Ступенька, ещё ступенька. Земля. Луна сияла над верхушками деревьев, заливая всю полянку призрачным мертвенным светом, а ночь затаилась... чтобы тронуть холодной рукой за плечо.

Вздрогнув и обернувшись, У-Он остолбенел. Буквально в нескольких шагах от него огромная, мохнатая чёрная туша с красноватым блеском в глазах поднялась на задние лапы и заревела, разинув зубастую пасть. Это был медведь, но невероятно большой – в природе таких громадин просто не могло существовать.

У-Он стоял, будто пригвождённый к месту, чувствуя онемение, расползающееся на руках от кончиков пальцев, а на лице – с губ. Одновременно какая-то холодная сила сдавливала обручем череп и не давала отвести взгляд от горящих адским пламенем глаз чудовища, которое с рёвом надвигалось на него, сверкая в лунном свете смертоносными зубами и когтями. Нож выпал из онемевшей руки.

Вдруг над головой У-Она мелькнула тень, и на загривок медведю прыгнул серебристый зверь с пятнистой шкурой и длинным хвостом. Медведь завалился на спину, чтобы придавить его своим чудовищным весом, но тот ловко вывернулся и отскочил, отвлекая его внимание на себя. «Это Рай-Ан перекинулся», – всплыло в парализованных, сдавленных холодным обручем мозгах У-Она. Вздыбленная на загривке шерсть белого ягуара серебрилась под луной, глаза вызывающе сверкали безжалостной амальгамой, и медведь вынужден был переключиться с потенциальной добычи на нежданного противника.

С минуту звери рычали и рявкали друг на друга, демонстрируя мощь своих клыков и стараясь своим видом заставить противника дрогнуть. Но запугивание не помогло – каждый стоял на своём и не собирался ретироваться. Ягуар прыгнул первым, и они покатились по земле ревущим и воющим клубком. У-Он и хотел бы помочь Рай-Ану, но, как ни старался, не мог вызвать у себя хотя бы трансформацию рук. Даже когти не появлялись: из У-Она будто разом выкачали силы. Он был опустошён, руки повисли безвольными тряпками, ноги подгибались, а в животе... Проклятье! Урчание и невыносимая тянущая боль заставили его согнуться пополам и осесть на землю.

Усмирить взбунтовавшиеся кишки он был не в силах, а потому со стонами и ругательствами заполз за угол домика. Какой же он Белогрудый Волк, если его чуть что – сразу скручивает медвежья болезнь?.. Её мощные лапы мяли и терзали ему нутро, пока оно полностью не опустошилось, а рёв на поляне тем временем стих. С беспокойством вслушиваясь, У-Он вместо туалетной бумаги, оставшейся в рюкзаке, воспользовался широким мягким листком таккианы, по удачному стечению обстоятельств росшей у самой стены.

Ни медведя, ни ягуара не оказалось на поляне. Только сейчас У-Он заметил, что был без обуви, в одних носках. И где же нож? Нет, пожалуй, сейчас его не найти: слишком темно. Окошко между тем уютно светилось... Как же это понимать?

В свете лампы глаза Рай-Ана, уже вернувшегося в человеческий вид, ещё поблёскивали амальгамой; он зашнуровывал ботинок, когда У-Он вошёл. На топчане сидел сутулый бородатый незнакомец, кряжистый, широкоплечий и совсем ещё не старый: его тёмно-каштановые волосы были лишь на висках тронуты сединой, да в бороде она блестела. На нём были штаны непонятного цвета и мятая расстёгнутая рубашка, а обут он был в чёрные войлочные боты. Застёгивая рубашку, он смотрел на У-Она с добродушной усмешкой в уголках глаз – рот утопал в бороде.

– Значит, когти волчьи, а болезнь медвежья, ммм? – прогудел он приятным, глубоко нутряным голосом, какой в городе и не услышишь. Там голоса были тонкими, открытыми, звенящими, в них чувствовался скрип искусственной кожи и синтетики, а голос незнакомца был шерстисто-тёплым и плотным, как войлок его обуви.

– Я... ягод переел, – хрипло ответил У-Он и вопросительно взглянул на Рай-Ана.

Тот усмехнулся.

– Да, бураккой он увлёкся по дороге, Учитель. Видно, с непривычки его и...

Учитель?! У-Он так и сел. Не на пол – благо, скамейка была близко. Значит, вот этот ухмыляющийся бородач с седеющей курчавой порослью на груди – и есть он? Но когда он успел вернуться? Или...

Медведь?..

– Ты думал, мы дерёмся? – проговорил Учитель задумчиво, подтверждая эту догадку. – Да нет, это было дружеское приветствие. Давно мы с Рай-Аном не виделись, сил друг друга не пытали... Заматерел он, совсем взрослым стал.

Рай-Ан чуть наклонил голову в ответ на эти слова. Учитель встал, накинул тёплую жилетку и принялся растапливать печку.

– Отвар сейчас сделаем, – пробурчал он в бороду. – И живот закрепит, и душу отогреет. А домой, так и быть, утром пойдём, раз уж нашли вы меня тут.

...Трещал огонь в печи, на плите закипал чайник. Учитель спросил, обращаясь к Рай-Ану:

– Поющего волчонка что не привёз?

Тот оживился, блеснул глазами.

– Да я подумал, что ей пока не нужно во всё это...

– Надо было привезти, – медленно проговорил Учитель, забрав бороду в руку.

– Могу съездить за ней, – ответил Рай-Ан.

Учитель, качнув головой, вздохнул.

– Нет, друг, ветер уже в другую сторону подул... Нехороший ветер.

– Ты думаешь..

– Да. Советую тебе как можно скорее возвращаться.

Эти двое понимали друг друга с полуслова – да что там, без слов. А вот У-Он сидел, чувствуя себя младенцем при разговоре взрослых: смысл фраз, которыми они перебрасывались, был для него не более ясен, чем какая-нибудь шифровка. И он встрял в разговор:

– Простите, а...

Учитель и Рай-Ан посмотрели на него, и У-Он почувствовал себя поджариваемой на сковороде рыбой. Но раз уж набрался наглости, назад пути нет, и он продолжил:

– Э... А «поющий волчонок» – это вы о ком, Учитель?

– Ты. Говори мне «ты», мальчик, – ответил тот, еле приметным жестом перебив Рай-Ана, собиравшегося что-то сказать У-Ону, и тот покорно закрыл рот. Посмотрев на У-Она пару мгновений с задумчивым прищуром, Учитель промолвил: – Туго же ты соображаешь, волчонок. Дай руку.

У-Он протянул руку, и Учитель, взяв её, закрыл глаза. Через пару секунд открыв их, он сказал:

– Клан Белогрудого Волка почти стёрт. Одни его потомки убили в себе Зверя, и их уши покраснели; другие, с синими ушами, убивают уколами. Почти уже убили... Силы в них нет. А в тебе – есть. Есть она и в твоей матери. И в сестре, которая поёт. – Помолчав, Учитель закончил с улыбкой: – И будет она в ТВОЁМ маленьком волчонке. И в волчонке, что родится у твоей сестры. Может так статься, что клан Белогрудого Волка возродится. И возглавлять его – тебе. – Палец Учителя уткнулся в грудь У-Она. – Но... пока ты и сам ещё щенок. Весьма глупый, надо сказать.

И Учитель направился к исходящему на плите паром чайнику, оставив У-Она в ещё большем замешательстве, чем прежде. Рай-Ан хмуро и озабоченно молчал, скрестив на груди руки, и, похоже, ничего не собирался объяснять У-Ону.

Отвар был запарен в термосе, откуда Учитель без сожаления выплеснул остатки холодного тоо. Из-за печи появились мешочки с травами; щепотка из одного, щепотка из другого, кипяток, крышка. У-Ону не верилось, что вот этот деревенский мужик в мятой рубахе и нелепых войлочных круглоносых чунях и есть Учитель, но он боялся даже подумать так, чтобы никого ненароком не оскорбить. Если уж Рай-Ан читал его мысли, как открытую книгу...

Стаканчик с тёмно-коричневым душистым отваром было невозможно взять в руки. Держа его за самые края, У-Он дул на обжигающий напиток. Он был горьким, и Учитель достал гостям по липкому, янтарно-золотистому кусочку сотового мёда из деревянной кадушечки.

– Ну, пейте и отдыхать, – сказал он. – Утро поведает нам больше, чем ночь. Да, кстати. – Учитель положил на стол складной нож У-Она. – Не ты потерял?

Из корпуса торчало не лезвие, а пилочка для ногтей. У-Он смущённо крякнул. Мда. Отличное оружие против медведя!.. Маникюр ему сделать, разве что.


продолжение http://www.proza.ru/2011/03/18/9