Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-8

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-8
Нина Филипповна Каменцева
 

Жизнь моя, как осенний листочек.
Роман

Глава 1. «Алмаз, бриллиант иль просто камень»
Часть 8. «Дни рождения. Дни сравнения.»

   
   Первого сентября мы все трое (я и братья) пошли в школу в пер-
вую смену. Я зашла за своей подругой Лили. Она уже подготовила
большой букет белых роз, дала мне в руки, а для себя – красные.
Мы пришли в школу, как нам показалось, очень быстро, потому что
не могли наговориться. Рассказывали друг другу новости. Мы были
счастливы, что опять вместе. Учебный год в восьмом классе начался
хорошо. В нашем классе было много новых учеников. Если в про-
шлом году у нас было четыре седьмых класса, то сейчас осталось
только три. Нам сделали пересортировку, добавив детей из других
классов. Многие из нашего класса поступили в техникумы и ушли из
школы. К нам пришла новая ученица, и её тоже звали Наташей. Я по-
думала, что она такая же, как та, с которой я дружила в пионерлагере.
О, это было совсем не так!
    Наташа была хорошо сложена: стройная, с очень красивой поход-
кой, красивым личиком с очень привлекательной короткой стрижкой
русых волос, которые, словно накрахмаленные, стояли вверх. Мне
даже мальчики говорили, что она их немного опрыскивает сахарным
сиропом, хотя это могло быть и шуткой. Мы узнали, что она дочь
генерала и приехала к нам из Одессы, откуда моя мама родом. Меня
этот факт уже стал раздражать. Правда, при чём здесь все одесси-
ты?! Наташа одевалась очень красиво. Каждый день меняла туфель-
ки, колготки, носочки, разные физкультурные формы, плащи, кур-
точки, шубки, шапочки, беретки – всё то, что я никогда не видела
ни на одной девочке нашей школы. Я даже не могла её сравнить с
Ларисой Дорошенко, которая жила со мной на площадке в нашем
доме, училась со мной в четвёртом классе. Она тоже выделялась сво-
ей одеждой, но она была очень симпатичная, с большими длинными
волосами, всегда заплетёнными в две косички, гордая, заносчивая,
всегда исполнявшая домашнее задание на отлично, потому что ей
дома готовила и помогала мама, тётя Соня, которая не работала и
очень всегда удивлялась моим способностям по математике в школе.
Лариса одевалась хорошо, и я думала, что это предел. Увидев Ната-
шу, мне захотелось сравнить её с Ларисой, но я не смогла.
     Наташа была способной ученицей, прекрасно знающей литерату-
ру, и вообще она была очень развита во всех отношениях, вдобавок
очень красивая по внешности. Она сразу обратила внимание на себя
и почему-то присоединилась к нам. Мы стали уже ходить вчетвером
после школы домой. Сначала провожали меня, потом Лили, затем
они шли обратно, проходя мимо школы, до военного городка, где они
жили с Валерой в разных домах. В ноябре был у меня день рождения.
Мне исполнилось 14 лет. Я не смогла пригласить к себе однокласс-
ников, потому что мне никогда не справляли день рождения. Правда,
было один раз: немного смутно помню накрытый стол, мы за столом,
только свои, все блюда, если можно их так назвать, особенно котле-
ты, сильно пересолены... Как хорошо, что я никого не пригласила!
Потом мама объяснила, что мясо, которое они засаливали на зиму,
она заранее не отмочила, и поэтому соль, впитанная в мясо, вся не
вышла. На следующий день я получаю подарок от Валеры. Он мне
подаёт конверт, а там красивая открытка и срезанная еловая веточка.
Я, конечно, обрадовалась, что он помнил день моего рождения! Было
приятно, что кто-то обо мне вспомнил. Такой маленькой радости я
ещё не испытывала с детства...
    Через несколько дней нас, всех одноклассников, пригласила на
день рождения Наташа, даже классную руководительницу. Я, конеч-
но, хотела хорошо подготовиться. Готовилась из чего уже было. В
воскресенье поехала к бабушке Кате и повезла к ней однотонное ко-
ричневое с тёмно-бордовым оттенком одеяло, и попросила из него
сшить мне пальто и шарфик по моему чертежу. Она очень хорошо
выполнила, даже подкладку купила на свои деньги и материал на
платье тоже. Пальто получилось очень красивое, я его носила не-
сколько лет, подвязывая поясом, сделанным из этого же материала. У
меня не было подарка, и я выбрала хорошую книгу из нашей домаш-
ней маленькой библиотеки. Решила подарить ей книгу. Книга была
немного старенькая, потрёпанная, я даже помню название книги –
«Рассудите нас, люди» (автор – Андреев Александр Дмитриевич),
которую я раньше перечитала несколько раз. Зато я её обернула в
красивую обложку, красиво подписала и положила внутрь кусочек
веточки от ёлки...
   Все одноклассники и учительница собрались около школы в два
часа в воскресенье. Я была очень нарядная – это коричневое паль-
то, опоясанное тугим ремешком вокруг талии, очень мне подходило.
Когда все уже подошли, мы отправились к ней домой. Она жила не-
далеко – напротив школы, в военном городке. Подошли к её двери:
с первого звонка меня всё удивило, потому что звонок в дверь слы-
шался в виде песни, а у нас звонка и не было никогда, а надо было
тарабанить в дверь кулаками до тех пор, пока кто-нибудь откроет.
Вошли в большой, как большая комната, коридор, обставленный
вокруг книжными полками, как в библиотеке. Сбоку располагался
большой встроенный гардероб для верхней одежды. На потолке ви-
села хрустальная люстра. Рядом с гардеробом очень красивое зер-
кало прямо до потолка, дубовый с орнаментом пол, а посередине
красная ковровая дорожка с зелёными полосами по краю. Я это вам
описываю не случайно, ведь до этого я такое не видела. Дальше я
увидела у неё дома то, что не видела ни у кого в то время. В бараке
люди жили бедно, сводили концы с концами от зарплаты до зарпла-
ты. На Метрострое тоже, правда, немногим лучше. Круг общения у
меня был небольшой, друзей не так много. У Лили дома было очень
скромно, стояли даже железные кровати, но зато был очень хороший
двухэтажный дом с большим садом. Там росло много цветов и фрук-
товых деревьев. Особенно мне нравились инжировые и гранатовые
деревья. Была я, конечно, и у других одноклассников дома. Тоже
скромно, я даже считала, что мы жили нормально.
     Мой отец к этому времени стал работать в строительной органи-
зации в Октябрьском районе, сделал нам ремонт в квартире, хорошо
стал зарабатывать. Деньги в то время были большого размера. Пом-
ню, приносил большие свёртки, похожие на кирпич, завёрнутые в
газету, и клал их на гардероб. Гардероб был четырёхдверный с при-
чудливой текстурой «птичий глаз». У нас стояли две деревянные
кровати, всегда накрытые голубым китайским покрывалом, большой
квадратный стол, покрытый синей бархатной скатертью. На оке-
анской синеве бархата располагалась хрустальная ваза и большая,
очень тяжёлая круглая пепельница, похожая на большую глубокую
тарелку. В правом углу комнаты, недалеко от окна, был письменный
стол, а в левом маленький телевизор «Рекорд». Все дети нашего дво-
ра собирались у нас, чтобы смотреть картины и телевизионные про-
граммы, потому что у них пока не было телевизора. Телевизор стоял
на маленькой полке, а рядом был небольшой сервант. Его витрина
была обставлена белым, в серебряную полоску, немецким фарфоро-
вым сервизом. Рядом с сервантом стоял книжный шкаф со стары-
ми книгами и всеми сборниками произведений Ленина и Сталина,
а также там было много военных книг, вот и всё. Мама беспощадно
тратила деньги, принося домой старые вещи, говоря, что это антик.
Покупала в основном в комиссионном магазине за большие деньги.
Тогда я в этом ничего не понимала. «Зачем она тащит домой из ко-
миссионки картины, античные статуэтки и тому подобное?» – так я
думала в то время, не понимая её европейского вкуса, не зная куль-
туры, которую впитала мама (а она видела намного больше меня)...
    Но это всё было не то, что я увидела у Наташи. Когда мы разде-
лись, нас повели в большую комнату. Был накрыт большой длинный
квадратный стол, стоящий на очень большом персидском ковре, по-
крытый белой скатертью. Очень красивая сервировка – много сере-
бра и хрусталя. А посередине стола в большой хрустальной вазе сия-
ли красные розы, такие красивые, как будто вылитые из воска, одна в
одну, как близнецы. Над столом висела большая хрустальная люстра.
Я просто не смогла равнодушно рассмотреть её, не сосчитав свечи.
Их было тридцать шесть, а хрусталь – в виде лепестков дуба. Лю-
стра вся играла и переливалась. По обе стороны стола было два бра,
такие же. Всё так светилось! Мне в тот момент подумалось, что и
так много света, а они почему горят... А в душе начала понимать, что
это всё создаёт уют и праздничное настроение. Впервые я увидела
очень красивый резной сервант. Полочки его были уставлены очень
красивой посудой и статуэтками, стоящими наверху. Тогда я немного
начала понимать свою мать, которая из ничего тоже хотела создать
уют в нашей квартире. В углу справа стояло пианино чёрного цвета с
двумя бронзовыми подсвечниками, а сверху стояли какие-то часики.
     Нас встречала Наташа. Мы все ей протягивали наши подарки. Я
видела, как она небрежно откладывает всё, как будто её не интересу-
ет, что там есть. Когда мы сели за стол, вошла её мама. Её звали Фаи-
на. Позже я узнала, что у неё так, как у меня: отец – русский с Урала,
а мать – еврейка из Одессы, и что отец служил в Одессе, его перевели
в Грузию в Тбилиси, вот он и перевёз всю свою семью. У Наташи не
было ни братьев, ни сестры. Она была в семье одним ребенком, и
ей уделяли большое внимание. Конечно, я по-детски завидовала ей,
ведь мой отец тоже мог бы дойти до генерала. «Нет, не надо думать
об этом...» – успокаивала и утешала я саму себя. «Была бы у них
только одна моя сестра, а нас бы не было. У военнослужащих не бы-
вает много детей, а если б было так, как сейчас есть – четверо детей
и папа-генерал, было бы прекрасно...» – про себя думала я. Ведь я
была сильно привязана к своей сестре, а особенно к своим братьям.
     «Я бы ни за что ими не поменялась на хорошие условия жизни», –
думала про себя. Наташина мама поздравила дочку с днём рождения
и надела ей на ручку красивые маленькие часики. В нашем классе
не было в то время часов ни у кого. Конечно, она обрадовалась об-
новке и поцеловала мать в щёку. Я тут же хотела вспомнить: когда
же целовала свою мать в последний раз? Не вспомнила, я её никогда
не целовала. Относила это к тому, что я не любила целоваться или
же не было за что. После того, как я увидела Наташину мать, я стала
питать ненависть к своей родной матери, часто повторяя вслух обще-
известную фразу: «Не та мать, которая родила, а та, что вырастила».
«Да, вырастила правильно детей, заботясь ежесекундно о них...» – я
сидела за столом, а мои мысли уносились далеко в детство...
     Затем Наташина мама принесла одно большое блюдо с голубца-
ми, унося со стола грязную посуду от закусок, меняя нам тарелки. Я
заметила, что все дети кушают с большим аппетитом. Было очень ве-
село. Изобилие вкусной еды на столе не кончалось, постепенно всё
добавлялось. После двух часов застолья Наташа включила музыку,
поставив пластинку, и некоторые дети вышли танцевать. Танцевала
и Наташа. Я смотрела на неё, на то, как она танцевала. Это просто
прелесть, и вальс, и буги-вуги, и рок-н-ролл! Все танцы – в основ-
ном со своими друзьями, соседскими товарищами, живущими также
в военном городке. Видно было, что они неоднократно собирались
вместе танцевать, а сейчас демонстрировали нам свои достижения.
Мне настолько понравились эти танцы, что я предложила моим
подружкам после уроков собираться у нас и тоже учиться красиво
танцевать. За весь вечер я ни разу не танцевала, а честно сказать, хо-
телось, но боялась, что красиво без подготовки сразу не получится.
Пока мы веселились, а кое-кто танцевал, Наташина мама всё убра-
ла со стола, принесла фрукты, разные конфеты и печёное, накрыла
заново стол, поставив сбоку большой торт со свечой в центре. Мы
снова сели за стол. Свечу в торте зажгла Наташина мама, и Наташа с
улыбкой сказала: «Вот, опять год прошёл». Потом подошла ко мне и
попросила вместе разобрать подарки. Я встала и пошла за ней. Меня
она провела по длинному коридору прямо в спальню.
    Увидев по дороге туалет, я попросила подождать меня немного, а
сама вошла в большую ванную комнату. Стены были обложены бе-
лым кафелем, красиво, чисто, даже умывальник обложен кафелем.
Всё подобрано со вкусом, даже туалетная бумага для меня была но-
вой, так как в городе был большой дефицит. Правда, отец с бухгалте-
рии нам приносил что-то, но это была пародия на туалетную бумагу.
Наташа вышла и говорила с кем-то по телефону, который висел в
коридоре недалеко от двери. Её спальня оказалась совсем рядом. Хо-
рошо покрашенные белые двери были похожи друг на друга, но на
её двери висел маленький колокольчик, чтоб незваный гость звонил
прежде, чем войдёт к ней. Когда мы вошли, то я заметила, что ком-
ната достаточно маленькая. Кровать, накрытая ковровым покрыва-
лом, стояла на ковре, покрывающем почти всю комнату. На нём было
много свёртков, подарков. Над кроватью тоже висел ковёр, и ещё два
свёрнутых ковра были в углу около небольшого дивана, письменный
стол с большой настольной лампой, а над ним опять телефон. Не-
которые подарки были аккуратно сложены на тумбочке около кро-
вати. Она стала раскрывать один за другим подарки, и, видя, какие
хорошие подарки подарили одноклассники и её друзья, я уже зара-
нее постеснялась за свой подарок. Я была счастлива, когда вошла её
мама, сказав, что некрасиво оставлять своих товарищей одних, и мы
послушно прошли обратно в комнату, откуда доносился смех детей и
красивая музыка. Что она подумала, когда развернула мой подарок,
старую книгу, я не знаю, но её отношение ко мне не изменилось и на
следующий день, и дальше. После десерта пошли снова танцевать,
танцевал уже и Валера. Мы все удивились этому, но он продолжал
танцевать, не обращая ни на кого внимания. Я обратила внимание на
танцующих: они все были хорошо одеты, мне даже показалось, что
красивые. «Да, красивые соседи», – думала я. Правду говорят, что
одежда украшает человека.
   Через некоторое время наша учительница предложила нам разой-
тись по домам, но было так весело и, правду сказать, мне не хоте-
лось. Мы все послушно вышли в коридор. Вдруг я увидела малень-
кую японскую собачку коричневого цвета. Она хрипло залаяла на
всех. Подойдя ко мне, она стала принюхиваться, особенно нюхать
мои ноги. В это время у нас тоже была собака – немецкая овчарка
Джуля. Не знаю, кто её принес к нам, только знаю, что она была
по внешности. Выгуливать мы её не могли, так как она вырывалась,
а ухаживала за ней моя сестра Людмила. Она выводила её на улицу
во двор с ошейником, но Джуля тоже вырывалась, лаяла и кидалась
на прихожих, на соседей или же детей, проходивших мимо наших
дверей. Вообще, это последняя собака, которую я помню у моих ро-
дителей, потому что моя мама часто приносила собак или кошек до-
мой, а когда мы начинали привыкать к животному, она сразу же их
уносила или же увозила далеко, выбросив, чтобы они не нашли об-
ратной дороги домой. А на Метрострое кошку, которая расцарапала
её шляпку, выбросила прямо со второго этажа. Хорошо, что она не
разбилась. Помню, у нас одновременно жили и собака, и кошка, уже
на Шаумянa, мы усаживались в круг и бросали кошку на собаку. Она
была дворняга небольшого роста. Животные дрались, рычали друг
на друга, а мы стучали ложками по железным крышкам от кастрюль,
приговаривая: «Чидаоба». Это по-грузински означает «борьба». Что
стало с нашей последней собакой, я не знаю, как не знаю, что стало
с моей любимой кошкой Муркой. Она была ласковой, вечно мурлы-
кала, даже, как человек, ходила в туалет на унитаз. Была очень акку-
ратной и у нас задержалась долго.
       Попрощавшись с Наташей, я пошла к Лили домой. Мы с ней
долго разговаривали, обсуждали хорошо проведённое время на дне
рождения. Из разговора я поняла, что Лили приревновала Наташу к
Валере. Когда я вернулась домой, мои братья сказали мне, что наш
сарай, который находился под нашей квартирой в подъезде, забрали
какие-то соседи из другого подъезда с четвёртого этажа. Об этом им
сказала тётя Соня, Ларисина мама. Я побежала к тёте Соне, а когда
убедилась, что это правда, взяла братьев и спички. Зажигая спички,
мы начали спускаться вниз в подвал. Пройдя коридор, мы на ощупь
остановились около своего сарая, но там на двери был большой за-
мок. Мы вернулись домой, а когда родители пришли, начали объяс-
нять, что наш сарай заняли чужие люди. Мама сразу обрезала, что ей
он не нужен, она боится спускаться вниз, и вообще она никогда там
не хранила картошку, лук, соленья на зиму, как наши соседи. Храни-
ла только солёное мясо в жёлтом кожаном чемодане, привезённом
отцом ещё из Германии. Так как холодильника у нас не было, чемо-
дан стоял прямо около двери в коридоре. Это и были наши зимние
припасы на зиму, у всех на виду. Я просто не могла вынести такой
несправедливости и на следующий день после школы вместе с бра-
тьями поднялись в соседний подъезд и сказала захватчикам нашего
сарая, чтоб они освобождали наш сарай, и дала я им только два часа.
Через два часа мы опять спускаемся в сарай и видим нетронутый
большой замок. Я попросила своих братьев взломать замок и всё,
что там было, выставить посередине двора. Затем пошла наверх к
ним домой, сказала: «Заберите всё со двора, пока не растaскали».
Так они и сделали. А у меня уже была первая победа, победа над
несправедливостью, победа в борьбе за наш семейный дом. Мы под-
нялись наверх домой, родители были уже дома. Мама сказала, что
сарай ей не нужен, а папа добавил, что не ругаться же с соседями
из-за сарая. Я же думала совсем о другом: с какой лёгкостью они от-
дают то, что принадлежит им по праву. Не борются за свою жизнь,
за справедливость.
    На следующее утро я рано зашла за Лилей. Был дождь, и из-за
плохой походки её облило грязью по ногам почти до юбки сзади.
Нам пришлось до начала уроков пойти в туалет, а там несколько де-
вочек обсуждали Наташу, её поведение, выходки, говорили, что она
хотела показать, как живёт. Мы прошли мимо и не поддержали этот
разговор, потому что это хорошо, когда живут люди богато, хорошо,
когда люди живут красиво. Я сидела на уроках и думала совсем о
другом, вспоминая ссоры бабушки Кати с моей мамой, где она вы-
сказывала ей, что та еврейка, потому такая бесхозяйственная. Но
сейчас я увидела Наташину маму, тоже еврейку по национальности,
противоположность своей матери, аккуратную, одетую всегда небро-
ско. Светло-розовая помада гармонировала с её розовыми щеками,
всегда с улыбкой на губах... К тому же Наташина мама была хорошей
хозяйкой. Нет, они не правы, нельзя осуждать Наташу. Она имеет
всё, что можно иметь, она счастлива, она не видит вокруг нищету, не
понимает, как можно всего за три рубля прожить целый день, имея
шесть человек в семье. Это ужасно, когда каждый день мой отец,
уходя на работу, давал мне три рубля, зная бесхозяйственность мате-
ри. А что можно было купить в то время на три рубля?! Ничего осо-
бенного. Я шла в школу, а после школы делала покупки в магазине,
который находился недалеко от нашего дома. Вся покупка состояла
из двух буханок хлеба (по цене одной – тридцать копеек), одного
кoнфитюра и одной палки колбасы или же одного килограмма са-
хара. Вот и всё, потом приходили из школы братья, а у меня всё уже
куплено. Мы честно делили всё на шесть равных частей, зная, что и
сестра, и родители могут прийти голодными. Вечером, возвращаясь
с работы, папа тоже часто что-нибудь приносил, а летом обязательно
был арбуз. Он сам любил арбуз и ел его часто с хлебом. Я не хотела
завидовать Наташе, видно, каждому своё и у каждого своя судьба. Я
только думала о дальнейшей нашей судьбе, и что в жизни надо выби-
рать правильный путь женщины. Если она хочет стать матерью, она
должна забыть обо всём, в первую очередь только думать о детях...
~*~
Вальс Победы
сорок пятого
до сих пор
эхом отдается
сколько
полегло маленьких,
а сколько солдат
и гражданских
папа вернулся
с победой в наградах
он до конца воевал,
все возвратились,
а он остался,
Родину защищать!
От Японцев,
много лет прошло
и он возвратился....
В наградах
Герой!Мой папа!
http://stihi.ru/2011/05/06/6632



На фото справа со звездой мой отец Каменцев Филипп Константинович, 1915 года рождения.

Nansy Ston USA 03/22/2011

 

Продолжение романа http://proza.ru/2011/03/23/1526

Начало главы№1          http://proza.ru/2011/03/16/208

 

© Copyright: Нина Галустян, 2011
Свидетельство о публикации №211032201671

http://proza.ru/2011/03/22/1671