Мастер иллюзии

               
     Толстый пузатый человек среднего роста в стандартного покроя костюме сидел за письменным столом в ничем не примечательной конторе на Авеню стрит. Костюму было лет эдак за двести, и господину его хозяину тоже давно перевалило «за». Обычный летний августовский день добирал остатки летней жары в пыльном городе в одном из южных штатов Америки.


     Высоко под потолком крутился старенький трехлопастный вентилятор, вряд ли прибавлявший комфорта и прохлады в тесное помещение конторы. Комната, заставленная такими же письменными столами, конторками, шкафчиками для бумаг и тумбочками не вызывала энтузиазма ни у его обитателей ни у его посетителей. Музыкальные ритмы некогда популярного и любимого Луи Армстронга наполняли помещение. Волшебные звуки раздавались из хрипящих динамиков скромного магнитофона, стоящего в углу за высокой стопкой папок прямо на полу у шкафчика. Атмосфера этой конторы, находящейся под неусыпным надзором этого толстопузого господина напоминала стиль добрых пятидесятых годов XX века, хотя время на дворе тикало уже в XXI столетии. 


     Дверь распахнулась, неся с собой настроение жары и сухостоя. В комнату вошел посетитель. Это был долгожданный в конторе корреспондент из местной газеты «Таун Таймс».
     – Привет всем! Я, Ник Круз, сотрудник городской газеты, вот моя представительская карточка, – молодой человек обаятельно улыбнулся.

     Невооруженным глазом в нем можно было угадать преуспевающего в своем репортерском деле человека, полного сил и идей. Он был ловок и быстр в движении, поджар и располагающе улыбался. Мужчина раскрыл свои чемоданчики и настроил магнитофонную аппаратуру на запись. Между спорыми манипуляциями он размышлял, с чего же ему следует начать разговор со странным толстым господином, начальником этой конторы….
     – Вы спрашиваете, кто я? – спросил его пузатый человечек, хотя корреспондент не произнес еще ни единого слова.


      Выразительные круглые глаза, правильно расположенные на толстой мясистой физиономии, заботливо впились в лицо удивленного корреспондента. Узкие французские усики хозяина конторы смешно топорщились. Он хмыкнул, сквозь таинственную полуулыбку леонардовской Моны Лизы.
     – Да, прошу вас, мистер Джонс Кемпбэлл, будьте любезны, расскажите уважаемым читателям нашей газеты о себе, – подтвердил вслух свой вопрос корреспондент.
     – Я есть великий иллюзионист или, если хотите, я – Мастер Иллюзии, – начал хозяин конторы свою речь без всяких предисловий. – Если вы, уважаемый, докапываетесь до корней истины, то я предлагаю вам взглянуть ей, то есть этой самой истине в лицо. Согласны?


     Корреспондент удивленно посмотрел на обычного господина клерка. Ничего в нем примечательного как будто и не было. Он пожал плечами, чудак-человек. Ладно, пусть себе говорит что хочет, вечерком он в редакции из плевого материала сделает конфетку.
     – Вот-вот, вы сейчас думаете о чем? Что я обычный и ничем не примечательный клерк. Ну-ну, не краснейте! Верно-верно. Точно так. На нас, таких обычных и средних клерках держится вся Америка, а равно как и вся Франция, откуда родом моя мать, да и, впрочем, любая другая страна.


     Собеседник промолчал, задумчиво переваривая сию философическую мысль. Тем временем мистер Джонс Кемпбэлл вынул из коробки сигару и закурил.
     – Вы не курите, да? Я сразу заприметил в вас некурящего человека. Правильно. Надеюсь, вы не против, если я все-таки затянусь? Спасибо. Так на чем я остановился? Ах, да! – он хлопнул себя пухлой ладонью по лбу и снисходительно улыбаясь, продолжил.
     – Да-да, я есть самый великий Иллюзионист всех времен и народов. О, у меня много имен. Но не будем об этом сейчас. Впрочем, у меня есть веские доказательства. Вы, наверняка, захотите узнать что-нибудь о моих слабостях? Обывателям это всегда интересно. Так-так-так. Хорошая стратегия! Похвально-похвально.


     Корреспондент промолчал, но подкрутил настройки уровня записи на магнитофоне. Стрелка на индикаторе дошла до середины зеленой шкалы. Можно вести запись. Господин клерк аккуратным изящным жестом стряхнул пепел с сигары в пепельницу и продолжил:
     – Моя слабость – это наблюдать человеческие слабости. Чужие слабости – моя самая сильная страсть! Я их коллекционирую. Зачем? Странный вопрос! Вы ведь не удивляетесь многочисленной армии филателистов, рыболовов, охотников. Чудакам, сумасбродам и всем тем, кто собирает марки, картины, старые велосипеды или часы. А я, как истинный Мастер Иллюзии, со всей страстью своей неординарной натуры коллекционирую именно чужие слабости. Вижу по глазам – вы жаждете узнать, что же с экспонатами моей коллекции можно сделать?


     Он вздохнул и мечтательно посмотрел в потолок сквозь кольцо сизого сигарного дымка. Ник Круз присмотрелся к нему внимательнее. Определенно собеседник – клерк, просто клерк, каких десятки тысяч работает во многих мелких, средних и крупных учреждениях по всей Америке и Европе. Зато самомнения – целый мешок! Хм. Не таких видали. Но…!!! Легкий холодок пробежался по спине.
     – Слабости человечества – это просто бездна сокровищница! Кладезь! Чего? О-оо!!! – он сладострастно почмокал губами. – Каждую слабость, как бусинку, можно нанизывать на особые нити. Из тех нитей соткать особую незримую ткань. Если хотите – сеть. Да-да, именно целые сети можно сплести. Какие? Не рыболовные, конечно. Хм! Но что-то в этом есть, вы правы. Интересная аналогия! Хитросплетенными сетями ловятся занятные экспонаты для моей драгоценной коллекции. Тончайшая паутина этой ткани есть отражение одной из видов реальности. Моя нематериальная ткань, как зеркало, отражает лишь ту часть мира, которая называется Майя, Ее Величество Иллюзия. Зерцало мирозданья, так сказать, поэтично звучит? Вы знаете, я немного романтик. Вы все еще мне не верите?


     Ник Круз нахмурился, вглядываясь в облик клерка, именующего себя, «мастером иллюзии». На фоне залитого солнцем проема окна он узрел на его макушке аккурат надо лбом маленькие, едва заметные, рожки. Из-под брючины правой ноги, тонкой змейкой высунулся хвостик с кисточкой и завилял в ритм музыки Луи Армстронга: под мотивчик песенки «Хеллоу, Долли!». Молодой человек зажмурился. Хозяин конторы проследил за взглядом корреспондента и щелкнул пальцами. Поправил брючину. Ник открыл глаза. Человечек по-прежнему сидел в кресле в той же позе. Однозначно, ничем не примечательный клерк? «Померещилось»? – подумал он. – «Вот до чего доводит позднее бдение перед мистическими сериалами».


     Мистер Джонс Кемпбэлл, закашлялся и отложил дымящуюся сигару. Протер руки салфеткой, вскрыл обертку от жевательной резинки и положил одну подушечку в рот, пожевал.
     – Факты, как любят говорить умные люди, вещь упрямая. – Человечек закинул ноги на стол и откинулся, сидя в мягком кожаном кресле, при этом заботливо поправляя правую брючину. – Возьмем факт первый. Смотрите сами.


     Мистер Джонс Кемпбэлл громко щелкнул пальцами. Расплывшееся было облако сигарного дыма, сгустилось, образовав густую пелену между собеседниками. Затем оно рассеялось, и представитель прессы увидел незамысловатое строение, каких тысячи тысяч сдается в аренду малоимущим. Между тем господин Мастер Иллюзии рассказывал далее. А молодой человек воочию видел все это своими собственными глазами, словно в кино.
     – В моем доме живут два соседа. Оба они среднего достатка люди, примерно с одинаковой заработной платой в неделю. С раннего утра и до позднего вечера они вкалывают на своих фирмах, работая на хозяина не за страх, а за совесть. Один из них работает часовщиком, а другой – автомехаником. Часовщик вечно жалуется, что у него не хватает в доме денег, чтобы прокормить свою семью. Автомеханик же, напротив, считает себя богатым человеком. Заметьте при равных-то доходах! Автомеханик любит подчеркнуть перед знакомыми, что он бережлив и экономен, благодаря чему у его семьи есть вполне престижный автомобиль и современный телевизор. Что в них разного? Точка сборки реальности.


    Корреспондент сдвинул брови и честно пытался следить за мыслью собеседника. Тот же продолжал высказываться дальше.
     – Как вы понимаете, Ник, оба эти высказывания есть на самом деле чистейшей воды иллюзия. Майя! В чем суть? Один из них счастлив и доволен жизнью. У него все получается, как бы само собой. Второй – обыкновенный нытик. Он считает себя неудачником. Вечно жалуется своим друзьям и знакомым на то, на се, на другое. Где истина? – Мастер пожал плечами, - посередине, как всегда. Золотая середина! Господин Нытик и есть мой первый коллекционный экземпляр. Стоит ему чуть-чуть больше поныть, как Ее Величество Майя подбрасывает ему еще причину для жалоб и нытья. Часовщик не замечает, как он уже мухой барахтается в плену тенет моей паутины или, пардон, своих иллюзий. Ее Величество Майя простирает над ним свои крылья. Он думает, что чем больше пожалуется, тем больше его пожалеют и помогут ему. Самое интересное, что ему действительно помогают. Но он не замечает эту помощь. Не хочет замечать. Ему кажется, что ему мало помогают. Не так помогают. Он опять начинает ныть, жалеть себя и свою несчастную долю и судьбу. Все возвращается на круги своя. Вам его стало жалко? Хм! А мне нет, хотя я этим экспонатом моей коллекции даже очень дорожу.


     Человечек посмотрел в свою записную книжку, сделал какую-то пометку карандашом и снова продолжил свой монолог. 
     – Я выскажу свою точку зрения. Нытики – это замкнутый круг узкой порочной страсти. В чем эта страсть? Жаловаться и давить на жалость других, прикинуться беззащитной жертвой – его способ существования. Своего рода энергетический вампир. Окружающих его людей, он пытается заставить чувствовать свою вину именно перед ним, чтобы потом безжалостно использовать их по своему усмотрению. Они и чувствуют вину. В результате наш вампир из своего круга проблем никогда не выходит. Мой сосед думает, что однажды он получит все, что хочет. Сядет посреди своего богатства, будет счастлив этим и пребудет в нирване. Иллюзия! Такой счастливый момент он даже не заметит, потому что привык ныть. Я Вас уверяю самый счастливый момент своей жизни мой господин «нытик» также примет за стопроцентную неудачу.   


     Мастер Иллюзии щелкнул пальцами, и туман рассеялся. Собеседники помолчали пару минут. Магнитофонная пленка шуршала помятыми от многочисленных записей местами при трении о резиновые валики и ролики протяжного механизма.
     – Простите, уважаемый Мастер Иллюзии, а другой экспонат вашей коллекции похож на этот? – спросил корреспондент.
     – О, нет! Второй мой артефакт удивителен! Это носитель навязчивых идей. Ее Величество Майя умеет предоставить всю гамму своих красок. Идеи, которые преследуют людей с юности и до самой старости. Не путайте навязчивые идеи с благородными целями! Я имею в виду идеи, на воплощение которых человек затрачивает годы и десятилетия своей жизни. Проходя по знакомым тропинкам, он не замечает, что уже проходил однажды этим путем. Этот экспонат совершает одни и те же ошибки, и никогда не делает из этого никаких выводов на будущее. Он торопится быстрей свернуть за угол в надежде увидеть за поворотом цель своего путешествия, но ее там нет. Его цель на другом пути, на который этот человек по причине своего упрямства не хочет вступить, поскольку другой путь ему неудобен. Окружающим, друзьям и близким эта погоня за химерами не приносит никакой пользы. Ничего абсолютно. Ее Величество Майя! Для нашего путника же в мире существует только он сам и его навязчивая идея. Майя!
     – Вы хоть раз были в пустыни? – неожиданно спросил человечек.    
     Молодой человек удивленно поднял брови. 
     – Хотите попасть?
     – В пустыне? – переспросил он, отрицательно мотая головой. – Нет, не доводилось.


     Резкий щелчок пальцами Мастера. И ...корреспондент ощутил себя сидящим на раскаленном песке.


     Без воды, без еды. Жара. Огненная жара, раскаленное белое солнце над бескрайним пейзажем и застывший танец барханов, закрученный страстным дыханием самума. Горячий сухой воздух обжигает легкие. Молодой человек оглядывается, – кругом перед его взором простирается лишь желтая тягучая пустыня. Вдали за линией горизонта маячит оазис с живительной гладью озера. Пальмы, увитые лианой с гроздьями спелых бананов, манят одинокого путника.


     Ник поднимается с песка, отряхивает прилипшие песчинки с джинсов и идет в сторону оазиса. По мере того, как человек взбирается на очередной песчаный холм, видение оазиса остается все там же – за дрожащей линией горизонта. Время замирает. Безжалостное солнце клонится к красному закату. Человек выбивается из сил и смотрит вдаль. Оазис прямо на глазах изумленного путника медленно тает в лучах заходящего светила. Чистая линия горизонта приветствует вечернюю пустыню.


     – Мираж! Да-да. Это всего лишь был мираж, молодой человек. Не бойтесь, вы там и не были вовсе. Минутное видение, грезы. Это я так, балуюсь. Извините, голубчик. Хотел проиллюстрировать свою мысль. Полагаю, вы прочувствовали всю полноту впечатлений пустынного пейзажа. Не так ли? Я продолжу. Хотите пить? Стакан холодной воды перед Вами. Люди, однако, склонны следовать своим эфемерным идеям неуклонно. Эта иллюзия их путеводная звезда. Эти бедняги не могут выйти за рамки своей иллюзорной реальности. Слепцы наступают на одни и те же грабли, получают черенком в лоб, и не понимают в чем причина шишки на лбу. Эти мои коллекционные экземпляры я отношу к классу «необучаемых». Их жизненный путь похож на ленту Мебиуса; с одной стороны их путь бесконечен, с другой – он замкнут. Две стороны одной медали, воплощенной Иллюзорности. Пример? Будьте добры! Например, в чем польза от ежегодной покупки нового автомобиля взамен устаревшего, но вполне пригодного для употребления, а? То-то, же. Майя!


     Пузатый господин встал из-за стола и включил электрический чайник в розетку. Наступило время ленча.
     – Вы спросите, а причем здесь обыкновенный средний человечек? О-оо! О, эта великая иллюзия – третья жемчужина моей удивительной коллекции. Мы, средние американцы, склонны думать, что составляем костяк нашего добротного общества, потому что нас, середнячков, большинство. Средний класс? Ха! Ха-ха-ха! Да, средний слой общества на самом деле составляет балластный груз в политике Америки. Почему? Как бы вам объяснить. Иллюзия нашего общества состоит в том, что средний класс никогда не был опорой политиков. Его представители инертны и боязливы. Они были, есть и будут уклонистами. Недаром большевики в красной России после Октябрьской революции боролись именно с середняками, которых они называли кулаками. От чего они уклонялись? От всего. Средняя линия. Средний класс. Это всего лишь способ выживания. Конформизм! Что в этом порочного? Как сказать, возможно, мимикрия представителей этого слоя общества приводит со временем к регрессу нашей золотой страны. Растительное существование. Вы не согласны со мной?
     – Нет, я не согласен. Символом среднего класса может быть вытоптанная и выжженная трава, удел которой вставать из пепла. Птица Феникс. Прилетела туда, куда хотела. Не приползла, а прилетела!
     – Мне нравится ваш боевой задор, молодой человек! Возражаете? Утверждаете, что это свобода воли? Увы! Ширма. Точнее – шоры на глазах, стереотип мышления, выдуманный для удобства правящей группировки и спокойствия нации. Майя!


     Корреспондент снял записанную катушку с магнитофона и заменил ее на чистую. Двери конторы распахнулись. Показался разносчик пиццы. Пузатый клерк заплатил по счету и добавил две монетки чаевых. Затем он вынул из плотного бумажного пакета пиццу, разрезал ее на кусочки и пригласил корреспондента присоединиться к ленчу. Они сосредоточенно жевали недурно приготовленную пиццу и запивали ее суррогатным кофе.


     Начальник конторы с набитым не прожеванной пиццей ртом  заметил:
     – Следующая бусинка моей коллекции – наша повседневная еда! Кофе мы давно пьем ненатуральный, искусственный. Заедаем его продуктами быстрого приготовления, щедро напичканной биологически активными добавками. Телереклама БАДов тихо и незаметно прокралась в наши дома и желудки, да там и прижилась, словно кишечная палочка. Мы не знаем, ощущаем вкус чего? Процессом пищеварения наших желудков управляют ароматические углеводороды, стабилизаторы, пищевые красители и консерванты с присвоенными им цифровыми кодами. Мы обманываем себя химическими усилителями вкуса и запаха, сделанными на основе глютамината и различных карбонатов, создавая иллюзию полноценной еды. Кушайте, кушайте, молодой человек. Приятного аппетита! 


     Ник перестал жевать. Аппетит улетучился напрочь. Мастер Иллюзии улыбнулся и щелкнул пальцами. На столе появилась белоснежная накрахмаленная скатерть. Фарфоровый сервиз с позолотой и полной сервировкой ножей, ложек и вилок сверкал безупречной чистотой. Кусочки пиццы исчезли. Вместо них на блюдах дымилась индейка, политая яблочно-сметанным соусом. Салаты из натуральных помидор, ананасов и огурцов плавали в майонезе. Жареные креветки с подрумяненной корочкой высились горкой в центре стола. Охлажденное пиво наполняло высокие стаканы и хмельным запахом привлекало гостей.
     – Кушайте, кушайте, молодой человек. Приятного аппетита! – повторил хозяин конторы. Он довольно хмыкнул. – Хотите просмотреть следующие экспонаты моей коллекции? Проще простого. Любой богач, пусть даже миллионер думает, что он действительно богат. Сегодня? Да. Проснувшись однажды утром, он может обнаружить, что его нефтяные платформы снес ураган, типа «Катрины», а самый надежный нью-йоркский банк лопнул. Вот, вам и Майя в действии! Мистика? Отнюдь! Реальность есть отражение нашего внутреннего мира. Если мысли ваши хаотично скачут мустангами на ранчо, и вы не можете их удержать, усмирить, то я уверяю вас, также непредсказуемо скачут и во внешнем мире природные стихии и события. Ничего не бывает совершенно случайным! Я так думаю, – он обезоруживающе широко и искренне улыбнулся.


     Толстый господин допил пиво и аккуратно протер стакан влажной салфеткой. Он вынул из кармана большой носовой платок и утер им потное лицо.
     – Уф! Жара. Африка! Впрочем, вот посмотрите, – вся моя уникальная коллекция человеческих слабостей заключается вот в этой брошюре.


     Корреспондент с опаской взглянул на полусумасшедшего господина, Мастера Иллюзии, и взял книжицу в руки. На обложке было написано: «Виды страхования граждан и их имущества. Гарантия от страховой компании «Джонс & Ко» на любой срок».
     – Вы удивлены, мой друг? Да-да. Я обычный страховой агент и призван спасать людей от их собственных страхов всевозможных катастроф, даруя им взамен свою Иллюзию и Майю. Да-да! Благодаря мне многие мои клиенты спят спокойно и очень даже сладко. Им не страшны ни ураганы, ни тайфуны, ни землетрясения, ни великие кризисы в экономике, ни мелкие воришки. И даже храп соседа за стеной они воспринимают в этом случае, лишь как мелкое недоразумение по сравнению с инфляцией или курсом барреля нефти... 


     Ник Круз выключил аппаратуру и за руку попрощался с толстым клерком, хозяином мелкой страховой компании с крупными амбициями.
     – До вторника, мистер Джонс Кемпбэлл, приятно было познакомиться. Чудесный был ленч, спасибо. Не знаю, как вам удался этот фокус с пиццей? Материал о вас и вашей страховой компании появится, скорее всего, в среду в вечернем выпуске «Таун Таймс».
     Двери закрылись за посетителем. Жара спала. День клонился к вечеру, пора было закрывать заведение. Толстый человечек подошел к выходу и перевернул табличку на ручке двери в положение: «Закрыто».


     Счастливый корреспондент пришел домой в приподнятом настроении. Переодеваясь в домашние брюки, и прыгая в одной штанине, он заметил, что из джинсовой курточки выпала вчетверо сложенная бумажка. Он машинально поднял ее и прилег на  диван перед телевизором. Пощелкал пультом каналы. Сегодня был отборочный матч футбольных команд в Высшей Лиге. Ага, начинается! Ник развернул бумагу. Это был страховой полис. Когда он успел подписать сделку о страховании? Он не помнил. Иллюзия? Ник Круз пощупал полис. Настоящий документ, отпечатанный на плотной голубой бумаге. Он еще раз прочитал текст. Чисто Майя! Мираж! Среди прочих стихийных бедствий в списке наступления страховых случаев значилась также незапланированная им беременность!?..

                ***
 
    Обычный клерк, каких десятки тысяч сидит по аналогичным конторкам? Хм! Можно поспорить с этим утверждением. То, что это не есть аксиома, страховой агент знал точно. Толстый человечек, Мастер Иллюзии, усмехнулся и сыто срыгнул ленч, выглядывая из окна своей конторы. Обычный летний августовский день добрал остатки летней жары в пыльном городе и растворился в бархате заката. Вечерняя прохлада ласкала утомленное жарой тело. Что ж? День прошел недаром!