Не кочегары мы, не плотники... 3

Должна сказать, что не только мне, но и многим другим, больше всего нравилось нести вахту на проходной. Тут, как говорится, полный сервис: и туалет под боком, и поесть можно по-человечески, и чайком побаловаться. В караульном помещении имелись и электроплитка, и чайник.

Дежурить вдвоем вообще красота! Один на вертушке стоит, другой бегает ворота открывать, то бишь, цепь опускать. У ворот небольшая деревянная площадка с лестницей, для досмотра кузова у грузовых машин. Взгромоздишься на нее и стоишь, как царь вселенной…

Помню, через несколько смен, уже и знакомых куча появилась. Молодые парни идут утром через проходную, здороваются.

   - Привет, девчонки! Как дела? Как служба проходит?
   - Отлично! - отвечаем хором с Катькой.
   - Ну, и молодцы! Так держать!

А если на улице меня встретят, у ворот, окинут взглядом и скажут с улыбкой:

   - Эй, стрелок! Опять у тебя звезда вверх ногами!

Опускаю глаза, гляжу на свою «бляху», и правда – опять ремень не с той стороны застегнут. Водился за мной такой грешок, звезду переворачивать. Не с руки что ли было? Да и выглядела я в этом овчинном тулупе, надо сказать, как сказочный «Мужичок с ноготок».

А вот быть в карауле в основном корпусе я не любила больше всего. Там все три часа как в витрине сидишь. И отойти никуда нельзя, и заняться нечем. Напротив входной двери, за небольшим деревянным ограждением – малюсенький столик и табуретка. Хоть сиди и в потолок плюй. В дверь без конца кто-нибудь заходит или выходит. И ты должен на этого входящего смотреть, и не просто так, а прямо глаза в глаза.

Помню, как брала с собой семечки грызть, чего по уставу было не положено. Как нет никого, раз и семечку в рот. А как кто заходит, всякое жевание прекращаешь. А порой приходилось и на вопросы отвечать, с семечкой во рту…

А потом осмелела, и даже книжки с собой приносила. В тулупе на груди прятала. Как наступает затишье, достану и положу перед собой на столик. За ограждением ее не видно, а заглядывать за него, никому нет дела. Зрение тогда было отличное, на расстоянии вытянутой руки могла читать. Но при этом, как ни старайся, а голова и веки все равно опущены. Бывало, влетит кто-нибудь, а голову поднять не успеешь.

   - Что? Спим?

Ну, что тут ответишь? Что не спим, а всего лишь читаем… Читать строго-настрого запрещалось. Однажды ночью в туалет отлучилась. Прихожу, а книжки нет. Вроде и не было никого. Пришлось идти по ближайшим помещениям ее искать. Нашла, это ребята, наладчики, надо мной так решили подшутить. Сами, смотрю, постелили на широкие трубы телогрейки и дрыхнут.

Недолго проработала я стрелком военизированной охраны, всего три осенне-зимних месяца. Жаль, как раз подошло время положенное оружие получать… Впрочем, за время моей работы, никаких ЧП и перехода нарушителями границ, то бишь диверсантов, ни разу не наблюдалось.

Последние свои дежурства я провела в кабинете начальника отряда. Узнал он, что я хорошо умею писать, в школе у меня по рисованию и черчению были пятерки. Вот и засадил меня за оформление всевозможных стендов. Зато теперь, все, кто были на сутках, оставались бдить до утра, а я как стемнеет, уже топала домой.

В конце января 1970 года мне сообщили приятную новость - в ДК «Железнодорожников» освободилось место помощника киномеханика. И меня заслуженно с переводом отпустили на новое место работы, где мне предстояло уже трудиться по специальности, что и соответствовало отправленной в техникум справке.

                ***

Фото из интернета