Кроме спирта - ничего особенного

Момент из прошлого запечатлел Виталий Алексеевич Тимонин - светлая ему память.
На точке возле Кокчетава много лет назад. Он- пилот-инструктор, я, начинающий пилот Ми-2.



- "Витька вставай!"- слышу сквозь сон и толчки в бок, на утренней зорьке.
- "Срочное санзадание" в Аксуекскую долину. Там, пал верблюд и нужно срочно вылететь с представителем "Противо-чумной станции" на обследование места.

Сборы были недолгими, ведь вертолёт «стоит на привязи» в двухстах шагах, а работники «противочумки» ещё и машину дали, чтобы было быстрее.
Значит, сегодня «мышей ловить и возить» мне не придётся и это уже хорошо.

Мы несёмся на запад "задрав хвост", над красотами полупустыни. Только что перелетели мутную и широкую реку Или и под нами потянулись заросли джигиды - местного кустарника с вкусными терпкими плодами - вросшего в почву глубоко корнями и отливающего на солнце ярким серебром, узкими листьями.

Ещё десяток минут полета и впереди «вырастают» громадные и величавые барханы, из розово-золотого в лучах восходящего солнца, песка.
Утро, тишина, ветра нет и нет песчаных «тянучек» с гребней барханов - обычной картины при хорошем ветре.
Огромный светящийся ореол от утреннего солнца подсвечивающего сзади с силуэтом вертолета в центре, весело несётся впереди нас то соскальзывая, то поднимаясь на очередной бархан, словно «сдавая зачёт по бегу с препятствиями». Струи выхлопных газов преломляясь в солнечных лучах схожи с волнами на воде от быстроходного катера - завихряясь и расходясь в стороны образуют длинные, красивые, светящиеся и закрученные «усы».

В низинке между двумя барханами спрятавшись от ветров, промелькнула небольшая кошара - загон для скота с прилепившимся к ней, небольшим но добротным домиком чабана, и бетонированным колодцем с мотопомпой во-главе, для подъёма воды.
Человек внизу, опершись на посох задирает голову и машет нам. Качаю и я, винтом, из стороны в сторону.
Думаю, ему будет приятно как и любому из нас, получить ответ на своё приветствие.

Врач-эпидемиолог - плотный мужчина преклонных лет коренной национальности, дремлет на правом сиденье, прижав к животу сумку с красным крестом, а я - вглядываюсь в местность под нами, жадно впитывая всё, что проявляется в лучах солнышка. Мне - всё интересно!

Идти прилично - больше двухсот километров, в соседнюю, Джамбульскую область.
Пытаюсь вызвать «Бадион» - таков позывной Джамбула, но дело это неблагодарное как всегда, и вряд ли, что-то получится.
Перестраиваюсь на "наземный радиоканал" Джамбульского аэродрома и зову "Фурмановку" - небольшой поселок стоящий на узкой степной речушке на севере Джамбульской области. Там, диспетчер - очень ответственный дядька.

Отвечает. Ура! - Передаю данные по входу "в их зону" и прошу продублировать радиограмму Джамбулу.
- "Сделаем" – говорит доброжелательный голос и проблема уходит в небытие, переключив внимание на местность внизу.

Проходим стороной поселок Аксуек - урановый рудник с высокими терриконами отработанной породы - так называемое «поле любви». Говорят, местный рабочий люд облюбовал эти места возле терриконов, потому, что там поддерживается необыкновенно высокий уровень любовных отношений.

- "А?! Вот так-то..".

Огромное по сравнению с городком кладбище, говорит о необычайно высокой смертности мужского контингента, и причина этому - наверно опасная работа шахтёра.
Небольшой, красивый и зелёный городок, каких немало в степях Казахстана. Он то, хоть стоит на междугородной трассе между Алма-Атой и Балхашом, а ведь есть и «загадки» в нашей глуши: летишь-летишь и вдруг вырастает из земли перед тобой, компактный городок со всей инфраструктурой.

Крохотный с виду, но есть и своя площадь, и школа, и котельная. Панельные четырёх-этажки бросаются в глаза, фантастическим несоответствием с бескрайней степью, сразу за последним домом на окраине крохотного городка.
Что за народ живёт здесь и чем занимается - загадка. Особо выделяется среди таких полускрытых городков Степногорск, бывшая сверхзасекреченная когда-то, бактериологическая лаборатория бывшего Союза.

Как-то торопясь по делам, «шёл на бреющем» в сторону станции Отар, в ста шестидесяти кэмэ западней Алма-аты. Шел, махнув рукой на коридоры и безопасные высоты. Надо было очень спешить, а небольшая высота полёта была обусловлена поставленной задачей.
Задумавшись, пролетая один из таких - появляющихся из ниоткуда городков, я невольно бросил вертолёт в сторону, увидев по курсу вертолет МИ-4, стоявший на крыше дома. Я изумленно оглянулся и сделав крутой вираж присмотрелся: точно - «Четверка» стоит. Только пришвартованная навечно к крыше здания. Городок явно не гражданский и уж не имеющий отношения к авиации стопроцентно.
Зачем и почему, здесь, вертушка? - Никто не знает.

Подо мной поле, покрытое мелким кустарником и я высматриваю зайцев, этих забавных и шустрых созданий природы.
Здесь их очень много, и те, у которых "не выдерживают нервы", начинают носиться завидев огромную, свистящую и светящуюся тень вертолёта, выполняя при этом, неожиданные, уморительные и умопомрачительные прыжки которым позавидовал бы любой эквилибрист.
Вот ругаются на меня наверно. Типа "У-уу темир-карга! А может Шайтан-арба!".
Темир-карга с казахского - "железная птица", ну а второе - не нуждается в переводе.
Впрочем, на заячьем языке - не исключено - имеются более «сочные и колоритные определения», для приставших как банный лист к одному месту, существа.

Мой пассажир проснулся, и оглядевшись моментально дал поправку в курс полета.

"Вот дитя степей! - Каким-то непостижимым для меня образом, умудряется ориентироваться. Причём, через несколько секунд после сна" - качаю головой невольно.

Доворачиваем куда указал врач и через пару-тройку минут видим всадника, на пегой невысокой лошадке. Он машет нам рукой, с болтающейся на кисти витой плёткой. Неподалёку лежит верблюд, или то, что от него осталось.

Чуткий оператор Фурмановки отмечает мой доклад о предполагаемой посадке на точке, с координатами «такими то», и мы "пристепьляемся" против ветра, возле всадника.
Выключаем движки и потрескивание остывающих выпускных патрубков нарушает утреннюю тишину непривычными для этих мест, звуками.

Врач с помощью спешившегося встречающего вытаскивает из вертолёта специальный деревянный сундук, в котором есть всё необходимое для взятия проб: защитный костюм, бахилы, перчатки, маска и через пятнадцать минут, облачившись в одежды, надев защитную маску и очки, выглядя в безлюдной степи как марсианин или космонавт, вразвалку идёт к останкам.
Молча наблюдаем с местным товарищем за всем, что происходит перед нами на "природном хирургическом столе".

Но ничего особенного не происходит, и минут через тридцать, сняв с себя защитные одежды и тщательно запаковав пробы, врач стал мыть руки....спиртом.
Мыть в прямом смысле - я поливаю ему из огромной бутыли а он моет.
Делает всё тщательно и неторопливо, а затем, вытерев руки чистым полотенцем из сундука, медленно - растягивая удовольствие - «принимает» стаканчик спирта, кивнув мне и на бутыль: будешь, мол!?
"Да-а - «тяпнуть» стакан спирта, если я смогу его выпить вот так же играючи и не спеша и - где интересно, мы очнёмся? Ещё над землёй или уже перед Всевышним?".
Качаю головой отрицательно "Не-е-т мол. Спасибо!".

Врач жестом спрашивает молчаливого всадника, неподвижно сидящего на своём «троне» - спокойной как и хозяин, лошадке.
- "Нет" - отрицательно мотает головой молчаливый степняк и,...«эскулап» подумав, не спеша и со вкусом повторяет «процедуру».

Грузим сундук со специальным контейнером для проб, машем на прощание рукой молчаливому хозяину и скользя влево, бочком-бочком отходим от места, где уже пылают облитые тремя-четырьмя вёдрами керосина, расчленённые останки несчастного животного.

Мы - на восток, всадник - на запад, к своему хозяйству.
Каждый своим путём.

Теперь, взятый материал дополнительно протестируют, сделают окончательные выводы об эпидемиологической обстановке в этом регионе, а на специальной карте - отметят зелёным флажком - благополучный исход или красным – опасный; и такое бывает к сожалению.

Предварительно, верблюд ушёл в другой "верблюжий мир", где колючки не такие колючие, а воды вдоволь, по старости - показал мне врач выразительно проведя ладонью по своей лысеющей голове и прикрыв медленно, черные как уголь глаза.

Мы свою работу выполнили и теперь возвращаемся домой забравшись повыше - солнышко в зените и там – наверху, прохладно, да и связь получше.
"А врач?" - скажете вы.
Врач пишет отчёт, на секунду подняв голову жует губами задумавшись о чём-то и посматривая в окно, продолжает писать как ни в чем ни бывало уже минут тридцать!
А я жду - когда же он свалится спать?
"Вот это да-а, здоровье и закалка! - Ну "медицина", ты блин даёшь!".

....«Бичура-2», я - борт такой-то, спасибо за связь и помощь, выхожу из зоны, связь по направлению имею, до свидания...