Толика тепла

На скамейке в парке, мокрой от недавно прошедшего дождя, плакал мужчина. Одинокий и старый, в выцветшем сером пальто, ссутулившись, он плакал словно ребёнок - в голос, прижав ладони к лицу. Рядом с ним лежала мятая тряпичная сумка с продуктами. Изредка мимо старика, осторожно поглядывая в его сторону, проходили люди, с участливым выражением лиц.
    Сын его, около восьми лет назад уехавший в Штаты, с каждым годом писем присылал всё меньше, ещё реже звонил. Жена умерла в феврале месяце. Старик жил один, в двухкомнатной квартире шестнадцатиэтажного дома, коих в городе было немало. За исключением рамочек со старыми фотографиями, всё в доме старика покрылось слоем серой бархатной пыли. Смотреть телевизор мужчина не очень любил, предпочитал гулять каждый день в небольшом парке, находившемся неподалёку от дома. Только вот, после прогулок этих, входя в свою холодную квартиру, пахнущую старостью, лекарствами и сыростью, старик лишь острее и ярче чувствовал своё одиночество.
    Октябрь выдался холодным и дерзким. Не церемонясь, он срывал с деревьев яркую одежду из багряных, жёлтых и краплаковых листьев, ночами покрывал инеем припаркованные у домов-муравейников автомобили, заставлял людей, спешащих по своим делам, зябко кутаться от ветра. Время от времени тяжёлое серое небо плакало холодным дождём, стылыми каплями вынуждая горожан искать укрытия и прятаться под зонтами, преимущественно чёрными.
    Но всё это, похоже, совершенно не смущало девочку лет шести, которая звонко повизгивая от восторга, каталась на небольшом металлическом самокате с маленькими колёсами по асфальтированным парковым дорожкам. Проехав по небольшим лужам, девочка остановилась возле скамейки, внимательно посмотрела на старика и с присущей её возрасту непосредственностью поинтересовалась:
    - А почему Вы плачете?
    Мужчина, отвыкший от того, что может быть кому-то интересен, услышав детский голос, убрал ладони от лица и, посмотрев на девочку усталыми, красными от слёз глазами, обрамлёнными сетью глубоких морщин, произнёс:
    - Я и сам не знаю, если честно.
    И, словно виноватясь, пожал худыми плечами, отчего стало заметно, что старое пальто его на пару размеров больше, чем нужно.
    - Не-е-е, - протянула девочка, - так не бывает. Я вот плачу, когда мне грустно. Ещё когда обидно.
    Старик прошуршал ладонью по небритым щекам, вытерев слёзы, отчего-то немного поморгал, открыл было для ответа рот, но так и не найдя что сказать, закрыл и вздохнул.
    Девочка сложила губы в трубочку, поводила ими из стороны в сторону, а после, набрав полные лёгкие воздуха, выпалила:
    - А я умею кататься на самокате, хотя мне его только недавно купили!
    Старик непроизвольно улыбнулся и сказал, кивнув:
    - Ты молодец.
    - А хотите мармеладку-червяка?
    - Спасибо, но ты лучше кушай сама. У меня зубов-то нет, я не могу такое жевать.
    - Ух ты, - как-то осторожно и тихонько произнесла девочка, а затем подумав пару секунд, добавила, - У Графа тоже зубов не было, когда он маленький был.
    - Кто это, Граф? Собака твоя? – поинтересовался мужчина.
    - Ну да, только он не собака, он пёс.
    Девочка прислонила самокат к скамейке, протерла лавочку ладошкой и, немного поёрзав, уселась рядом со стариком. Затем вынула из кармана синей курточки розово-белую мармеладку, засунула в рот и, заболтав ногами, принялась сосредоточенно жевать. Дожевав, спросила:
    - А Вы Гагарина видели?
    Старик снова улыбнулся.
    - На фотографиях только.
    - Мне папа сегодня утром про Гагарина рассказывал и про космос ещё. Сказал, что мы все когда-нибудь будем летать в космосе, среди звёзд. Но не как космонавты, а как птицы, – вторая мармеладка отправилась в рот.
    - А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – поинтересовался мужчина.
    - Ифё не вефыла. Фяф, пфовую, - мотнула головой девочка, отчего белоснежные помпоны на её шапке забавно подпрыгнули, затем проглотила мармеладку и сказала, - Наверно, ветеринаром. А может балериной. Но я ещё думаю.
    - Ты занимаешься балетом?
    - Да.
    - Нравится?
    - Когда как. Всякая легкотня вроде батманов не очень, а так нравится. Мама хочет, чтобы я балериной стала.
    - А сама ты чего хочешь?
    - А я хочу животных лечить.
    - Как доктор Айболит?
    - Пффф, - поморщилась девочка, затем, очень по-взрослому, но уморительно, нахмурилась, - доктор Айболит – это для маленьких. Мне мама читает Хэрриота перед сном. Вы читали Хэрриота?
    - Если честно - нет, - покачал головой старик.
    - Почитайте. Там интересно.
    - Может быть почитаю.
    - Ну ладно, я поеду, - девочка соскользнула со скамейки, взяла в руки самокат, - Вы завтра сюда придёте?
    - Думаю да.
    - А во сколько? – склонила голову набок.
    - Не знаю, а во сколько надо?
    Девочка задумалась, зашевелила губами.
    - В три часа. Это когда большая стрелка на двенадцати, а маленькая на трёх. Вы приходите, и я потом приду тоже, ладно?
    Старик снова улыбнулся, немного грустно, и кивнул.
    - Хорошо. Я буду тебя ждать.
   
    На следующий день, который в череде пасмурных, выдался на удивление тёплым и солнечным, девочка, на сей раз без самоката, прижимая руки к груди и время от времени поглядывая себе за пазуху, подошла к скамейке, на которой сидел старик.
    - Здравствуйте.
    - Здравствуй.
    - Папа сказал, что Вы плакали потому, что одинокий, - девочка осторожно расстегнула молнию на куртке, - Это Вам.
    В подставленные ладони ткнулся серый пушистый комочек, который щурясь на солнце, тихонько пискнул.
    - Его зовут Моня. Он у кошки нашей родился. У него ещё братики есть и сестра, но их уже всех раздали.
    Старик посмотрел на мяукающего котёнка, затем на девочку, губы его задрожали и, прижав к груди маленькое трясущееся от страха тельце, опустил голову.
    - Я побегу, меня папа ждёт. Во-о-о-н там, - девочка указала рукой в сторону, но старик этого уже не видел. Он весь как-то съёжился над этим котёнком и аккуратно, большим пальцем правой руки теребил того за ухом.
    Девочка улыбнулась, глубоко вздохнула и, довольная, убежала прочь.
   
    На скамейке в парке, словно ребёнок – тихонько, бережно прижимая к груди котёнка, плакал старый мужчина в выцветшем сером пальто. От счастья.