четвертый кусочек... клочок бумаги

Конный отряд расположился чуть поодаль от тракта, ведущего  к главным городским воротам, на опушке небольшой рощицы.  Всадники спешились, и дав   лошадям возможность пощипать свежей некошеной травы,  расслабленно сидели или лежали  в светлой тени молодых берез. В этот  рассветный час на дороге почти никого не было.  Лишь редкие сельские жители направлялись в город чуть свет, чтобы занять лучшие торговые  места на базаре. Это спустя часа два или три на дороге яблоку будет негде упасть: повозки, груженые свежесобранными овощами и фруктами  медленно потащатся длинной чередой, мешая друг-другу. Гул голосов повиснет, смешавшись с мычанием коров и с  пылью, потревоженной  колесами,  ногами людей и скота, покорно бредущего на городскую бойню. Бездомные попрошайки  будут шнырять тут  в надежде безнаказанно стянуть пару грязных морковок  или огурцов, прекрасно зная, что за ними из-за такой мелочи никто не погонится, бросив    товар  без присмотра. Вечером  эта картина повторится, с той лишь разницей, что вереница пустых  теперь  телег потянется прочь  из города, увозя уставших за день людей в их деревни.
 Но до вечера всадники прохлаждаться здесь не собирались. Им предстоял далекий путь на восток. Лишь одного, вернее одной участницы похода не было с ними. Отряд терпеливо дожидался меня.
День грозил  быть  таким же жарким, как и его предшественники, изнурившие уже всех июльской  жарой и духотищей. Хорошо бы выехать пораньше, чтобы до полудня прибыть к месту первого  привала, в тенистом лесу возле небольшой деревеньки. В отряде несколько человек, в том числе и Ингвар - предводитель воинов, отправлялись по этому маршруту не в первый раз. Можно было надеятся, что они учли  все предыдущие ошибки, и что поход пройдет без шероховатостей.
         Надо было  бы мне поторопиться.  Я понимала это,  но  была уверена, что отряд без меня не тронется. И езда под палящим солнцем тоже меня не пугала: обычно кони наши несутся с такой скоростью, что впору окоченеть  от встречного ветра. Хотя у нас был и  небольшой обоз: пара повозок  с провиантом, на которых к тому же сидели трое детей и женщина. Но лошади, запряженные в эти повозки, были такими же  резвыми, как и остальные; сами повозки были устойчивы и легки, поэтому если они и отстанут в пути от всадников, то не слишком. Так что добраться до привала с его родниковой водой и лесной прохладой мы сможем без особого труда. Я  и еще одна женщина предпочли ехать верхом, наравне с мужчинами.
Итак, я знала, что меня ждут. 
  Въезжать в город всадники не хотели: слишком тесными  казались   им, привыкшим к просторам,  городские  узкие улочки; слишком суетливым, раздражающе-непонятным  был для них весь уклад жизни горожан, их привычки и манеры, их склонность к болтовне и странная, с точки зрения воинов,  пестрая  одежда.
 Они предпочитали держаться подальше от его домов, из окон которых в любой момент могли выплеснуться помои, от  рынка с   визгливыми торговками и их сплетнями, от булыжных мостовых, по которым неловко  скользили копыта их коней... Они ждали меня  у городской заставы...
   Закрыв дверь своего маленького домика на  щеколду, я в последний раз огляделась.  Все в порядке. Замок вешать не стала: воровать в моем скромном жилище было нечего, а если какой-нибудь бездомный найдет себе под моим кровом пусть даже и временный приют, что ж...я буду только рада. Калитку невысокого заборчика я тоже лишь притворила. Тинка, легкокрылая Повелительница Лесных Трав, возможно захочет нарвать себе  чистотела в моем полисадничке. Он нужен, чтобы сводить бородавки, но в основном местные девушки используют его в приготовлении мази, натеревшись которой, летают вечером над городом и окрестностями. Правда, самой Тинке такая мазь ни к чему, она крылатая с рождения, но раз ей нужен чистотел, пусть берет...В ее лесу он почему-то не растет.
   Отвязав Огненную Леди и сев на нее верхом, я неспеша поехала по городу. Горожане  еще спали. А кто-то уже спал. Просто засыпали тут многие лишь под самое утро...
Накануне я успела попрощаться лишь с одним человеком, которому рассказала о причине своего отъезда. А сейчас, проезжая мимо почты, решила черкнуть ему еще пару слов напоследок. Мне всегда было  что ему сказать...и постоянно оставалось чувство недосказанности.
Дверь почты оказалось закрытой.
 - Ну чего барабанишь, нету никого,- ворчливо прогнала меня сторожиха,- ты б еще в полночь явиться вздумала...
 Достав из заплечного мешка клочок бумаги и примостив его на колене,  я наспех, неровным почерком накарябала несколько слов,  и  разбудив спавшего тут же под забором чумазого беспризорника, попросила его обязательно отнести мою, впрочем ничего важного не содержащую, «цидулю» по такому-то адресу...Объяснять  долго не пришлось: адрес придворного скальда, а вернее, менестреля знал каждый в этом городе. Заплатив подростку серебряной монеткой, я поехала дальше, по пути вспоминая все  плохое и хорошее, что произошло со мной  за те неполные два года, которые мне довелось здесь прожить...