Скажи, что ты меня любишь...

«Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить»

(Эрих Мария Ремарк)

Этот рассказ был написан на конкурс в Радугу по мотивам рассказа одного моего родного человечка, который был не только знаком с главным героем, но и бывал с ним в походах.

Анна ждала этого вот уже несколько лет, но Егор так и не произносил этих простых слов. Вечно мрачный, замкнутый, он приходил к ней, изливая свое недовольство этим миром, начальником-придирой, родственниками-жлобами и многим иным, что, так или иначе, встречалось ему на жизненном пути.

Аня старалась успокоить дорогого человека, порадовать вкусными блюдами, приласкать в тишине своей маленькой уютной квартирки. Но, слова любви упорно не желали произноситься в ответ на ее трепетную нежность. А ей так хотелось услышать, что она не безразлична Егору.

В этот вечер Анна приготовила его любимый мясной пирог, взяла бутылочку французского, которое он как-то похвалил в ресторанчике «Дежавю», когда отмечалась свадьба их общих друзей. Все эти приготовления были должны подбодрить саму Анну – сегодня она настроилась спросить возлюбленного, как он к ней относится. Но, как назло, язык отказался ей повиноваться, лишь только Егор переступил порог. Его обычная мрачность сегодня была приправлена сильнейшим раздражением – обещанная премия задерживалась, и запланированная покупка нового профессионального фотоаппарата откладывалась на неопределенный срок. Пирог уничтожался с остервенением изголодавшегося хищника, но настроение мужчины никак не исправлялось.

Анна тихонько вышла на кухню, скрипнула дверцей холодильника, ей был нужен союзник – глоточек коньяка сделал ее легкой и бесшабашной, вернувшись в комнату, Анна сумела непринужденно сесть рядом с любимым и, слегка приобняв его, смущенно прошептала свой заветный вопрос. Егор, которому в этот момент больше всего хотелось оказаться на необитаемом острове, никого не наблюдая в радиусе 100 км, безумно разъярился, вскочил, отбросив от себя сервировочный столик со всем содержимым, заботливо выбранное вино полетело в балконную дверь. Осколки брызнули во все стороны, ошеломив насмерть перепуганную девушку.

Эта девка посмела покуситься на его свободу! Замуж! Им всем нужно только это – лишить свободы, захомутать его. И эти пироги – это все сплошное притворство! Но нет! Он не даст себя обмануть и загнать в ловушку, он уничтожит это порождение зла!Лепетание Анны в ответ на бешеные крики Егора, только еще больше распаляло последнего. Темная пелена казалось, закрыла ему глаза. Донельзя взбешенный, он совершенно не помнил, что делал и кричал в этот миг, а когда очнулся, оказалось, что девушка лежит на диване, не естественно вывернув голову, и уже совсем ничего не говорит.

Это было так неожиданно, он приготовился к долгой борьбе, ярость еще не вышла из него полностью и вдруг все закончилось. И тут до него дошло: она все-таки победила его!Она лишила его свободы! Теперь ему только один путь – за решетку.Егор с ненавистью пнул неподвижное тело, и сел поразмыслить в кресло.Так… все еще можно исправить. Он же турист, не раз уходил из этого дома в поход с огромным рюкзаком. Вот он и сейчас стоит на Анином балконе. Аня всегда была миниатюрной девушкой, друзья смеялись, что такую кроху можно накормить маковым зернышком, значит, не составит труда ее запихнуть в рюкзак, а там – ищи ветра в поле!

План удался как нельзя лучше, никто ничего не заподозрил, когда он уверенной походкой пересек двор и направился в лес. Забравшись в нехоженые дебри, он и схоронил ту, что так жаждала лишить его свободы. Странно опустошенный, он возвращался домой на следующий день. День был солнечный, щебетали птицы, а ему все мерещилось, что с неба падает пепел. Он поминутно вытирал лицо носовым платком, но ощущение пепла не проходило.

Через два дня за ним пришли. Все оказалось очень просто – на следующее утро к Ане зашла сестра, имевшая собственный ключ от ее квартиры и, обнаружив разбитую балконную дверь и следы бешеного разгрома, учиненного Егором, встревожилась и подняла на ноги всю милицию города, в которой служил ее муж. Там быстро сложили два плюс два и вот – свобода улетела от Егора как птица. Отчего-то его это обстоятельство никак не тронуло, священная ярость, помогавшая раньше отстаивать собственную свободу, в этот раз так и не проснулась. Егор покорно проследовал за решетку. Все время ему теперь мешал пепел: он разъедал глаза, оседал на щеках. Матери, которая заходила его навещать (ведь она таки не поверила в его вину), он наказывал приносить больше влажных салфеток. В тюрьме он был на хорошем счету, получил досрочное освобождение, но, по-настоящему свобода так и не вернулась к нему.

Пепел продолжал падать с неба, доставая его даже дома с закрытыми окнами.
Постаревший и сгорбленный, он не знал, как ему избавиться от этой напасти и, наконец, догадался:
это Анька на него наслала пепел!
Тогда Егор разузнал, где находится могила его жертвы и направился т на свидание с тенью из прошлого. По дороге ему пришла в голову мысль, что «полагается» к покойникам ходить не с пустыми руками. У входа на кладбище сидели аккуратные тихие старушки, торгующие ритуальными товарами и цветочками. Егор взял у одной из них кустик фиолетовых анютиных глазок в пакетике с земличкой. Старушка объяснила, что нужно просто их прикопать и дала маленькую пластиковую бутылочку с водой – полить.
Егор шагал между рядов могилок и вдруг почувствовал, что мертвые внимательно наблюдают за ним.
Его это ничуть не задело, он в последнее время вообще сделался ко всему равнодушным из-за пепла.
А вот и она – Анечка. Тонкое полудетское личико смотрело на него с гранитного памятника так же нежно, как и при жизни. «Зачем же я ее тогда убил?- ошеломленно подумал Егор. - Ведь я мог просто уйти, и ничего не случилось бы. Да и зачем было уходить? Она и так была такой незаметной и непритязательной».

Егор закапывал кустик, нежные глазастые цветочки подрагивали хрупкими головками, и вдруг остро почувствовал, что его сердце разрывается от боли и нежности.
« Аня, Анечка,… что же мне теперь делать-то со своей жизнью? Зачем мне такая свобода?»
Легкий ветерок качал ветку березки, посаженной кем-то в изголовье могилы, и она ласково задевала его вмиг закаменевшее лицо.
Словно невидимая рука гладила его, листья шептали только им известные слова, а Егору слышалось:
- Прощен, прощен…
И пепел… он, наконец, перестал падать с неба.