Почти обычная история

ПОЧТИ ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ
Из цикла «Знаки судьбы»
     Все чаще задумываюсь над тем, как ЭТО произойдет. Уж очень хочется уйти ТУДА своим ходом. Пусть с бадажком, но своим, без «утки» под коляской. Не могу, не умею угнетать близких своей немощью. Задумываюсь, да. Что поделаешь? Отягощает несметное «богатство»  – года. Но «чаще» совсем не значит «постоянно». Жизнь продолжается. А потому и думается больше о былом, о том, чьим отголоском стало настоящее. А на чем нынче зациклились мыслишки? На чем, на чем? Будто не знаете: на случайностях.
     Случайности… Да, есть в них что-то такое - из ряда вон. Странное, не замеченное вдруг. Оно и понятно почему. Жизнь  ведь сама по себе -  череда неожиданностей. Уже  в самом факте рождения есть что-то парадоксальное:  желания не изъявлял, а на свет все же появился. Случается, правда, подосадуешь, что что-то пошло наперекосяк. Не так, как хотелось или мечталось. Однако даже в этих нестыковках не видишь ничего особенного. Бывает де всякое. Но вот проходят годы, вспоминаешь некоторые эпизоды из жизни и диву даешься, сколь поразительно вовремя они, эти случайности, себя проявили. Удивляешься их взаимовлиянию и связи. И лишь тогда, поразмыслив, начинаешь сознавать неизбежность происходящего с тобой.
     Вот один такой пустяковый эпизод.
     Психбольница… Нас, инженерно-технических работников «Кузбассэнерго» пригласили туда… как вы думаете зачем? Никогда не догадаетесь: скрасить тягомотину монотонной и муторной жизни больных. Концертом. Кому пришла такая идея в голову, кто организовал эту авантюрную поездку, понятия не имею. Знаю и хорошо помню одно: мы, самодеятельные артисты, порядком трусили. Кто знает, какие фортели могут выкинуть сумасшедшие зрители? Но все прошло как нельзя лучше. Концерт прошел на «ура». Нам так понравился прием наших новых «поклонников», что мы решили даже немного задержаться. Потанцевать вместе со всеми. Этим самым как бы стереть черту, разделяющую нас – больных и…. Хотя не знаю, существует ли она вообще.
     Пригласить на тур вальса местную девицу с горящими ожиданием глазами решимости у меня, конечно, не хватило. А стоять в сторонке – чего тогда остались тут? Как быть? Ясное дело: надо «заарканить» кого-то из своих. И тут мой взгляд упал на Людмилу, нашу аккомпаниаторшу, студентку музыкального училища. До этого я как-то не обращал на нее внимания: девчонка совсем, вчера еще под стол пешком ходила, пигалица. Очкастая, с хвостиками вместо косичек на голове. И тут… у меня будто кто пелену с глаз убрал. Я вдруг увидел нечто: изящное, хрупкое, нежное создание, с улыбчивыми глазами. Удивился, как этого я раньше не замечал.
     Она стояла у выхода, прислонившись в стене, озорно глянула на меня. Будто говорила: «Ну, что же ты стоишь, «смельчак»? Приглашай». Я двинулся к ней. Но, застигнутый врасплох неожиданно вспыхнувшим чувством, не заметил, что к ней направляется мой друг Юра, и не ускорил шаг. Он опередил меня на каких-то полшага. Людмила впорхнула в его объятия, положила свои руки ему на плечи и показала мне язык. Я погрозил ей кулаком, уверенный, что следующий танец будет мой. Но Юра не отпускал ее от себя.
     Буквально на следующий день мы всей компанией отправились пешочком за город, покупаться в Томи и позагорать. Юра и Люда будто приклеились друг к другу. Они подолгу не выходили из воды. Не плавали, не дурачились, не плескались. Она прижималась к нему, обхватив его за шею. Не скажу, что мне это нравилось. Но не скажу, что сильно уж переживал. Это был тот редкий случай, когда ради друга готов на все. Собственной жизни не жалко. Как в песне:
                «Но если случится, что он влюблен,
                А я на его пути.
                Уйду с дороги, такой закон:
                Третий должен уйти».
     Другого варианта просто не было и не могло быть.
     Мы подружились с ним на сельхозработах. Это были те времена, когда город по осени «стоял на ушах», - формировал команды и отправлял людей на уборку урожая. В помощь селянам. Юра прибыл в совхоз «Октябрьский» не вместе со всеми, - неделей позже. Эта деталь существенна. Здесь среди «старожилов» уже сложились группировки, появились свои лидеры, заводилы, а с ними и неизбежные трения. Мелкие, несерьезные, но они все же были. Жили мы все в одном недавно срубленном пятистеннике, ютились на нарах. Кого-то не устраивала теснота и связанная с ней близость еще вчера незнакомых друг другу людей. А кто-то напротив, как мои напарницы по работе на сушилке, совнархозовские девчонки, Алевтина и Вера жаждали этого, да боялись косых взглядов коллег. А Юра примирил всех. Едва он появился с рюкзаком на пороге, едва произнес первые слова приветствия, как все почему-то заулыбались, будто новенький свет зажег. В темной комнате.
     Вот есть такие люди, о которых говорят: душа коллектива. Простые, открытые, радушные. Они не прилагают усилий со своей стороны, одним лишь своим присутствием создают обстановку какого-то особого уюта в обществе, комфорта. Именно таким общительным, контактным и был наш Юра, выпускник Томского политехнического института. Он только-только прибыл к нам по распределению.
     Встал вопрос, где, на каких нарах расположиться Юре, куда бросить ему свой рюкзак. Мест-то свободных уже и нет. Их не было в этой половине дома. Но за бревенчатой перегородкой пустовала вторая половина. Говорю же, дом пятистенный. Там были настелены такие же нары, постелена соломка, но желающих прозябать в одиночестве не было. Я встал, собрал свои шмотки, показал Юре на место, где он может расположиться. Пошел к выходу. Алевтина и Вера следом за мной. А куда им деваться? А за ними – еще человека три. «Квартирный вопрос» был решен.
     Кстати сказать, мы совсем не чувствовали себя там, в другой половине «отщепенцами». Перегородка еще не была оштукатурена, между бревнами зияли щели с палец и больше. Так что мы все видели, что делается за стенкой, и все слышали. Как-то Юра рассказывал анекдот, фишкой в котором была флейта. Когда слушатели отсмеялись, женщина, которую прежде раздражали мои шутки, сказала:
     - Жаль, Вадима нет. Он обязательно что-нибудь вставил бы.
     - Флейту, что ли? – крикнул я в щель.
     Раздался общий хохот. Натянутость в отношениях людей была окончательно сломлена. Оставшиеся дни до конца командировки мы жили как одна очень большая дружная семья. С Юрой мы работали в разных местах, но все остальное время проводили вместе.
     С тех пор прошел год, а с танцев в «дурдоме» месяца три. Юра и Люда решили пожениться. Это их намерение было с восторгом воспринято в управлении. Решили провести «комсомольскую свадьбу». Да, существовали тогда такие нечастые, но очень даже неплохие традиции. Обычно они проходили с большой помпой. Участвовали в них, помимо родственников, коллективы, где работали жених и невеста. Задаривали молодоженов. Нередко выдавали ключи от новой квартиры. Так было и на свадьбе нашего всеобщего любимца.
     Я был на этой свадьбе. До сих пор со стыдом вспоминаю, как по-свински лакал все подряд. Смешивал в стакане водку, вино, пиво, выжимал туда лимон, сыпал перец. Замечал, с каким презрением смотрели на эти мои действия соседи по столу, но взять себя в руки почему-то не мог. И не пьянел. Только когда шел домой, почему-то падал.
     Дальше наши пути разошлись. Меня перевели на Кемеровскую ГРЭС. С самодеятельностью было покончено. Еще какое-то время встречались на праздничных вечеринках, а потом и вообще как бы забыли друг о друге.
     И вот однажды мы случайно встретились с Юрой. Зимой дело было. Разговорились. У него уже сын родился.
     - Слушай, пошли ко мне, - предложил он. – Что мы мерзнем тут? На сына посмотришь. Поговорим.
     Я с радостью согласился. Мне хотелось и с Людмилой встретиться. Но она, мягко говоря, нам не обрадовалась. Встретила враждебно:
     - Опять водку купил?
     - Люсь, Люсь, мы же с Вадимом столько лет не виделись. И ты его не видела.
     - Век бы мне вас обоих не видать, - сказала и скрылась в спальне.
     Разговора не получилось. Я тогда еще не знал, что она ему изменяет. И с кем? Со старшеклассником, которому давала уроки игры на фортепиано. А Юра, как оказалось, знал об этом. Но очень любил сына… да и жену тоже. Не уходил. Не мог.
    Но, недаром говорят, всему бывает конец. Года через три узнаю, что Юра уехал из Кемерово в Караганду, а там одиночество, тоска по сыновьям, их было уже двое, его доконало. Покончил с собой. Перерезал себе горло.
- * -
    Этим воспоминаниям предшествовала встреча с ней, Людмилой. Я шел по Весенней с Тайсоном на поводке в сторону Набережной, на площадку для выгула собак. Со двора дома, где раньше жил Юра, вышла нам навстречу тщедушная старушка, низенькая такая, небогато одетая, в очках, с острым, выступающим вперед подбородком. Я не узнал ее. Да и не подумалось как-то о ней. Опять же, представить себе не мог, что та разбитная девчонка может быть такой старой. Она, видимо, тоже не узнала меня. Однако во взгляде ее, мне показалось, мелькнула на миг некая настороженность, будто спрашивала сама себя о чем-то.
     Я прошел еще метров двадцать, обернулся. Обернулась и она. Сомнения отпали, – Людмила.
     Вот так. Живет себе человек и, вполне возможно, не мучают его угрызения совести.
     Все думаю, почему Юра выбрал такой жуткий способ самоубийства? Почему перерезал себе горло? На это надо было не только решиться, но и приложить немало усилий. Можно было, скажем, наглотаться таблеток. Со снотворными тогда не было проблем, выдавали без рецептов, в любом количестве. На худой конец, мог бы…
     …не могу больше об этом.
    Всего на полшага опередил меня Юра, а жизнь свою укоротил на целую вечность.