Где был Ильф, ч. 2

Часть 2 – Ильф уже умер

Первое занятие началось с построения и «утреннего осмотра». Всем наплевавшим на предупреждение и явившимся в импортных джинсах, было незамедлительно вынесено порицание в виде замечания с предупреждением об удалении с занятий за пропаганду западного образа жизни. Прогул  «изменники Родины» получали не отходя от кассы.

 «Сегодня ты штаны вероятного противника носишь, а завтра тебе воевать с ними придется! И кто тогда Родину вместо тебя защищать будет? Я, что ли? На хрена она мне сдалась!?»

Петров, чтобы не одному впоследствии «огребать подарки» за присутствующих, а сугубо за отсутствующих разгильдяев, моментально назначил «комодами», сиречь командирами отделений, своих друзей по рабфаку – старшего сержанта Кыштымыча, старшину первой статьи Гульена и старшего матроса Боцмана. И предложил им разбить военно-учебный люд на отделения самостоятельно, просто отсчитав по десятку с разных сторон строя. Десятков тех, правда, совсем мало оказалось – едва три и набралось. При расчете справа по одному выяснилось, что не вернувших долг Родине во вверенном попечению взводе – всего четыре человека… Остальные – «борзые» армейские и флотские военнослужащие, уволенные в запас год-два назад! С которыми предстоит общение в другие пять учебных дней, а главное – совместное проживание в общаге во все остальное время…

На этом развод на занятия был закончен и начался развод на работы. «Развели всех, как последних фраеров» - предложили  повкалывать на благо кафедры два часа, вместо полноценных шестичасовых занятий строевой подготовкой, поскольку классы тактической, огневой и прочих подготовок еще ремонтировались.

Возражений, разумеется, ни у кого не было. Хотя и энтузиазма при слове  «работа» особо не наблюдалось.

Выяснив, какие виды работ на сегодня определены «прямыми и непосредственными начальниками», оказавшимися позже, впрочем, весьма посредственными, хотя и сильно пьющими, руководителями,  Петрович, не раздумывая, выбрал для своего взвода «непосильную для других ношу» – очистку стекол от краски. Попросту заявив куратору работ, что в его взводе десять человек только тем и занимались на службе, что стекла чистили. И, разумеется, сам немедля возглавил эту отборную спецкоманду. Остальным двадцати бойцам, впрочем, он определил тоже не самую трудоемкую службу – вынести полсотни старых радиаторов отопления с третьего этажа на плац. Это интеллектуальное занятие должно было их занять часа на два, с перекурами на каждой площадке и перерывом на обед после первых трех десятков.

Определив фронт работ для подчиненных, комвзвода Петров, разумеется, сам работать не собирался – командир обязан «руководить, направлять, поддерживать и воспитывать», а вовсе не пластаться на работах совместно с остальными, даже если он командует ими всего один день в неделю.

Командиры отделений придерживались точно такого же мнения, и потому, сразу после определения каждому бойцу индивидуальной нормы выработки, свинтили «в совершенно неизвестном направлении» - в лавку напротив, где как раз сегодня завезли бутылочное «Жигулевское».

Командир взвода такой возможности не имел – кто ж будет руководить и контролировать? Вон их сколько вокруг, таких же проверяющих да надзирающих, только с двумя просветами. Как тут увильнешь от руководящей и направляющей роли партии… Поэтому попросту «распорядился» просьбой о приобретении пенного напитка и на его долю.

Работы уже подходили к концу, оставалось подчистить последнюю раму да проверить списочную численность личного состава, как того потребовал подполковник П-ов, за багровую от беспробудного пьянства физиономию немедленно прозванный сеньором Помидором.

Тут-то и произошел тот обидный камуфлет – не все «комоды» успели вернуться из «самовольного оставления части». Они с командиром взвода допивали пиво, у ворот.
Помидор, успешно заучивший только фамилию командира взвода, принялся орать во всю Ивановскую – где, мол, Петров. Ушлые армейцы его уведомили, что «они с напарником, командиром первого отделения, только что, надысь, скоблили стекла, а давеча вот, вышли, на минутку». Этими уверениями «подпола» было не угомонить, он начал выяснять фамилию напарника и конкретное местопребывания обоих.

На что образованный, видимо, более остальных, Гульен сообщил куратору, что фамилия «напарника» Ильф, а ушли они перекурить, после невыносимо тяжких трудов.

Аберрация памяти, не покидавшая этого «военного» в последние годы, в связи с регулярным употреблением горячительных напитков, не позволила ему адекватно оценить флотскую шутку. Подполковник П-ов  начал метаться по пустынным этажам, оглашая их эхом своих воплей – «Петров, Ильф, Ильф-Петров».

Разъяренного, как носорога в период спаривания, Помидора, командир взвода встретил на лестнице, спокойный, после выпитого пива, как танк.

На охрипший ор подполковника, «где Ильф», командир взвода Петров отреагировал равнодушно – так, умер, мол, он.

На следующие вопросы одуревшего от услышанной новости Помидора – «Как?! Когда?! Он же только что…» - так же меланхолично пожал плечами: «Давно уж умер. От туберкулеза». И пошел проверять списочный состав.

А закон тот «мудрый – на следующий год отменили. Но Кыштымыча злопамятный Помидор так и величал Ильфом, все три года «войны»…