Дядя Вася с нашей улицы

Не так давно он появился у нас, но знали его все в округе. И он знал всех. Ему было около пятидесяти, но почему-то, его звали все, без исключения, дядя Вася. И малыши, и взрослые, и его ровесники, и даже те, кто постарше его. Дядя Вася и на «ты». Я думала над этим и не могу найти объяснение.

Казалось, выглядит он старше своих лет, но если присмотреться к нему, то можно заметить чистое и гладкое лицо без каких бы то не было морщин, без мешков под глазами, с ясным чистым и добрым взглядом. Нет у него и пресловутого животика, обычно появляющегося у мужчин к пятидесяти. Он был чуть выше среднего роста, худощав, но отличался широкой костью. Особенно бросались в глаза его огромные кисти рук. Этакие кулачищи…

Скорей всего, именно одежда, которую он носил, делала его старше. За модой не следил, это уж точно, и, проходя мимо их двора, можно было увидеть его в холодное время года в старой телогрейке, называемой фуфайкой, которую уже и на селе не наденут. 
- Привык я в  фуфайке по дому управляться, - говорил  он, словно оправдываясь, - а на выход у меня есть хорошая одежда.

Сбегать в ближайший магазин за хлебом или ещё чем-то, выходом он не считал, туда тоже ходил в своей излюбленной телогрейке. В этой же телогрейке он и на скамеечке возле дома часто отдыхал. А вот на рынок, по субботам, одевался, как на праздник.
- Да там же весь город на тебя смотрит…, - говорил.

Но даже эта праздничная одежда была у него особенной. «Винтажная одежда» - с насмешкой говорила его стильная невестка.

Жену дяди Васи, Марину, в отличие от него, тётей никто не называл. Эта приятная молодая женщина, в основном, была на работе или находилась в доме и почти не общалась с соседями. 
Услышала я о дяде Васе гораздо раньше, чем его увидела. Познакомились мы, когда я приехала на летние каникулы. Он сидел на своей скамейке, а я, проходя мимо,  поздоровалась с ним.
- Ооо! На побывку прибыла! Соскучилась, небось, по родным краям?
- Соскучилась, - ответила я, - Я люблю свой город, поэтому скучаю.
- Это хорошо, что любишь. Я, вот, тоже свою деревню люблю… - он помолчал немного, и как-то вопросительно посмотрев на меня, продолжил, - Ты, вот, сейчас спросишь, почему же тогда я в город перебрался?
- Ну, вы опередили мой вопрос…
- Та все спрашивают. А я так скажу: нет сейчас деревни. Нет её…
- Ну, как же? Проезжала мимо, видела не одну.
- Видимость одна! Да разве бы я уехал, если бы была она?! Я ж деревенский, и жить без деревни не могу! И сейчас снятся мне мои бурёнки. Ты когда-нибудь видела Бурёнку? Ты в глаза ей смотрела?
- Ну… Видела, - неуверенно ответила я и начала вспоминать, когда это было, - Но только на расстоянии, из окна машины или вагона…
- Да на картинке, - добавил дядя Вася.
- Да ещё по телевизору.
- Вот, видишь! А я с малолетства с ними. И кормил, и ухаживал, и роды у них принимал. Всё делал! Да, разве только с коровами работал? Всё делал в колхозе. Вот этими руками мост через балку вдвоём с братом построил, - Он вытянул свои руки-кулачищи и показал их мне, - Это только говорят, что в колхозе пьяницы одни жили. Не верь! Некогда в деревне пьянствовать. Так мы этот мост не за деньги построили, а для себя… В свободное время. Чтоб женщинам ближе было на дойку ходить.
- Обрадовались женщины? – спрашиваю.
- Чему обрадовались?
- Что мост через балку проложили, - уточняю.
- Ааа…  Не успели. Разогнали колхоз…
- А почему же колхозники допустили, чтобы их разогнали? Ведь, это же общая собственность.
- Наш колхоз и так долго держался. Наверное, и до сих пор бы остался, так председатель состарился, заболел и сын его забрал к себе в город. Хороший мужик был. Мог отстаивать колхозные интересы. С ним считались. Другого такого не оказалось… Эх, не успел мой Николай! Он бы смог. Но тогда только на втором курсе сельхозинститута учился. А как нового выбрали, так и началось твориться непонятно что. Он только для виду и сидел, щёки раздувал, а управлялось всё из области. Кредиты дали, никому не нужной техники навезли, потом эти кредиты нечем было возвращать, и снова залазили в кредиты, чтобы возвратить старые. Так быстренько и справились с колхозом. Чтобы с кредитами рассчитаться, начали продавать всё, что можно было продать. А что можно продать?
- То, что покупают! – предполагаю я, - наверное, бурёнок на мясо отправили?
- Ох, если бы этим и кончилось дело, а то… - он внимательно посмотрел на меня, - Не догадываешься? Что самое ценное?
- Землю, наверное, начали продавать?
- То-то и оно! Начали да и кончили. Продавали, продавали, а долги всё росли и росли… Так мы ни с чем и остались.
- Так земли же никуда не делись! Они же там, и, кто бы ими не владел, а работники всё равно нужны.
- Нужны. Да не очень. Все наши земли подсолнухом засеяли. Мне работы и не оказалось. Скотник я. Да я всё могу в селе… Но… Пришлось в город ездить на работу. Устроился быстро, на строительстве рабочие руки ещё как нужны! Меня охотно взяли. Ездил на работу из деревни. И не далеко, всего-то двадцать километров, а не очень удобно. Оно-то и можно было бы, если б машина была… А автобус часто подводит. То он есть, а то куда-то исчезает без предупреждения. Попутками добирался. Но добирался. Уезжать не хотел, хоть жена и уговаривала. В деревне нашей уже и магазин закрыли, не выгодно им, торговля плохая. Да и как ей хорошей быть? Людей почти не осталось. Так я, когда возвращался с работы, всегда тащил полные сумки из городского магазина. А ведь был в деревне нашей магазин! И не один! Сейчас нет. И школу закрыли. Конечно, люди уехали. Детям-то учиться надо. Вот, в город и подались. Да только на нашей стройке человек десять из нашей деревни!
- И вы решили тоже сюда перебраться. Жена, наверное, уговорила? – спрашиваю.
- Нет, не жена. Это из-за сына… Он у меня потомственный крестьянин. Любит крестьянский труд. Сельскохозяйственный институт закончил, зоотехником стал. Его ещё студентом пригласили на работу в Белгородскую область. Был он там на практике. Видно, понравился он, присмотрелись и пригласили. Я тоже не возражал, хотя и надеялся, что он в родном колхозе будет работать. Но тогда уже от колхоза почти ничего не осталось. Так, название только. Вот он и поехал в чужие края. И всё там было хорошо. Хозяйство сильное, свиньями да птицей занимается. Всё новое, современное, из Москвы управляется.  Квартиру дали ему там хорошую. Живи и радуйся! Женился. Но не тут-то было! Человек он грамотный, не зря институт окончил. Быстро он скумекал, откуда прибыль хозяйство получает. Например, только опоросится свинья, а через короткое время поросёнок уже в свинью, готовую идти на мясо превращается. Это же почему так быстро? Ему говорят: современные нанотехнологии. Слово любимое путинское повторяют. Посмотрел мой Николай на это дело и говорит мне: «Нет, я не буду у них работать. Не могу быть участником того, как народ наш в больных и немощных превращают» А что мог я ему сказать? Сам-то я не разбираюсь в этом деле, не знаю, какая связь между быстрорастущими поросятами и болезнями людей. Оно-то догадываюсь, но словами тебе не скажу. Не знаю. Я институт не кончал. Но, скажу тебе, учился там. Заочно, правда, но учился. И даже одну сессию сдал! Но только одну. Потом надо было ехать, а тут работы невпроворот, бригадир пристаёт: останься, да останься... И сын, как раз родился. Какая тут учёба? Сначала думал, что потом поеду, но так и не поехал. Зато, зная такое дело, я уж о сыне побеспокоился. Никаких заочных институтов! Только днём! Вот он и выучился.

- Так после Белгородской области он теперь здесь живёт?
- Да, когда вернулся, начали думать, где же жить они будут? Вот и решили сюда перебраться. Собрали все деньги, какие были, да и дом этот купили. Оно  и не хватило бы нам, но бабушка жены, Царствие ей Небесное, квартирку ей оставила. В этом же городе. Так мы квартирку эту продали, а дом купили. Вот и живём. А в квартире я бы совсем не смог. А тут, хоть и маленький, но дворик есть.
- Так и сын ваш в сельском хозяйстве не работает? – спрашиваю.
- Нет, не работает. На пограничном пункте работает, там, где грузы животного происхождения проверяют. Не работа для мужчины, а срам один! И ему не нравится. Затосковал.  А хочешь, я тебе перепёлочек покажу? Выращиваю тут у себя. Для кур места мало, так я перепёлками занимаюсь. Пойдём!

Дядя Вася поднялся, открыл калитку и пропустил меня вперёд. Навстречу выбежала лохматая рыжая дворняжка и приветливо завиляла хвостом.
- Вот, от прежних хозяев осталась. Прижилась. Конечно, в своём дворе… - сказал дядя Вася, - Свой двор, свой дом, своя деревня… А что человеку ещё надо?

Он провёл меня в небольшой закуток за домом, где стоял ряд клеток в несколько ярусов. Везде находились перепёлки, а внизу под кормушками лотки заполненные маленькими яйцами в тёмно-коричневую крапинку.
- Большое у вас хозяйство, - удивилась я.
- Да какое же оно большое?! – не согласился дядя Вася, - вот в деревне у нас было хозяйство… Вот это хозяйство! Корова была, свиньи были, куры, утки, и даже индюки. А тут что? Баловство одно. Говорю жене, давай вернёмся назад, на родное подворье. Пусть сын с невесткой тут сами живут, а мы там. Так не хочет! Тут ей нравится. Городская она у меня. Нет, и всё! И не прикажешь же! Это в старые времена, как муж сказал, так и будет. Мужчина – голова, знает, что делать.
- А женщина – шея, - не вытерпела я, - куда повернёт, туда голова и смотрит.
- Ты мне это брось! Шея! Я тебе сейчас, Шея, яичек дам перепелиных, свеженьких. Можешь прямо сырыми есть, не бойся. Не больные они у нас. А эти яйца, ох, как полезные!
- Нет, нет! Не надо! – стала возражать я, - спасибо!
- Спасибо скажешь, как отведаешь их, - он достал пятилитровый бутыль из под минеральной воды с отрезанной горловиной, и стал перекладывать туда яйца из лотков, - Ешь, тебе поправляться надо. Худющая какая! И бледная очень. В сухомятку, наверное, в Москве, питаешься? Да коку и пепси пьёшь? Молодёжь падкая на это дело. А продавцам это и надо, отраву продают.
- Да нет! Я же с бабушкой там живу, а напитки эти с детства не употребляла. Да и не бледная я, просто пока ещё на солнышке мало бывала, не загорела. Вот через месяц не узнаете.
- Посмотрим. А теперь, неси это домой, - он протянул бутыль полностью забитый яйцами.
- Всё??? Это очень много!
- Ничего не много! В самый раз! Ешьте, потом ещё дам.
- А сколько я должна вам за них? – спросила я, хотя и была уверена, что он не собирался брать с меня деньги.
- Обижаешь, соседка! Иди, иди, а я управляться буду. Перепёлочки это всё, что у меня приятного осталось…

   
***
Через полгода, когда я снова приехала в свой город, на больших металлических воротах дома дяди Васи мелом было написано: ПРОДАЁТСЯ, а на его скамеечке сидел знакомый всей округе пьяница Ёся. Хотела пройти мимо, так как с этим человеком не хочется встречаться, но он сам окликнул:
- Уехали соседи… Такое дело…
- А что случилось? Почему так неожиданно? – спрашиваю.
- Та что там неожиданного? – Ёся был на удивление почти трезвый, - Крестьянин он, и жить хочет на просторе, по-крестьянски. Вот и я так… Все думают: Ёся дурак, Ёся пьяница. А я, может, тоже в деревню хочу. Корни мои деревенские, там моё место. А я тут застрял. Дядя Вася сказал мне: «Ты, Иосиф, должен человеком стать. Бросай пить» Пусто так на улице без него, хороший он, и о тебе побеспокоился. Сказал, как приедешь, чтобы дал тебе яиц перепелиных побольше. Он же мне своих перепёлок прямо с клетками оставил. Сказал, что обустроится на новом месте и меня пригласит туда на работу. Так я поеду. А что мне? Ни жены, ни детей… Там и женюсь. Ладно, иди. Сейчас соберу и принесу тебе яйца.

Дома я узнала, что Николай, сын дяди Васи получил приглашение на работу от своего сокурсника, работающего сейчас директором крупного животноводческого хозяйства где-то за Уралом.