Повесть Н. В. Гоголя в переводе на португальский

ПОВЕСТЬ Н.В.ГОГОЛЯ «СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ» В ПЕРЕВОДЕ НА ПОРТУГАЛЬСКИЙ ЯЗЫК

        Первою трудностью, с которою столкнулись португальские переводчики Гоголя Ана Ферия (Ana F;ria) и А. Ногейра Сантуш (A. Nogueira Santos), стал перевод заглавия повести, ибо ни то, ни другое из составляющих его слов не имеет точного эквивалента в португальском языке. «Толковый словарь русского языка» С. И. Ожегова и Н. Д. Шведовой объясняет слово помещик как «землевладелец, относящийся к привилегированному сословию». «Русско-португальский словарь» Н. Я. Воиновой и др. предлагает переводить это слово как senhor de terras (землевладелец) или fazendeiro (с пометой: в Бразилии); крупный помещик переводится как latifundista или latifundi;rio (последнее слов квалифицируется как бразилизм). Два последних  варианта явно не годятся, ибо гоголевские герои — мелкие, а не крупные землевладельцы. Вариант fazendeiro также не подходит, поскольку отражает специфически бразильскую реальность. Остается senhor de terras, но это выражение означает землевладельца, не обязательно принадлежащего к привилегиро-ванному сословию (в Российской Империи — к дворянству). Кроме того, переводчики сочли уместным сразу ввести читателя в курс дела и отразить уже в заглавии, что речь в повести пойдет не просто и помещиках, а о супружеской паре. Редкий и малопонятный иностранцам архаизм старосветский, избежавший забвения, по всей вероятности, лишь благодаря гоголевской повести, переводчики передали описательно: ; moda antiga, т. е. старомодный — вполне допустимый вариант перевода, наряду с такими, как de tempos passados, dos velhos tempos и arcaico (правда, последний вариант в данном контексте вряд ли пригоден). Итак, переводчики избрали наиболее удачный вариант передачи заглавия “Um Casal ; Moda Antiga” (т. е. «Старомодные супруги», «Старомодная супружеская пара»). Несомненны и смысловые потери, но они оказались неизбежными в силу указанных причин.
       Любопытно проследить, какими принципами руководствовались переводчики при передаче имен собственных. Эти принципы отличаются от тех, которых придерживаются русские переводчики, передавая антропонимы путем пофонемного уподобления — исключение составляют разве что имена коронованных особ, которым подыскиваются соответствия — и то не всегда (например, Жозе I и Иосиф I, Жуан или Жоан VI и Иоанн VI). Что же касается переводчиков Гоголя, то они предпочли найти португальские соответствия русским и украинским крестильным именам — видимо, для того, чтобы  их соотечественникам легче было их произносить. Афанасий у них — Atan;sio, Пульхерия — Pulqu;ria, Явдоха (по-русски Евдокия) — Eud;xia. Исключение составляет только украинское имя Ничипор, переданное пофонемно как Nitchipor — очевидно, переводчики не сообразили, что ему соответствует русское Никифор, найти португальское соответствие которому не сложнее, чем упоминавшимся антропонимам. Пофонемному уподоблению подверглись и отчества Иванович (Ivanovitch) и Ивановна (Ivanovna), а также фамилия Товстогуб (Tovstogoub). То, что русская фонема у передана диграфом ou, наводит на мысль, что мы имеем дело с опосредованным переводом, выполненным с французского промежуточного варианта. Действительно, в 1971 г., когда была опубликована на португальском языке эта гоголевская повесть (вместе с тремя другими — «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Вий» и «Шинель»), русский язык в Португалии — ввиду тогдашнего международного положения — выучить было негде.
       Как известно, дом помещиков Товстогубов украшал портрет Петра III. Чтобы португальским читателям было ясно, о ком идет речь, переводчики внесли конкретизацию — о Imperador (Император), но допустили ошибку, спутав Петра III с Петром II (Pedro II). Впрочем, португальцы разбираются в наших государях не лучше, чем большинство из нас в португальских королях. Существительное архиерей, чей портрет висел в той же комнате, передано как prelado (прелат): перевод не вполне эквивалентный, ибо этот термин означает высшее духовное лицо, но только в католической и некоторых протестантских церквах. А вот словосочетание отец Иван переведено как Tio Ivan (дядя Иван) — переводчики решили, что имеется в виду не священник, а родственник или, может быть, и чужой человек, к которому малопочтительно обращаются не господин, а папаша (по аналогии с бальзаковским Le P;re Goriot).
       Топоним Малороссия везде переведен буквально как Pequena R;ssia (Малая Россия), но нигде не объяснено, что это прежнее название Украины. Аналогичных образом этноним малороссияне передан как pequenos russos малые россияне). Вообще переводчики снабдили текст только двумя сносками: «Гоголь написал эту повесть в Санкт-Петербурге», комментируя фрагмент «если бы здесь (курсив мой. — А. Р.) вздумал кто-нибудь таким образом накушаться», и «в старой России был обычай класть усопшего на стол тотчас после смерти, где он оставался до положения во гроб», дабы объяснить конец той же фразы: «то, без сомнения, вместо постели, очнулся бы лежащим на столе». Мы согласны, что перегружать художественное произведение сносками не следует, поскольку это мешает цельности читательского восприятия, но переводчики, как нам представляется, впали в противоположную крайность.
       Творческий подход переводчиков к подлиннику, отказ от копирования синтаксических структур, а также от скрупулезного сохранения границ предложений и абзацев, если это приводит к снижению эстетической значимости, составляет сильную сторону рассматриваемого перевода. Уже первый абзац повести разбит переводчиками на пять, а первое предложение — на два. процитируем оригинал первого предложения: «Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плесень, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает своих красных кирпичей». Вот как переведена его первая часть: «Aprecio sobremaneira a vida modesta que nos seus dom;nios recolhidos fazem os fidalgos “; moda antiga”, como vulgarmente se lhes chama na Pequena R;ssia». Сделаем обратный перевод: «Я чрезвычайно ценю скромную жизнь, которую в своих отдаленных владениях проводят “старосветские” дворяне, как их называют в народе в Малороссии». Вторая часть: «Essa gente recorda-me velhas e pitorescas casas, cuja simplicidade nos atrai pelo contraste que faz com os edif;cios novos, espaventosos, a que a chuva ainda n;o manchou as paredes, nem o bolor atacou os tectos, nem o reboco fresco traiu a cor dos tijolos». Обратный перевод: «Эти люди напоминают мне старые и живописные дома, чья простота нас привлекает по контрасту с новыми, помпезными строениями, которым дождь еще не покрыл пятнами стены, и плесень не покрыла потолки, и сырая штукатурка не выдала (не разоблачила) цвет кирпичей». Весьма удачно переведена первая часть — и точно, и стилистически близко, что подчеркивается изысканным оборотом se lhes chama. Но не обошлось без ложки дегтя на бочку меда: ведь у Гоголя говорится, что сырость и непогода повредила экстерьер дома, а не интерьер, как это поняли переводчики, которые заменили крышу потолком, а слово стены перевели как paredes, а не как muros, т. е. как стены комнаты, а не стены дома. Иногда переводчики неоправданно обращаются к речевой компрессии. Например, фраза «Афанасий Иванович Товстогуб и жена его Пульхерия Ивановна Товстогубиха, по выражению окружных мужиков, были те старики, о которых я начал рассказывать». Переводчики сильно сократили эту фразу, и она читается так: “Os dois velhos chamaram-se Atan;sio Ivanovitch e Pulqu;ria Ivanovna Tovstogoub” (Стариков звали Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна Товстогуб). Комментарии, как говорится, излишни.
       Приведем еще несколько примеров ошибочного перевода. У Гоголя Афанасий Иванович ходил всегда в бараньем тулупчике, покрытом камло-том; в переводе — sempre coberto com uma pele de carneiro, como qualquer vendedor ambulante” (всегда был покрыт бараньей шкурой, словно какой-нибудь бродячий торговец). О малороссах, которые наводняют Санкт-Петербург ябедами, сказано: inundam Sampetersburgo de mercadoria (наводняют Санкт-Петербург товарами). Выражение чиновник казенной палаты переведено как funcion;rio de finan;as (финансовый служащий), не предполагая, что прилагательное казенный, образованное от существительного казна, значит государственный, а не финансовый. Фраза священники были в полном облачении переведена как o padre tinha vestido os paramentos mais ricos (священник надел самое богатое облачение), полагая, что в похоронном обряде должен участвовать только один священник, а не несколько, и не ведая, что полное облачение православного священника, предназначенное для особо торжественных случаев, включает не только епитрахиль и нарукавницы, но также стихарь, пояс и фелонь. Дьячка переводчики перепутали с диаконом (di;cono), а пономаря — с регентом или певчим (chantre). Слово приказчик переведено как feitor, а войт (т. е. сельский староста) — как caseiro; оба этих существительных переводятся на русский язык как управляющий.
       Более или менее удачно переданы другие русские и украинские реалии: бричка — britchka (без пояснений); барбосы, бровки и жучки — rafeiros, c;es de ca;a e de guarda (овчарки, охотничьи и сторожевые собаки); девичья — quarto das criadas (комната женской прислуги); исподницы — saias (юбки); ключница — governanta (домоправительница). Офицерским чинам пришлось подбирать приблизительные соответствия: tenente (поручик), capit;o (штабс-капитан), major (секунд-майор). Это же касается русской еды: коржики с салом — bolos de toucinho (пирожки с салом); рыжики соленые — cogumelos de conserva (консервированные грибы); кисель — geleia de fruta (фруктовое желе); кутья — o tradicional bolo funer;rio, de arroz (традиционный похоронный пирог из риса).
       Очень удачно переданы некоторые фразеологизмы: как бы то ни было — n;o sei porqu; (не знаю почему); дерут последнюю копейку — a extoorquir at; o ;ltimo centavo (вымогая последний цент); был молодцом и носил шитый камзол — um belo rapaz sempre ricamente nvestido (красивый юноша, всегда богато одетый); лениво подметаемый невыспавшимся господином в ливрее — varrido pela m;o insolente dum indiv;duo de libr; ainda ensonado (подметаемый наглой рукой еще сонной личности в ливрее); батюшки, я зябну — pobre de mim, estou gelada (бедная, я заледенела). Приведем еще несколько труднопереводимых примеров, с которыми переводчики справились блестяще: прибавляют к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог в — ac rescentam o v russo ao o final do nome (прибавляют русское в к конечному о фамилии); они никогда не говорили друг другу ты, но всегда: вы: вы, Афанасий Иванович; вы, Пульхероя Ивановна — nunca se trataram port tu; diziam sempre “o senhor” ou “a senhora” (обращение на вы — v;s устарело в Португалии еще в XVIII столетии, уступив место обращению o senhor, a senhora); обстрелянная птица — raposa velha e matreira (старая и матерая лисица).
       При всех недостатках, вызванных отчасти объективными трудностями оригинала, рассмотренный нами перевод безусловно заслуживает положительной оценки.

Опубликовано: Литературные взаимосвязи и типологические схожде-ния. История и современность. Вып. 14. Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. СПб., РГПУ им. А. И. Герцена, 2010. С сокращениями.