Квадратный год

Весна заканчивает этот год, квадратный год, воздух потеплел,
Но сводит ещё переносицу и снег, тающий на глазах в виде капель
С крыш и луж и слякоти легче, намного легче теперь эта грязная бель.
Тела деревьев рождают почки, а те – листочки, и люди расцветают
Как наивные цветочки, каждый в своём горшке с определённым узором,
Думают, жизнь и Солнце новое, но а я по обычаю отслеживаю малейшие
Движения птиц; они вернулись, как и настроение с краёв недосягаемых
Моим зрением, экзистенциональная неловкость уходит с водой в колодец,
А зрачки, танцуя, как машины беспрерывно, напрягая виски, шумом устремляются
Туда, туда, детским криком, куда мысленная перспектива выстраивает мечту,
А именно в небо, выше над всей этой геометрией зажатой временем в точки зрения.
Знаю, существуют подобные, узкоспециализированные видения, но, кажется,
Ощущение моё уникально, хотя бы потому, что я зависимости от природы и людей
каждых, фантазией богатой, спорно, не отрицаю.

Хотелось бы ещё поделиться неярким впечатлением с тем, кого считаю,
В первую очередь считаю в уме, бережным к себе; рука тянется за телефоном,
Но как от радиации отдёргиваю, ведь нас разделяет один подъезд
Или десяток людей в бетонном радиусе незнакомых.
Ну а завтра воскресенье, уважая предка, я должен на кладбище съездить,
Небрезгливо хоть с виду, вспомнить лики, чьи улыбки, целеустремлённость и мечты
Застыли на фотографиях старых, неизвестного автора, но боязнь запаха разложения
Улавливающий меня из тонны земли, и карканье ворон над крестами, дождь,
Вой ветра мёртвых голосов из небытия наднебесного прямо, когда мы её хоронили.
На этом моменте ускоренный фрагмент «Port-Royal – Hva (Failed Revolutions)» из
Альбома «Dying In Time» откинул в спинку тело, прервав редактирование.
Жаль не могу, как в компьютерной стратегии выделить рамкой уцелевшие нейроны
И направить на передовую истреблять страхи и закомплексованность и...

Год замкнулся, квадратный год, из ящика нудно журналисты, музыкальные критики
Всё также нагло говорят, какое бельё носит Анжелина Джоли, кто хочет такие же губы,
И через какие кровати кристаллизируются таланты «отечественной»  эстрады,
Но обходят стороной культурные, политические, экономические, социальные коросты
Погибающей страны; кажется, как в механической задаче эту проблему решить
Не составляет трудностей, грузик от жадности на гуманность поставить
В верховных головах, и шарик блаженства на нас покатит, но есть одна
Менее заметная операция – чтобы достигнуть общей цели, богат ты или стар,
Реорганизовать данный акцент обязан каждый...
Низкочастотные басы облизывают мозг, вводя в транс, но даже такие формы
Высокой степени влияния связанной с возможностью человека в отличие
От животных улавливать ритмы – не уберегают от очевидного факта,
всё меняется, кроме нас...

Год продолжается, квадратный год, я вспомнил на досуге редком как
В университете завёл с культурологом разговор, минуя лекцию сравнительно ценную,
В том плане, что на контрасте теории и практики вижу насколько Россия падшая.
Но в дискуссии широкого круга я столкнулся опять с непониманием,
Разбился об отчаянье, узким начертанием.
И аудитории, люди, окна мне представились психиатрической лечебницей,
Где трудным больным мозги вправляют гнилой указкой.
Вырисовываю мысленно эскизы бывшей комнаты и транслокацию осуществляю
Как свободный, но связь утеряна с кроватью, вещами, люстрой, абажуром, стенами,
Взамен на ощущение евро в соседней, и сновидения голой женщины
Меня старше сверху, её кровь я слышу, струится в венах.
После таких эпизодов, эротических, дразнящих, на людей, особенно девушек
Не хочется и смотреть даже, но законом подлости только от юбок и ног
черпаю вдохновение.

Год, квадратный год летит куда-то, вне меня от юности, лето за горами
И вьюги, но уже осень и зима – снег завалил дороги, машины
И с «мишленом» заносит, а те, что в покоях бережно хозяевами облизываются
Щётками, как груди любовницы, их фары моргают на снежинки.
Звонок десятоктысячный раз, в кабинете закрылись головы, невропатология;
Серое вещество на таблице в среднем мозге, скопление нервных клеток,
От того наверное возбуждается мозговая активность, когда всматриваюсь
В небо зимнее, затянутое... Промежуточный мозг, там эпифиз, зараза,
Отвечающая за насыщение, жажду и половую активность.
Мозжечок, древо жизни в разрезе, корковая оболочка, два ряда клеток,
Молекулярный, зернистый и Перенье мысли о раковых опухолях, описанные ещё
В «Папирусе Эберса», но как-то по-прежнему кого не вылечивают лекарства,
Касается нож Абу Али Ибн Сины; между ними большие, имеющие 10 тыс.
Контактов с другими  нервными клетками. Завидую им, как хозяин не имеющий
И одной стабильной связи... Таламус, регулирующий сон, подкорковые структуры,
Бледный шар, спинной мозг, как червяк или сороконожка, отвратительно.

Изо дня в день одно и то же, хоронится за миллионом рюмок новый год,
Речь президента, итоги, сколько выстроили коттеджей себе чиновники, а людей
Оставшихся без крова вынесли за скобки, как и великую державу
Со времён расстрела семьи второго Николая , терпеливую революцией зажали
И уничтожили гласностью, сектором частным, массовостью, доступностью,
Продажностью, развратом, лесбиянством, порнографией…
На всех экранах насилие: на ринге или военных картинах, в ужасах садомии,
На льду в команде, клетках маньяков, без разницы, ох, как убивать друг друга
Нам нравится. Искусство, отражающее болезни реальности,
На отражения которых обращается народ чаще чем на сами болезни;
Вот в метро торгуют орденами, сделал кто-то фотографию или нарисовал,
На выставку отправил безобразие и там его критики возмущённо
в газеты запрессовали,
А сотни людей в это время мимо торгаша честью ходят не замечая...
И лифт чуть вверх-вниз, иногда застрял, начал скрипеть чуть интенсивней,
Библиотека – сконцентрированная связь с историей, но почему их
всё меньше в городе? Осмелели вдруг разом или сошли с голов?
И 23-ий через развалины судостроителя автобус, утром what is he doing here?
Летучий голландец, и университет посредственностей, ходячих корок:
Четвёртый этаж, биологи, капающиеся в кишках лягушек в банки замурованных,
Там всегда тихо, темно и, кажется, бесконечен коридор за исключением лампочек,
извивающихся. Третий, психологи, их много, торговые лавки на выпуске удвоятся.
Второй, математики, географы,  их утешение – числа на грязных досках.
И первый, институт Конфуция, китайцы не на ощупь, а уже наяву, на языке,
Таков капкан международный, а ниже – подвал, а выше чердак закрытый
на замок, а в небо нельзя, не высокообразованно.

Этот год, квадратный год, был на пути большего сопротивления;
Мама за жизненный труд заработала лишь вторую степень диабета,
А отец клянёт себя и говорит «да лучше страдал бы я».
А я не знаю, кого винить кроме себя... Я не делаю в сути ничего кроме себя,
Эгоцентрист конченный, как и вы – хорошо, обидел вас?
Признаюсь, себя обижаю чаще, так что мы в равной степени.
Как это ужасно, когда понимаешь, что люди дороже мира уходят безвозвратно,
Как говорила незадолго бабушка, уходя в тотальное небытие, а ты лишь
Можешь заплакать, но не от горя, а так... инстинктивно, что ли.
Ведь не будет со мною никого в итоге на момент смерти собственной.
В такие моменты начинаешь ценить любовь, не только к себе.
И слова «может быть» от Иблиса, всё случилось, так как было нужно,
Но кому, такая жестокость? И чувствую, исчезаю сам, внутри разруха,
Пытаюсь гнать эти мысли, но душа тонкая ноет, искривляется неизбежностью.
К чему эти слова, подарки, объятия, обещания, рестораны, предложения
Виртуального романа, гуляние в московском парке ночью, в тишине в свете
Ожелтевших фонарей, образного слияния взглядами, и обращения,
Когда не на кого изжить внимание, когда цель взаимного сопряжения –
Есть развитие и отдача полезного для сурового бытия; когда рядом никого
Не останется, чтобы был хоть один человек во тьме лучиком неясным, спросит
В глаза смотря, красные от боли, состраданием, нестрашной жалостью  – ну как ты?
Ну что ещё сказать могу, кроме оправдания, что не рабство моя тяга к искусству,
И не следствие юношеской эмоциональности, а самокомпенсация за в семье горе,
Вплавленное лет так ещё 6 назад, когда в небе ночном, осеннем как сейчас,
Заметил Луну и рядом звезду – астрон в апогее не-сознания, застывшего в неяркости,
Как и моё лицо 300 на 281 на чёрном фоне, мерзкой субстанцией зависло
на столе рабочем, без мятых бумажек.