Ночь освободила мысли

Ночь освободила мысли и те, что заслуживают пожизненного;
Я обращаюсь к тебе, Бог, не знаю, кто ты, но уверен ты есть
В Царствии своём или на Земле, неприметный муравей, в дыму
Необъятном, окутывающим Вселенную, и управляющим всем,
Абстрактной формой,  не поддающейся констатации или
в детском рисунке, слева над моей головой.

Не имею права, но основание тяжкое, взывать к помощи, человеку
Завишу целиком, от которого духовно образован.
Вера моя ничтожна, как и я сам, и могу только откровенно сказать
Сколько всего сделал только для себя и сколько не сделал для матери,
Хорошего, и теперь на нервной почве её кровь усваивать сахар не может.

Ветер воет, прогрызает щели вина, тишина заковала голову,  не думал,
Что её слушать так приятно, в герметичности так противопоставленной
Протяжению, декартовой точкой на бесконечно белом её ограничивающим,
Центром, иногда с завистью безмерной смотрящей в окно наполненное
Убийствами, изнасилованиями, детьми-калеками во лжи и предательстве,
счастливыми людьми, якобы...

Уравновешиваясь с духом космоса, и малейшие в трубах чудовища,
Цивилизации отголоски раздражают, и умереть и ближе к вечности стать
Хочется, освобождаясь от неведения, пространства и времени,
В безвременье, где нет расцветок, предметов вложенных, отвлекающих зрачки
Доверчивые, дожидаясь уже в другом мире воскрешенья.
так неужели кусочками тотального сомнения я начал обретать веру;

В то, что не мог возникнуть человек случайно из пустоты, затем хаоса и реакций,
Ибо изначально должен явиться скачок энергии, но не спонтанной для такой
Предусмотрености от головы неизученной до ног, но раз в бесконечности,
То блокировать его ещё тысячу должны, такие же всплески, как из 200-сот обезьян
По «теории вероятности» одна «войну миров» написать.
однако мы видим волшебство.

Во всей совокупности материй и неблагоприятных для жизни объектов,
Антиматерий, условий, на одной планете уникальные, разумные существа
Затрепетали, защищённые несколькими слоями атмосферы, у воды в кислороде,
Сознательные от рождения к смерти, в связи чего, способные рационально время
Использовать, ограничивая бессмысленное в сути небо звёздное без представлений,
Систематизирующие изначально беспорядочные явления, деревом, столом
или кружкой когда кофе пьём;

Мы умеем выделить её из хаоса, взрывов сверх новых, дыр чёрных, солнечных пятен,
Во множестве букв или иных символик, словом, сочетанием, предложением,
Романом, заключить в понятия...
Нет, я не научное создание, но ещё и не набожен, но располагаю фактом –
Учёные неверующие в отличие от обратных, в рассвет либерализма
Не создали ничего полезней динамита или бомбы атомной.

И не субъект уже коллективного бессознательного антропоцентризма,
Всю жизнь смерти боящийся, но в ней нет злого, она необходима,
Даёт толчки к развитию и самоконтролю, отсеивает ценное от абсурда,
При мысли рождает бережное отношение к родным и близким.
Она лишает человека в одну трудную секунду общественного рабства,
Даёт понять, что есть вещи важнее цвета, лака или для волос краски,
самих волом, корней, кончиков.

Она доказывает, что Бог не мог создать пространство, находясь в нём самом,
И так же времени... а значит он изначально вне этих категорий, и смерть
Определённо человека от данных измерений вызволяя с Ним встречу намечает.
И это заманчиво, это даёт надежду, что мы не камни и даже не червяки
Или стервятники, а в этом промежутке, т.е. сейчас – ошибки, в корректировке
Нуждающиеся; что жизнь настоящая за гранью телесного ожидает,
А не эта, на земноводной сфере, какая-то нестерпимая дрянь.

Бог, меня ты слышишь, знаю, страх мой в середине комнаты в темноте
Ослабевает, хоть и вижу остаточные световые очертания, к ним подхожу,
Не даю неведением сожрать, как овощ в огороде одинокий козой обгрызаемый,
Нет ни ушей, ни глаз, ни нюха и не знаю чьё рядом дыхание, но уничтожаюсь.
И вот самоедство, чувство вины на пределе, искусство, учёба и нормативы
Обесценились, очистились извилины от грязи, и слышу вдруг:

…сын мой, да ты прав... я есть то, чем ты дышишь, я есть мать в зале заболевшая,
Я есть отец кормилец, сестра безответственная – биологическая единица,
Как и этот, где то там, но не мать, и племянница несчастная.
Но выбрось из сердца тягу к виселицам, выйди из квартиры, завтра, оглянись;
Я снег и то, что он покрыл, лучик Солнца заострённый на волке, розовые перчатки
На нежных женских ручках, дети, играющие в кучках, враги твои и те,
кого называешь ты лучшими.

Все незнания, веры и знания, звёзды которые ты отрицаешь, дым от сигарет,
Сами сигареты и в лёгких осадок, и сами лёгкие – больные, здоровые, неважно.
Корки льда на дороге, блестящие машины и ими задавленные, пакеты чёрные,
Взметающие до, билетики от одного в один конца.
Я есть тот хирург негуманным называющийся, отрезавший ногу, чтобы спасти
Человека от гангрены страдающего...

Ночь освободила твои мысли, так радуйся наивный; можешь здесь замуроваться
И сгинуть, но спроси отражение, остудив сердце и обогрев разум, ради чего
Так мучились родители, а точнее ради кого...?
Выкинь из головы арт-хаус; шарик катится по столу целый час – это ты катишься в себя.
Может тебе это нравится, изобретать Бога в себе, но Бог уже не в себе от
Стольких паломников роковых своеобразных, ради чего живут и жизнь зачем
Не понимают, не хотят, им этот мир кажется идеальным и другого не надо,
И смерть их пугает, но ваш мир – бесконечно кривая энтропия светила.

Люди остывают, ты остываешь и внушаешь что лоскутком природы беспорядок,
Насмехаясь скрывается; оторвись же от точности или угодно
Классической математики, где прямые и ровности городов слаще ягод,
Облаков вальса, снежинок и их очертаний, особенно выделяющихся если сквозь
Ветви голые рассматривать, и над грубыми скалами в синеве растворяющихся.
Но во фрактальной геометрии, увеличивая эти не-системы, ты откроешь мир
Себеподобия, недосягаемостью замаскированной в извиде элементами,
Последовательно огранёнными, доказывающих моё деяние...

Не будь овцой овец, обусловленный условностями, ты мыслью
Противишься законам, но так лишь доказываешь диалектическую основу,
Одну из моих первых... Не отвлекайся на телевизор, как там принцы женятся
На голубокровных пока не нашли сиреневокровных или моложе,
Как на аукционах Швеции двигают камень драгоценный за 46 миллионов,
А в это время на канале параллельном ни одним смыслом здравым
Непересекающимся – около 600 тыс. в Гаити от холеры и нищеты умирают.

Не занимайся мировым анализом, и пусть коэффициент снижается
В Европе рождаемости и заполняется мусульманами, и через лет 50 ни Германии,
И Америки в сути коренной не останется...
Не гонись за доказательством, что Коран именно люди не могли написать,
Не скрывай глупость перед не менее глупыми...
Не ищи формулы мироздания, в ней есть ошибка, я знаю.

Не возмущайся, что в школах детям ставят двойки за то, что они в задании
Написать, что им в себе не нравится, оставляют прочерк.
Не возвеличивай искусство – оно лишь средство выражения мыслей,
Хочешь от противного: в семантическом – твоя поэзия бессмысленна,
Но подтексты указывают на очевидное – и это главное, хоть и топографически
неосмысленно.

Лучше выспись и вечером выйди на прогулку, рекомендованную с мамой,
Дойди до 12-го, у киоска задержись, взгляни, вверху, как там звёздочки моргают,
Это же мои глаза, я никуда не деваюсь, наблюдаю, иногда под древом своим засыпаю.
Не удивляйся, ведь как ты сейчас засыпаешь, я образно и подобно от сознания
людского и ёмкостей научных догм освобождаюсь.