Глава 2. 8. Не жизнь, а сплошной праздник

2.8. Не жизнь, а сплошной праздник

Следователь:
- Вернемся к тому, что он занял вашу должность. Как Вы это переживали?
- Да, никак! Он недолго побыл на моей должности. Вы что не поняли, для чего я рассказывал предыдущую историю.
- Нет.
- Так вот. Продолжаю дальше.
Фомича  сняли с должности. За бытовое разложение и неправильную кадровую политику. Всем было понятно, что это был способ освободить место для более подходящего конкурента. Дело в том, что в это время освободили от должности Министра Связи Казахстана. Он был ставленник «номенклатуры», т.е. людей, которые были выделены для управления страной. Такие «спускались» только по очень серьезным причинам. Неспособность управлять или незнание предмета руководства не входило в список серьезных причин освобождения.
Так что место директора было освобождено не напрасно.
Но Фомичу надо было приготовить какую-то должность, чтобы ему было не обидно, и он мог бы применить свои знания.
Поэтому мою команду преобразовали, открыли новые лаборатории, дополнили специалистами, и она превратилась в новое крупное подразделение, а Кириллу подчинили ряд таких подразделений. Так что он недолго был на моей должности.
Но с его приходом изменился подход к работе. До этого мы были как-то замкнуты на своих разработках. Фомич был в курсе мировой и всесоюзной техники.
Он первый заявил, что для наших станций требуется применение вычислительных машин (ЭВМ).
Это было самое нужное и в то же время самое трудное направление.
Создание первого поколения электронных вычислительных машин  было направлено только на автоматизацию расчетов. И было с большим удивлением воспринято, что с помощью программ можно делать некоторые интеллектуальные работы. Например, писать музыку.
Первые вычислительные машины серии БЭСМ были сделаны на электронных лампах и  были ненадежны и занимали целые залы вычислительной техники.
В то время, когда мы приступили по настоянию Фомича к освоению этой техники, был уже прогресс, но и он не внушал большого оптимизма.
Кончалась эра  серии ЕС-ЭВМ, которая была «цельнотянутая» с серии американской IBM.
Настала очередь копировать следующее поколение ЭВМ. Такая уже судьба российского технического прогресса копировать чужие готовые разработки.
И как Фомич с Кириллом ни убеждали Главк приступить к разработке коммутационных микросхем, никто их не слушал. Отговаривались малой потребностью таких микросхем  и сложностью освоения. Поэтому была взята за образец разработка Hewlett Packard.  Да простят меня многие фирмы, по стране началось оригинальное воспроизведение.
В дальнейшие годы в СССР приезжал с визитом известный нидерландский и американский ученый в области программирования Дейкстра. Он сказал, что утверждение в качестве прототипа IBM есть величайшая победа в холодной войне.
Хотя в этом внедрении были и положительные стороны, стало понятным, что вычислительные машины могут не только считать, но писать музыку.
Встал вопрос, могут ли машины стать умнее своего создателя, и фантасты писали на эту тему.
Например, бунт машин и прочее. Было популярно читать работы американского ученого Норберта Винера, который впервые ввел название «кибернетика.».
Этот вундеркинд, получил докторскую степень в 18 лет. Он опубликовал в 1948 году книгу « Кибернетика  или управление и связь в животном мире и машине».
Его мысли определили сегодняшний мир. У него естественно были предшественники Фон Нейман, Тьюринг и другие ученые. Но, как всегда, он сказал решительное и четкое слово.
Второе положительное качество заключалось в том, что в стране пришлось развивать промышленность микроэлектронных элементов.
В наше время уже развивалось второе поколение с большими возможностями, быстродействием, и меньшими габаритами.
Для меня оно обернулось весьма приятными поездками по стране с Кириллом и Фомичом..


Первый пункт был прекрасный Ереван.
Конечно, Кирилл ехал не с пустыми руками. Он съездил в Министерство и пробил проект финансирования постройки в Ереване на базе ЭВМ «Наири», что освоил Ереванский завод вычислительной техники, дополнительного производства ЭВМ для коммутационной технике.
 И вот мы в Ереване.
Нас поселили на самой верхней точке Еревана. Великолепная гостиница, состоящая из двух этажей – один для номеров, другой представлял бассейн с мраморными скульптурами. Все это в условиях жаркого армянского климата было не лишним.
У каждого из нас был свой номер, из которого открывался вид на древнейшую библиотеку мира Матадаран.
Я хотел спуститься в буфет, но все знающий Кирилл сказал: «Не спеши! Сначала Центральный рынок!».
И мы вышли и поехали на троллейбусе по замечательным улицам, которые дышали нежностью и роскошью Востока. Но это был не тот душный и пряный восток, что я узнал потом по улицам Ташкента и Бухары. Это была ласкающая и очень вежливая роскошь.
Вот и Центральный рынок, громадная арка входа, а за ней открываются необъятные богатства – виноград, зелень, яркие овощи и главное шум от торгующегося народа.
Самое главное впечатление было от дружелюбности толпы.  Я привык к хмурым усталым лицам. Здесь все люди были довольны жизнью (по крайней мере, внешне) и готовы помочь тебе советом или даже делом. О чем я расскажу позже.
Вообще поведение толпы при нормальных условиях без стрессовых ситуаций выдает характер народа.
Как для китайцев не характерно нагружать других своими огорчениями и заботой, так и люди в американской толпе всегда готовы к улыбке.
Я не говорю о чрезвычайных ситуациях или районах Гарлема.
Вечером мы встретились с гостеприимством.
Мы сидели  в кафе.
Втроем за столиком и потягивали слабое вино. Вдруг нам официант принес бутылку вина с традиционными кавказскими словами:
«Вашему столу от стола…» и показал рукою.
Кирилл мгновенно среагировал: «Пожалуйста, бутылку на тот стол».
После чего от того стола отделился солидный усатый мужчина.
- Позвольте вас всех пригласить к нам.
Мы сразу согласились.
Солидный мужчина оказался тамадою и, когда мы уселись, он начал тост:
- В каждом городе есть свои собаки. В Москве большие и жирные собаки, на Урале свои собаки, но я хочу выпить за Питер, там меньше всего собак.
Весь стол понимающе засмеялся.
После многих взаимных тостов тамада отвел меня в сторону.
- Завтра мы едем по Армении!
- Вы что, мы же на работе.
- А мы что здесь делаем? Где ты работаешь?
- Ереванский Научно – Исследовательский Институт Математических Машин.
- Хорошо. Завтра звоню директору и вы свободны на несколько дней.
Я сообщил Кириллу и Фомичу. Они не поверили, но утром  в моем номере зазвенел звонок и знакомый голос сказал:
- Они согласны. Приходите к моему магазину. Дальше шел адрес.
Его магазин оказался большим Универмагом одежды.
Нас ждала роскошный автомобиль-ЗИЛ. И началось путешествие
Конечно, об Армении написано много, но эта древняя земля оставляет впечатление на всю жизнь.
В начале нас повезли в Эчмиадзин и провели на внутренний двор, где должен был выйти католикос  Всех Армян Вазген I.
Мы стояли около небольшой кучки людей  в фиолетовых одеждах. Это было сопровождение католикоса – высшие духовные чиновники.  Это был день миропомазания. Духовных лиц зарубежных армянских церквей  посвящали в сан. Одним из главных условий было окропление их миррой. Жидкостью состав,  которой точно описан в Евангелии.
Жидкость уже стояла на постаменте в большом ковше.
Мы стояли и ждали католикоса. Вышел человек небольшого роста в  церковном облачении.  Он вроде ничем не отличался, но его добрая улыбка покоряла сразу.
Фотографировать было нельзя.  Я спросил разрешения вчерашнего директора. Он ответил шепотом: «Сейчас» и поговорил с одним из сопровождающих.
Получив согласие, я направил объектив «бессмертного» фотоаппарата «Смена»  на близко стоящего католикоса и щелкнул.
И когда я начал переводить кадр, вдруг обнаружил, что кончилась пленка. Ясно, что найти и зарядить новую не было ни места, где купить, ни времени.   Так что это один из памятных  шансов, которые у меня случались в жизни редко. И тот я пропустил. Далее было миропомазание  и молитва. Народа было много, а когда все закончилось, нас пригласили в своеобразный музей и показали всехристианскую ценность. Это было копье, которым пронзили Иисуса на кресте.
Нас с Кириллом  заинтересовала разница между православной и Армянской Апостольской церквями. Обычно в России применяют термин, внесенный когда российскими чиновниками –Григорианская церковь. В Армении, несмотря на почитание первого католикоса  Григория, не любят это название.
После этого нам прочитали целую лекцию. Из неё я только понял, что разница в некоторой интерпретации фактов и обрядов. И это было достаточно.
Далее нам предстояло посетить Сардарабад (Сартаропат) – мемориал, посвященный победе Армянских войск над Турецкими в 1918 году. 
эта победа защитила многострадальный армянский народ от второго Холокоста. Кстати  мы потом посетили памятник   жертвам турецкой резни в 1915 году. Как бы не спорили политики, но убийство миллиона людей нельзя оправдать и свалить на то, что они были угрозой кому- либо или чему-либо. Я давно понял и навсегда, что дети всегда есть дети и они радуются миру. Матери есть всегда матери. А ненависть к другому народу – это непонятное извращение, заложенное в человеке, и порождается завистью и комплексом собственной неполноценности.
Сардарабадский мемориал удивил меня своей розовостью (армянский туф)  и величественной колокольней. Мне показалось или это было на самом деле, что под ветром звенели колокола – голоса людей, не пожалевшие жизни и победившие, в безнадежной борьбе против превосходящего противника.
Гора Арарат – символ Армении до сих пор находится в Турции, что опять ждет часа, когда весь мир станет единым без границ и взаимных претензий.
Впечатлений было очень много и от развалины древнего храма Зварнотц. Особенно заворожила подземная (внутрискальная)  церковь. По размерам она была почти как все церкви, но мрачное подземелье настраивала на молитвенное настроение, а тишина призывала к размышлениям.
После всего этого был кавказский обед. И опять были тосты. Мы оказались рядом с молодым человеком. Он был сотрудником того же  научного института, в который мы приехали.
Он рассказал, как в составе группы  Центрального Комитета Комсомола Армении он поехал в Париж.

 Он рассказывал с явным удовольствием от пережитого прошлого.
«В Париже  - говорил он –  мы все ходили группой во главе с каким – то ответственным членом.».Слово «член» в его устах звучало с нужным смысловым ударением.
И мне это надоело и когда мы вышли на площадь Пигаль (Place Pigalle)........
Мне придется здесь сделать комментарий. В то время площадь Пигаль была местом показательного и тщательно поддерживаемого властями Парижа разврата.  Сутенеры  и проститутки зазывали в свои заведения, обещая неописуемое наслаждение и очень низкие цены.  В настоящее время в Париже это квартал уже преобразован. Вернемся к рассказу.
«Так вот когда мы вышли на площадь Пигаль, мы увидели ряд женщин в манто.
К ним можно было подходить, тогда манто распахивалось, и можно было осматривать «товар» и даже пробовать наощупь.
«Я  - продолжал рассказчик  - быстро, так что руководитель делегации не успел и рта раскрыть, подошел к одной из девушек и поскольку с детства знаю французский спокойно начал общаться  с ней.
Осмотрел товар и пошутил, чисто по-русски.
- Я с тебя денег не возьму.
Надо заметить, что этот анекдот известен во всем русскоязычном мире. Когда гусар уходя от проститутки на её  крик:
- А деньги?
Отвечал:
- Русские офицеры денег не берут»
Видно во Франции этого анекдота не знали. На лице её выразилось удивление.
- Деньги должен платить ты, а не я..
Потом подумав, она осмотрела мужчину. Это был красивый, высокий, элегантно одетый парень  и крикнула подружкам:
- Подойдите.
Подружки, привыкшие к взаимной выручке, быстро подбежали. Они начали оценивать парня, поворачивая и оценивая его достоинства.
Вердикт был вынесен быстро.
- Я беру тебя. Ты покупаешь бутылку вина. Остальное бесплатно.
- Тут наступила пауза.
«Я попал в западню. На той стороне улицы стояла делегация ЦК Комсомола Армении, а на этой меня окружала толпа заинтересованных женщин.
Положение было безвыходным, почти как в остросюжетном голливудском фильме. И также как в фильме внезапно наступила развязка.
Я почти инстинктивно крикнул:
- А как же мои товарищи!
И был понят.
Она, взглянула на молчаливую толпу мрачных мужчин, которые почти ничего не понимали, что происходит, и поэтому выглядели еще более идиотски, чем были на самом деле, и выкрикнула:
-Нет! Товарищи! Товарищи за деньги!
Толпа девушек испугано рассыпалась, и я перешел на другую сторону.»
Весь стол одобрительно смеялся.  Было много других рассказов. Застолье, как всегда, на Кавказе было дружеским и хлебосольным.
После обеда весь кортеж во главе с директором отправился назад в Ереван.
И нас следующий день нас принял директор Ереванского НИИ Математических Машин.
Разговор оказался тяжелым. Завод при этом НИИ был загружен заказами, и взять еще они не могли. Кирилл и Фомич положили на стол наш главный козырь – проект постановления Правительства и ЦК КПСС. Это был суровый документ. Там предусматривалось финансирование расширение этого института. Даже с отведением «пятна земли» под застройку.
Директора это заинтересовала.
Но Главный инженер – мозговой центр этого института вдруг сказал:
«Не соглашайся.
Когда я женщину уговариваю. У меня характер мягкий, а все мышцы тела твердые. Когда уговорю, то все наоборот. Не подпишут это постановление».
Кирилл даже задохнулся от негодования:
«Мы пробивали это в Москве 3 месяца. Посмотрите, какие стоят визы».
После недолгих перепалок (директору было очень некогда) решили, что мы ознакомимся с документацией и после этого вернемся к разговору.
Неделю я сидел и изучал документы. Фомича смотрел только основные характеристики. Кирилл вовсе скучал.
Чем дальше я смотрел документы, тем больше у меня крепло мнение, что это не то. Это была истинно вычислительная машина. А нам нужна была управляющая.  В двух словах можно сказать, что она не имела нужных свойств ни аппаратурных, ни программных, решающих наши задачи.
Хотя был соблазн внедрить мои работы. Я однажды записал наши процессы управления в виде обычных математических функций. В этом случае их могла решать любая вычислительная машина. Но я сам понимал, что это игра, не более.
Далее директор НИИ Математических Машин уехал. Наш прием был перенесен. И мы решили поехать на озеро Севан.
Здесь мы встретились еще с одной стороной гостеприимства армян того времени.
Был месяц май, в Ереване было 24 градуса тепла, а когда мы прибыли в  высокогорный Севан там было 3 градуса. Я был в рубашке с короткими рукавами и легких брюках . Когда я со страхом выходил из автобуса водитель остановил меня рукой и сказал: «Возьми мою дубленку»..
Тогда дубленка была признаком большого богатства. Я обалдело спросил: « А как я тебе её отдам?»
Он бросил небрежно: «Выйди на дорогу, когда я буду ехать обратно» Надо заметить, что это был автобус Ереван  - Тбилиси и ехал он обратно поздно вечером.
Я отказался, чем вызвал недовольство пассажиров всего автобуса.
Так что первым делом мы зашли в местный магазин и купили теплый свитер.
Когда мы вышли на высокий берег Севана, меня поразила чистота воды. Даже с высоты можно было видеть дно этого глубокого озера. Так хотелось искупаться, но разум взял вверх.
На следующий день мы снова встретились с руководством Института, но наше настроение переменилось, мы все уже решили, что эта вычислительная машина не подходит для наших целей.
Директор и Главный инженер Ереванского Института не возражали. В то время никто не был заинтересован в лишних заказах.
Плановая система всех обеспечивала работой (насколько она нужна была обществу, это был большой вопрос).
Последний день мы посвятили посещению памятника геноцида армянского народа.
В таких местах  как  Хатынь, 9 форт в Литве, Бабий Яр меня не оставляет мысль, какие люди звери и почему отличие в цвете волос, форме носа, способа отправления обрядов вызывают ненависть большую, чем общность рождения, радости видеть детей.
Почему слава государства исчисляется числом военных побед. Объяснение одно – цивилизация никогда не одержит победы над дикостью, потому что цивилизация ограничена совестью, а дикость не ограничена ничем.
Это можно видеть и сегодня.
После этой тирады следователь взглянул на меня с удивлением. Но он, видно, был из интеллигентной семьи и с удовольствием слушал все, что я говорил. Тем более это было процессом расследования организации убийства.
«А теперь – сказал следователь -  расскажите о вашем приводе в милицию в Северодонецке».
Меня это удивило «И это Вы собрали. Зачем Вам это нужно?»
- А нам нужны все факты.
- Ну ладно.
На следующей встрече я начал и этот рассказ. Он очень похож на уже широко известную кинокартину « С легким паром», но более прозаичен.
 Когда мы вернулись из Еревана, уже сформировалось мнение, что нужный компьютер мы должны делать сами. Но Кирилл сказал мне : «Поезжай в Северодонецк ».
В то время в Северодонецке была разработана и внедрена система для управления  различным производственным оборудованием с помощью программы. Этот комплекс назвался М-6000.
Кирилл понимал, что поездка будет безрезультатной. Но надо было чисто формально её совершить, чтобы не упустить еще один эксперимент, до начала нашей разработки.
При этом он мимоходом бросил: «Поедете вдвоем с Леной».
Это для меня было неожиданно.
Лена слыла его любовью (при наличии жены). Это была женщина небольшого роста, но полная обаяния и неунывающая в любой ситуации. Она работала простым инженером, очевидно, что она была не нужна в нашей поездке. Я понял, что это был ей небольшой презент со стороны Кирилла.
Хотя было непонятно, что это за презент  - Северодонецк, промышленный центр на Украине в Луганской области и как объект для легкой прогулки не годился. Приказ начальника есть приказ. Тем более, что при беседе с ней я выяснил, что там, на Северодонецком Производственно Научном Центре «Импульс» работала на ответственной должности её знакомая.
Приказ есть приказ. Мы с моей спутницей были знакомы, хотя не очень близко.
В назначенный день мы сели на самолет до Донецка и далее на Северодонецк.
Приехав, мы, даже не положив вещи в снятую мне гостиницу, (она решила остановиться у знакомой) приехали на предприятие «Импульс».
Нас довольно быстро приняли и выложили документацию. Мы договорились, что  назавтра мы посетим цех и поработаем на этом компьютере.
По документации выходило, что нам этот компьютер был удобен. Его принцип заключался в том, что можно было собирать любые удобные конфигурации.
После трудового дня мы пообедали в ближайшей столовой, и она попросила меня проводить ее до дома подруги. Оказывается, подруга уехала и оставила ей ключ. Уже стемнело, но город был относительно маленький и быстро нашли нужный дом и нужную квартиру. Тем более, что моя спутница уже один раз была у подруги и запомнила ее дом. Дом стоял в районе типовой застройки и мало отличался от своих соседей. Мы быстро взошли на второй этаж. Она вынула ключ и пыталась открыть дверь. Замок не поддавался. Она попросила меня. Я немного повозился и наконец нашел положение ключа, при котором он повернулся. Я открыл дверь и вошел. В маленьком коридоре была темнота, тусклый свет лестничной лампочки не достигал коридора. Вдруг на меня что-то обрушилось, я упал. Чисто инстинктивно я поворотом тела освободился от этого предмета и прижал его к полу. Тут зажегся свет. Подо мной лежал мужчина. А у выключателя стояла испуганная женщина, за которой торчали испуганные дети. Вдруг она закричала, точнее громко запищала: «Помогите!!» Заревели дети.
К чести соседей, они быстро вышли, но не подбежали, а подошли ко мне.
Через некоторое время приехала милиция, и нас  всех повезли в отделение, разделив по двум машинам.
В отделении сидел довольно благодушный лейтенант, и посмотрев моё командировочное удостоверение  пробурчал: «Ну дожили, уже такие стали домушниками!»
- Ну, рассказывайте, как было дело».
Я открыл рот, но пострадавший мужичонка  меня опередил и затараторил взволнованным голосом:
- Сижу я вечером дома, читаю детям книжки. Про что я им могу читать? Про нашу армию, про нашу советскую родину. И вдруг слышу, в замке кто-то скребется. Я спрятал детей и жену в задней комнате, погасил везде свет и затаился. Вдруг вижу, входит этот амбал. Ну, типичный уголовник. Я кинулся на него, а он сволочь здоровый. Если бы не соседи, не одолел.
Моя версия события не вызвала у лейтенанта доверия. Он позвонил дежурному на предприятие «Импульс», и тот подтвердил, что я приехал в командировку. При этом была произнесено моё научное звание.
Лейтенант хмыкнул: « Не хватало нам еще гастролеров  докторов – домушников». Оформил протокол - привода. После чего он сложил аккуратно все папки  и встал.
- Ну, поехали на следственный эксперимент.
 
Нас опять повезли на раздельных автомобилях. Мы приехали к дому подруги. Лейтенант взял ключи у потерпевшего. Ключ вошел в скважину, но провернуть его было нельзя. Далее он взял наш ключ, и все открылось. После чего мы поехали на квартиру потерпевшего.
там процедура повторилась. Лейтенант пытался открыть дверь нашим ключом, но не смог. Я взял ключ немного подвинул на себя, и осторожно двигая его, нашел местоположение для открытия двери.
Лейтенант комментировал: «Ну, настоящий домушник!»
Я его подвел к двери и научил находить положение, но это его не убедило. Он подвел итог:- « На первый раз ограничиваемся актом, но  в следующий раз заработаете срок».
Я оценил вежливое обращение на Вы  и мы со спутницей, распрощавшись со всеми, пошли в соседний дом.
Дальше было ясно. Я остался на ночь, так как женщина была взволнована и явно не хотела, чтобы я уходил.
Ночью ко мне прижалось маленькое беззащитное тело, и через некоторое время мы уснули.