Уважаемые Писатели, вы - говнюки!

 Я и мои друзья долго копили ресурсы на эту поездку. Перед нами стояла задача пересечь всю страну с запада на восток на джипах. Случайностей не предскажешь, конечно. Одной из машин потребовался срочный ремонт, без которого невозможно продолжать путь. Произошло это на окраине маленького городка, населённого скучающей деревенщиной. Дожидаясь ремонта, мы решили разделиться и побродить по окрестностям.

 Мне досталась часть города, в которой интерес мог привлечь лишь старый ДК с колоннами у входа. Осмотрев длинный стенд, я выяснил, что, помимо многочисленных танцев, рисований и лепки, сегодня здесь проходит еженедельное собрание местного писательского союза. Вход свободный. Начало через двадцать минут.

 Всевозможные писатели толпились в маленькой комнатке, напоминая маринованный кусочек митинга. Я встал у импровизированной сцены из деревянных поддонов.

 - Здравствуйте, очень рада вас всех здесь увидеть, на нашем еженедельном собрании, - уныло пробормотала вышедшая на сцену женщина. – Попрошу выключить мобильные телефоны или включить вибрационный режим.

 Я подчинился. Остальные сели и застыли в ожидании продолжения – забыли дома, видимо, свои телефоны. После нескольких других, место дамы на сцене занял старый, лысый и тощий мужчина.

 - В прошлый раз мы обсуждали роль наших собраний в нашем же творчестве. Кому-нибудь ещё хочется высказаться?

 Писатели молчат.

 - Знаете, я тут подумал, зачем вообще мы здесь собрались? Может нам по домам разойтись? – сказал он чуть повышенным тоном.

 Зал молчит. Женщина, первой занявшая сцену, хлопнула себя по лбу и зажмурилась.

 - Так вот, я вам говорю: мы все здесь тупые бездельники! – продолжил оратор, снова на несколько процентов повысив громкость. – Чем мы тут занимаемся, а?
Женщина, сквозь щель между пальцами, продолжала наблюдать происходящее. Чрезвычайно толстая дама с заднего ряда наклонилась к ней и шепнула что-то на ухо.
 - Эти собрания бесполезны! - вздохнув и покачав головой, констатировал мужчина на сцене. – Это глупо – тратить время, еженедельно распинаясь друг перед другом. Кто читает наши произведения, кроме нас же?
 - Мы же и читаем! – злобно закричала толстая дама. – Не тебе решать, идиот!

 С соседних стульев зазвучал одобрительный рокот. Женщина тихо хныкнула.

 - Послушайте, ведь клубу уже двадцать лет! – воскликнула сцена. – И каков общий тираж наших книг? Мы бездарны и гордимся этим!
 - Сам бездарен! Тебя никто не читает! – отвечала дама.
 - Да, да, нечего тут выступать – заголдел зал. – Ты бы лучше делом занялся! И нечего напиваться перед собраниями!

 Заиграл рингтон из «Бумера», громкое «Алло!» огласило зал. Это послужило генеральским свистком, на оратора посыпались самые настоящие оскорбления, слегка разбавленные причитанием старушки, не признающей бюстгалтеров.

 - Охренел совсем, говнюк! Ты, блять, не выделывайся тут!* Бывают старики и поумнее! – привёл Зал новый аргумент.
 - Сами вы все говнюки, - прошептала сцена. – Вы все живёте на протухшей крови, вы – вампиры-наркоманы. На таких собраниях обмениваетесь вонью, как визитками. Вы утираете своё говно другим говном уже двадцать лет! – кричал перебиваемый оратор.
 - Сам говном утираешься!
 - Само существование для вас иллюзорно без ненависти, которую вы маскируете под любезность. Вы ничего не умеете, жалкие ничтожные твари. Ваши жизни – каторга, вы роетесь в дерьме в надежде отыскать самый вонючий пласт!
 - Сам ты пласт!
 - После смерти вас будут вспоминать несколько однояйцевых черносливов у подъезда, да у них маразм сотрёт воспоминания как крошки со стола. Эти гниды скажут пару хороших слов на похоронах, но сохранят в специальных сейфах тонны говна с мёртвыми мухами, чтобы вручить вам подарочек в аду по случаю новоселья. – протараторила сцена.
 - Сам сейф!
 - Толпа ленивых неучей, чтоб вы сдохли поскорее и не мучали мир своим присутствием! Я валю с вашей тусовки!

 Тут он посмотрел на меня, тихо сидевшего на первом ряду и наблюдавшего окружающий сумасброд.

 - Из всех вас, - продолжила Сцена, - у одного лишь человека рот не превратился в жопу! – он ткнул пальцем в мою сторону.
 - Сам человек!
 - А остальные – говнюки.

 Он спустился со сцены и шепнул мне:

 - Пошли отсюда, сейчас будет драка.

 Я проследовал вместе с ним к выходу. Мы выпили по банке пива на скамейке у ДК, затем разошлись, обменявшись предварительно e-mail’ами. Сейчас этот старичок пишет свои стихи, а читаю их только я. Я ведь не писатель, не говнюк, как они.

 * Автор просит извинений за использование неподобающей лексики, но данный случай сочтён исключением, требующим понимания.