Драка

Когда дочь моя еще ходила в школу, один, не особенно успевающий в учебе одноклассник, невзлюбил ее.

Он подговорил своего дружка-товарища и, когда та с тяжелым портфелем шла по коридору школы, дружок обоими руками надавил на портфель моей дочери, отчего она наклонилась, как говорят, в три погибели.

В этот удобный для него момент недоброжелатель-одноклассник ударил ногой в лицо моей дочери.

Увидев дома дочь с разбитыми губами и опухшим лицом, я захотел убить ее обидчика, но моя жена, зная за мной приступы гневливости, уговорила меня действовать строго по закону.

Кровь у меня кипела, я не мог успокоиться.

Ранее дочь училась в Симеизской средней школе, но однажды на перемене хулиганистый ученик кинул в нее длинную тяжелую палку, как копье, и попал сбоку в глаз, повредив глазное яблоко.

Дочь положили в глазное отделение Ялтинской городской больницы, где ее наблюдали, решая, делать или нет операцию на глазу.

Глазное отделение было на третьем этаже и дочери понравилось сидеть на подоконнике открытого окна, где она, в результате, сильно простыла.

С жестоким кашлем забрали ее мы домой, где лечили от простуды, пытаясь понять бронхит это или пневмония, а затем из Симеизской средней школы перевели в Алупкинскую школу №2, как считали, от греха подальше.

Операцию на глазу не стали делать, решили, что надорванная склера сама зарубцуется, но зрение на том глазу упало и никогда не восстановилось. 

Как ранее в Симеизской средней школе, так и теперь в Алупкинской школе разговор ничего не дал, учителя только мямлили, что она сама, видимо, виновата, что спровоцировала хулигана, что семья у того трудная, что из школы его выгнать нельзя, что дежурный учитель только на минутку вышел из коридора и вообще за всеми не уследишь и так далее, и тому подобное.

Милиционер из детской комнаты милиции пояснил нам, что обидчик уже находится на учете в деткой комнате милиции, что они проведут беседу с его родителями и так далее, и тому подобное.

Недели две-три после избиения моей дочери мы шли втроем, я, моя жена и дочь к подъезду нашего дома, вдруг дочь показала нам на трех развеселых парней у соседнего подъезда и назвала фамилию своего обидчика, сообщив, что он один из них.

Я сказал жене и дочери идти домой, а сам пошел к тем парням.

Подойдя вплотную, я переспросил у хулигана его фамилию, чтобы убедиться, что это он и представился, что я отец девочки, которую он ударил ногой в лицо в школе, после чего поднял кулак и медленно сделал движение в направлении его лица.

Он, разумеется, не стал ждать, когда мой кулак достигнет его носа, а просто побежал от меня.

Это входило в мои планы.

Во-первых, тем самым я отделил его от товарищей.

Во-вторых, я не хотел оставлять следов на его лице, чтоб меня не привлекли за избиение подростка.

Я бежал вслед за ним, легко мог догнать, но не догонял потому, что не решил еще, что я с ним буду делать.

Этим бегом я просто выматывал его силы.

Он, разумеется, был курящий, поэтому в беге быстро стал задыхаться.

Метров через пятьдесят бега по пересеченной местности он упал, запнувшись, и я решил, что могу разрешить себе упасть, только я упал не на землю и камни, а всем весом на него, лежащего на земле и камнях.

Затем я завернул ему руку за спину так, чтобы ее не сломать, но чтобы он получил легкое растяжение связок недели на две-три и завел в ближайший двор на скамейку, где удобно было разговаривать.

Он сначала со мной не соглашался и пытался возражать, говоря мне, что меня накажут.

Пришлось объяснять доходчиво.

Ах ты сволочь - сказал ему я - я тебя здесь сейчас убью, меня посадят, я отсижу, но потом выйду, но тебя, негодяя, уже не будет на этой земле. Проси прощения за то, что бил мою дочь ногой в лицо!

Для убедительности я сам несколько раз ударил его по лицу открытой ладонью руки, типа дал пощечину, но, учитывая то, что у меня рука тяжелая, это было что-то на грани нокдауна.

Поскольку он продолжал трепыхаться, я этой же рукой несколько раз придушил его за горло, старясь, чтоб он не терял сознание.

Впоследствии я узнал, что так поступают некоторые милиционеры в участках, выбивая признание у честных граждан, называется это "слоник" потому, что надевают противогаз, перекрывая воздух, заставляя задержанных выбирать между смертью и отсидкой в тюрьме, но, в отличие от тех милиционеров, не испытывал никакого удовольствия, напротив, противоестественно заботился о своем подопечном, чтоб не наступили необратимые последствия у моего трудновоспитуемого негодяя.

Я прерву свое повествование, чтобы перевести дух, и позволю себе отвлеченные рассуждения.

В нынешнее время нет ничего особенного в том, чтобы угрожать кому-нибудь убийством.

Мой сосед Ч., опасаясь пожара и перебоев с водой, поставил пластиковую емкость для воды рядом со стеной своего дома и пошел согласовать ее установку с военными, у которых стоит рядом санаторий.

Его разговор с начальником военного санатория Министерства обороны Украины закончился тем, что тот пообещал убить его и всю его семью.

Но вернемся к теме общения с трудным подростком.

Какой-то мужчина, идя с женщинами мимо, пытался вмешаться и помочь потерпевшему, но я совершенно спокойным тоном, который жутко контрастировал с происходящим, сказал ему: "Идите куда идете. Так надо. Он избил мою дочь."

Мое пояснение подействовало и нас оставили одних.

Видя, что положение его безнадежно, задушенный и побитый хулиган стал неуверенно просить у меня прощения.

Я перестал его бить и душить, и на прощанье снова подвернул ему руку за спину до легкой боли и сказал напутственное слово - запомни, мерзавец, не только ты не должен трогать мою дочь, но с этой минуты ты должен всячески ее оберегать потому, что если хоть кто-нибудь ее коснется пальцем, то я прийду и убъю тебя. Я твою подлость знаю.

Он пытался слабо возражать, что, дескать, он за всех отвечать не может, но я ему объяснил, что я не милиция и не суд, а отец. -Справедливости от меня не жди, а просто молись, чтоб мою дочь Лену никто не тронул, тебе же лучше будет.

На том я его и отпустил, дав на прощанье запоминающегося пинка под зад.

Я совершенно не горжусь своим поведением, скорее каюсь и очищаю совесть.

Больше того, я нахожусь в определенной растерянности потому, что с тех пор не уменьшилось, а увеличилось число людей, которые не понимают слов, с ними невозможно договориться одними словами и лишь после того, как дашь им по морде, они теряют наглость и начинают тебя уважать.

Некоторое время спустя после этого инцидента моя дочь пошла вечером на танцы в парке и там увидела на некотором расстоянии своего обидчика.

Как ей потом рассказали, дружки стали его подначивать, говорили - Вон та Ленка, давай ей вломим?

На это он мудро им сказал - Да ну ее, у нее отец бешеный.