Ковчег ч. 2

Глава 2
Первым в мужском отделении жилого сектора «Убежища» проснулся «Зоотехник», молодой высокий человек, с искривлённой от рождения спиной. Быстро и бесшумно встав со своего недружелюбного ложа, он, потягиваясь на ходу сухим жилистым телом, энергично, но выставив для страховки вперёд руки, перешёл в соседнее помещение.
- Пора работать! - скомандовал он себе.
Там размещалась животноводческая ферма, где плодились и набирали вес его подопечные. Тут находилось рабочее место, к которому он был по-настоящему привязан.
- Как вы тут без меня? - он вслух поприветствовал обитателей питомника. - Сейчас будем кормиться, только сделаю кое-что…
Однобокую тишину «Убежища» нарушали лишь приглушённые звуки падающих с потолка капель водяного конденсата, выдыхаемой людьми влаге было некуда деваться из герметичного помещения. По соседству, в комнате со специальными лотками, таяли необъятные глыбы льда, добытые бригадой «Шахтёра».
- «Повар» срочно требует сверки отчётности за прошлый месяц, - усмехаясь, подумал «Зоотехник».
Он не любил скучных цифр и предпочитал живую работу.
- Опять будет полсмены энергично и въедливо выискивать расхождения в десяток тушек! - вслух возмутился он.
Мужчина наощупь, привычным движением, включил дежурное освещение. Маломощная лампочка осветила крохотный тамбур, перед входом на животноводческую ферму. «Зоотехник» относился к числу немногочисленных привилегированных граждан, имевших в своём распоряжении доступ к аккумуляторным батареям.
- Зачем мне лишний свет? - всегда удивлялся он.
Поэтому редко пользовался драгоценной энергией, довольствуясь подсветкой грибковой плесени, щедро разросшейся по бетонным стенам. Его подопечным свет вообще был не нужен…
- Только бумагу переводим на дурацкие отчёты. - «Зоотехник» шумно сел за крохотный письменный стол, сбитый из досок снарядного ящика. - Пишем, пишем, а работать когда?
Только он собрался сочинять неблагодарный отчёт, как входная дверь резко, с пронзительным визгом открылась, и в проёме появился ранний посетитель. Хозяин не смог сдержать возглас и в его голосе причудливо сплелись восторг, испуг и уважение:
- Патриарх!
- Тише...
- Так рано... - удивился вежливый «Зоотехник». - Вы ко мне?
- К кому же ещё?
- Проходите, садитесь, - он вскочил, уступая стул. - Какая честь!
- Ладно, ладно успокойся… - старческим сварливым тоном осадил его вошедший. - Портишь батареи?
Гость сегодня не выспался, ему после сна-воспоминания о давнем бое, под утро приснилась мать-покойница. Когда она приходила к нему молодой и красивой, он целый день не мог избавиться от щемящего чувства вины.
- Я так и не порадовал её... - огорчился он после пробуждения.
«Зоотехник» смутился, возможно, почувствовав настроение визитёра. Он начал беспорядочно и горячо объяснять про надоевший отчёт. «Патриарх» слегка поморщился, намертво впившийся в бетон гнилостный душок отбивал всяческую охоту к долгим дискуссиям и сказал:
- Понятно!
- «Повар» замучила писульками...
- Ну и воняет у тебя, - он не любил даром тратить время, - как ты здесь постоянно находишься? Ладно, расскажи лучше, что у тебя новенького!
- Конечно, - обрадовался он. - Пойдемте, я покажу Вам последние разработки.
Он, заметно сутулясь, бросился к тяжёлой двери и начал громко манипулировать с хитроумными запорами. «Патриарх» терпеливо ожидал в сторонке. Наконец «Зоотехник» натужно распахнул железную дверь. Изнутри ощутимо пахнуло смесью животных запахов, и он предупредил:
- Входите, только здесь темно. Осторожно, не ударьтесь головой, проём двери низкий!
- Не переживай, большую часть жизни я провёл в темноте. - «Патриарх», кряхтя, перешагнул высокий порог и принялся негромко бурчать. - Это вам сейчас создали все условия для жизни. Электричество им подавай, когда захочу… Лет двадцать назад мы света по целым неделям не видели. Скажешь тоже, осторожно… Не бойся, как-нибудь, справлюсь!
На самом деле он почти ничего не видел, но никогда бы не признался в этом. Провожатый бережно повёл его в дальнюю часть продолговатой комнаты, приспособленной под содержание животных.
- Что ты здесь понаставил? - нетерпеливо спросил он.
По мере движения глаза посетителей привыкали к мерцающему полумраку, и «Патриарх» смог различить выступающие контуры железных клеток. Они стояли ровными рядами, почти доходя до самого, довольно высокого, гулкого потолка.
- Сюда, пожалуйста, - суетился взволнованный хозяин, - здесь у меня живут экспериментальные образцы. Весь последний год над ними бился.
- Посмотрим, посмотрим…
- Самая многообещающая особь! - похвастался «Зоотехник». - Быстрее своих сородичей набирает вес. Половое созревание за пять недель!.. Через две недели беременности приносит до двадцати потомков.
Он включил фонарик, извлечённый из глубокого кармана потёртого комбинезона. Жёлтый луч выхватил из плотного сумрака упитанное животное. Оно сидело в тесной клетке и смотрело на гостей добродушными глазками. Требовательный инспектор обрадовался демонстрации:
- Фантастика!
- Можете его погладить… - предложил хозяин фермы.
- Нет, спасибо! Не доверяю я этим милым созданиям.
«Патриарх» присел на выступающий край клетки и сказал:
- Когда-то давно тётя с дядей завели хомячка. Зверюга попалась ласковая подвижная и поэтому его часто вынимали из банки, брали на руки и даже пускали в рукав. Но хомяк пропал. Успокаивало, что характерного запаха тления мёртвого тела не наблюдалось. Погоревали-погоревали и забыли. Вспомнили хомяка только осенью. Захотели мебель поменять. Давно мечта такая была. Спальня подходящая подвернулась. А времена были товарного дефицита, когда такие вещи доставались по большому блату.
- Как это? - не понял «Зоотехник».
Рассказчик споткнулся, с удивлением посмотрел на него и прошептал:
- Всё время забываю, что вы молодые просто не понимаете и не помните того времени… Это примерно, как у нас не хватает аккумуляторов и достать их можно только обменяв на другую нужную вещь.
- Понятно! - кивнул головой слушатель, но ничего не понял.
- Полезли они доставать заначку, - продолжил «Патриарх», - спрятанную во внутреннем кармане пальто, которое висело в шкафу. Тут тетя с дядей узнали, что хомяк нашёл заначку раньше. Каждую денежку он кропотливо разорвал на сто кусочков. И свил там гнездо. Короче, «спальня» получилась не им, а хомяку. «Ну, значит, хомячок жив!» - сказал дядя.
Патриарх громко рассмеялся, вспомнив давнее детство, чем сильно испугал впечатлительных крыс.
- Ох, как начали его искать. Только искали совсем с другой целью. Поиски ничего не дали. Тетя с дядей порычали-порычали и забыли. Вспомнили зимой. Решили они чайку попить, медку покушать. Они были не весть, какие любители, банку мёда за год не съедят, но в охотку иногда кушали. Полезла тетя за банкой, и хомяк нашёлся! Главный герой истории мёд первым нашёл. Прогрыз крышку, залез в банку, прилип и сдох! Никто даже не вспомнил, что он был ласковым, как его брали на руки и даже пускали в рукав…Так что я гладить твоих зверей не буду!
Они помолчали, думая каждый о своём. «Патриарх» вспоминал родительский дом, а «Зоотехник» жалел геройски погибшего хомяка.
- Говоришь, оно за месяц таким вымахало? - первым вернулся к суровой действительности руководитель «Убежища».
- За сорок дней.
- А как у них с мехом?.. На качестве кожи не скажется быстрый рост.
- Над этим показателем мы тоже поработали, - в голосе «Зоотехника» слышались нотки законной гордости. - Шерсть последних образцов короткая, но очень густая. Она держит тепло в два раза лучше, чем раньше…
- Отлично, - похвалил его обрадованный «Патриарх». - Люди мёрзнут, особенно женщины. Постоянные шестнадцать градусов тепла в помещениях всем порядком надоели. Комбинезоны из шкур твоих подопытных нам очень помогут. Молодец!.. Порадовал старика…
Они медленно пошли обратно к едва подсвеченному выходу. «Патриарх» шёл, по привычке выставив перед собой обе руки. Когда они натыкались возникающие препятствия, он не отдёргивал их, а любовно гладил прутья самодельных клеток.
- Кормилицы! - с нежностью сказал он.
Энергетическое питание всей общины зависело от деятельности фермы. Сотни разновозрастных зверьков провожали их заинтересованными взглядами. Их глаза, приспособленные к жизни в полной темноте, блестели, впитывая любые источники света.
- Каково им так жить? - участливо думал он.
Хозяин надёжно закрыл вход и проводил гостя до коридора, связывающего различные сектора базы. «Патриарх» одобрил увиденное поощрительным словом:
- Работай дальше.
- Буду стараться.
- Только смотри, выполняй план кухни. Эксперименты конечно хорошо, но людям надо полноценно питаться. Не забывай это главное!
- Я понимаю.
- Понимать мало, смотри не допусти падежа стада.
- Конечно, все меры предусмотрены, и поступающие заявки выполняем! - заверил начальство «Зоотехник». - У нас чёткий конвейер. Клетки автоматически перемещаются по мере взросления зверьков. Через месяц жизни они всё равно умирают... У них ускоренный обмен веществ. Разделочный отдел работает как часы. У нас безотходное производство, все, что не идёт людям в пищу и на одежду возвращается в виде корма крысам.
«Патриарх» внимательно слушал и кивал крупной головой, обрамлённой белоснежной гривой длинных волос.
- Хорошо! - подвёл он итог скоротечной проверки. - Только скажи, почему твои звери совершенно не походят на крыс?.. Даже хвоста почти не осталось…
- Так они сохранили с ними генетическую связь процентов на тридцать. - «Зоотехник» был готов рассказывать об своих экспериментах часами. - Благодаря мутациям фактически получился новый вид. Они могут питаться всем чем угодно. Живут в полной темноте, обходятся минимум воды…
- Ну, ну! - остановил разошедшегося учёного «Патриарх». - Трудись, а я пойду к «Химику». Посмотрю, как там у него.
Больше не оглядываясь, он вышел из помещения фермы и двинулся в сторону производственных секторов. Выйдя в коридор, проводить гостя, «Зоотехник» смотрел на его прямую, гордую спину и подумал с гордостью и уважением:
- Как повезло, что у нас такой лидер!.. Если бы не он…
Мужчина неспешно вернулся обратно и продолжил нужные повседневные занятия.
- Сегодня ждёт чрезвычайно много работы… - подумал он. - А вечером собрание Общины.
 

Перелом
Саша Сотников сломал левую руку в шесть лет. Причём совершенно случайно и по собственной глупости, а разве в детстве можно иначе? Вообще-то в тот день ничего плохого не должно было случиться, всё шло строго по плану...
- Святое Крещение и день рождения отца, с разными вечерними вкусностями на столе, бывает всего раз в году! - подумал мальчик.
Он с утра начал готовиться к долгожданному празднику. Встав пораньше, надел лучшие штаны, синие, в продольную полоску. Тщательно застегнул рубашку в мелкую клеточку, сел на диван и стал ждать.
- Скорее бы вечер! - Шурочка, так его звала ласковая мать, встал и походил по большому, до конца не обставленному дому. Семья переехала на новое место работы отца совсем недавно...
- Если чаще смотреть на часы, может время поползёт быстрее? - предположил бойкий пацан.
Он попробовал применить придуманный рецепт ускорения, но стрелки на синем пузатом будильнике будто склеились. Экспериментатор двумя руками потряс серьёзного бездельника, от чего у того внутри что-то жалобно зазвенело и возмущённо затарахтело.
- Ой! - воскликнул он испуганно.
Сашка ловко поставил хронометр на место и обречённо вздохнул. Минутная стрелка сдвинулась чуть-чуть, а короткая и вовсе грозно нацелилась ему в голову заострённой стрелой и торопиться не собиралась.
- Не получается! - он удручённо махнул рукой. - Лень ему, видите ли, быстрее крутиться...
Саня помечтал о красивейшем, с разноцветными цветочками магазинном торте, припрятанному матерью в тёмной и холодной кладовой. Он сходил в очередной раз полюбоваться на кулинарное чудо. Больше всего ему хотелось подцепить пальцем сладкий, воздушный крем и облизать его, наслаждаясь каждой частичкой тела сказочным вкусом.
- Везёт же некоторым! - Сашка видел по телевизору, что кое-кто ест торты и пирожные каждый день.
В их деревне, затерявшейся в непроходимых лесах, покупные сладости случались по редким праздникам.
- Вот вырасту, буду, есть сладости, когда захочу! - пообещал он себе.
Мальчик вернулся в хорошо протопленный дом и опять заскучал. Идти играть на улицу ему не хотелось. Прошедшей ночью, по случаю своего праздника, не на шутку разошёлся январский мороз.
- Холодина страшная! - вздрогнул он всем тельцем.
Затянутые его фантастическими рисунками окна, красноречиво говорили о тридцати градусах ниже нуля. Тонька, старшая сестра Сашки, убирала к празднику просторный дом. Подметала и мыла полы, братец попробовал было покрутиться у неё под ногами, всё веселее…
- Не мешай! - она загнала его на диван и включила телевизор.
Показывали «Клуб кинопутешествий» с нездешним таинственным Сенкевичем. Сестра, почти невеста, обрадовалась, когда брат затих. Через минуту он попросил её сделать звук немного громче.
- Вот ещё! - фыркнула Тоня, заканчивая уборку соседней комнаты. - Не барин, сам сможешь...
- Дылда! - Санёк легко спрыгнул с дивана в направлении источника знаний, но ноги предательски поехали по влажному полу.
Он по инерции взмахнул руками, ловя уходящее детство, и упал всем телом на локоть левой руки.
- Мне не больно! - сказал он и вскочил на ноги.
Вначале боли не было... Доминировала злость на сестру за неудобное положение и пропущенный репортаж из зимних Карпат. Сашка, молча, забрался обратно на диван, но тут пришла она!
- Что это такое? - по нервным окончаниям мальчика боль хлестнула огненным, обжигающим кнутом.
Незнакомый с ней мальчуган впервые ощутил её безграничную силу и безразмерную власть. Позднее привыкнув к ней, он научится заключать временное и почётное перемирие. Тогда Саша громко и безнадёжно заплакал:
- Мама!
- Что с тобой, - спросила озабоченная сестра, - чего ревёшь...
- Рука болит, упал... - сквозь слёзы выдавил мальчик. - Сильно.
- О, Господи!
Он плохо помнил, что произошло дальше. Взволнованных родителей, прибежавших с работы, поездку на попутной машине в ближайший город. Больницу с деревянными стенами, доктора осматривающего руку. Помнил только, как вывернули руку, когда делали обязательный рентген.
- Как больно! - боль вспышкой сверхновой проткнула душу ребёнка, навсегда оставив отверстие для страхов.
Вместе с ним на «скорой» привезли какого-то дядечку. Переломанный весь, как будто под трактор попал. Сквозь пелену боли Сашка заметил, как врач и фельдшер, между тем, давятся со смеху. Оказалось, мужик сходил в общественный туалет на железнодорожном вокзале.
- Мне водитель «скорой» рассказал… Наш пациент оказался интеллигентом! - сказал врач, который собирал дядьку. - Нагадил и решил смыть. Дёрнул за верёвочку, а труба, на которой держится бачок, проржавела. Надел чугунный кубик на голову. Травма черепно-мозговая. Погоди, ещё не всё! Падает он как подкошенный с чугунком на голове и ломает об унитаз восемь рёбер. Причём подпирает ногами дверцу кабинки. А она открывалась вовнутрь!.. Люди вокруг слышат дикий грохот, а затем полная тишина. Через пару минут начали стучаться. Никто не отвечает.
- Я бы тоже молчал! - вставил слово, давящийся от смеха фельдшер.
- Начали выламывать дверь и сломали мужику обе ноги. Лежать ему в нашей больнице ещё месяца четыре…
- Не надо было смывать! - подытожил фельдшер и занялся Сашкой.
После наркоза мальчик проснулся в большой мрачной комнате на двадцать больных.
- Где я? - испугался он.
Вокруг кричали и резвились дети. Матери рядом не было, ей необходимо было работать. В детской палате лечились ребята со всего района, самому старшему было четырнадцать. Сашка соответственно оказался младшим...
- Мамочка, родненькая, - он забился под одеяло и безнадёжно заплакал. - Забери меня отсюда скорее!
Всё вокруг до нервной дрожи пугало его. Скрипучие железные кровати и тошнотворный запах хлорки.
- Чужие люди и непривычная обстановка… - заметил мальчик.
Ужас, охвативший его от того, что он один в страшном городе казался бездонным. Что-то подобное Шурик испытывал прошлым летом, когда соседская собака «Муха», вдруг бросилась на него, пытаясь укусить за ногу.
- Не надо! - завопил он.
Тогда он в неутешных слезах прибежал к бабушке и долго не мог успокоиться, не понимая, почему доброе, внезапно становится злым... Он был добрым мальчиком, когда брал с собой спать игрушку, думал, что другие обижаются, и брал все остальные.
- Какая страшная! - Сашка сильно боялся одну санитарку.
Звали её странным звучным именем Семёновна. Она громогласно распоряжалась во всём отделении, проявляя при этом невиданный энтузиазм. Когда она мыла полы в их палате лучше было спрятаться. Вещи, необдуманно оставленные больными детьми, разлетались в разные стороны.
- Топчут и топчут, - причитала Семеновна, яростно орудуя шваброй по порванному во многих местах линолеуму. - Нервов моих на вас больше нету!
Силы у неё, однако, находились на всё. Она постоянно, что-то разбивала, с кем-то ссорилась, на кого-то кричала.
- Нет ничего более разрушительного, - однажды сказал главврач, - чем глупость под маской незаменимой деятельности!
Вообще-то, по большому счёту, Сашке повезло. Когда он сломал руку, в больнице дежурил хирург Сергей Швецов. Он окончил столичный медицинский ВУЗ и оказался в их местности по распределению, в порядке обязательной отработке в течение трёх лет. Доктор за несколько часов собрал Сашкин локоть буквально из осколков.
- Кропотливая работёнка! - выдохнул он.
Будь на его месте другой, мальчик остался бы на всё жизнь калекой.
- Благодари и вспоминай доктора всё жизнь! - поучала верующая мама. - Золотой он человек, грамотный и красивый…
По какому-то злому закону компенсации, Швецову крупно не повезло следующим летом. Он отдыхал летом на городском пруду со своей симпатичной и весёлой невестой Аллой. Вдоволь накупавшись и нацеловавшись, они решили ближе к вечеру собираться домой.
- Я нырну в последний раз, - сказал импульсивный Сергей перед сборами. - Вода уж больно хороша!
Он красиво прыгнул с обрыва, войдя в воду под прямым углом, и не вынырнул... Его нашли вызванные водолазы. Швецов зацепился за дубовую корягу, о которую он ударился головой в момент изящного прыжка. От оглушающего удара талантливый врач потерял сознание и жизнь...
- А здесь не так уж страшно… - постепенно Сашка привык к больнице.
Выучил распорядок и неписаные правила поведения в больнице. Вовремя ходил на предписанные процедуры и невкусные обеды. На его седьмой день рождения мать привезла подарок, чудесную настольную игру.
- Сашенька, сыночек! - она пыталась заглушить чувство вины. - Играйся, только смотри не сломай…
Суть игра заключалась в попадании металлическим шариком в лунки с животными разной стоимости в баллах. Сашке особенно нравилась охотиться на лису с хитрым добрым выражением рыжей мордочки.
- Да, и стоит она дороже остальных зверей… - быстро вычислил он.
Лечащиеся мальчики сразу же начали относиться к нему с видимым почтением, заискивающе прося поиграть с ними. Мать ещё привезла пирожных и конфет. Одну из них, особенно красивую, как страны, о которых рассказывал Сенкевич, Санёк носил в кармане пижамы несколько дней. Ваня Никитин, сосед слева, решил подразнить его, внезапно выхватив её из рук.
- Отдай, - угрожающе предупредил Шурик. - Пожалеешь!
- Не догонишь, не догонишь! - подначивал его коварный похититель. - Жадина-говядина...
Сашка от отчаянья и растерянности нервно толкнул его, пытаясь возвратить блестящую мечту. Ваня неловко упал, глухо ударившись головой об выступающий угол прикроватной тумбочки. Из разбитой головы обильно полилась густая и страшная кровь.
- Меня заругают! - в ужасе от содеянного злоумышленник, боясь неотвратимого наказания, немедленно залез под пыльную кровать и там незаметно уснул.
Он представлял его в образе Василия Петровича, заведующего детским отделения, грозного и непогрешимого.
- Вот бы не просыпаться! - Сашка закрыл глаза, чтобы ни видеть его рассерженное лицо.
Когда он проснулся, к нему под кровать заглянул Ваня с белой перебинтованной головой и улыбкой на веснушчатом лице.
- Не бойся, я на тебя не в обиде, - он протянул злополучную конфету. - Не очень-то и хотелось…
- Если хочешь, оставь себе.
Авторитет Саши после инцидента сильно вырос. Ему позволялось даже присутствовать во время сражений в шахматы, происходившими между старшими мальчиками. Наблюдая за ними, он самостоятельно выучился игре и вскоре начал обыгрывать вчерашних учителей.
- Шах и мат! - часто говорил он товарищам.
Когда он впервые поставил мат самому авторитетному игроку палаты Юрке Ковалёву, тот ничего не понял. Проиграв ещё три партии подряд, он истерически закричал:
- Ты что творишь?
- Просто играю...
- А ну-ка, давай ещё разок, ты точно мухлюешь!
Через месяц Сашку выписали, но гипс долго не снимали. Рука сильно болела, и часто ночью он просыпался от нестерпимой боли. Заснуть подолгу не удавалось, и он приходил в комнату к родителям. Они крепко и спокойно спали, утомлённые беспросветной жизнью.
- Разве так правильно? - изумился он.
Шура смотрел на них и не понимал, как мама, самый родной человек на свете, может спать, когда он мучается. Постепенно мальчик понял, что его боль и одиночество никто и никогда не сможет полностью разделить с ним.
- Как же так... - он возмущённо буравил взглядом спящих, на одной большой кровати, любимых родителей. - Получается, никто не может до конца понять и разделить мою боль и радость?
Поняв это, Сашка стал взрослым. Теперь он смотрел на находящихся рядом людей, как на случайных попутчиков в его вечной драке с болью.
- А они сами также одиноко дерутся со своими страхами и тайными мыслями… - не по-детски рано понял он.
После того как сняли гипс, рука оказалась сросшейся в локте под прямым углом. Пришлось несколько месяцев разрабатывать её. Отец смастерил мелкое деревянное корытце, в котором вечерами парили больную руку лечебными отварами трав.
- Не хочу! - кричал он.
Потом по миллиметру разгибали упёртый локтевой сустав. Шурка истошно кричал от боли... Мама плакала от собственного бессилия и приговаривала скороговоркой:
- Потерпи родненький! Скоро всё наладиться... Ручка заживёт.
- Хватит, хватит…
Позднее, в начале весны они с мамой поехали в Крым, в знаменитую грязевую лечебницу в городе Евпатория. Путешествие из мира мороза и снега в сказку запомнилось ему на всё жизнь. Ещё Саша запомнил обволакивающее тепло и сногсшибательный запах евпаторийской грязи.
- Как воняет! - брезгливо скривилась мать.
На берегу просыпающегося моря, мама строила ему домики из округлых камней и следила, чтобы он разрушал их, бросая шумную гальку выпрямлявшейся рукой.
- Только левой, - напоминала она. - Бросай левой сынок.
Через полгода упражнений Сашкина рука выпрямилась. Осенью он пошёл в школу, и только шрам на локте остался на вечную память о случившемся зимой инциденте. Его левая рука стала значительно сильнее правой, и он никогда, ничего в жизни больше не боялся. Даже собак...

Друг
Александр Сотников благополучно выбрался из пылающего здания заводоуправления и побежал к складу готовой продукции, где по его прикидкам могли остаться уцелевшие бойцы.
- Займём оборону там! - рассчитывал он. - Нападающие мимо не пройдут…
Бывший директор предприятия успел заскочить в полуразрушенное помещение, как услышал слева радостный крик:
- Александр Николаевич, Вы живы!
Сотников оглянулся, ища в дыму источник радости. Присмотревшись, он узнал кричавшего помощника руководителя.
- Это ты Славик?! - произнёс он. - Рад тебя видеть здоровым…
Серое от пыли и страха лицо парня, двадцати шести лет от роду, выражало крайнюю степень растерянности. Он смотрел на мужчину, старше его на двадцать лет, как на спасителя, растерянно спросил:
- Александр Николаевич, что нам делать?
- Успокойся! - велел ему Сотников.
- Как тут успокоиться? - крикнул тот и безвольно развёл руки. - Они окружили завод со всех сторон!
- Тише, Славик…
- Что нам делать дальше?
- Нужно прорываться, - возбуждённо ответил он. - Иначе смерть…
- Куда?
- Без разницы… Куда-то за город.
- Это невозможно! - парень обречённо помотал окровавленной головой. - Они кругом… Их десятки тысяч. Я только что видел, как наш раненный боец выпал из окна, и они буквально разорвали его на куски. Они убивают за кусок хлеба, а после сопротивления, которое мы оказали нам точно конец!
Последние слова повисли в плотном воздухе, полном звуков выстрелов, запахов пороховых газов и капелек распылённой крови. Он сделал небольшую паузу, обдумывая ситуацию, и сказал:
- Тогда отступаем вглубь территории завода.
- Зачем?
- Там есть бомбоубежище, отсидимся.
- Точно!
- Разведай, открыто ли оно и веди туда женщин и детей. - Сотников дал чёткие указания. - Обязательно забери Катю и моего сына, они в подвале.
- Прямо сейчас рвану туда...
- Немедленно найди Григорьева!
- Который начальник гражданской обороны?
- Точно!.. Найди живого или мёртвого... Лучше живого! Только он знает, как работает все системы бомбоубежища. Оставить открытым ближайший вход. Остальные задраить.
- Ясно! - он немного замешкался. - Быстро не управиться, время нам надо…
- Беги! Мы прикроем отход… - будущий «Патриарх» отдавал чёткие приказы. - Сообщи по телефону, пока он работает, нашим бойцам… Кому сможешь, встречаемся там через час. Действуй!
- Понятно, я побежал, - сразу откликнулся будущий «Химик». - Действительно спрячемся, а там видно будет…
Он почти весело рванул выполнять поручение. Славик всегда отличался умом и сообразительностью.
- Дай ему чёткие указания, и он перевернём мир. - Сотников нашёл силы для улыбки. 
Он, быстро расстреляв оставшиеся патроны, постепенно приблизился к заветному бункеру. Невысокие строения, заслонявшие его, оказались наполовину разрушенными. Рядом упала заблудившаяся ракета класса земля-земля.
- Откуда она у этих дикарей? - изумился он.
Со всех сторон к нему отступали оставшиеся в живых бойцы. Двоих пули нагнали буквально на пороге убежища…
- Заходим скорее внутрь, - кричал им испуганный Славик. - Закрываем дверь...
Ошалевшие от жары, боя и близкой смерти люди не обращали внимания на роившихся вокруг хищников.
- Пятеро одного не ждут! - согласился чей-то треснувший голос. - Все живые здесь…
- Ждут обязательно, если у него патроны... - нашёл силы пошутить Сотников.
  Выпустив в ответ последние боеприпасы, одиннадцать грязных, окровавленных мужчин ввалились в бронированные двери убежища.
- Заходим! - Сотников успел закрыть громыхающую герметическую дверь на надежные запоры.
Через минуту снаружи в неё начали напористо стучать прикладами, пробуя открыть.
- Хрен вы нас теперь достанете… - буркнул кто-то. - В Советском Союзе делали надёжные бомбоубежища.
- Но и нам будет трудно выйти наружу… - уточнил Славик. - Пока эти твари наверху!
Внезапно рядом раздался сильный взрыв и по железной двери застучали падающие камни.
- Что-то прилетело серьёзное… - прислушался Сотников. - Взорвалось буквально рядом.
- Дверь перекосило! - заметил военный.
- Когда наверху станет тихо, - успокоил всех Александр Николаевич. - Мы откроем дверь!
Поднятая взрывом земля продолжала падать на вход, надёжно замуровывая их. Потом стало тихо, тихо и только плач женщин и детей доносился из глубин «Убежища».
 
 
продолжение http://proza.ru/2011/06/08/1556
 


Рецензии
Здравствуйте, Владимир !

непростые ситуации в каждом их сюжетов, как бы идущих параллельно, и, в то же время, один из одного ...

возникающие постоянно, все новые обстоятельства видятся чуть излишне "ускоренными", словно бы намеренно создают эффект наложения.

не калейдоскоп из детства, но "машина времени", которая в данный момент набирает ход.

..........

успехов Вам !

с уважением,

Александр Георгия Сын Николаев   07.01.2020 14:02     Заявить о нарушении
Спасибо!

Владимир Шатов   07.01.2020 22:00   Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.