Сапог! 22 июня 1941 года...

Ольга Янченко
1941 год ... Мы БЕЖЕНЦЫ из БССР...…

Войною искалечена судьба
и жизнь по Марксу –
Всё борьба - борьба…
***
Сапог…
– Жорж, пойдём на шоссе! Я больше не могу! Там машины идут, подъедем хоть несколько километров…Смотри какие у Оли ножки …Сколько уже идём…Не до Москвы же пешком…по лесам, болотам…

Я слушала мамину мольбу, плелась сзади, прижимая к себе узелок с манной крупой, кусочком довоенного мыла и чем - то ещё, очень ценным в беженцах.

Да, мы вдруг получили это ранее незнакомое унизительное, беспощадное клеймо – беженцы. Прячась в чащах неизвестных лесов, утопая в болотах, изредка подходя к деревенскому жилью, прося подаяние у чужих людей, мы шли в неизвестность…

Это было невыносимо больно, стыдно, непонятно. И хоть решение папы уйти из дома вдруг, ночью, только своей семьёй, не в толпе беженцев по большой дороге, а нехожеными тропами, он до последней минуты того чёрного 22 июня не мог поверить, что началась война.

Мы шли от Жодино только ночами. Днём отсиживались в болотах, в густых зарослях чужого леса. Мама продолжала стонать. Но папа был неумолим: – Надя, туда нельзя! Мы пока живы только потому, что идём одни. Потерпи ещё. И папа сурово смотрел на меня, чтоб я, истощённая дизентерией, напуганная этой жуткой обстановкой, не расплакалась.

Где-то под Кричевом в Могилёвской области он с досадой швырнул в речку связку ключей от кабинетов заводоуправления. Это был знак того, что возвращения домой не будет, что все беды ещё впереди.
Мы шли в опасную неизвестность. Самым ценным грузом была карта Белоруссии и компас, с которым мы так совсем недавно втроём весело ходили по грибы.

На папе была чёрная кожаная куртка, которую он, не смотря на жару, снимал только во время дождя, чтоб сделать из неё навес для нас. Сам же корчился под какой-нибудь корягой от вывороченного дерева или под густым кустом.

Маме он доверил нести и беречь как зеницу ока, его хромовые сапоги. Новенькие и хрустящие, они были связаны бечёвкой за петельки, торчащие из жестких голенищ. Тогда мне было не понятно, почему из всех вещей нашего дома папа в спешке сообразил выбрать именно их. На маму он напялил её новое зимнее драповое пальто с огромным каракулевым воротником. И только я ушла в этот долгий, страшный поход в летнем цветном сарафанчике и сандаликах на босу ногу, которые я очень скоро потеряла в болоте.
Мама продолжала ныть. Папа терпеливо уговаривал её: – Надя, я понимаю…Это состояние беременности. Потерпи ещё немного. Утром тебе станет легче. И уводил нас дальше от шоссе, в стороне которого были слышны какие-то очень громкие, похожие на грозу взрывы.
Смеркалось.

Задождило. И мы укрылись под корнями вывороченной сосны, образовавшей подобие крыши с наклоном. Земля быстро набухала от вечерней прохлады. Дождь усиливался. Мне становилось всё холоднее и страшнее, хотелось спать и плакать.

Я заскулила, кусая уголок мешочка с манкой, упав папе под ноги. И он не выдержал этого двойного натиска: – Ладно! Пошли! Но сначала выгляни осторожно. Что там, на шоссе…Вдруг немцы…
Пробравшись сквозь мокрый колючий кустарник, я выглянула из-за можжевельника. Шоссе было опасно тихое, пустое. Уже смолкли птицы. И тишина эта пугала. И звала…

Я обернулась: – Папа! Там никого нет! И дорога такая ровная! И с желанием мгновенно выкатиться из леса на эту свободу, я показала папе свои в кровь стёртые босые ножки…

Папа решительно шагнул ко мне. Огляделся, раздвинув заросли. Вздохнул, как перед прыжком в пропасть: – Пошли, Надя!..Раздвигая мокрые холодные кусты, папа шел впереди нас. торил нам узкий путь, требуя идти след в след.

Темнота сгущалась. Мокрый мой сарафанчик облепил меня, холодил до самого сердца. В голове моей гудело. Мысли мои путались. Зацепившись за корень дерева, я грохнулась на что-то очень твёрдое, колючее, в кровь разодрав коленки. Пошарив вокруг себя вытянутыми вперёд руками, я вдруг ощутила ещё более страшную пустоту. Мамы рядом не было! Я была одна на весь этот кромешный чёрный лес!

Ужас охватил меня. Закрыв ладошками лицо, я уплыла куда - то в густой мрак…Очнулась, услышав голос папы: – Пока не найдём сапог, с места не двинемся!
О! Боже! Я всё поняла – мама потеряла драгоценные папины сапоги! Где же они будут искать их! Ведь это же иголка в сене…

Уже стало светать, когда оба они, измученные, но удивительно счастливые, вернулись ко мне. Сапог нашелся! Это было чудом. Невозможно было поверить, но пара, опять связанная бечёвочкой, висела уже на плече папы!

Всегда стройно- прямой, красивый, уверенный в своих действиях, папа вдруг сжался, как от удара, выдохнул: – Всё! Пошли на шоссе!

И мы двинулись к месту моего трагического прыжка, который стал причиной моих бед на всю жизнь…
***
© Copyright: Ольга Янченко, 2006
Свидетельство о публикации №2605190080
***
© Copyright: Яна Ольгина, 2008
Свидетельство о публикации №1806210427
***