Маленький голод под сердцем Милорада Павича

Конечно, ты знаешь, что магический реализм – вовсе не изобретение Павича, и задолго до него писал уже Маркес свои удивительные по достоверности повести в этом мистическом жанре; и Майринком с Булгаковым мы в своё время зачитывались – это если не углубляться в такие дебри, как древние традиции инков, ацтеков, кечуа, майя – где уже были замечены явные отблески магического, органично вписанного в реальную жизнь.
Но!
Маркес только заинтересовал, покружил немного голову – и прошёл себе мимо, оставив смутные воспоминания о Макондо...
А Павич...
Пока я прочитала не всё - "Последняя любовь в Константинополе", "Ящик для письменных принадлежностей", "Страшные любовные истории", "Звёздная мантия", "Уникальный роман", "Другое тело"; из пьес - "Кровать для троих" и "Стеклянная улитка". "Хазарский словарь" читала давно и неправильно –  надо перечитать!
А на "Звёздной мантии" он-таки вошёл в мои сны... Того Сна снов я еще не видела, да и не надо – но многое уже показали... И это – высшее наслаждение, круче секса и марихуаны...
У меня всегда были любимые и очень любимые писатели – и книги, которые я читаю практически постоянно, как "Семь готических историй" Карен Бликсен – но ни разу у меня не было литературной встречи с человеком, который подсматривал бы все мои кошмарные сны, знал наизусть мои тайные страхи, предугадывал самые несдержанные фантазии –  это понимание не разумом, не подсознанием, не интуитивно – это физиология, подкожно, внутримышечно...
Само собой, он сумасшедший –  при этом абсолютно здоров, подчеркнуто здоров, я бы сказала!
Вот попробую – смотри, абсурд чем хорош? Там персонажи вроде бы говорят вполне резонно, совершают относительно разумные поступки –  но всё вместе воспринимается бессмыслицей по причине искажения, некого головокружительного смещения относительно разумности общепринятой – и возникает этот эффект, как на карусели - аааа, лечу!
Магический реализм – всё наоборот. Практически лишенные смысла фразы, нелогичные,  необъяснимые поступки – цепочка замысловатых явлений, эмоций, намёков – вдруг выстраивается в ситуацию удивительной ясности – причём именно тебе всё ясно, именно по-твоему всё сложилось!
Я начала читать "Уникальный рома" – но не закончила, пора было посылать посылку – обязательно куплю и дочитаю – так вот, там возможно столько прочтений сюжета, сколько есть читателей. То есть каждый читает о своём – и это не расплывчатый символизм – а реализм! Правда – магический...

Читаю "Звёздную Мантию". И вдруг поняла, что всё, написанное Павичем – уже переведено на все языки, изначально. Надо только вывернуть текст наизнанку и подождать, когда тяжелый, пряный дух мокрой шерсти сменится едва уловимым дуновением аромата зубной пасты, как было в баньке моего детства, летом – заходишь утром, а там кто-то из родных только что умывался – и смешанный запах такой, ещё теплого пепла из печки, не окончательно остывшей за ночь воды и  – слегка – зубной пасты.
А ещё я поняла, что это и есть полное погружение.
А самое удивительное – Сон всех снов я не видела – но вдруг вспомнила, что писала о похожем много лет назад.
Это был сон моей героини. Она лежала на дне веселого ручейка – и счастливо улыбаясь, смотрела, как прыгают блики на поверхности воды. Это было не просто спокойствие, умиротворение, тепло и солнце июльского дня – это было больше, приобщение к чему-то. Тогда я не знала, к чему  – видишь, иногда надо всего лишь лет этак 20 подождать, чтобы наконец начинать что-то понимать – в себе самой!
А потом было вот что. Некто легко провел пальцем по уху  героини – едва касаясь, вокруг. И это было уже мое ухо. И – до сих пор! – это одно из самых возбуждающих прикосновений, когда-либо испытанных мной за всю долгую жизнь!
И кто же это был?
Читайте «Неделю высокой моды» Дардаки...
А Павич – это даже не эротизм, не направленная сексуальность – нет, это химия чистой воды – магическая химия, я бы сказала. Я воспринимаю его нутром, сокращающейся маткой, непроизвольно раздвигающимися ногами – влажно, влажно... Секс его персонажей – изощрённо-изысканный и при этом непревзойденно естественный – так воспринимают мир дети, я хочу – я буду, я беру. И не думаешь ли ты, что так – и только так – нужно жить...?
 
И ещё. Никогда меня не привлекала слявянская культура – сказки, заговоры, перепевы – наверно, потому что коммунисты своими железобетонными лапами так разгладили народное творчество, что оно предстало стерилизованным, уродливо сплющенным, как из-под катка... А тут – очарование славянской мистики ни с чем не спутать, и настолько оно сильно, что даже о событиях 20-летней давности он пишет так, как мы привыкли воспринимать исторические романы – из дальнего прошлого. Это дар – увидеть большое не на расстоянии – а так близко, что у обычного человека просто глаза ломит – а ему удаётся, и не просто рассмотреть и оценить, но и накинуть патину волшебства на всё, к чему прикасается – даже на войну.
 
Но самое, наверно, главное – это то, что он – один из нас, или я - одна из них...  Эта вечная щемящая тоска, неясное томление по переменам, доходящее до смятения...
Многие писатели касались этого – и плакать,  не зная о чем, и гоняться за тенями и лучом лунного света – всё это было, и было – близко, но не ухватывало сути...
Странно, для меня самым верным было определение из старой итальянской сказки – тоска по трем апельсинам...
Когда тебя гонит куда-то что-то – и ты не можешь понять, ни куда, ни зачем – ни что такое – эти три апельсина... Они просто нужны тебе – и всё! Страшное, тяжёлое, неумолимое – неисполнимое желание...
А у Павича – маленький голод под сердцем, оседающий на дне души большой болью – вот же оно.
Гость...
Так что – сбивчиво и невнятно, но я поведала тебе о Павиче, который даёт мне такое важное ощущение – теплой живой близости других миров.
Попробуй и ты!

(из письма подруге)