14 Елка

Последний выходной день перед Новым годом. Маленькая елочка ждет своего часа, чтобы её принесли из сарая, нарядили игрушками и украсили праздничной мишурой.
На улице солнечно и холодно. Из-за мороза каникулы начались на неделю раньше. Я давно не видела Кешу и очень скучала. Страшно было попадаться ему на глаза. Я подкараулила его, когда он целовался. От моего громкого мяуканья они убегали сломя голову.

На другой день он поймал меня, схватил за плечи и начал трясти. Не знаю, как у меня голова не отвалилась.
- Только попробуй еще раз следить за мной.
- И попробую, что будешь делать?

- О! Ты моё наказание.
- А ты моё, - я развернулась и припустила к дому.
- Если бы было лето, - крикнул он мне вдогонку, - снял бы штанишки и отходил крапивой по одному месту.
- Как хорошо, что сейчас зима, - не могла смолчать я.
 
С утра постоянно смотрю на градусник и прошу, чтобы мороз немного сжалился надо мной. Если ртутный столбик не поднимется на пять единиц, меня ни за что не отпустят на улицу. Тридцать с хвостиком это не для прогулок, а я так хотела скатиться с ещё одной горки в лесу.

Совсем недавно обнаружила, что кто-то проложил новую лыжню. Горка крутая и мне снова хочется испытать то необъяснимое чувство, что возникало каждый раз где-то под ложечкой, заставив сердце со стремительной скоростью опуститься непонятно куда, то ли в пятки, то ли в желудок, а потом взлететь к небесам.

Упрямая ртуть стоит на одном месте и даже не думает подниматься. Звонок в дверь отвлёк меня от грустных мыслей.
- Елка, не хочешь пойти со мной в лес за ёлкой?
- Конечно, хочу, ещё как хочу, но меня не отпустят, холодно.
- А если я попрошу, - говорит подружка Тамара.

Она уже одета для лыжной прогулки и в руках у неё маленький топорик.
- Иди, договаривайся с моей мамой.
Мама ещё может отпустить, а вот бабушка ни за что. Скажет, простынешь, заболеешь, пропустишь Новогодний праздник.
Тамара идёт на кухню. Я на цыпочках крадусь следом. Не терпится узнать свою судьбу.

Суждено мне сегодня встать на лыжи или так, и придётся просидеть весь день дома. Я, конечно, смогу себя занять. Можно почитать, порисовать, помочь маме готовить обед или шить куклам платья. Они же должны быть красивыми в такой замечательный праздник.

Пока я об этом думала, Тамара уже договорилась с мамой. Я влетела в кухню, и чуть не наступила на кота, который самозабвенно выпрашивал у мамы кусочек мяса. Моё ура и громкое кошачье мяу слились воедино.

- Кеша, я не пойму, ты тоже на улицу просишься. - Засмеялась мама. «Мяу», подтвердил кот.
- Мама, он мяска просит, правда Кеша?

Я и Тамара выходим на улицу. Мороз тут же набрасывается на нас, и начинает кусать за щёки и за нос. Пар изо рта белым облачком поднимается вверх и быстро тает в морозном воздухе. Не могу поверить, что меня отпустили в лес за ёлкой. Наверное, подружка пустила слезу и мама не смогла удержаться.

Утро!
Тешу себя надеждой, что через пару часов на самом деле потеплеет. Солнце ещё не прогнало морозную дымку и глазам не больно смотреть на сверкающую белизну.
Мы надеваем лыжи и спешим к лесу. Скрипит снег и палки поднимают вверх маленькие буранчики снежной пыли. Они сияют на солнце словно самоцветы. Морозный воздух проникает в грудь, и я смеюсь.

- Как здорово! Мы едем за ёлкой!
Ещё немного и лес впускает нас в зимнюю сказку. Чтобы не спугнуть сказочное очарование мы без разговоров скользим по лыжне.

Ели стоят под пушистыми шапками. Они такие красивые, что я не решаюсь выбрать ту, что будет встречать Новый год с Тамарой. Я ещё ни разу в жизни не рубила ёлок.

Заметно потеплело, потому что мы ускоряем бег. Лыжня петляет между снежных великанов. Я веду подружку по новой лыжне туда, где ждёт меня крутая и длинная горка.

Пару дней назад я побоялась скатиться с неё, а сегодня полна решимости совершить подвиг.

Тамара не умеет хорошо ходить на лыжах и сильно отстает от меня. Я останавливаюсь и жду, когда она меня догонит. Пока жду, начинаю мёрзнуть, и как только она оказывается рядом, снова спешу вперёд.

Пару раз подружка пытается остановить меня.
- Елка, куда ты так спешишь? Посмотри, какая лесная красавица, - и она показывает на очередную пушистую ёлочку.

- Там дальше, ёлки ещё красивее, - кричу я и во весь дух мчусь вперёд.
Наконец, мы подъезжаем к крутой горке.
- Ты что, собираешься скатиться? - Тамара с ужасом смотрит вниз. - Она такая крутая. Шею сломаешь.
- Не сломаю. Вот съеду пару раз и станем рубить елку.

Я стою на самом верху и смотрю на лыжню. Что ждёт меня там внизу неизвестно. В голове начинают постукивать молоточки, сердце прыгает в груди как тот воробушек, которого я принесла с улицы пару дней назад. Он чуть не замерз. Вчера мы с мамой отпустили его.

Под ложечкой поселился холодок и чтобы прогнать его, мне нужно съехать с горки.
Опираюсь на палки и переступаю лыжами несколько раз. Страшно сорваться в неизвестность. Если бы я была одна, как в прошлый раз ни за что бы не спустилась. А сейчас мне хочется доказать подружке, что я смогу это сделать. Ей тоже страшно за меня. Это я знаю точно.

Страх нагнетает кровь, адреналин подпрыгивает на недосягаемую высоту. Я набираю в грудь побольше морозного воздуха. Хочется закрыть глаза и не смотреть вниз.

Все!
Пора!
 
Я отталкиваюсь палками. Весь мир замирает вокруг. Только ветер бьёт в лицо, выжимая слёзы из глаз. В каждой клеточке тела рассыпались звёзды. Они бьют по натянутым струнам страха и отчаяния, сейчас упаду.

В грудь вливается новая порция морозного воздуха. Сердце трепещет, ноги привычно отзываются на каждый бугорок, пружинят. Внизу маленький трамплинчик. Я чуть приседаю и подаюсь корпусом вперед.

Полёт и я снова на лыжне. Спуск завершён.
Неужели мне удалось съехать с такой крутой горки, да ещё и подпрыгнуть? Пора начинать гордиться собой.
 
Я оборачиваюсь, машу Тамаре рукой и начинаю медленный подъём. Наверху пыхчу, словно старый подержанный драндулет.

- Ты просто сумасшедшая, а если бы ты сломала себе ногу? - такими словами встречает меня подружка.
Отдышавшись, снова срываюсь вниз.

Съехав пару раз с горки я понимаю, что теперь она кажется мне очень легкой. Уже нет того ошеломляющего чувства, которое притягивало меня к ней. Она не может больше вызывать восторг, и я теряю к ней всякий интерес.

Пока я занималась поднятием у себя адреналина, Тамара усердно рубила елочку. Это оказалось совсем не так легко, взять и срубить живое творение природы. Елка оказалась толстой и страшно высокой.

Маленький топорик упрямо не хотел попадать, куда ему следовало. Живая ёлочка не хотела сдаваться. Наконец подружка не выдержала и села в сугроб.
За ёлочку принялась я, потом снова она. От нелёгкого физического труда мы вспотели, а потом стали превращаться в сосульки.
 
Елка оказалась такой огромной и тяжёлой, что две семилетние девочки с трудом протащили её несколько метров и свалились в снег.
- Тамара, давай оставим ёлку тут на лыжне, пусть за ней съездит кто-то из взрослых.
Упрямая подружка не сдавалась и не хотела оставлять срубленную с таким трудом ёлочку в лесу.

- Нет. Это моя ёлка и я сама принесу её домой.
- Мы до вечера с ней провозимся. Скоро начнёт темнеть.
- Не скоро. До вечера ещё далеко.

Вконец замерзнув и не сумев переубедить подругу, я повернулась, и ни слова не говоря, припустила по лыжне к дому. Пусть Тамара сидит на своей ёлке, это её дело. Не хочу возиться с такой громадиной и мёрзнуть.

От быстрой езды я скоро согрелась и даже руки, несколько минут назад оледеневшие в мокрых варежках, согрелись.
Дом встретил меня теплом и запахом пирогов. Я быстро разделась, развесила сушиться варежки и штаны, в конец мокрые, и прошмыгнула на кухню.
 
Бабушка доставала из печки мои любимые шанежки с картошкой. В моём желудке тут же проснулся голодный крокодил. Но, когда я откусила первый хрустящий кусочек, у меня где-то внутри завозилась недремлющая совесть. Тоже мне, подруга жизни. Никакого покою от неё нет.

«Ты сидишь тут в тепле, а твоя подружка в зимнем лесу. А если она там замёрзнет. Это ты завела её так далеко. Сколько раз она просила тебя остановиться…»

- Ешь внученька, шанежки очень вкусные. Такие, как ты любишь.
- Бабуля. Я пришла переодеться, а ещё за варежками и носками для Тамары. Она там, в лесу, с ёлкой осталась.

Я быстро оделась, сунула себе за пазуху сухие носки и варежки и пулей вылетела на улицу. Я так спешила, что руки перестали меня слушаться. Я никак не могла застегнуть крепление на лыжах.

Когда упрямые слёзы готовы были сорваться с моих ресниц, на помощь пришёл друг Колька.
- Куда это ты собралась? - Он нагнулся и быстро справился с креплениями.
- Там в лесу Тамара с ёлкой.
- Да? А ты, почему здесь?
Я с трудом посмотрела ему в глаза.
- Езжай, я скоро тебя догоню.

Со всех ног я припустила по знакомой лыжне. Моя подружка чуть не расплакалась, увидев меня. Она сидела на ёлке. Сил одной тащить её не было.

- Я думала, что ты меня бросила, - всхлипывала она.
- Нет, я уехала, чтобы привезти тебе сухие варежки и тёплые носки. – Щёки у меня пылали от стыда, ведь уходя тогда, я и не думала возвращаться.
Тамара надела тёплые носки, варежки и улыбнулась мне. Только мы взялись за ёлку, как подоспели Колька и его отец.

- Ого! Вот это ёлка! Для школы рубили?
- Это я домой, - смутилась Тамара.
- Она в два раза выше. Головы ваши садовые. Как вы думали дотащить такую огромную ёлку? Ладно, уж, бегите. Я отпилю сколько надо.

Не спеша, мы покатили к дому.
- Идёмте ко мне, - предложила я. - Поиграем в лото, и бабушка напоит нас чаем с шанежками.
Друзья согласились.
 
Вечером перед сном мама заметила, что я сама не своя.
- Дочка, что случилось?
- Мама я у тебя очень плохая, - расплакалась я. - Ты перестанешь меня любить. Я рассказала, как поступила со своей подругой.

- Но ты же исправилась. Ты вернулась.
- Вернулась…
- Все мы ошибаемся, главное, чтобы мы делали правильные выводы и исправлялись...

Продолжение следует
http://www.proza.ru/2016/12/03/185