Владимир Ешкилев. орда, антиорда

...орда, антиорда...

Отцы-основатели европейской политической традиции считали Орду кочевой формой варварства. В памяти оседлых народов-победителей побежденные кочевники остались лишь в виде тени: ночным ужасом, смертельным  неистовым набегом. Самих носителей этого ужаса уже нет, они исчезли в ходе исторического прогресса. И только цыгане иногда напомнят нам то ли о «форме варварства», то ли об особой форме равновесия между человеком и пространством.  Между человеком и открытостью.
Если казаки и вправду были создателями украинской самобытности, то следует признать, что самобытность эта складывалась на близких или далеких орбитах Орды. В местах, по одну сторону от которых крепли политические нации с их социальным принуждением, оседлостью и государственностью. А по другую сторону обитала особенная пустота (или открытость). В этой пустоте  порой не было ничего. А порой возникала Орда. Которая не заполняла эту пустоту-открытость, но скорее сама была  ее хищной разновидностью.
Казаки боролись в Ордой. Это не была борьба на уничтожение, но соревнование и  сосуществование двух форм коллективно-кочевого – Орды и Антиорды. При этом Антиорда была одновременно и антигосударством, что бы там не рассказывали историки о «зародышах государственности» в разбойничьих гнездах посреди днепровских плавней.  Когда под  сапогом екатерининского солдата исчезла Орда, исчезло и вольное разбойное рыцарство. Исчезло почти без следа, оставив лишь опереточные  чубы и шаровары.  А также нечто, что до сих пор мешает нескольким нациям войти в европейскую семью народов. То ли это семья распознает чужого по запаху. То ли чужому тесно под. низкими потолками мудрых законов и прагматических правил. Хрен розбереш.       
В чем наследие Орды?  Кочевые народы, как справедливо подметил один каирский отшельник, не создают ничего долговременного и не работают во имя будущего, которое  от них ускользает.  Но они обладают простором, который ни в чем их не ограничивает и открывает перед ними все новые возможности. У кочевников  существует четкий баланс между космическими принципами: принципом сжатия, который мы называем «временем», и принципом расширения, который мы зовем «пространством». И если «государственные» народы привыкли жить на исторических «отрезках», то Орда и Антиорда живут на исторической прямой, не ограниченной ни единой точкой. Они живут «в никуда».      
Нынче они живут не в степях, а в нашем подсознании. Живут себе «в никуда».
И что с того? – спросите вы. Ничего.
Мы ведем  такую же борьбу за выживание, что и «народы-государственники». Только с большим содержание холестерина и алкоголя в крови. А также с большей долей пустоты-открытости. Что, возможно, и формирует загадочную славянскую душу, склонную к поиску заговоров и достоевщине. Душу, к которой скептический разум «политических» народов относится с подозрением.   Ведь в ней все еще живет Орда. Замаскированная, но всегда готовая отправиться за ясырем. 
Между «политическими» людьми и кочевниками простирается пустыня непонимания. Но путь от «политического» человека к неоордынцу – одна из самых интересных и важных мистерий нашего глобализированного мира.  Древние взаправдашные кочевники жили в мире подвижных неопределенностей. В нем принципиально не было никакой «дорожной карты». В нем каждый новый пейзаж требовал особого названия, каждое новое существо – охотника. На пути того, кто идет к свободе путем «внутренней Орды», встают видимые и невидимые преграды: валы цивилизации, бастионы культурных догм, застенки «социальной клиники» Мишеля Фуко и просто знаки дорожного движения, что запрещают левый поворот.   
Тот, кто странствует в просторе и молится горизонту, непрерывно меняется. Его изменяет каждая новая тропа. Его закаляет опасность. Его дисциплинирует мрак. Он начинает ценить свет. Он распознает оттенки темноты. Он спасается  от поражения бегством  и не поддается разумному анализу. А это сильно не нравится «политическим» людям. Тем, которые провозглашают своего брата-скептика гением человечества, а ментального кочевника – полудурком.   И если ты плохо замаскировался под ироника, комментатора или туриста, то рано или поздно так называемая экспертная среда просвещенного  общества, эта дистиллированная братва,  тебя вычислит.  И старый страх перед Ордой заставить ее спасаться бегством. Или открыть стрельбу.  Или описаться от ужаса.
А потом она вновь совершит  священный ритуал политических наций и еще раз провозгласит Орду «кочевой формой варварства». Ведь человек –  «ритуальное животное»,  и  его нельзя обречь на смерть, не проведя  через соответствующий ритуал.

с украинского перевел А.Пустогаров