Прозрение. часть первая

ПРОЗРЕНИЕ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В свое время, эти тексты мне поддавались с трудом. Даже сейчас я ими не доволен. В советское время все было заранее расписано. И суть состояло не в том, чтобы открывать что-то новое, а в том, чтобы как можно глубже усваивать созданную готовую конструкцию. И для того, чтобы совершенствовать ее, писались бесчисленные диссертации, превращавшиеся в инструменты идеологии. И как вы думаете, с чего началось расстройство этого казавшегося незыблемым порядка. С инфляции.
Действительно, инфляция нашу жизнь так перемешала, что мы, по существу говоря, сами толком не знаем, с чем имеем дело, с ценами товаров или просто произволом. А что касается оценки человека и его способностей, то здесь вообще тупик, то ли он становится чересчур умным, то ли сходит с ума. Здесь можно сказать совершенно определенно, что в разрушающемся обществе разрушены не только ценностные отношения, но и познание. И что здесь нужно людям, задумывающимся о жизни. По-моему прозрение, пробуждение.
Я долгое время ломал голову над этим вопросом. И прежде чем прийти к определенному выводу, неоднократно перевернул всю историю, чтобы в ней найти хоть что-либо похожее на «рыночные законы», которые стояли бы над людьми и повелевали бы им. И признаюсь, ничего такого не нашел. Но столкнулся с одним очень интересным фактом. В начальный период капитализма происходило интенсивное накопление денег, которому вскоре предстояло превратиться в капитал. Это был самый кровавый период истории, сохранившийся в истории как насильственный сгон крестьян со своих мест и массовое превращение их в пауперов, образовавших впоследствии пролетариат.
Я даже очень удивился, когда нашел сходства этого периода с современной жизнью  общества – в нашем обществе происходит нечто так же подобное и в результате накопления денег в руках отдельных людей массы людей тоже интенсивно пауперизуются. Стало быть, мы переживаем превратности судьбы, оказавшись обратно не в капитализме, а прямо опустившись в средние века?
Мы обычно смотрим на Америку, забывая, что мы - Казахстан, и мы вышли из социализма, а Америка исторически сложилась Америкой и всегда шла только свойственным ей путем. И наши пути никогда не сходились. Америка еще сидит на стоимости, благодаря чему деньги там еще превращаются в капитал и приводят в движение производство. Во всяком случае, американцы еще способны стимулировать те народы, которые зависят от них и за счет которых они и сложились господствующей системой. А  у нас стоимость социализм уничтожил, и мы остались только с «потребительной стоимостью» с их денежным выражением. Для непосвященного читателя это может быть неясным. Но не торопитесь.
Вообще, необходимо иметь в виду, что обобществление средств производства (основного капитала), осуществленное социалистическим движением, есть просто обуздание капитала, а, следовательно, обуздание стоимости как экономического отношения, на котором основано капиталистическое общество. И, само собой разумеется, от этого социалистическое общество не перестало быть капиталистическим. Это всего лишь обузданный капитализм, в котором люди, отделившиеся от средств производства, отделились и от капитала. И капитал в виде общественного богатства просто стал государственной собственностью. А тот факт, что люди становятся потребителями, лишь свидетельствует, что производство работает на потребление, а не на производство прибавочной стоимости, составлявшей сущность капитализма. Стало быть, этим обществом двигают уже не законы стоимости, а потребления, и производство зависит от объема потребительной стоимости. Но суть здесь состоит в том, что здесь происходила своеобразная обработка человека. Его накрепко привязали к зарплате как к потребительной стоимости. И поскольку потребности людей растут всесторонне, то росла и производство, и зарплата. И эта тенденция сложилась необходимостью. Стало быть, здесь все делается ради создания определенного объема потребительных стоимостей. Увеличить объем потребительной стоимости – это цель производства. Но человека «стоимостью его рабочей силы» определял только капитализм. С социализма люди стали соревноваться в потреблении.
В капиталистическом обществе потребление было просто производственным потреблением. Но в той же мере и социализация капитала есть обуздание капитала, осуществлявшееся только по-другому, которое так же повернуло производство к потреблению. И это говорит о том, что и здесь значение имеет не стоимость, а потребительная стоимость. И социализм, давший волю именно потребительной стоимости, уже производил блага жизни. И люди их потребляли для своего удовольствия.
Отсюда и следует, что производство наконец от прибавочной стоимости повернулось к человеку, но только как к потребителю, и формировало его таковым. Это все, что знал социализм. Отсюда ясно, что следующим этапом является поворот общества к человеку как к личности, для чего, естественно, личность должна быть сформирована, а ее развитие – «самоорганизовано». И это и осуществляется в индивидуализации капитала во всем мире и в индивидуализации человека в постсоветском пространстве, происходящей стихийно. Именно на это направлено все в объективном общественном развитии. А поскольку капиталистический способ производства основан не на формировании человека, а на производстве прибавочной стоимости, то необходимость развития человека разлагает это производство.  И каким бы сложным и противоречивым этот процесс ни был, на этом основании общество разлагается, разложив все экономические отношения, включая и потребительную стоимость. И это происходит не иначе, как необходимый результат обуздания власти денег, обуздание, которое так же происходит стихийно и именно в своей стихийности развертывается как слепой процесс самоликвидации денег.
В нашем случае это выразилось в массовом росте нищеты, в силу которого общество и бьется судорогах, но еще не подумывает, что нужно обуздать власть денег сознательно. Ведь история всего лишь обуздала стоимость и разложила ее, превратив ее в потребительную стоимость, т. е. убив дух производства и тем превратив его в дух разрушения, а деньги, являвшиеся «как облик капитализма», становятся обликом личности. А что нужно индивиду, личности? Производство? Ошибаются, ибо производство – экономическая категория, а личность – психологическая. И думать, что миллионер или миллиардер способны заботиться об обществе, как заботился о нем капиталист, значит, просто человека путать с обществом, а деньги со стоимостью. Если деньги стали обликом человека, значит капиталистической системе пришел конец. И это и осуществил социализм за семьдесят с лишним лет своего существования. А люди об этом и не подозревали.
Поэтому товарный мир завершают только деньги. И люди все свои грехи приписывают истории и вместе с тем представляют, будто они могут разумно относиться к деньгам, в то время как деньги их открыто разрушают. Но ничего по сути не меняется от того, как люди себе представляют свою жизнь. И здесь важно ориентироваться не на сознание, а на объективные отношения. И нам надо осознать, что дух разрушения в себе скрывает дух развития человеческой личности, которое и бессознательно осуществляется в борьбе индивидов со своим обществом.  Стало быть, они уже забыли экономические законы, оказавшись в хаосе в результате разложения стоимости, и в то же время еще не поняли, что уже созрел человеческий дух, способный к развитию. А если это перевести на наш простой язык, то разложение стоимости есть распад экономики, распад производства и увеличение массы денег. Деньги, уже не отражающие облик капитала (производства) и не приводящие в движение общества, в облике личности покинули экономику и тем растут сами по себе, в зависимости от потребностей личности. Просто на Западе деньги еще не покинули капитал, а у нас они полностью превратились в облик человека. И какого-либо другого основания здесь нет. Мы просто забыли экономику и экономические законы, неожиданно оказавшись во власти «маркетинга и менеджмента». Социализм этот способ производства разложил, обуздав именно стоимость и тем дав волю потребительной стоимости, и теперь оказались в полной зависимости от денег, а поскольку деньги находятся в карманах людей, то от людей и их произвола. А теперь вспомните, как в целом характеризуют нашу жизнь: беспредел, беспорядок, хаос.  И что теперь творят эти люди, став владельцами денег? Люди свободные?

 Что собой представляет потребительная стоимость? Что собой представляет стоимость?
Я не знаю, что произойдет с нашим миром, если разложится и потребительная стоимость неведомо нашему сознанию? Это будет, во всяком случае, полной катастрофой. Ведь пока что люди еще работают, чтобы выживать, что-то, например, еще сеют, делают, мастерят и т. д. и выносят на базар, но совершенно себе еще не представляя, для чего они делают так, в то время как они могли бы жить культурно и цивилизованно. Ведь то, что люди не животные, находящие «счастья» в потреблении, это очевидно здравому смыслу. И вместе с тем ненасытность – это далеко не характеристика личности. Для того чтобы быть характеристикой личности, стремления человека должны освободиться от экономической формы и, следовательно, денежной. И принять психологическую форму, например, форму страсти к человеку, к человеку противоположного пола, жажды любви, знания и т. д.  И об этом свидетельствует тот факт, что «одиночество» растет как всеобщее явление. И что как такое положение человека, обусловленное денежными отношениями, оно объективно порождает именно страсть к человеку, но которая проявляется превратно. Это не то положение, которое подвластно сознанию индивидов, а их общественные отношения, выраженные в деньгах, ценах, стоимости и т. д. Мы просто привыкли говорить этими словами, но они наши общественные отношения, определяющие нас. И одинокий человек не сможет их преодолеть. Ведь в действительности речь идет не о ценах товаров и их упорядочении, а о ценности человека и бесценности его жизни. И она содержится не в вещах, которыми владеет человек, а в человеке и воплощена в его духе, личности. Но если меня оценивают той суммой денег, которой я располагаю, значит мы остались без нравственных оценок и променяли их на деньги. Значит человек – пустое место перед своими творениями.
 Как бы это ни было, цену имеют только такие вещи, которые имеют стоимость. В этом смысле не все полезные вещи имеют стоимость, а только продукты общественного труда. Воздух, например, крайне полезен, но он не имеет стоимости. Следовательно, цена любого товара отражает его стоимость, может быть немного ниже, а может быть и немного выше, но в любом случае цена является отражением стоимости. Потребительная же стоимость любого товара существует только в зависимости от стоимости товаров и отражает их полезность, пригодность к потреблению. Бесполезные вещи не производятся. Где же здесь заключен «рынок» и тем более «рыночные законы»? Только в том, что цены товаров «или немножко ниже или немножко выше» своей стоимости. А то, что «немножко ниже или выше», в нашей жизни ничего не определяет, если не растет стоимость товаров в процессе их производства. Ведь в том-то и суть, что сами по себе товары сегодня много не стоят, рас их непосредственно производит не рабочая сила человека, как было в прошлом, а техника. Вот в чем парадокс. Товары как раз ничего не стоят, а цены на них беспрерывно растут, и это нас прямо расстраивает. Будь все иначе, Китай не смог бы обеспечить товарами даже собственный потребительский рынок. А сейчас они ими обеспечивают даже Америку. В результате мы уже не можем нормально жить, все нас дергает, раздражает, выводит из равновесия, и человек не знает, куда ему провалиться. Наша жизнь – прямо сплошная сенсация, и журналисты просто не успевают о них сообщать. Мы живем прямо в удивительном мире! И почему о нем плохо отзываются. Вспомните Аристотеля: философия начинается с удивления. Когда же, вместо того, чтобы злиться, начнут удивляться наши люди?  Своему собственному положению?
        Мы уже видели, что общество, основанное на высокой технологии, все меньше зависит от индивидов и поэтому оно все больше людей освобождает от непосредственного производительного труда и предоставляет их себе, то есть “деланию денег”. Развитие такой базы возможно было только благодаря обобществлению капитала, при котором появляется планомерность и сознательное, согласованное движение в соответствии с заданной целью. Благодаря этому появляется возможность прогнозировать и моделировать общественное развитие. С другой стороны, такое коллективное владение капиталом, то есть его социализация, в то же время означает, что капитал образован из индивидуальных форм и поэтому является единством индивидуального и социального аспектов, где все движение капиталистического общества на этом этапе определятся их необходимым взаимодействием. Прежде речь шла о взаимодействии классов и социальных групп и борьбе между ними, т.е. о взаимодействии между капиталом и наемным трудом, что и определяло развитие общества. Здесь значение имели рабочие, труд, деятельность массы и общество зависело от них. Теперь все стал определять научно-технический прогресс, и наука превращается в непосредственную производительную силу и определяет облик общества, его устремления.
А это значит, что общество все больше зависит от развития умственного, интеллектуального уровня граждан, совершенствования их образовательного и культурного уровня. Отсюда общество планомерно развивает умственный и интеллектуальный уровень своих граждан и зависит все больше от этого. Больше того, это становится принципом развития общества. Но в той мере, в какой речь идет об индивидуализации капитала, здесь мы имеем дело со стихийным становлением личности в рамках товарных отношений, где, следовательно, развивая интеллектуальный и умственный уровень своих граждан, капитализм в то же время стихийно приспосабливается к развитию человека и делает это необходимостью. Но пока здесь мы имеем дело с социальным развитием индивидов, при котором развитие людей определяется обществом.
Это свидетельствует о том, что современное капиталистическое общество, стремящееся развивать умственный и интеллектуальный потенциал своих граждан, уже стихийно развивается на основе человека и,  в сущности,  движется противоречиями развития личности. Если капитализм бессознательно переходит на эту основу, то названная основа (экономические отношения) постепенно разлагается и все больше выдвигается проблема человека, как основная задача, и теперешняя незыблемость капитализма на этой новой основе рушится, ибо противоречия развития личности (самодовлеющий характер денег) капитализм разлагает изнутри, и его ослепительность сохраняется до поры до времени только на названной технологической основе, то есть лишь постольку, поскольку развитие капитализма еще непосредственно не зависит от индивидов и их деятельности. У нас все происходит наоборот в виду расщепления производства и разрушения способа производства, в результате чего они попросту оказались людей – индивидуальных производителей. И, само собой разумеется, этот способ производства уже никогда не будет восстановлен.
В современном капиталистическом обществе, очевидно, медленно расстраивается  способ производства в связи с разложением стоимости. А это приводит не просто к колебанию цен, а к полному расстройству ценообразования на основе распадающейся стоимости, и как следствие этого распада сегодня во всем мире развивается инфляция, и обесцениваются деньги. И какого-либо другого основания здесь нет. Мы просто забыли экономику и экономические законы, неожиданно оказавшись во власти «маркетинга и менеджмента». Америка, например, давно деиндустриализовалась и теперь сидит на деньгах. Ее могущество перешло к деньгам. Но вместе с тем оно впервые перешла на зыбкую основу. И если ее «вотчины» обнаружат этот оптический обман и перестанут работать на нее, то оно очень быстро развалится. Поэтому ее сейчас охватил страх, к тому же гораздо более жуткий, чем когда-либо она переживала. Вот как об этом положении говорят сами американцы. Бывший советник президента Рейгана Патрик Бьюкенен привел мрачную картину Америки: «Наиболее мощная на свете индустриальная держава утратила свое могущество. Промышленная база США подорвана. Завершилась деиндустриализация страны. Мы тратим больше, чем зарабатываем. Мы потребляем больше, чем производим. Если попробовать описать нынешнее состояние государства одним словом, этим словом окажется «нежизнеспособность». Интересно ведь, если такая держава охвачена страхом, то, что можно говорить о меньших странах? Благо, что распад способа производства капитализма происходит не так уж и быстро.
Социализм этот способ производства разложил, обуздав именно стоимость и тем дав волю потребительной стоимости, и теперь оказались в полной зависимости от денег, а поскольку деньги находятся в карманах людей, то от людей и их произвола. А теперь вспомните, как в целом характеризуют нашу жизнь: беспредел, беспорядок, хаос.  И что теперь творят эти люди, став владельцами денег? Люди свободные?
Уже в советском обществе разрыв между умственной деятельностью и физическим трудом, городом и деревней настолько увеличился, что как рабочие, так и деревня были низведены до нищеты, и они просто превратились в силы, противостоящие друг другу. В восьмидесятые годы «потребители» далеко переросли производителей и составляли уже мощную разрушительную силу. Жажда обогащения прорывала все швы общества. Уже в советское время люди, озабоченные только деланием денег, развалили производство и разлагали государственное управление. Америка всю эту силу перевела на технический прогресс и благодаря этому смогла производить большой объем потребительных стоимостей. И люди, освободившиеся от производства, делили между собой это богатство посредством «делания денег». Это сфера превратилась в самодовлеющую и саморазвивающуюся силу. Потребление пожирало все общество, буквально опустошало человека и превращало его в зверя.
 Советские люди покупали только блага, а производство работало только на это. И если это является исторической необходимостью, то, как люди по своему усмотрению могут превратить эти блага обратно в товар, оценивающийся через его стоимость, если стоимости уже нет и если жизнь подавляющего большинства людей основано только на «делании денег? Это исключено. Мы имеем дело с полным произволом, являющимся следствием империи денег. В свое время умственная деятельность способствовала развитию капитала и даже потом превратилась в непосредственную производительную силу, тем самым имела цену, увеличивая стоимость. Теперь она попросту превратилась в разрушительную силу, превратившись в деньги. Ум стал просто умом человека, а общественный «ум» разложился, а вместе с ним и его институты, и они продолжают нести жалкое существование только в зависимости от денег, а то и вообще исчезают.
А это говорит о том, что у нас все принимает человеческий характер и в связи с этим в индивидуализации сбрасывает экономическую, общественную форму. А это однозначно говорит о том, что у нас экономические законы не работают, а то, что у нас называют «рыночными законами», есть не что иное, как «человеческие законы», устанавливающиеся людьми в зависимости от денег или прихотей отдельных людей. И если они хоть в чем-то похожи на капиталистический рынок, то только в том факте, что они повсюду имеют форму «спроса и предложения». А это с экономической точки зрения – лишь конечный результат товарного производства. А тот факт, что мы создали у себя «капиталистический рынок» без производства – это факт сам по себе исключительно неповторимый, соответствующий только уникальности исторического становления сознания личности, то есть духовному осуществлению человека в период перехода человечества к человеческому обществу.
И это - единственное, которым сегодня люди манипулируют, чтобы делать деньги. А сам тот факт, что мы потребляем заграничные товары и испытываем их идеологию, нас поэтому просто насильственно превращает в «товаров», и мы, желая показать всему миру этот свой новый лик, повсюду выставляем себя «товарами». Надо же нам как-то соответствовать всему миру, которому мы до этого противостояли с точки зрения идеальной конструкции коммунизма. И вот как результат этого обмана и самообмана у нас все разваливается, и мы у себя имеем только карикатуру на Запад. Что такое потребительная стоимость, если нет стоимости? Блага. Просто, попав в руки отдельных людей, они поневоле становятся «товарами», рас люди на этом способе выживают или обогащаются, рас еще не придумали, как жить без денег.
Капитализм еще сидит на стоимости, которая и образует основу общества. Однако как основа стоимость и там все больше заменяется потребительной стоимостью, и это меняет не только форму проявления капитализма, но и его содержание, наполняющегося деньгами как потребительными стоимостями, находящимися в руках людей. И для того, чтобы разгадать тайну рыночной экономики Запада, нужно раскрыть механизмы развития современного производства, которые основаны именно на определенном взаимодействии стоимости и потребительной стоимости, что и образует товарную форму как основу общества или, что именно его разлагает.
Очевидно, именно эта основа в современных западных обществах еще сохраняется. Но вместе с тем, эта основа и там медленно разлагается, и это расстраивает и общество, то есть общество распадается в полной зависимости от распада производства, который происходит не иначе, как размельчаясь, расщепляясь. И этот факт раскрывается только на основе названного взаимодействия. Ведь сами по себе ни понятия «стоимость» и ни «потребительная стоимость» нам ничего не объясняют, а нередко даже запутывают, если мы их неправильно понимаем. И поэтому когда речь заходит о способе производства и об его разложении, то здесь вообще ничего не могут говорить, хотя всем известно, что для того чтобы расстраивалось общество, должна разложиться его основа – производство. Обнищать может только такое общество, в котором все меньше и меньше людей работают и в котором неработающие распределяют продукты, и их становится больше. И мы не замечаем, что общество паразитизируется. Попробуем разобраться в этом вопросе.
Сегодняшняя экономическая теория, вращающаяся вокруг «маркетинга и менеджмента», таким образом, уже давно заблудилась, и теперь не знает, где она находится, сидя на голых деньгах. Поэтому человечество оказалось в полной неизвестности, оказавшись во власти рынка (денег). Деньги, становящиеся основой общества и вытесняющие стоимость, не имеют историю как самостоятельное явление. Они для нас имеют значение лишь как облик личности. А в прошлом имели значения как облик капитала, эквивалент продуктов производства. И сегодня никто не может даже обмолвиться  словом о будущем из-за полного непонимания происходящих событий именно в силу того факта, что они основаны на деньгах.
Измерять все деньгами – это принцип нашего времени. Деньги не имеют ни прошлого и ни будущего, а потому человек, облеченный в деньги, не может иметь представления о них. Деньги  самоликвидируются именно как экономическое отношение, а потому свертывается производство. А потому и человек, привязанный еще к экономике и вместе с тем взирающий на мир сквозь деньги, не может видеть перспективу, и его мышление естественно повернуто назад и ищет себя в прошлом. Поэтому он еще понятие не имеет о будущем, которое будет сознательно строиться не с экономической, а человеческой точки зрения. Именно такого отношения выразил Ницше. Поэтому человек, не видящий самого себя, не отделяя себя от вещей и тем более от денег, озлоблен, раздражен.
Советское общество производило не товары, а блага, рас оно обуздало капитал и человека отделило от средств производства. И это общество уже было обречено и по самой своей сути оно должно было переходить на то, чтобы сделать основой общества политику. Именно поэтому советское общество стремилось создавать благосостояние каждому человеку и этим стимулировало производство. И  цены этих потребительских благ были подвластны контролю потому, что они были благами, создававшимися общественным производством, а не товарными отношениями. А это значит, что жизнь вообще здесь регулировалась не стоимостью, а государством. Поэтому социализм был по существу политической формацией, а не экономическим обществом. И я не думаю, что люди каким-то чудом могут перейти к саморегулированию на основе бизнеса и откажутся от услуги государства. Следовательно, они были потребительными стоимостями, которые как таковые уже по существу были подвластны государственному контролю лишь до тех пор, пока они были экономическими отношениями, еще не характеризовавшими деятельность людей – общественным потреблением. Но цель истории - не блага, не общественное богатство, а блага и тем более его потребление – не основа общества. Что с собой представляют стоимость и потребительная стоимость?
Определенный объем продуктов, необходимых обществу для его сохранения, чтобы оно воспроизводила себя именно как такого общества, как, например, рабовладельческого, феодального и т. д., создает каждое общество. И если оно по какой-либо причине не создает этот объем, то это общество перестает существовать. В истории таких случаев происходило всегда, и исчезали целые племена или народы. Тот объем продуктов, каким располагало, например, феодальное общество, чтобы оно могло беспрерывно воспроизводить себя, создавался трудом крепостных крестьян, определенным образом организованного. Все остальные элементы, имевшиеся в этом обществе, возникали и существовали только на этой основе и играли роль только для будущего.
 Здесь создавался весь объем потребительной стоимости, на котором сидело общество. Поэтому в феодальном обществе стоимость существовала только в виде потребительной стоимости и не имела способности к самовозрастанию. Товарность продуктов была чисто случайной и не имела необходимого характера. Прибавочный продукт, который при этом создавался, попросту поедался: на них строились храмы, дворцы, на них пировали и вели войну и т. д. Но самое главное состоит в том, что здесь речь идет об индивидуальных хозяйствах и индивидуальных производителях, создававших только потребительные стоимости. И общество существовало только благодаря тому, что оно организовывалось на определенных незыблемых основаниях: крепостническое право, мораль, религиозные догмы и т. д., посягать на которых никто не мог, пока эта общественная форма не утратила своей необходимости. Запомним: это общество основывалось на индивидуальных хозяйствах и на государственном регулировании, имевшим абсолютную власть над обществом.
Здесь нет товарных отношений, образующих основу общества, так как еще нет стоимости. Люди продавали друг другу какие-то свои продукты с древних времен, сами устанавливали на них цены, а теми «экзотическими» товарами, которые привозились из Индии или Китая, лакомились и забавлялись только помещики и дворяне. Это еще чисто индивидуальные отношения. И здесь каких-либо товарных, то есть экономических законов еще не было. А товарные отношения освобождают людей и предоставляют их жизнь капиталу. Это по существу человек свободный. И каждый здесь свободен в рамках товарных отношений. А в феодальном обществе их было единицы, и они не определяли это общество. Все было основано на труде крепостных крестьян, а крепостные принадлежали помещикам, и вместе с тем история им готовила освобождение. И этого освобождения им давали деньги как эквивалент товаров, как облик производительной силы общества.
Для того, чтобы возникла стоимость, необходимо, чтобы излишки продуктов в виде денег накапливались, а не поедались, и чтобы эти накапливающиеся деньги затем приводили в движение производство, принимающее общественный характер, например людей, которые уже в феодальном обществе объединялись в производственные кооперативы, в цеха с определенным разделением труда между рабочими под началом владельца денег. Но такого производства не будет, если работник не распоряжается собой по своему усмотрению. Кроме того, не продукты, а рабочая сила должна быть товаром, имеющим определенную стоимость, т. е. общество должно нуждаться именно в таких людях и воспроизводить их. Поэтому капитализм начинается с того самого момента, когда в ходе исторического развития рабочая сила человека превращается в товар и когда в силу этого обнаруживается, что рабочая сила всегда создает больше, чем необходимо для ее воспроизводства. И прибавочный продукт, который теперь они создавали общим трудом, уже не поедался, а снова и снова пускался в производство.
Тот избыток над потреблением, который образовывался и увеличивался при этом, Маркс называл прибавочной стоимостью, которая самовозрастала благодаря тому, что она вновь и вновь пускалась в производство и создавала стоимости более высокого порядка безотносительно к людям. И самой сильной страстью капитализма была «жажда прибыли». И Риккардо это понял лучше всех. И эта «жажда» лежала в основе капитализма и двигала им. У нас же она стала просто индивидуальной и двигает только жизнедеятельностью людей.
Вот именно над этим фактом я ломал голову и когда подсчитал, через сколько времени мы поднимемся на уровень постиндустриального капитализма, то я наткнулся на «рабочую силу» и разочаровался, увидев вместо капиталистической эксплуатации просто дикую эксплуатацию - рабочая сила у нас уже не имеет стоимости, а человек вообще не имеет цены. Здесь нет самого основного – воспроизводства человека как главной производительной силы общества. Под стрессом «самозанятые» или сходят с ума или умирают. А обалдевшие от богатства даже не подозревают, что их ждет на этом пути. И жизнь человека стремительно сокращается в хаосе.  На Западе уже давно упор делают на техническом прогрессе, а людей предоставили себе, чтобы они жили, как им заблагорассудится. И «деланием денег» они могут и обогащаться. Даже если рассматривать с точки зрения современного капиталистического общества, которое сидит на техническом прогрессе, то и в этом отношении у нас нет никакого воспроизводства. А в капиталистическом обществе рабочий ценился всегда. Безработных как резервную силу тоже сохраняли. В нашем обществе все это расстроено, и люди массами превращаются в пауперов, гибнут в подвалах и т. д. И именно о них общество уже не заботится, не нуждаясь в них. Стало быть, общество как саморазвивающийся организм разлагается в связи с расстройством механизмов его развития. А если в связи с этим общество людей предоставило себе, то они, именно как люди, свои «человеческие проблемы» должны решить сами, осознав себя как людей и отделив себя от этого общества, которое и предстает перед нами в виде «богатства», «товаров», «стоимостей» и «потребительных стоимостей», в виде «системы денежных отношений». Современный высококультурный человек уже вполне способен обойтись без них. Он способен уже осознать их и отделить себя от них.