О службе в НКВД он не говорил никому

МОИ ПРЕДКИ ВОЕВАЛИ ЗА РОДИНУ

Дед Артем

"— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!"

Михаил Лермонтов (Бородино)


ВСЕ ПРЕДКИ НАШИ ОТМЕЧЕНЫ ВОЙНОЙ,
ДАЛЕКОЙ, ПРОКЛЯТОЙ, НО НЕ ЗАБЫТОЙ...


Посвящаю моему дедушке Крахмальному Артему Ипатьевичу (1911 - 1984), которому в этом году исполнилось бы сто четыре года.

На фото Крахмальный А.И. (1938 год) служба НКВД СССР, город Мурманск.

Своего дедушку помню словно запечатленного на кадрах старой видеохроники, где нет слов, одни черно-белые картинки. Хотя, нет. что-то вспоминаю, какие-то эпизоды из той далекой жизни проявляются...

Дед Артем (отец моей мамы) на пенсии жил с супругой и детьми в поселке Главруда, работал сторожем на Амональном (взрывчатку охранял на карьере, где открытым способом в пятидесятых и шестидесятых годах двадцатого века добывали бурый уголь). Возделывал свой огород, ухаживал за фруктовым садом. Воспитывал с женой трех дочерей.

О службе в НКВД он не говорил никому. Но весь поселок знал, что он был офицером "чекистом".

О войне дед Артем говорить не любил. Если я или другие внуки подходили к нему с вопросами, чтобы он рассказал за что, за какие подвиги ему вручали ордена и медали, хранящиеся в жестяной коробке, то он только отмахивался от нас, сводя свои густые брови и опуская глаза, явно что-то такое припоминая. Любые вопросы о прошлом были как будто под запретом. Возможно, так их воспитало то время. та эпоха ,служба в "органах".

Один раз как-то когда я маленьким мальчишкой бегал играя в войну с другими ребятами, он подозвал меня и попросил показать игрушечный пистолет, бывший в моих руках. Я охотно подчинился его просьбе и отдал ему игрушку. Дед бережно взял пистолет и рассматривая сказал мне, что у него был именно такой во время войны. Тогда знали только об одной войне, о Великой Отечественной...

- Пистолет этот называется револьвером системы Ногана образца 1895 года. Калибр семь шестьдесят два, - дед Артем сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня, - знаешь что такое калибр?

- Нет, - застенчиво произнес я. Откуда мог знать что такое калибр в свои семь лет.

- Все просто, внучек, это диаметр канала ствола, - он показал мне пальцем на мем игрушечном пистолете дырочку в стволе, - это и есть калибр. Понял?

- Да!

- Ну иди играй! А то без тебя ваши проиграют. - засмеялся дед. а в уголках его глаз появились маленькие слезы. Что он вспомнил, какие картинки из прошлого промелькнули перед ним не знаю. Но очень хотелось бы чтобы он рассказал подробнее. Это очень важно для потомков.

О его службе в НКВД мы, его внуки ничего не знали. О службе органов государственной безопасности военного времени много неоднозначных и даже противоречивых суждений можно слышать и сейчас, по прошествии семи десятков лет. Естественно, аппарат государственного принуждения сталинской эпохи, стоявший на защите безопасности и правопорядка, не будет вызывать симпатии у граждан, и особенно тогда, когда им приходится действовать в особых условиях. Ни бабушка, ни он сам никогда не говорили о войне, о тех временах, которые они пережили, потеряв троих детей в эти трудные годы...

До войны Артем Ипатьевич служил в войсках НКВД в городе Каменск-Шахтинский. Туда после войны и приехал после увольнения из МГБ в звании младшего лейтенанта.

Наверное, сейчас уже по прошествии семидесяти лет после войны можно найти в архивах какие-то документы о службе моего деда Артема. Обязательно это надо сделать, чтобы рассказывать правду о нем и тех временах своим детям, а потом и внукам...

Сколько помню, он практически каждый день читал томик Тараса Шевченко "Кобзаръ". Знал много стихов на память. Читал Есенина и Блока. Прививал любовь к поэзии дочерям. Моя мама была младшей. Я, конечно, был самым меньшим внуком. Наверно, поэтому я тоже с детства любил стихи, потому что видел, как дед увлеченно читает их.

Родом дед был с Украины. Родился и вырос в Подольской губернии Киевского генерал-губернаторства в деревне Пчельна. Бабушка Лиза была из той же деревни. Разница у них была не большая. Но она убавляла себе год. Наверное, это по-женски...

После смерти деда бабушка Лиза замуж не выходила. Хотя, к ней сватались одинокие старички с хутора. Но она только смеялась и говорила, что нет никого лучше её Артема. С любовь вспоминала мужа. Так и оставшегося для нее почти на двадцать лет единственным. На могиле она разместила послевоенную фотографию, где ему лет тридцать пять. Там он очень похож на Есенина. Она с внуками приходила потом на могилку и говорила с ним. Я подходил к ней не понимая, что происходит и смотрел какое-то время. А она стояла замерев, смотрела на его старую фотографию и что-то шептала своими пересохшими губами на ветру степном...

- Бабушка, что такое? Что-то сказала, - обращался я к ней, полагая, что она это говорит мне.

Она будто просыпалась, махала мне рукой, мол, все хорошо.

- Пойдем. Нам еще траву кролам надо нарезать, - по-деловому говорила бабушка и суетливо собиралась в путь...

Еще вспомнилось, как с ребятами играли в войну. Но вместо игрушечных пистолетов у нас должны были быть электрические фонари, будто, это "бластеры", стреляющие смертоносными лазерными лучами. Это после промотра фантастического фильма в клубе поселка все дети увлеклись таким развлечением. Играть все пошли в подвал жилого дома, где свет условлено было погасить. Мне не досталось ни одного фонаря. Тогда я решил взять большой фонарь деда, который нельзя было трогать без него ни в коем случае. Взял из комнаты дедушки этот предмет и засунул под майку. Он предательски выпирал и светил сквозь хлопчатобумажную ткань сильным светом. Я незамеченно хотел прошмыгнуть мимо бабушки и сидевшего под старой яблоней дедом. Если с бабушкой все прошло гладко, то с дедом, старым чекистом было сложнее. Он заметил, что я что-то прячу.

- А ну стой! Куда фонарь мой взял? Поставь обратно! Зачем он тебе днем?

- Это не фонарь, - соврал я и бегом побежал не направо к месту игры, а налево к сараю. Хотя, в какой-то мере и не соврал. Для меня в игре это было оружие.

Дед кряхтя встал со своего места и пошел за мной. После перенесенной операции ему было тяжело ходить и он постоянно сидел во дворе и читал стихи Тараса Шевченко.

- Стой, пострел! Поймаю выпорю! Стой, - кричал он в след.

Я бежал через калитку к сараю. Дверь была открыта. Заскочил туда, взял в зубы ручку фонаря и по дереву залез на крышу сарая с ним. Дед Артем снизу ругался на меня. Потом улыбнулся, махнул рукой и пошел во двор дома, держась рукой за место, где его резали хирурги не так давно. Это было последнее лето когда я его видел живым...

Когда он был помоложе, то обычно дед Артем возвращался домой пешком через железную дорогу, где в изобилии валялись бывшие в употреблении деревянные шпалы. Я и сейчас живо представляю себе это место, где меня маленьким мальчиком водили бабушка Лиза с дедушкой Артемом в поле (в степь) за травой для кроликов, которых выращивали они в большом количестве. Еще полтора километра он нес одну эту здоровенную штуку на плече домой, чтобы потом распилить и использовать как дрова в печке. Много за несколько лет наносил этих шпал. За сараем штабелями складывал аккуратно, а я с двоюродными братьями по ним лазил. За что получал нагоняй от родителей, которые с ужасом смотрели на мои испорченные вещи. Сколько этих шпал было уже и не помню.

Умер дед (от рака) в 1984 году, а шпалы допилили и израсходовали только к 1994 году. Сам их пилил и рубил с отцом и дядей Лешей (уже покойными). Мне было 18-19 лет. Качался штангами и гирями - рабочий вес был сто кило "на грудь", турник и брусья не обходил стороной. Но шпалину мог только поднять с одной стороны. Но что бы нести ее как дед Артем... Нет...

Конечно, дед Артем состоял в партии, был коммунистом. В партию он вступил в годы войны. Тогда было почетным делом вступать в партию именно в это время. Для многих на фронте партийный билет был как наивысшая награда. Из партии его исключили после войны...

Эту историю исключения деда Артема Крахмального из партии в Богураевке рассказывали как анекдот. Многие помнят это до сих пор, хотя деда нет уже более тридцати лет...

Пришел дед Артем к куму своему на окраину поселка. Смотрит, а на чердаке рыбец размером с локоть висит засоленный сушится. Зашел он к куму во двор. Тот в выходной был дома, во дворе что-то делал по хозяйству.

- Здорова, кум! Чего делаешь?

- Здорова! Кроватка детская сломалась, вот починяю, - отвечает тот.

- А чего на рыбца друга своего не зовешь, - хитро улыбается дед Артем.

- Чего звать то, еще не засушился, два дня как висит, - нехотя отвечает тот.

- Давай я за пивом сгоняю, а ты рыбцов выставишь, - загорелся было дед Артем, - я мигом, у меня в холодильнике бидон полный стоит того разливного, что с Морозовска привозят.

- Пиво неси! А рыбцов не дам. Они еще не готовы, - нахмурил густые черные брови кум.

- Как пиво без рыбцов пить? Чего жмешься, - искренне удивился дед Артем.

- Нечево! Потом рыбцы!

- Ну ладно, я чего нибудь придумаю, - опять хитро улыбнулся дед Артем и пошел со двора кума к себе. Принес бидон пива. Поставил его у забора. Перемахнул лихо через куцый забор и подставив лестницу, лежавшую рядом, достал рыбцов.

- Кум! Выходи! Я пиво принес и своих рыбцов. Раз уж не хочешь своими угостить, попотчую из своих запасов.

Как рыбцов разделали, пива выпили, кум деду Артему и говорит:

- Хороши рыбцы! И пиво в самый раз, - приходи на неделе, я своими тебя угощу.

- А это твои, кум и были, - захохотал дед Артем.

Кум шутку не понял, обиделся. И на ближайшем партийном собрании поставил вопрос о исключении своего друга из рядов КПСС...

После этого дружить они не перестали. И после смерти деда, я с бабушкой Лизой заходил в гости во двор на окраине поселка у леса над речкой. Бабули разговаривали о том, о сем, не забывая меня чем-то угощать. Наверное, поэтому мне хотелось заходить в гости к тем добрым людям, от которых мне доставались сладости. Дети любят сладкое...

Сейчас смотрю на фотографию деда и пытаюсь представить то время, когда этот коренастый крепкий мужчина в гимнастерке с пистолетом в руках защищал нашу Родину...