Окончательное решение вопроса с Will и Shall

Помню, когда я учился в школе, о конструкциях будущего времени в английском нам говорили примерно следующее: «Вообще-то, с первым лицом должно употребляться shall, а со вторым и третьим – will. Так правильно с точки зрения классической грамматики. Но, - добавляли учителя, - в современном языке это правило часто игнорируется, и обычно употребляют will со всеми лицами».

Наши учителя делали такое уточнение, поскольку были очень толковыми специалистами (по советским меркам). Они читали современную английскую литературу и газеты, они смотрели фильмы, и не могли не обратить внимания, что сейчас почти никто не говорит I shall. Но почему когда-то считалось, что надо так говорить, – объяснить не могли. Ибо и в английских грамматических справочниках, честно сказать, по этому поводу пишут какую-то маловразумительную хрень, не дружащую с языковыми реалиями хоть столетней, хоть трёхсотлетней давности.

Однако же, для меня всё стало очень ясно и логично, когда я обратился к конкретному магистру словоёбства, своему Бате. Когда я показал ему учебник, первым его словом было амёбообразное «Блин!», но остальные слова были подобны коралловым полипам, в цементированной совокупности своей надёжно дырявящим днище утлой лодчонке школярского языкознания. Впоследствии, читая довольно много английских текстов разных эпох, от двенадцатого века начиная, я убедился в правдивости всего, что наговорил тогда мой Oldman.

Недавно зашёл об этом разговор с одной «англичанкой» из нашей корпоративной школы, где учится мой сын. Она, хотя милая дама и прекрасный педагог, тоже со вздохом посетовала, мол «мы вынуждены учить говорить I will, поскольку сейчас все так говорят, но ведь правильно всё-таки I shall». И я решил окончательно выпрямить чёрточки в ll.

Итак, сразу открою правду: совершенно неверно заявлять, будто бы различие в употреблении shall и will – грамматическое. Нет, с точки зрения грамматики – во всех стилях речи допустимы обе формы со всеми лицами. И ВСЕГДА ТАК БЫЛО.

В этом очень легко убедиться, если взять тексты, скажем, Шекспира, Дефо, Филдинга и Диккенса. Это всё ребята, хорошо чувствовавшие свой язык и просто так словами не бросавшиеся. Они готовы были отвечать за базар – и успешно ответили за него перед поколениями благодарных (или изнурённых) потомков.

И вот читаем, скажем, в «Гамлете»:
I shall in all my best obey you, madam.

Это он своей августейшей матушке говорит. Повиноваться, значит, обещает. И говорит “I shall”. Соблюдает единственно верное правило классической грамматики, будучи университетски образованным принцем?

Да не совсем. Ибо, по ходу пьесы, он говорит и “I will”. Например, когда просит Горацио не рассказывать о призраке своего папаши, а за молчание обещает благодарность: «I will requite your loves».

Но, может, это он с королевой правильно разговаривает, а с дружками – как бог на душу положит? Да нет. Он и с тем же Горацио иногда говорит «правильно». Например, отзываясь о покойном родителе:

He was a man, take him for all in all,
I shall not look upon his like again.

Опять shall, однако. Почему?
Потому что Горацио очень бы удивился, если б в этом месте Гамлет сказал “I WILL not look upon his like again”.

Впрочем, если закономерность словоупотребления ещё не вполне очевидна – сместимся на полвека вперёд по хронологической шкале. «Робинзон Крузо».
 
Нет, я не перечитывал его ради написания этой статьи, ибо в оригинале, без адаптации для «библиотечки приключений», это потрясающе нудный роман, под завязку перенапиханный всякими левыми философскими рассуждениями, так, словно его реально ваял сам Робинзон на своём острове, все двадцать восемь лет без передыху, за вычетом общения с Пятницей и с козами.

Я воспользовался контекстным поиском, разумеется. И нашёл фразу, где will и shall гармонично сосуществуют, причём оба глагола – относятся к одному и тому же первому лицу:

«If you will give me letters, and a procuration in form to me, with orders to the person who has your money in London to send your effects to Lisbon, to such persons as I shall direct, and in such goods as are proper for this country, I will bring you the produce of them, God willing, at my return».

Это португальский капитан предлагает Робинзону помощь в переводе активов за море - ну да не суть важно. Важно, что об указании получателей в Лиссабоне он говорит “I shall”, а о своей услуге – “I will”.

Почему так? Он резко стал безграмотным, в течение пяти секунд?
Да нет, всё проще. Обе формы грамматически абсолютно правомерны, но различие между ними – смысловое.
 
Will отображает желание, соизволение, готовность, а shall – долг, необходимость или неизбежность. Эти глаголы, понятное дело, не родились как вспомогательные, служебные, а имели когда-то самостоятельное употребление именно в этих значениях: «хочу» и «должен». И только по мере развития языка они редуцировались до технических словечек, служащих образованию будущего времени других глаголов (и модальных конструкций). Но при этом смысловой оттенок всегда сохранялся. И сейчас сохраняется. Что изменялось – не грамматические правила языка, но – этикет социума.
 
Веке в семнадцатом – тоже вполне можно было сказать I will (do smth). Но это понималось как «мне угодно (сделать то-то)» и в некоторых случаях могло быть сочтено за свидетельство высокомерия и волюнтаризма («Ты чо тут, самый король, в натуре?»). Ибо этика того времени предписывала индивиду быть кротким, смиренным и руководствоваться в поступках не собственной блажью, но исполнением должного.

Другое, конечно, дело, когда говорящий подчёркивал свою готовность сделать что-то хорошее для собеседника. И тогда употреблялось I will с оттенком «охотно, всей душой». Поэтому Гамлет и говорит, что он готов отблагодарить друзей за молчание (“I will requite”), но – “I shall not look upon the like of him”(подчёркивая, что он не то что не хочет узреть подобного своему отцу, а – увы, не доведётся). 

Так же и этот португальский капитан заявляет Крузо, что охотно(!) переправит его достояние из Лондона, а для этого, конечно, ему придётся(!) указать надлежащих получателей.

Однако же, когда речь шла о действиях нейтральных или даже неприятных для собеседника, то, где-то вплоть до середины девятнадцатого века, считалось вежливым подчёркивать вынужденный их характер. Поэтому – употреблялось shall (особенно – в куртуазном разговоре с малознакомыми людьми).

Но о ком-то другом, даже о неодушевлённых предметах или процессах, – напротив, было принято говорить «ему угодно (сделать что-то)». Поэтому – will. Если же ты говоришь о другом человеке he shall – это означает, что, с твоей точки зрения, он ДОЛЖЕН сделать так-то и так-то (или ему придётся/предстоит/суждено). Этот оттенок вполне сохранился поныне, скажем, в юридических документах, где shall применяется ко всем лицам в значении «обязуется». Но может употребляться даже в разговорной речи, когда нужно усилить сознание необходимости или неизбежности будущего действия.

Что изменилось со старинных времён – люди стали проще относиться к своим желаниям. И уже давно не считается неприличным честно сказать «я не прочь дерябнуть этого винца» вместо «воля господня предписывает мне отведать сей нектар». Поэтому в обычных случаях, когда не хотят подчеркнуть какой-то пафосный долг, говорят will. А когда хотят – shall. И различие – только в этом. В смысловой нагрузке.

Впрочем, за последние пару веков развилась ещё одна конструкция будущего времени. Основанная не на «хочу» или «должен», а на нейтральном «собираюсь». To be going + Inf. За последний же век в разговорной (да теперь и в литературной) речи она трансформировалась в более удобное to be gonna + Inf, которая уже не несёт никаких смысловых нюансов, а употребляется как чисто служебная форма, как русское «буду» + инфинитив глагола несовершенного вида.
Поэтому, когда имеется в виду какое-то действие в будущем, можно ко всем лицам без опаски применять как will, так и is gonna. Но вот с shall – нужно быть поаккуратней. В наши времена вас могут принять за маньяка, если о самых простых своих житейских намерениях вы станете говорить «я должен это сделать, ибо так мне повелевает рок, и сделаю это любой ценой».

Да, что ещё следует помнить о будущем времени в английском – оно довольно часто выражается глагольной формой настоящего, безо всяких will, shall и to be gonna. И хотя в последние десятилетия преподавание английского в российских школах существенно улучшилось, и многие учителя уже легко понимают тему репортажа в новостях BBC даже без субтитров, но вот этот нюанс они обычно как-то упускают. Что приводит к забавным недоразумениям. Даже – у профессиональных переводчиков (поскольку они тоже учились в наших школах).

Например, попался недавно на глаза перевод одного рассказика Буковски. И, как водится, парень довольно элегантно расщёлкивает действительно сложные места, но ляпает – как раз на такой «школьной» ерунде.

Звонок в дверь. Муж открывает, потом возвращается в комнату. Жена спрашивает, кто там был. Муж отвечает:
“I’m not telling”.
Перевод: «Я ничего не сказал».

Нет, Буковски, конечно, был алкаш, и «гонщик», и в каком-то роде шизофреник, но откровенного бреда он всё-таки не писал. Поэтому правильный перевод – «Не скажу!» Тот случай, когда будущее время (намерение) выражается через Present Continuous. И если во фразах вроде “I’m arriving tomorrow” смысл понятен по этому самому «завтра», то иногда обстоятельства может не быть. Но всё равно подразумевается готовность что-то сделать (не делать) в будущем, а не продолжительное действие в настоящем.

Поэтому, если кому-то достался особенно дикий препод, настаивающий на грамматическом различении will/shall по лицам, но при этом не хочется ломать себе язык, приучаясь говорить так, как никто в этом мире не разговаривает, - есть три варианта:
1. Сокращать служебный глагол до «безликого» ‘ll
2. Использовать универсальную конструкцию to be gonna
3. Использовать Present Continuous (обычно - когда речь идёт о готовности к разовому/непродолжительному действию в скором будущем)

Да, ну и четвёртый вариант – мягко намекнуть преподу на необходимость расширить его профессиональный кругозор путём чтения хотя бы классической литературы. С тем, чтобы отмечать реальную специфику употребления различных грамматических конструкций, а не вестись на чушь, которую пишут в учебниках те, кто в литературные классики стилем не вышел.