Подарок

Есть у нас с сыном общая крестница, по совместительству дочка моего закадычного друга. День рождения у неё приходится на июнь, через пару дней после моего, то есть когда  все уже  разъехались из душного города. По этой самой причине поздравлять её нам приходится всегда заочно. То бишь по телефону. И вот в этом году, воспользовавшись своим больничным (ай-я-яй) , лишившим меня трудоспособности на некое короткое время, собрались мы всё же, как крёстные родители, осчастливить своим появлением сей праздник. Сели в машину и отправились к ним на дачу в Тверскую область, а точнее в Завидово. Да, да, почти туда, где располагается резиденция наших президентов. К ним нас, естественно, не пустили, да не очень-то и хотелось на самом деле. Свернув перед полицейским (привыкнуть бы) кордоном, мы, поплутав по заковыристым улицам, добрались  всё же до места.
 
Сын, прилепившись к моему другу, был страшно доволен достойной мужской компанией – баня, ковыряние в машинах, эх, нужны даже выросшим мальчишкам наставники, поживи-ка с матерью да сестрой...

Я же неожиданно обнаружила на столе в своей комнате подарок для себя. Никто мне его, конечно, не дарил, подарком он был лишь в моих мечтах... Толстенный том, замусоленный, с почти отрывающимися страницами, коих, дай Бог памяти, кажется было 780... На обложке крупно выведено – А. ПУШКИН.  Издание довоенное, 1936 года...

Можете поверить, для друзей я была потеряна. Усевшись с ногами в кресло, листала  я истерзанные страницы и пребывала в полнейшем экстазе, время от времени мучая своих долготерпеливых почти родственников цитированием некоторых особо приглянувшихся мне шедевров. Отдать им должное, они стойко выслушивали мое декламирование и  показали свою немалую образованность, заканчивая по памяти, начатые мной строки. Зная мою фанатичную привязанность к Александру Сергеевичу они сразу поставили все точки над И, твердо дав понять, что на это практически букинистическое издание мне рассчитывать не приходится.  Я конечно как могла  делала вид, но ничего подобного даже не имела в мыслях... Но... До сих пор мои пальцы помнят прикосновение к потрепанной обложке и желтоватым страницам... Эх.. На чужой каравай рот не разевай...
Не могу не поделиться с вами кое-какими строками... 


ТЫ и ВЫ

Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю


***

Для берегов отчизны дальной
Ты покидала край чужой;
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал пред тобой.
Мои хладеющие руки
Тебя старались удержать;
Томленье страшное разлуки
Мой стон молил не прерывать.

Но ты от горького лобзанья
Свои уста оторвала;
Из края мрачного изгнанья
Ты в край иной меня звала.
Ты говорила: "В день свиданья
Под небом вечно голубым,
В тени олив, любви лобзанья
Мы вновь, мой друг, соединим".

Но там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где тень олив легла на воды,
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой -
А с ними поцелуй свиданья...
Но жду его; он за тобой..

***

Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я...